Классическая работа - политологический и социологический анализ системы власти в СССР - "партократии". Файл содержит оба тома книги. Авторханов А.Г. - один из основателей издательства "Посев" и Института СССР в Мюнхене (Германия).
Книга написана живым языком, на основании документальных данных. Она показывает, как "ленинские принципы" превратили большевистскую партию из идейно-политической организации единомышленников в инструмент единоличной террористической диктатуры вождя. Сталинщина - лишь логическое завершение ленинизма.
Содержание:
-
ВВЕДЕНИЕ 1
-
ТОМ ПЕРВЫЙ. ЦК и Ленин 9
-
ТОМ ВТОРОЙ. ЦК и Сталин 79
-
Приложение 155
А. Авторханов
ПРОИСХОЖДЕНИЕ ПАРТОКРАТИИ
ВВЕДЕНИЕ
Уже во времена Аристотеля были известны три главных формы правления - автократия, аристократия (олигархия) и демократия.
Последующая история правовой мысли и государственных образований на протяжении почти двух с половиной тысяч лет не внесла в эту классификацию каких-либо существенных новшеств. Только в начале нашего века, в связи с захватом государственной власти в России большевиками, появилась новая, доселе неизвестная четвертая форма правления - коммунистическая партократия, которая ныне господствует в четырнадцати странах на трех континентах, охватывая более трети населения всего земного шара. Коммунистическая партократия, будучи новой уникальной формой, все же воплощает в себе и важнейшие элементы всех трех классических форм - автократии (тирания Сталина), олигархии (диктатура Политбюро) и псевдо-демократии (система Советов).
Февральская революция 1917 г. дала России демократию (народовластие, то есть власть всего народа), а совершившаяся через восемь месяцев Октябрьская революция дала России партократию (партовластие, то есть власть части народа).
Если даже согласиться с официальной доктриной, что Октябрьская революция была не монопартийной революцией, а революцией целого класса - "пролетарской революцией", - то и в этом случае она остается революцией незначительной части народа, ибо индустриальный пролетариат составлял в России к 1917 году только 2,5 % от общего населения Империи.
Термин "партократия", впервые использованный данным автором в его последней книге, вышедшей на английском языке (The Communist Party apparatus, World Publishing Company, New York, 1968), представляется автору наиболее адекватным выражением сущности доктрины Ленина о диктатуре коммунистической партии. В названной книге исследуется то, как функционирует партократия; в предлагаемой же сейчас вниманию читателя книге рассматривается рождение партократии.
Совершим весьма краткий экскурс в историю государства и права.
С тех пор, как человек вышел из первобытного состояния и стал - по Аристотелю - "животным политическим", его мысль постоянно бьется над проблемой создания идеально организованного общежития людей, которое называется государством (в это понятие входит не только постоянная территория, оседлый народ, но и форма правления). Если взять только писаную историю западной цивилизации, то мы действительно констатируем, что "в начале было слово - это слово было Право!" В каких потемках и как долго блуждала бы правовая мысль людей, если бы у колыбели нашей цивилизации не стояло древнее римское право от знаменитых "12 таблиц" (451–450 г. до Р. X.), через блистательную плеяду основателей классической римской юриспруденции к началу 2-го века (Гай Цельз, Юлиан, Африкан, Помпоний, Папаниан) и до венца всего прошедшего правотворчества - кодификации Юстиниана (529–534 г. по Р. Х.)!
В трактатах о праве, философии права и государстве, как древних и средневековых, так и новых и новейших писателей, вопросы природы государства и формы государственного правления всегда занимали выдающееся место.
Платон и Аристотель, а затем и Цицерон объяснили происхождение Государства общительной природой человека, тяготением людей друг к другу. В новое время, в связи с образованием национальных государств, появились новые теории, которые происхождение государства объясняют, напротив, неуживчивостью человека, его стремлением к абсолютной свободе, то есть к хаосу. Поэтому человека надо было приучить к относительной свободе, то есть к уважению свободы другого человека. Это может делать только определенный порядок, установленный людьми в своих взаимных интересах, высшим выражением этого порядка и является государство. Отсюда государство есть продукт разума человека против произвола натурального состояния (Naturzustand) естественного права.
