Все это произошло в течение одной-двух минут, и "бьюфорт" продолжал приближаться к "Принцу Евгению" на высоте 50 футов. Подняв глаза, Маннинг увидел, что машина летит вдоль правого борта крейсера. Справа находился миноносец ближнего эскорта, хотя не так близко, как крейсер, не более чем на расстоянии 200 ярдов. Град зенитного огня, окрашенный в зеленый цвет, проносился над и под "бьюфортом" в обоих направлениях. Зажатый между двумя кораблями, Маннинг все же на секунду порадовался, что крейсер и корабль его сопровождения поливают друг друга огнем. Он не отважился сделать уклонный маневр, так как самолет едва держал высоту, однако за это время на фюзеляже не появилось больше никаких пробоин. Низко летящий "бьюфорт" отнюдь не представлял собой подсадную утку, которой он себя ощущал в данный момент.
Каким-то чудом "бьюфорт" продолжал лететь, и постепенно они вышли из зоны более плотного огня автоматических пушек. То тут, то там все еще вздымались столбы воды, указывая на то, что тяжелые орудия "Принца Евгения" все еще ведут по ним огонь. Методом проб и ошибок Маннинг установил, что самолет можно удержать на разумной для полета высоте с помощью одного мотора, работавшего на полных оборотах. Все это время они летели параллельно курсу крейсера в восточном направлении, все дальше и дальше удаляясь от базы. Теперь, когда Маннингу удалось в определенной мере сохранить контроль над машиной, он медленно повернул к югу, чтобы удалиться от места недавнего сражения перед тем, как повернуть на запад, на базу.
Через несколько минут немецкий конвой скрылся из вида, но они все еще находились в зоне действия истребителей. Когда наконец последние неясные очертания немецкого конвоя растворились в море, им в хвост стали заходить три "Мессершмита-109". Маннинг все еще удерживал "бьюфорт" у воды, где было проще остаться незамеченным, но его самолет ковылял словно утка, не имея возможности предпринять какой-либо обманный маневр. И тогда три "109-х" пошли на них.
Тактика истребителей заключалась в попеременных атаках с тыла. Здесь они находились в безопасности от пулеметов "бьюфортов", на которых была установлена автоматическая мертвая зона стрельбы, не позволявшая беспечному или слишком возбужденному тыльному стрелку отстрелить свой собственный хвост. Первый истребитель отошел на 500 ярдов и выпустил очередь зеленых трассеров, которые безобидно ушли в море сзади под ними. Если мастерство немецких пилотов находится на таком уровне, возможно, им еще удастся уйти. Но если атаки усилятся, Маннинг понимал, что ничего не сможет им противопоставить.
– Ребята, вон идет "бьюфайтер"! – возбужденно крикнул из своей башни стрелок Осмонд, когда их "бьюфорт" резко пошел в атаку на вражеский истребитель, который сразу же ушел в сторону.
Но теперь путь был открыт для третьего "Мессершмита-109". Его пилот, вероятно, подумал, что теперь у "бьюфорта" появились шансы спастись, и сам пошел в атаку. Маннинг старался отвести самолет в сторону, но в этот момент на "бьюфорт" обрушился шквал огня. К счастью, большинство попаданий пришлись в броневое прикрытие башни и никому не причинили особого вреда, кроме Осмонда, стрелка, который рухнул в своей башне, временно оглушенный. Нимеровский, еврей из Ланкашира, оставил свой пулемет, вытащил Осмонда, сам встал в башне и выпустил длинную очередь как раз вовремя, чтобы отразить очередную атаку первого "Мессершмита-109". К этому времени Маннинг успел развернуться на запад и пошел в сторону моря. "Мессершмиты-109" растерялись и отказались от преследования.
Маннинг понимал, что им исключительно повезло. В Листере располагался центр подготовки летчиков-истребителей, и эти три немецких пилота, должно быть, были такими же зелеными, как и их трассеры. Любые три опытных летчика давно бы покончили с уже поврежденным "бьюфортом", невзирая на вмешательство "бьюфайтера".
