Все уставились на нее, особенно мужчины, а она, притворяясь, что никого не замечает, вела себя точно как в кино. Она не шла, а лишь слегка касалась ногами пола (так, по крайней мере, пишут в книжках), устремив взгляд в невидимую точку. (Это я вычитала в книжке, которую стащила у мамы из - под подушки.) Потом как ни в чем не бывало подошла к полке с журналами и, перелистав несколько номеров, со свойственной ей элегантностью исчезла в холле.
Раздался всеобщий вздох удивления.
- Кто это такая? - шепотом спросила мамуся.
- Не имею представления, - ответила докторша полушепотом.
Я возмутилась. Докторша была как будто из Жешува и не узнала артистку тамошнего театра, великую актрису, которая с присущим ей гордым взглядом княгини Монако сумела сыграть роль ткачихи с текстильной фабрики. Скандал! Я не могла этого допустить и произнесла слегка насмешливым тоном:
- Простите, это, кажется, известная актриса из Жешува.
- Моя дорогая! - Докторша посмотрела на меня так, будто я наступила ей на любимую мозоль. - Я достаю приглашения на все премьеры и до сих пор ни разу не видела на сцене этой женщины. А ты мне говоришь такие вещи. Скажите, пожалуйста! Вот каковы сегодняшние дети.
Мама испытующе взглянула на меня.
- Откуда ты знаешь, рыся, что она из Жешува?
- Она сама мне сказала.
- Нахалка! - негодовала докторша. - Видно, кем - то прикидывается и выдает себя за великую актрису.
"Видно, кем - то прикидывается…" - повторила я про себя. Голова у меня пошла кругом. Не хотелось верить, но в этом, видимо, есть доля правды. Иначе для чего бы она прокрадывалась в башню и затем таинственно пропадала в развалинах? Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! Оказывается, известная актриса вообще не актриса, ибо даже не из Жешува. В таком случае все возможно: виолончелист вовсе не виолончелист, Франт - не тот, кем должен быть, а я - не Крыся Цуховская. Вот так номер!
Вылазка на четвертый этаж
Я не могла больше усидеть около мамы. И в конце концов, это бы смог это сделать на моем месте7 Тут выясняется, что актриса - это совсем не актриса, а я должна слушать, как четыре дамы непрерывно торгуются: "Одна черва… две черви… два без козыря… три черви… контра… и треле, мореле". Взбеситься можно!
Я сказала маме, что хочу немного проветриться.
- Только умоляю тебя, Крыся, будь благоразумна!
Не знаю, что имела в виду мама, но я обещала быть благоразумной и улетучилась из клубного зала. Перейдя в холл, я не нашла там ничего интересного. Заспанный портье, мраморные колонны, в кресле пожилая женщина с маленьким пуделем на коленях, на стенах реклама: "Летайте самолетами Польских авиалиний ЛЕТ", "Храните деньги во Всеобщей Сберегательной кассе ПКО", "Приобретайте лотерейные билеты "Тото - Лотка", "Небож - жемчужина Западного Приморья", "Любуйтесь красотой польской природы!". Все призывы выдержаны в приказном стиле. Я взбунтовалась. Не буду путешествовать ЛЕТом, не буду играть в лотерею и любоваться красотами природы! А Небож - никакая не жемчужина, а всего лишь дачная местность, в которой происходят странные события. Только шевельнись - и уже новая неожиданность.
И тут как раз открываются двери, и в дверях появляется Франт, который через мгновение может оказаться китайским мандарином либо колдуном с островов Фиджи. Временно, однако, это Франт, несущий громадную корзину ярко - красных роз. Упрямец! Знает, что актрисы обожают цветы. Если на пани Монику не произвели впечатления три цветка, он, действуя наверняка, покупает целую корзину роз.
"Если думает, что я отнесу наверх корзину с розами, то глубоко ошибается".
А он, вообще не заметив меня, кивнул швейцару в темно - синем пиджаке с позолоченными пуговицами и с видом миллионера произнес:
- Отнесите, пожалуйста, цветы пани Плошаньской в двадцать третий номер. - И сунул ему в ладонь двадцатизлотовку как какую - то мелочишку.