Оно есть результат договора людей. Основатель "договорной теории" Гоббс доказывал, что конец "борьбе всех против всех" и положило государство, когда все отказываются от своих неограниченных прав в пользу одного - верховной власти государства. Жан Жак Руссо не был согласен с Гоббсом в том, что договариваясь с другими, человек выходит из естественно-правового состояния. Объединяясь даже с другими, человек остается свободным. "Свобода неотчуждаема", - говорил Руссо. Локк утверждал, что человек даже в естественном состоянии облекает себя целым рядом прав, связанных с понятиями свободы и собственности, но в этом состоянии нет обеспечения этих прав, только договор регулирует и обеспечивает их. Все великие философы и правоведы подчеркивают нравственные постулаты права, в основе которых лежит забота об общем благе и справедливости. Аристотель говорит, что государство воспитывает человека в духе добродетели, а Гегель вводит последний момент в развитии идеи воли как раз в области нравственного усовершенствования. Только Кант, вопреки моральным основам своего "категорического императива", не видит какой-либо роли морально-этических побуждений в образовании государства. Автор "Критики чистого разума" считает, что высшее начало Права и Государства - чистый разум, в котором вовсе не участвует опыт, поэтому и "договорную теорию" он считает недоказанной гипотезой. "Договорную теорию" отвергали и другие немецкие ученые, противопоставляя ей "органическую теорию" (Государство - "организм", созданный Богом).
Поскольку почти все теоретики права сходились на том, что назначение государства - осуществление нравственного закона, забота об общем благе" народа, появилась новая теория, согласно которой - историческое назначение государства в том, чтобы стать органом "всеобщего благополучия". Отсюда был только один шаг до самой знаменитой из всех этих теорий, ставшей сразу и действующим правом - до немецкой теории - "просвещенного абсолютизма" (XVII–XVIII вв.).
В основе данной теории лежала идея, что поскольку цель государства "благополучие всех", то для ее практического претворения в жизнь государству нужны неограниченные полномочия (абсолютизм).
Вот эта самая теория "просвещенного абсолютизма" и явилась освящением практики полицейского государства (Polizeistaat), когда государство вмешивается абсолютно во все отрасли жизни человека - общественной, хозяйственной, духовной, личной, какой угодно!
Реакцией на теорию и практику полицейского права явилась, наконец, современная западная теория о правовом государстве (Rechtsstaat) с разделением властей: законодательной, исполнительной и судебной. Это правовое государство и есть тип современной западной демократии в разных видах правления (парламентское государство, президиальное государство, конституционная монархия). Уже разнообразие видов демократического государства показывает, что демократия - не универсальный ключ и не шаблон. В соответствии со многими факторами и особенностями - историческими, национальными, геополитическими - каждая страна видоизменяет и приспособляет к своим условиям нормы и институции правового демократического государства.
Однако надо заметить, что со временем и западная демократия претерпела крупнейшие структурные изменения. Между сувереном власти - народом - и носителем народного суверенитета - парламентом - образовалось средостение в виде политических партий. "Прямая демократия", к которой призывал вернуться еще Руссо, превратилась в "косвенную демократию" - от имени народа управляют партии. Всеобщее и прямое избирательное право по существу превратилось также в право западных партаппаратчиков назначать будущих депутатов еще задолго до того, как эти кандидаты в депутаты встанут перед своими избирателями. Народ выбирает собственно не людей, а партии, исходя не из личных качеств депутата, а из предвыборной программы партии. Даже больше. Партиец, ставший депутатом, связанный фракционной дисциплиной своей партии, голосует при принятии законов в парламенте не так, как он сам хочет, а так, как приказывает руководство его фракции. Правда, конституция говорит другое. Так, в Конституции Федеративной Республики Германии сказано: "Депутаты немецкого Бундестага… являются представителями всего народа, они не связаны поручениями и указаниями и ответственны только перед своей совестью" (ст. 38). Но депутат, который будет придерживаться буквы и духа данной статьи, игнорируя "поручения" и "указания" партии, не будет выдвинут партией на следующих выборах, а попасть в парламент вне партийных списков практически невозможно.
Исследуя влияние политических партий в системе власти в той же Федеративной Республике Германии, один немецкий профессор права замечает: "Право партий назначать должностные лица является всеобщим злом федерального управления - от коммун и до самого личного кабинета канцлера (Bundeskanzleramt)… Партии не терпят около себя других богов. Кто не за них, тот против них… Дистанция между политическим персоналом и "народом" стала еще большей, она сегодня, может быть, еще более значительна, чем была в Веймарской республике или даже в империи Бисмарка. "Государство партий" (Parteien-staat) - основа парламентской демократии - не так уж стабилизировалась, чтобы невозможно было вновь поставить его от имени "народа" под вопрос" (Richard Loewenthal / Hans-Peter Schwarz, 25 Jahre Bundesrepublik, Seewald-Verlag, Stuttgart, сборник, статья проф. Вильгельма Генниса).
