Америка традиционно живет согласно собственным представлениям о важности исторических событий и о том, когда и что отмечать. При этом вниманием и заботой со стороны государства американские ветераны Второй мировой войны не обижены. Наша атмосфера радости "со слезами на глазах" в чем-то схожа с двумя здешними общенациональными праздниками - Днем поминовения, отмечаемым тоже в мае, в последний понедельник, и Днем ветеранов - 11 ноября. Главное же отличие американских торжеств в том, что каждый год, без оглядки на круглость дат, США чествуют живых и павших бойцов всех войн - праведных и неправедных, проигранных и выигранных. О степени толерантности коллективной исторической памяти в США лучше всего говорит тот факт, что, к примеру, День поминовения пришел в национальный праздничный календарь из южных штатов. Там его стали отмечать вскоре после Гражданской войны Севера и Юга, с 1868 года, возлагая венки на могилы погибших воинов, сражавшихся как на стороне Конфедерации, так и на стороне Союза.
Наша Гражданская война случилась куда позже американской, и тем не менее государство о ней не вспоминает, предпочитая менее противоречивые исторические события.
Американский День ветеранов появился в результате участия США в Первой мировой войне. В 1919–1953 годах он назывался "Днем примирения". Уже несколько десятилетий при Министерстве по делам ветеранов (в Америке, в отличие от России, есть такое ведомство) действует специальный комитет, занимающийся организацией памятных праздничных торжеств. А вот Дню Победы во Второй мировой войне места ни в государственной идеологии США, ни в массовом сознании как-то не нашлось. Как считают специалисты, причиной тому послужило множество разных факторов.
"Отношение американцев ко Второй мировой войне изначально противоречиво и несравнимо с отношением, бытующим в Европе, и в особенности в России, - заявил российскому журналу "Итоги" доктор исторических наук, директор российских программ Вашингтонского центра оборонной информации Николай Злобин. - Вспомним, как долго США не могли решить для себя вопрос, вступать в войну или нет. Для них она была очередной европейской разборкой, в памяти был свеж не очень удачный опыт участия в Первой мировой войне, породивший послевоенный американский изоляционизм. Администрации Рузвельта стоило больших усилий доказать конгрессу и стране необходимость такого участия. Решающим фактором стало не нападение Гитлера на СССР, а труднейшее положение и возможный крах Великобритании. К тому же Америка вскоре прошла еще через две войны - в Корее и во Вьетнаме. Как историк смею утверждать, что каждая последующая война вытесняет воспоминания о предыдущей. Именно Корея и Вьетнам остались в общественной памяти как войны американские. Их трагедии, их герои, их жертвы и рожденные ими политические проблемы ближе американскому обществу, чем все, что было до этого. Точно так же для нас Великая Отечественная война как бы закрыла войну Гражданскую".
И, пожалуй, самый главный политический нюанс. Для Америки и других западных демократий итоги войны на самом деле не во всем были утешительными. Успехи Советской Армии и героизм ее солдат способствовали распространению коммунистических режимов в Европе и Азии, утверждению коммунизма, как основной силы, противостоящей Западу. Англия, одна из держав-победительниц, в результате войны потеряла 47 % территории бывшей Британской империи и никогда больше не восстановила своего довоенного влияния. А как расценить послевоенное разделение мира и начало "холодной войны"? С точки зрения Запада эти факты трудно занести в разряд позитивных изменений.
Помимо историко-политических имеются и психологические причины того, что американцы воспринимают победу во Второй мировой войне совсем не так, как россияне. "Это факт, что американцы меньше интересуются историей и коллективной памятью, чем народы других стран, - отметил в интервью "Итогам" профессор Университета Вашингтона в Сент-Луисе Джеймс Верч. - Одна из причин - ментальность иммигрантов, которая часто подразумевает необходимость оставить прошлое позади и все начать с нуля. Возможно, в глазах других народов это выглядит странно, тем не менее это составная часть нашей национальной психологии. И я бы не рассматривал это как исключительно негативное явление. В некоторых случаях оно полезно для преодоления бремени болезненных периодов прошлого". В общем, "болевой порог" у американцев намного ниже, чем у россиян. Травмировать психику воспоминаниями о событиях самой ужасной в истории человечества войны они не стремятся. Да и поводов для этого у американцев, надо сказать, куда меньше.