А я тем временем соображала, как, оставаясь благоразумной, оказаться на третьем этаже, чтобы увидеть забавную сцену, когда пани Моника станет выбрасывать швейцара за двери вместе с корзиной ярко - красных роз. Оказалось, нет ничего проще, стоит лишь притвориться, что ты дочь докторши из Жешува, которая вот уже две недели оплачивает бешеные счета за номер - люкс. Все прошло для меня легко, тем более, что мой наряд не вызывал подозрений.
Вскоре я оказалась на третьем этаже и тихо, на цыпочках, подошла к двери двадцать третьего номера. Я ждала, когда темно - синий форменный пиджак вылетит из номера вместе с позолоченными пуговицами и ярко - красными розами, а пани Моника крикнет: "Прошу передать тому господину, чтобы не надоедал мне. Я отвергаю его ухаживания. Мне дороги мои достоинство и честь!"
Увы, все было не так. Из номера вышел швейцар с довольным видом (наверно, получил еще двадцать злотых), а корзину и записку оставил в номере у аферистки, выдававшей себя за кого - то другого. Хорошенькая история! От меня не захотела принять, а от швейцара взяла! Нет у нее ни достоинства, ни чести. Однако три розы все - таки легче выбросить, чем целую корзину.
Итак, я обманулась в своих ожиданиях, но это было на третьем этаже, а на четвертом разочарование прошло. Я все еще выдавала себя за дочку докторши из Жешува, и мне самой представлялось, что я две недели живу в гостинице "Под тремя парусами". Я не знала только, какой номер занимает Франт. Мне казалось, что тридцать третий.
Шляпа в шкафу
В тридцать третьем номере вместо Франта я увидела горничную, чистившую пылесосом ковровую дорожку. Подойдя к ней, я вежливо спросила:
- Скажите, пожалуйста, какой номер занимает такой элегантный мужчина с трубкой?
- Наказание божье, - проговорила горничная, не прерывая работы.
- Простите, пожалуйста, я спрашиваю не о каре господней, а о щеголеватом мужчине с трубкой.
- Руки отваливаются, - ворчала горничная. - Целый день только вкалываешь и надрываешься. Эта горилла из тридцать четвертого снова оставил мокрый плащ, и мне опять пришлось натирать в номере пол.
- Извините, - робко повторила я.
- Говори громче, а то не слышно. У меня от этого шума уши заложило. - Она выключила пылесос, и ненадолго установилась тишина. Стало слышно, как в трубах журчит вода. Я в третий раз повторила свой вопрос.
- А - а, этот инженер из Варшавы… Так надо было сразу… - Она присмотрелась ко мне внимательней. - А что тебе от него нужно?
Если бы я сама это знала, то смогла бы придумать для нее какой - то ответ. Однако ничего не приходило в голову, и я рассказала о случае с цветами. Такие истории нравятся всем женщинам, а эта просто обожала их.
- Наказание божье, - смеялась она, - кто же это отсылает розы, а потом снова их принимает? В этом что - то есть. Она его водит за нос, а он по уши влюблен. Виданное ли это дело?
- Я видела это своими собственными глазами, - коварно прошептала я, - и потому хотела бы знать, в каком номере он проживает.
- В тридцать девятом. Порядочный человек и аккуратный. После него даже не нужно убирать. А есть такие… наказание божье… Хуже всех эта горилла. Один раз оставил открытым кран, и комнату залило водой. А сейчас опять приказали наводить чистоту аж до блеска, сдается, седьмого приезжают какие - то иностранцы. Кажется из Швеции.
- Седьмого? - переспросила я. Что - то знакомое мелькнуло в сознании, вспомнилась телеграмма. СПЕ…… НА…ЕТСЯ СЕД…ГО ТМ ШЛЯПА ПОЛНАЯ ДОЖДЯ… "Седьмого ТМ. Это, наверно, седьмого текущего месяца. Но что общего у шляпы, полной дождя, с туристами из Швеции?" - подумала я и тут же спросила: - Не видели ли вы у того щеголя с трубкой летней поплиновой шляпы?
Она была так захвачена милыми сплетнями о пани Монике и о розах, что сразу же вспомнила.