Когда Маннинг достиг Лошара, уже стемнело и начался дождь. По дороге домой он планировал приземлиться на брюхо, но сейчас, когда полет благополучно завершился, он стал подумывать о том, что, возможно, ему удастся посадить машину целой. Гидравлическая система подтекала, но шасси вышло нормально, и Маннинг начал снижение. Однако снижение скорости и выпущенное шасси нарушили хрупкий контроль, который он имел над машиной, к чему добавились еще и неполадки с двигателем. В результате, пролетев уже две трети посадочной полосы, он все еще не коснулся земли. Впереди возвышалось проведенное по периметру всего аэродрома заграждение из колючей проволоки. За ним текла река. Маннинг убрал шасси. Пропахав землю, самолет остановился в 40 ярдах от заграждения.
Думая, что он прибыл последним, Маннинг не придал значения тому, что заблокировал взлетную полосу. В любом случае этого невозможно было избежать. Однако все еще ожидали появления Вильямса, Берчли и Арчера. Маннинг, сбросив торпеду ближе всех других, пролетев на поврежденном самолете более 300 миль над Северным морем и совершив успешное приземление в конце пути, теперь получил в награду взбучку от дежурного по аэродрому:
– Что, черт возьми, ты наделал? Неужели ты думаешь, что ты единственный пилот эскадрильи, попавший под обстрел?
Сознавая, что хотя бы частично этот упрек обоснован, Маннинг, спокойный канадец, воспринял все без обиды.
Что же произошло с остальными участниками его волны? Оутон и Маккерн, крайние справа, сделали заход один за другим. Оба оценили дистанцию сброса в 1200 ярдов и оба были атакованы после сброса. Оутон держал самолет довольно ровно, пока его торпеда благополучно не ушла, а когда они уходили поворотом вправо, Бладен, его стрелок, опустошил всю обойму по палубе "Принца Евгения". В следующий момент он сильно пожалел об этом, когда из турели раздался голос:
– За нами пара "109-х". Они на хвосте!
Бладен быстро вытащил пустую обойму, схватил другую и вставил на место. Теперь он был готов ко всему.
– Смотри! Истребитель заходит нам прямо в лоб!
Бладен высунул голову под создаваемый винтом воздушный поток по правому борту, ничего не увидел и бросился в хвост, ухватившись за пулемет с другой стороны. Красные трассеры проносились под и над правым крылом, в нескольких дюймах от его головы. Затем пронесся и сам истребитель. Бладен не сумел его засечь. Он нацелил поясной пулемет ему вслед, но истребитель уже вышел из зоны его огня.
Последовавший за Оутоном Маккерн тоже был атакован этим истребителем. Задний стрелок выпустил длинную очередь трассеров, зажигательных и бронебойных, именно в тот момент, когда немецкий истребитель приблизился.
– Я попал! Он падает!
Потеряв управление, "Мессершмит-109", словно пикирующая ласточка, устремился к морю и сумел восстановить контроль над машиной лишь в нескольких дюймах от поверхности воды.
Стрелки обернулись на германский крейсер, надеясь увидеть хоть какие-то признаки попадания, но "Принц Евгений" шел вперед на полной скорости, целый и невредимый. Стрелки покачали головой с горьким разочарованием. Всем было мучительно больно.
Теперь два самолета взяли курс домой. Вскоре им повстречался "бьюфайтер", из правого мотора которого валил дым. Они пошли рядом и ясно видели пилота, который показывал им направленный вниз большой палец. Он собирался падать. "Бьюфорты" кружили, наблюдая за его падением. Приводнение прошло хорошо, но самолет ушел под воду за несколько секунд. Никакой надувной лодки не появилось. Пилот и штурман остались барахтаться в Северном море, почти за три сотни миль от дома.
– Сбрось им надувную лодку, – приказал Оутон.
В самолете была маленькая индивидуальная надувная лодка, и Бладен по сигналу Спарка, штурмана, выбросил ее за борт. Затем на сцене появился истребитель, "бленхейм". В самолете тоже была надувная лодка, которую его экипаж сбросил настолько аккуратно, что она плюхнулась в воду примерно в ярде от двух несчастных пловцов. Пока они старались забраться внутрь, Бладен направлял радиограммы с указанием их местонахождения. Позднее их подобрала спасательная команда.
А что же произошло с Вильямсом, Берчли и Арчером?