"Нас бог избавил от тех испытаний, которые свалились на вас. Мы за все годы войны потеряли 291 557 человек (в России цифра потерь в той войне до сих пор не подсчитана даже приблизительно. - "Итоги") - меньше, чем погибло только в одной битве за Сталинград или в сражении на Курской дуге, - подчеркивает профессор Верч. - В историческом плане почти все серьезные исследователи в США едины: ваша страна была главным действующим лицом и главной жертвой войны в Европе".
В массовом американском сознании события и факты Второй мировой войны подчас претерпевают такие метаморфозы, что просто диву даешься. Американская культура вообще стремится к упрощению всего и вся в целях удобства массового потребления - будь то еда или история. В результате изобретаются способы проигнорировать, преуменьшить или просто "забыть" некоторые исторические факты, дабы составить удобную для восприятия массовым сознанием линию. Чтобы убедиться в этом, достаточно полистать американские школьные учебники. Писатель и публицист Дэвид Саттер, работающий над книгой о сравнительной исторической памяти американского и российского народов, вспоминает: "В свои школьные годы, лет эдак сорок назад, я про роль СССР во Второй мировой войне не знал вообще ничего…"
Прожив в США уже больше пятнадцати лет, очевидно, я имею право на свое собственное мнение о суждениях Зимина. Сказанное им в основном верно. И в то же время нельзя не сказать о некоторых возникших сомнениях. В чем они? Правда состоит не в громких словах власти, что "никто не забыт, ничто не забыто", и произносимых, как правило, в памятные дни, а в постоянном отношении к своим гражданамветеранам…
В Соединенных Штатах Америки ветераны всех войн, включая Вторую мировую войну, окружены постоянной заботой и вниманием, о чем русские ветераны могут лишь мечтать! В этой стране даже существует Министерство по делам ветеранов…
Но позвольте привести один пример. В 2008 году Бостонский университет пригласил Артема Драбкина, основателя и организатора веб-сайта в Интернете "Я помню" приехать в Америку из Москвы, встретиться с ветеранами, преподавателями и студентами.
Он принял приглашение и приехал в Провиденс. Поделился опытом издания военно-исторической литературы в России. Рассказал о своем сайте, на котором собраны биографии 500 ветеранов. Однако, увы, на его интересную лекцию пришло всего несколько студентов Славянского департамента. Когда я поинтересовался у заведующей кафедрой: "Почему студенты не пришли на лекцию?", она ответила: "Их военная тема не интересует, а у нас в стране все люди обладают правом свободы выбора".
И я за свободный выбор, одно из безусловных условий во всей демократической стране, но есть одно обстоятельство, которое американцы не должны забывать: Соединенные Штаты Америки ныне в авангарде всех демократических стран - ожесточенную и бескомпромиссную войну против исламского мира, который пытается уничтожить право всех людей на нашей планете на "свободный выбор" в жизни.
И ныне уже ясно, что это чудовище не лучше нашего нацизма. И долг в первую очередь молодого поколения состоит в том, чтобы остановить и победить его так же, как мое поколение во Второй мировой войне ценой жизни миллионов юношей и девушек уничтожило фашизм.
Меня беспокоит забывчивость многих мужчин и женщин о том, что пришлось пережить человечеству в XXI веке и во что обошлась она…
Хочу завернуть свой комментарий к статье Зимина небольшим отрывком из рецензии Петра Мережицкого, талантливого писателя и публициста, на мою книгу "Ржевская мясорубка", вышедшую в Москве в 2007 году. Вот что он пишет в публикации русскоязычной газеты в Америке: "Интересно, что, по мере того как тема Великой Отечественной войны в русскоязычной печати глохнет, она разгорается в англоязычной. Почему? Не потому ли, что самые глубокие из западных интеллектуалов понимают: война их народов за ценности цивилизации еще лишь предстоит, и они должны приготовить свои нации к мысли о цене, которую, возможно, придется уплатить, чтобы отстоять эти ценности".
"Наше сознание, - указывает автор рецензии, - движется по обкатанной траектории, так ему легче жить без привлечения новых фактов истории и действующих лиц. И это несмотря на то что история ежедневно высвечивает новые исторические факты и персонажи - лень оглянуться назад и почтить память прошлого. Что же американцев-то упрекать?"
Глава тринадцатая
Родина-мать тебя ждет!
"Разоблаченная ложь есть столь же важное приобретение для блага человечества, как ясно выраженная истина".
Л. Толстой
Судеты. 8 мая 1945 года
Наш мобильный батальон выезжает в предместье чешского города Сливице. Приказано взять под контроль железнодорожную станцию и двигаться дальше. Мир ликует: враг повержен! Мы пока об этом не знаем. На улицах оживленно. Все спешат в центр на митинг по случаю долгожданного освобождения от оккупантов.