- Летняя шляпа, говоришь? Такая бежевая? А - а, есть… - Она хихикнула. - Наказание божье, тут льет, как из ведра, а он шляпу держит в шкафу. Виданное ли дело?
Мы еще немного посплетничали о цветах и итальянских шелковых галстуках, а потом я внезапно попросила ее:
- Не могли бы вы показать мне эту шляпу? Страшно интересно, как она выглядит!
- Шляпа как шляпа, - сказала горничная, пожимая плечами, - обыкновенная.
- Нет, - возразила я. - Она может стать необыкновенной, если это та самая шляпа, которая мне нужна…
От нескрываемого любопытства у горничной округлились глаза.
- наверно, все это вздор, но если тебе очень нужно, могу показать, как только пан инженер выйдет из комнаты. - Она вдруг всплеснула руками. - Наказание божье! Я тут болтаю, а работа стоит.
Она включила пылесос, громкий вой которого помешал услышать, как из своего номера вышел Франт. Только увидев над собой незажженную трубку, я поняла, что попалась. Я не могла больше притворяться, что не замечаю его, и в знак приветствия сделала книксен.
- Добрый день! Вы как, не разорились? Я видела эту корзину ярко - красных роз. Пани Плошаньская будет очарована.
Остановившись, он вынул изо рта трубку и, окинув меня пронизывающим взглядом, покачал головой.
- Что ты здесь делаешь?
- Зашла посмотреть, как подвигается уборка к приезду иностранных туристов. Кажется, они прибывают седьмого текущего месяца.
Я отчетливо выговорила "седьмого текущего месяца", желая застать его врасплох. Но он не попался на удочку и лишь сердито спросил:
- Почему ты все время крутишься возле меня?
- Я? Возле вас? - произнесла я с видом наискромнейшей ученицы. - Мне и не снилось.
- И почему ты всюду суешь свой нос?
- Я? Сую свой нос?.. Да у меня и в мыслях не было.
- Советую тебе все же заняться чем - либо иным.
- Спасибо за совет.
- И очень прошу, оставь меня в покое.
- Жаль, вы мне очень понравились.
Я попала в цель. Изящным движением пригладив волосы, Франт дважды кашлянул и примирительно мне улыбнулся.
- Ах, ты, маленькая кокетка! - Он шутливо погрозил пальцем. - Будь здорова! И помни, что я сказал.
- Чао! - прокричала я вслед и прикрыла ладонью рот, чтобы не рассмеяться во всеуслышание. Можно бока надорвать со смеху, глядя на такого вертопраха. Скажешь, что он тебе нравится, и он уже приглаживает волосы, откашливается и чувствует себя на седьмом небе…
Выключив пылесос, горничная шепотом спросила:
- Ты его знаешь?
- А вы не видели, как он строил мне глазки?
- Красивый мужчина.
- На мой вкус, чересчур форсит и напрасно кривляется.
Горничная засмеялась, но я уже знала, что она покажет мне шляпу; ей самой было интересно взглянуть на нее. Кивнув мне, она своим ключом открыла дверь в комнату Франта и, как ни в чем не бывало, начала чистить пылесосом ковер, хотя, как мне казалось, на нем не было ни пылинки.
- В шкафу, - шепнула она с таинственным видом.
Меня охватило чувство величайшей неловкости - неприлично заглядывать в чужой шкаф. Но ничего не поделаешь. Я открывала шкаф осторожно, опасаясь, что из него что - то выскочит, что - то выпадет, произойдет что - либо неожиданное. Но нет. Шкаф как шкаф, а в нем аккуратно уложенные рубашки, белье, перчатки. Все наивысшего качества, источающее тончайший аромат. А на верхней полке шляпа…
У меня сильнее забилось сердце, дрогнула рука. Я была уверена, что под кожаным отворотом шляпы найду кусок газеты и еще что - то, позволяющее выяснить тайну ста тысяч… Но увидела там только инициалы ВК, и ничего больше.
У меня опустились руки.
- Ну что? - поинтересовалась горничная.
- Ничего, - отозвалась я. И была права. Эта шляпа всего лишь большое ничто. Вероятно, именно ее мне показывал Франт, когда я впервые столкнулась с ним на улице Шутка. Итак, неудача. Столько стараний, филигранной работы, столько невинного маленького притворства - и в результате нуль без палочки.