Арчер и его экипаж погибли. Арчер, галантный австралиец, награжденный крестом "За боевые подвиги в воздухе" за атаку на "Гнейзенау", мог и поспорить со своим командиром, но всюду следовал за ним безоговорочно. Берчли тоже сбили, но его вместе с экипажем подобрал миноносец сопровождения. А Вильямс? Два его стрелка погибли. Штурман Ал Моррис, бывший штурманом Ловитта во время атаки на "Лютцов", человек, которого в последнюю минуту взяли на операцию, не отпустив домой в Канаду, скончался от полученных ран. Выжил только один Вильямс, ведущий, человек, который планировал этот удар и намеревался достичь успеха любой ценой, выжил, чтобы мучиться от горькой досады по поводу потери всего экипажа, оттого, что был пленен кораблем, уничтожение которого было его задачей.
Пятнадцать самолетов 86-й эскадрильи покинули Уик в 18.10 в сопровождении четырех "бьюфайтеров" и двенадцати высотных многопрофильных бомбардировщиков "хадсон". Им предстояло сделать привязку недалеко от острова Эгеро, а затем отправиться на юг, образовав, таким образом, северную оконечность "клещей". Вскоре один из "бьюфортов" вернулся из-за неполадок в моторе, а остальные, сориентировавшись недалеко от острова Эгеро в 20.00, уже собирались повернуть на юг, когда поступило вышеназванное ошибочное сообщение о местонахождении вражеского конвоя на севере. "Бьюфорты" пересекли Северное море на высоте 500 футов, снизились у побережья до 50 футов, и эти действия, какими бы правильными они ни были, лишили их шанса засечь вражеский конвой с расстояния. Соответственно, после получения этого сообщения Хайд повел свое подразделение вдоль побережья на север. Высоко летевшие "хадсоны" заметили вражеский конвой совершенно четко с высоты 13 000 футов на северо-востоке, но у них не было никаких средств связи с "бьюфортами" и "бьюфайтерами". Проведя самостоятельную бомбардировку и потеряв при этом один самолет, они вернулись на базу. В это время Хайд и остальные силы спешили прочь от цели, направляясь к Ставангеру.
В Ставангере располагались силы вражеских истребителей. Там пилоты были не такие зеленые, как их коллеги из Листера. Хайд и его группа первыми заметили три "Мессершмита-110", которые держались на расстоянии и не атаковали. Однако, приближаясь к Ставангеру и все еще безрезультатно высматривая вражеский конвой, они стали вторым подразделением "бьюфортов" за этот день, лицезревшим немецких истребителей и их подготовку к атаке. Сарен, стрелок Хайда, имел панорамный вид на все происходящее. Сперва все подразделение шло за ним впечатляюще симметричным строем, который стал хаотичным, когда на него обрушились "Мессершмиты-109". Хайд следовал прежним курсом на север в течение нескольких минут, пытаясь разглядеть вдали "Принца Евгения". Однако под давлением вражеских сил "бьюфорты", один за другим, были вынуждены сбросить свои торпеды. Этот воздушный бой был самым горьким из всех, через которые пришлось пройти экипажам "бьюфортов". "Мессершмиты-109" упрямо продолжали атаковать, а стрелкам "бьюфортов" приходилось отвечать на пушки немецких истребителей из спаренных "браунингов" в турелях и пулеметов Виккерса в фюзеляжах. То была отчаянная и эффективная оборона. Четырем "бьюфортам" удалось-таки внести свою лепту в борьбу со "109-ми". Пять истребителей, объятых пламенем, рухнули в море. В конце концов строй разрушился. В небе происходила необъяснимая чехарда самолетов, и Хайд постарался собрать свои экипажи, повернув на юг, прочь от Ставангера. Те, кто смог, последовали за ним. Хайд знал, что некоторых сбили. Он видел, как один самолет упал в море прямо под ним, другие потеряли контроль за ситуацией. Только вернувшись назад, они подсчитали потери. Возвратилось только десять "бьюфортов". Из четырех подбитых самолетов три выполняли свое первое задание.
Выжившие в этом рейде испытывали глубокое разочарование, обиду и гнев. Они знали, что 42-я эскадрилья провела атаку, слышали заявления о нескольких попаданиях в "Принца Евгения". Однако им не сообщили о неверной радиограмме, им так и не удалось избавиться от этого старого комплекса неполноценности, и они пришли к выводу, что их использовали в качестве приманки для отвлечения истребителей от 42-й эскадрильи, которая смогла беспрепятственно выполнить свою задачу. Подобная идея казалась ужасной и немыслимой, но при отсутствии других объяснений в нее поверили многие служащие эскадрильи. Таким оказался ход бумеранга, запущенного органами безопасности.