Прошел месяц после Чехословакии, и 331-ю дивизию, где я тогда служил, направили в Германию, а точнее - в Нижнюю Силезию, в город Фридеберг, где я провел первые 90 дней после окончания войны. Очень скоро здесь дивизию расформировали.
В 70-е годы я прочитал в журнале "Новый мир" мемуары генерала Горбатова. Из них я узнал о судьбе 1-го Украинского фронта. Из пяти его армий три отправили на Дальний Восток. Они должны были принять участие в окончательном разгроме Японии. Две расформировали, в том числе и нашу, 31-ю. Многих офицеров и солдат старшего возраста отправили в Россию и демобилизовали, молодых оставили служить в армии. Мне, как и многим офицерам, предложили ехать в Вену, в резерв Центральной группы войск, или на новую службу в Венгрию. Я выбрал второе.
По соглашению советского правительства с союзниками на Ялтинской конференции и в Потсдаме Нижняя Силезия, где мы тогда находились, была передана Польше. Сталин дал негласную команду: до передачи полякам немецкой территории "раздеть ее догола", что и было сделано.
Прибыли инженерные части, привезли специалистов: монтажников, электриков, механиков. Перекрыли железнодорожное движение для войск, находящихся в Нижней Силезии. По железной дороге вывозили целые фабрики, мебель, железо, доски, ткани, кирпичи, даже песок, цемент, гвозди, животных, зерно, книги… Пятерых офицеров, в том числе меня, направленных в Венгрию, прикрепили к артиллерийской бригаде. Она должна была быть перебазирована в Венгрию, но застряла и дожидалась окончания перевозок "иноземного добра" под видом репарации в разоренную Россию.
Стало известно, что по приказу Сталина были созданы так называемые фильтрационные лагеря для проверки освобождаемых госарбайтеров, а также бывших советских граждан, угнанных оккупантами и работавших в Германии, а также русских военнопленных, которые находились в лагерях американцев и англичан.
Все перемещенные лица, то есть люди, во Второй мировой войне в результате действий захватчиков вынужденные покинуть родные места и жить на чужбине, получили название сокращенно "Ди-пи" (Displaced persons - англ.), определенное Лигой Наций.
Люди, хлебнувшие столько горя, перенесшие разлуку с близкими и родными и перенесшие столько страданий в нацистском государстве, не могли представить себе в те первые радостные послевоенные дни, что товарищ Сталин уже секретно разослал карательным органам жесткую разнарядку на миллионы новых зэков ГУЛАГа - дармовую рабочую силу. Любыми средствами велено было вывезти всех живых из союзнических лагерей перемещенных лиц и доставить в Россию.
В те же дни, вспоминаю, с утра до вечера мимо нас по дорогам проносились "студебеккеры". Над шоферской кабиной во всех машинах был прочно прикреплен фанерный щит с написанными на нем жирно крупными буквами словами: "Родина-мать тебя ждет!" Маршруты всех машин были одинаковы: поначалу в американскую или английскую зону Германии, а обратно - в фильтрационные лагеря в советской зоне.
Нередко я стоял на обочине шоссе и наблюдал за потоком машин. Если в одну сторону они проносились пустыми, то в другую - наполненные мужчинами или женщинами. Люди охотно приветствовали нас, офицеров и солдат Красной Армии. Мы отвечали тем же, желали им счастья! Известно, что оно не всем "возвращенным", как их называли, улыбнулось.
Несколько цифр и фактов из официальной статистики. К осени 1944 года в Германии находилось 7,5 млн иностранных рабочих. Всех их привезли насильственно с Запада и Востока. Направляли на заводы, фабрики, поля, шахты, в больницы, на стройки. Во всех странах, оккупированных немецкой армией, выискивали здоровых мужчин, женщин, подростков и силой отправляли на рабский труд в Третий рейх. Операция по этим варварским действиям носила кодовое название "Сенокос". Там, где насильственная вербовка встречала сопротивление, деревни сжигали дотла, а жителей вывозили на грузовиках. Из миллионов рабов, как это было установлено на Нюрнбергском процессе (1946 год), едва ли 200 тыс. добровольно согласились работать на Германию. Обеспечением рейха подневольной рабочей силой руководил Фриц Заукел.
К концу войны в Германии и в других оккупированных немцами европейских странах находилось более 5 млн бывших советских граждан.