Вот в этом смысле и современная западная демократия - Parteienstaat - тоже носит некоторые черты партократии, хотя и многопартийной.
Но несомненное преимущество демократии перед советской партократией заключается в том, что, во-первых, чтобы завоевать доверие избирателей, разные политические партии соревнуются между собой не только по выставлению платформ, оптимально учитывающих нужды широких народных масс, но и по проведению в жизнь соответствующих реформ после прихода к власти. Во-вторых, у людей есть действительно выбор между несколькими партийными платформами. В-третьих, партия, оказавшаяся в оппозиции, осуществляет через парламент такой действенный контроль деятельности правительственной партии, что обществу гарантировано соблюдение законов правящей партией. В-четвертых, как правящие, так и оппозиционные партии, как парламент, так и исполнительная власть находятся под неусыпным оком свободной печати, которая никого из представителей власти не щадит - от министра до президента - если речь идет о злоупотреблении ими властью. В-пятых, если вас не устраивает никакая из существующих партий, то вы можете создать новую партию из своих единомышленников и выступить с нею на выборах. И, наконец, в-шестых, существует независимый высший конституционный суд, который одинаково следит за соблюдением конституции страны и исполнительной властью - парламентом. Словом, в согласии с Черчиллем, можно сказать: демократия не есть идеальная форма правления, но она самая лучшая из всех форм, до которых человек до сих пор додумался.
Высказывания Маркса и Энгельса о государстве были оригинальны, хотя и нелепы.
Кратко суть учения Маркса и Энгельса о государстве сводится к следующему: 1) государство возникло в результате разделения общества на антагонистические классы; 2) государство есть орудие диктатуры одного класса над другим; 3) в переходном периоде от капитализма к социализму будет существовать временное государство "Диктатура пролетариата", понимаемая как диктатура большинства и как одна из форм демократии; 4) с исчезновением антагонистических классов исчезает и государство, оно просто отмирает за ненадобностью.
В "Анти-Дюринге" Энгельс совершенно серьезно доказывал, что первый акт нового пролетарского государства - закон о национализации средств производства - будет, вместе с тем, и последним его актом в качестве государства. Теперь вместо управления людьми, говорил Энгельс, будет управление вещами. Однако, чтобы доказать всю утопичность марксистской теории о государстве, нужна была победа русских марксистов в России. Правда, сначала сам Ленин находился в плену утопии Маркса и Энгельса. Только этим объясняется, что такой реальный политик, как Ленин, наивно объявлял принципами своей программы после захвата власти следующие положения: 1) в новом советском государстве будет "плата всем чиновникам при выборности и сменяемости всех их в любое время не выше средней платы хорошего рабочего" ("Апрельские тезисы" 1917 г.); 2) Советское государство явится новым "типом государства без полиции, без постоянной армии, без привилегированного чиновничества" (резолюция Ленина на апрельской партийной конференции 1917 г.); 3) Ленин торжествующе цитирует Энгельса: "Общество, которое по-новому организует производство на основе свободной и равной ассоциации производителей, отправит всюду государственную машину туда, где ей будет настоящее место: в музей древностей, рядом с прялкой и с бронзовым топором" (Ленин, "Государство и революция").
Когда Ленин пришел к власти, он убедился в несостоятельности теории Маркса и Энгельса, равно как и в собственной наивности. То, что Ленин хотел ликвидировать - постоянную армию, тайную полицию и привилегированную бюрократию - как раз и сделалось теми тремя "китами", на которых диктатура держится вот уже 56 лет.