После атаки "Принц Евгений", не получив никаких повреждений, помимо уже пострадавшей кормы, продолжил свой путь через Скагеррак, обогнул Скау, спокойно проследовал через Каттегат и Грейт-Белт и, наконец, прибыл в Киль в 21.15 18 мая. И снова, встретив отпор истребителей и яростный заградительный огонь, "бьюфортам" не удалось нанести серьезных повреждений противнику.
Это была последняя крупная операция британских "бьюфортов". 22-я эскадрилья отправилась на Дальний Восток за четыре месяца до этого. 217-я перебазировалась на Мальту, а 86-я последовала за ними через несколько недель. Ко времени Эль-Аламейна 42-я также находилась в Средиземном море и сыграла ведущую роль в одном из наиболее ярких эпизодов этой войны.
И все же атака на "Принца Евгения" стала поворотным пунктом в использовании торпедоносцев. Впервые "бьюфорты" действовали совместно с бомбардировочной авиацией под непосредственным прикрытием и с поддержкой против заградительного огня. Координация была слабой, а результаты ужасными, однако из всего этого были извлечены полезные уроки, хотя за полученный опыт пришлось дорого заплатить.
На Мальте торпедоносцы впервые были использованы правильно. А в Великобритании атака на крейсер "Принц Евгений" была воспринята как плодородное зерно, из которого в последующие годы выросла тактика массированных атак ударных авиаполков.
Глава 8
Торпедоносцы на Средиземноморье
Военная кампания в Западной пустыне началась зимой 1940 года, когда небольшие силы Вавелла в составе 20 000 человек отогнали итальянцев за Бенгази. Для нас это была первая пролитая кровь. Однако мы не смогли развить начатое наступление, так как коммуникации врага на море действовали эффективнее, чем наши собственные. Все пути нашего снабжения проходили вокруг Египетского мыса, а потом через пустыню, в то время как враг контролировал центральный район Средиземноморья и мы не могли остановить его корабли, осуществлявшие поставки грузов в Триполи и другие африканские порты. Поэтому уже на ранних стадиях кампании стало ясно, что для достижения какой-либо значительной победы на суше необходимо одержать значительную победу на Средиземном море.
Все столь необходимое снабжение можно было осуществить только с помощью торгового флота, однако защита этих кораблей представляла собой значительную проблему. Даже самые мощные военно-морские силы были уязвимы для атак с воздуха в этом узком, запертом в своих берегах море, и после поражения итальянского флота у Матапана решающим фактором доминирования на Средиземноморье стали ВВС.
Позиции Британии быстро ухудшились весной 1941 года, когда страны "Оси" захватили Грецию и Крит, а силам в Восточной пустыне пришлось ретироваться к границам Египта. До этого нам удавалось проводить свои конвои из Александрии на Мальту, но сейчас, когда воздушные силы "Оси" наращивали свою мощь в Греции, на Крите и Киренаике, проходы союзнических кораблей на Мальту и обратно становились все более и более затруднительными, пока не прекратились вообще. Наши морские пути через Восточное Средиземноморье были заблокированы ВВС противника. Еще того хуже, враг, завладев более короткими и проще охраняемыми морскими путями в Африку через Средиземноморье, получил возможность снабжать и укреплять свои силы, угрожавшие Египту.
Однако в толстой шкуре противника оставалась одна большая колючка – Мальта. Вероятно, этот исторический остров был заброшен в Средиземноморье самим Господом Богом, благосклонно относящимся к Великобритании. Все морские пути Роммеля были достижимы для самолетов среднего радиуса действия, базирующихся на Мальте.
В 1940-м и в 1941 годах еще не было самолета, действительно подходящего для этих целей. Но когда на Средиземноморье развернулись боевые действия, Мальта неоднократно продемонстрировала свое значение в качестве базы, стратегически расположенной на пересечении основных морских путей стран "Оси" в Северную Африку. В радиусе действия ее бомбардировщиков находились как Триполи, так и Неаполь. Разведывательной авиации удавалось держать под наблюдением главные итальянские порты, засекать и прослеживать курс вражеских конвоев и, соответственно, информировать об этом расположенные на Мальте ударные силы ВВС.