Это и оставшиеся в живых военнопленные, и угнанные рабочие и крестьяне, это и тысячи людей, целые семьи, кто ушел с немцами во время их отступления, а также значительное число белоэмигрантов.
Из этого общего контингента так называемых перемещенных лиц 2,5 миллиона составляли женщины. Они работали в основном в сельском хозяйстве. Конечно, условия их жизни были несколько лучше, но и они жили в условиях трудного быта. Вот несколько пояснений. Никакие жалобы не принимались. Посещение церквей, культурных учреждений людям было запрещено. Половые сношения строго воспрещались. За половую связь с немецкими гражданами полагался расстрел. Подневольные работники не имели права пользоваться железной дорогой, общественным транспортом. Работодателю позволяли применять телесные наказания. Как правило, они помещали своих работниц в различных подсобных помещениях, непригодных для нормального жилья. Платили им мизерную плату.
В целях организованной и быстрой репатриации при Совете Народных Комиссаров СССР еще в октябре 1944 года было создано специальное ведомство, точное название "Управление Уполномоченного СНК по делам репатриации". Его возглавил бывший начальник советской разведки генерал Ф.И.Голиков.
По статистике, ведомством Голикова до марта 1946 года было репатриировано всего в СССР 5 352 963 советских граждан, в том числе 1 825 774 бывших военнослужащих. В общее количество входили также перемещенные лица внутри СССР.
Судьба возвращенцев
За три месяца до окончания войны, 18 января 1945 года была разослана секретная Директива военным советам всех фронтов, а также командующим Западных округов. Она была подписана начальником тыла Красной Армии генералом Хрулевым и генералом Голиковым. Эта Директива фактически определила судьбу сотен тысяч военнопленных и перемещенных лиц, которые находились в Германии и в других странах.
Всех лиц, попавших в фильтрационные лагеря, разделили на три учетных группы:
1-я - военнопленные и окруженцы;
2-я - рядовые полицейские, деревенские старосты, другие граждане, уличенные в изменической деятельности;
3-я - гражданские лица в призывном возрасте, проживавшие на территории противника.
Приведем некоторые уточнения из первого раздела Директивы:
Рядовой и сержантский состав военнопленных направлять на сборные пересылочные пункты действующих фронтов. После проверки лиц, не вызывающих подозрений, направлять в армейские и фронтовые запасные части.
Лиц, служивших в немецкой армии и в спец. строевых немецких формированиях, власовцев, полицейских и других лиц, вызывающих подозрение, немедленно направлять в спец. лагеря НКВД.
Офицерский состав, находившийся в плену, направлять в спецлагеря НКВД.
Следующие подразделы первого раздела касались гражданских лиц, принудительно или добровольно оказавшихся на территории Германии. Таким образом, этой Директивой офицеры, попавшие в плен, автоматически приравнивались к полицаям и власовцам, со всеми вытекающими для них отсюда последствиями. Дальнейшие Директивы уточняли и дополняли эту, но суть ее оставалась неизменной, и военные власти следовали ей неукоснительно.
Отметим два обстоятельства, связанных с названной Директивой. Этот страшный документ появился до начала Ялтинской конференции в особо секретном виде, но Сталин не познакомил с ним союзников. Он понимал, что сделав это, трудно предвидеть, как поведут себя американцы и англичане, подпишут ли они "Соглашение о возвращении военнопленных". Гнусное воздействие оказала Директива на высылку целых народов из родных мест, затеянную Сталиным в 1944–1945 годах.
Сотни тысяч советских людей были уничтожены, изгнаны со своих родных мест, отправлены в лагеря. И это сделано было после победоносной войны. Причем все эти кровавые, бесправные и противоправные дела были выполнены тайно, без всякого милосердия. Наконец, Директива эта стала руководством для всех органов КГБ сверху донизу для осуществления контроля над всем гражданским населением страны.
Грозно вопрошали присмиревшее население: "Как смели жить без нее? Как смели пахать и сеять? Как смели кормить козу и делать запасы на зиму? Как смели дышать одним воздухом с теми, с кем она, советская власть, воюет? Кто сдавал немцам сало, кормил фашистских захватчиков? Кто тут торговал на базаре? Кто открыл сапожную мастерскую? Кто достал с чердаков иконы, ремонтировал церкви, шил попам рясы, разводил религиозный дурман? Кто служил в горуправах, холуйствовал перед оккупантами, защищал фашистское отребье?" Поэтому, не дожидаясь возвращения "родной" власти, с 1943 года многие русские люди уходили на Запад.