- Это не она, - сказала я огорченно.
- Другой здесь не было, - объявила горничная, пожимая плечами.
- В таком случае, спасибо вам. До свидания…
Спаси, Девятка!
У меня появились сомнения, существует ли вообще шляпа за сто тысяч, но когда я спустилась в холл, сомнения улетучились. Я увидела Франта с пани Моникой Плошаньской. Они сидели в глубоких клубных креслах, разговаривая и улыбаясь, как будто знали друг друга еще с начальных классов школы либо даже с дошкольного времени. На нем были фланелевый костюм и новый галстук, на ней - вечернее шелковое платье. Холеное лицо ее светилось улыбкой Софии Лорен. Кино, да и только!
Я ее презирала. Еще утром она называла его банальным, ей было на него наплевать, а сейчас она улыбается и бросает ему томные взгляды. Где же ее женская гордость? Где достоинство? наверно, сама из этой шайки аферистов. Все, казалось мне, шито грубыми нитками и лишь усиливало мои подозрения. А он, должно быть, сочиняет, что у него "мерседес" последней модели и вилла в Константине под Варшавой. Хочет произвести впечатление. Предлагает поехать в Париж и на Лазурный берег. А потом - свадьба в Венеции, прогулка в гондоле и свадебное путешествие по Египту, где в тени пирамиды Хеопса они будут вместе считать падающие звезды. Все, как в повести, которую мама взяла у дяди Владека, а я прочитала ее сверх школьной программы. Знаем мы эти книжные сказочки! Сейчас он ее охмуряет, а потом признается, что он всего лишь скромный почтовый служащий. Заставит ее пойти работать и обеспечивать себе пропитание. А она, глупая, верит ему, как благородному шерифу.
Было неясно, то ли это одна шайка - лейка, и они лишь для виду разыгрывают романтическую сценку перед постояльцами гостиницы, то ли он действительно охмуряет ее, а она лишь невинная его жертва. Во всяком случае, они стоят друг друга. Он нахально подменяет шляпу, а потом от всего отпирается, она же прокрадывается в башню и таинственным образом исчезает в развалинах. Великолепная парочка!
Тем временем Франт, видно, закончил свою сказочку о Лазурном береге и прогулке в гондоле на фоне Дворца дожей, ибо они вдруг встали и, пройдя в глубину холла, свернули в коктейль - бар.
Вот неудача! До сих пор я следила за ними, притворяясь, что наблюдаю за игрой в бридж. Теперь же притворяться было незачем. Лицам моего возраста строго воспрещалось посещать бар. Ну что им стоило пойти в молочный бар на улице Короткая? При случае и я съела бы две вафельные трубочки с кремом. А так - полный крах! Пришлось вернуться в клубный зал и стать свидетелем скандала, который закатила жешувская докторша моей маме за то, что мама вместо червей вышла в пики.
Мне надоело наблюдать за игрой, и я сказала мамусе, что не хочу больше вдыхать дым и влажные испарения, а пойду лучше подышу йодом и по дороге заскочу к Мацеку посмотреть фотографии птичьих гнезд.
В "Марысеньке" Мацек, игравший с бабушкой в настольный теннис, выглядел явно огорченным. Бабушка вела в счете десять - ноль и подавала так, что он не мог принять ни одного мяча. Его бабка - просто класс! утром упражняется с гантелями, потом плавает, а затем немилосердно обыгрывает Мацека в пинг - понг. И у нее еще остается время читать детективные повести.
У мацека мы провели большой совет по делу о шляпе за сто тысяч. К тому, что было уже известно, я добавила результаты своих последних наблюдений, и даже после этого мы не могли ничего понять. У каждого из нас было собственное мнение. Мацек говорил, что шляпу нужно искать в башне. Бабушка уверяла, что такая шляпа вообще не существует. Я же утверждала, что существует и, скорее всего, находится в доме огородника.
- Давайте упорядочим все известные нам события и факты, - предложила бабушка. - Сначала было две шляпы, одна с инициалами ВК, а другая с газетной прокладкой. Обе висели рядышком на вешалке в кафе. Потом Франт забрал с вешалки шляпу с газетной прокладкой…
- Правильно, - подтвердила я, - ту самую шляпу за сто тысяч, а может и больше, чем за сто.