Банкротство как утопической теории Маркса и Энгельса об отмирании государства, так и собственной доктрины о "диктатуре пролетариата" заставило Ленина сформулировать принципиально новую теорию о природе советской власти и о ее суверене. Начиная с 1919 года, в ряде работ (ответ кадетской партии, дискуссия о профсоюзах, дискуссия с "Рабочей оппозицией", доклады на II конгрессе Коминтерна и на X съезде партии, книга "Детская болезнь "левизны" в коммунизме"), Ленин интерпретирует "диктатуру пролетариата" как диктатуру одной лишь большевистской партии. Многочисленны основополагающие тезисы Ленина на этот счет. Приведем только основные. В одном месте Ленин говорит: "Нельзя осуществлять диктатуру пролетариата через поголовно организованный пролетариат… Партия, так сказать, вбирает в себя авангард пролетариата, и этот авангард осуществляет диктатуру" (Ленин, т. XXV, 3-е изд., стр. 64–65). В другом месте: "Диктатуру осуществляет коммунистическая партия большевиков" (Ленин, т. XXV, стр. 193); в третьем месте: "Когда нас упрекают в диктатуре одной партии, мы говорим: "Да, диктатура одной партии! Мы на ней стоим, и с этой почвы сойти не можем"" (Ленин, т. XXIV, стр. 423); в четвертом месте: "Мы должны знать и помнить, что вся юридическая и фактическая конституция советской республики строится на том, что партия все исправляет, назначает и строит по одному принципу" (Ленин, т. 31, 4-е изд. стр. 342).
Однако "диктатура партии" - такая же абстракция, как и "диктатура пролетариата". Поэтому важно знать адрес того "авангарда в авангарде", который непосредственно осуществляет "диктатуру партии". Ленин дает нам и этот адрес, когда пишет: "Партией руководит… ЦК из 19 человек, причем текущую работу в Москве приходится вести еще узким коллегиям… Оргбюро (теперь Секретариат - А. А.) и Политбюро… Выходит, следовательно, самая настоящая "олигархия" (если эти кавычки действительно ленинские, то они, разумеется, лишни. - А. А.)… Ни один важный политический вопрос не решается ни одним государственным учреждением в нашей республике без руководящих указаний ЦК партии…
Таков общий механизм пролетарской государственной власти, рассматриваемый "сверху" с точки зрения практики осуществления диктатуры… Вырастал этот механизм из маленьких, нелегальных, подпольных кружков в течение 25 лет" (Ленин, т. XXV, стр. 193–194).
Вот эта абсолютная диктатура с узким олигархическим руководством на вершине, с закрытым иерархическим партаппаратом по вертикали и многомиллионной базой партийных приживальщиков в основании пирамиды власти - есть явление уникальное не только по своей классической организации, но и по широте и глубине охвата ее влиянием, контролем, руководством всего народа в целом, каждого индивидуума в отдельности. Эти особенности и делают большевистское "государство нового типа" беспрецедентной в истории тоталитарной партократией.
Попробуем определить характерные черты, отличающие партократию как от известных до сих пор форм автократии, так и от так называемых "тоталитарных государств". Подведение коммунистической, национал-социалистической и фашистской систем под одну общую рубрику, к одной общей тоталитарной форме правления является вопиющим недоразумением. Тут соблазнительная мысль обобщения однотипных явлений заслонила собой не только сущность каждой из этих систем, но и гигантскую разницу между ними. Такой подход упускает из виду еще другое важное обстоятельство - фашизм, как и национал-социализм, явились, во-первых, реакцией на коммунистическую акцию, во-вторых, подражанием большевизму, принявшим в свой боевой арсенал оружие и приемы борьбы своего противника. Однако эта имитация была и осталась весьма несовершенной подделкой под феноменальный оригинал. Постараемся проиллюстрировать сказанное некоторым сравнительным анализом ведущих элементов национал-социализма и коммунизма. Начнем с определения "тоталитаризма". Что такое вообще тоталитаризм?
Вот советское определение:
"Тоталитарное государство - разновидность буржуазного государства с открытой террористической диктатурой наиболее реакционных империалистических элементов. Тоталитарными государствами были гитлеровская Германия и фашистская Италия*).
Вот английское определение:
"Тоталитарное государство, выражение, используемое по отношению к нацистскому правительству в Германии, к фашистскому в Италии и к коммунистическому в России, в которых существует полная централизация контроля. В тоталитарных государствах политические партии уничтожены или "координированы" в составе одной партии и конфликт между классами скрывается подчеркиванием органического единства в государстве" (Encyclopedia Britanica, vol. 22, p. 313, 1947).
Вот немецкое определение:
"Тоталитаризм представляет крайнюю форму возвышения тенденции к централизации, унификации и одностороннему регламентированию всей политической, общественной и духовной жизни" (Das Fischer Lexikon, "Staat und Politik", S. 294).
К тоталитарным государствам Фишер-лексикон также относит национал-социалистическую Германию, фашистскую Италию и СССР.