- Верно, - согласилась бабушка. - Потом ты встречаешь Франта, взявшего эту стотысячную шляпу, а он демонстрирует тебе шляпу с инициалами. И вот здесь что - то не сходится. А тут еще виолончелист клянется, что на его шляпе не было инициалов. Так куда же подевалась шляпа без инициалов и с газетной прокладкой?
- Вот именно, - поддержал бабушку Мацек. - В этом и загвоздка.
- А в загвоздке дыра, - съязвила я, усмехаясь.
- Не ссорьтесь, мои золотые, - успокаивала нас бабушка. - Может быть, не Франт, а кто - то другой снял с вешалки стотысячную шляпу?
- но я же сама его видела. У него была трубка, и одет он был так же, и вообще, это был Франт.
- Тогда должна быть еще какая - то третья шляпа, - рассудила бабушка.
Наступила тишина. Бабушкина версия показалась мне очень важной. Первым отозвался Мацек.
- В таком случае у Франта были две одинаковые шляпы. Одну он оставил на вешалке в "Янтаре", а другая у него дома. Либо виолончелист по неизвестной нам причине не захотел узнать собственную шляпу. Потом, чтобы замести следы, он стащил ее, а теперь делает наивные глаза.
- Либо своровал ее Франт, и сейчас у него три шляпы, - вмешалась бабушка.
- Франт не мог ее стащить, - возразила я, - он находился в это время около дома бородача.
- Да успокойтесь же вы, и так все в голове перемешалось. - Бабушка схватилась за голову. - Я прочитала больше сотни детективов, но ни в одном не встречалась с такой загадкой. - Она опустилась в плетеное кресло, вздохнула. - Задали вы мне задачку. Но в этом все - таки что - то есть, раз вокруг этой шляпы заварилась такая каша. - Она вдруг хлопнула рукой по колену. - Терпение, дети мои. Увидите, мы разрешим эту загадку.
Мы воспрянули духом. Если бабушка уверяет, что разрешим эту загадку, не имеет смысла прежде времени отчаиваться. А пока что мы с Мацеком решили пойти в кафе "Янтарь" насладиться вафельными трубочками с кремом, ибо, чтобы сбросить с себя бремя забот и огорчений, лучше всего полакомиться чем - нибудь сладеньким и вкусным.
В "Янтаре", как обычно, вавилонское столпотворение - не меньше десятка курортников на квадратный метр. Все говорят только о погоде, скорее, о дожде, и все ожидают солнца, словно его нельзя ожидать в ином месте, кроме "Янтаря". К тому же закончились трубочки с кремом, и пришлось довольствоваться лимонным желе. Мы глотали желе, чувствуя себя не в своей тарелке, то есть мы говорили о погоде, а думали о загадочной шляпе, которая еще вчера висела здесь на вешалке, а сегодня лишила нас покоя.
Было душно и скучно. мы уже собрались уходить, как внезапно, словно бомба, в кафе влетел… угадайте, кто?.. Ну, конечно же, виолончелист пан Валерий Коленка. Совсем недавно еще он варил в кастрюльке цветную капусту и напоминал озабоченного повара, а тут вдруг такая перемена. Горящие глаза, взгляд дикий, исступленный, раскрасневшееся, мокрое от дождя лицо и лысина, которая даже сама по себе выглядела грозно и вызывающе.
Зловеще шипела кофеварка, и в воздухе запахло скандалом. Пан Коленка добрался до шипящего "экспресса" и буквально набросился на официантку.
- Скажите, - громогласно вопросил он, - нашлась ли наконец моя шляпа?
Официантка промолчала, опасаясь, видимо, за судьбу находившегося у нее в руках подноса, целиком уставленного чашечками с кофе.
- Это безобразие! - закричал виолончелист. - Уже два дня я хожу сюда и прошу… Что это за кафе, в котором нельзя спокойно повесить шляпу?
- За вещи, оставляемые в кафе, дирекция не отвечает, - объявила официантка.
- А кто отвечает? - гремел голос виолончелиста.
- Не нужно было вешать шляпу на вешалку.
- А где ее нужно было повесить?