Операция "Фуллер" предусматривала круглосуточную авиаразведку от Бреста до Канала для наблюдения за передвижением вражеских кораблей. В случае попытки противника пройти через Канал операция также предусматривала координированные атаки всех имеющихся в пяти оперативных бомбардировочных группах самолетов, всех торпедоносцев и бомбардировщиков береговой обороны, а также прикрытие истребителей от Шербура до Волчерена силами трех групп истребителей. Основное число этих атак должно производиться днем. Бомбардировщики не будут атаковать ночью. Если предположительно корабли противника будут проходить пролив ночью, бомбовые атаки будут нанесены в ближайшей к проливу точке, где корабли должны находиться днем. Во время прохода через пролив ночью по кораблям нанесут удары легкие торпедные катера, самолеты "сордфиш" морской авиации, а также "бьюфорты" береговой авиации, для которых цели будут высвечиваться ракетами, выпущенными разведывательными самолетами.
Если же противник предпримет попытку пройти пролив днем, атаки будут проводиться максимальным числом самолетов, пока корабли будут в проливе. Но такая попытка считалась маловероятной.
Разработку оперативного плана "Фуллер" стимулировали косвенные свидетельства о том, что немецкие корабли могут предпринять попытку пройти через пролив в период между 30 апреля и 4 мая 1941 года. Но это была ложная тревога. Мы тогда еще не знали, насколько успешной будет отчаянная попытка Кемпбелла.
4 июня 1941 года два линкора присоединились в Бресте к крейсеру "Принц Евгений", который вместе с "Бисмарком" потопил "Худ", но избежал последующей судьбы "Бисмарка". Рейды тяжелой бомбардировочной авиации продолжались.
Фактический прорыв этих кораблей разрабатывался очень тщательно. Ключ к выполнению плана таился в самом его начале. Корабли должны были покинуть Брест в темноте. Немцы предполагали, что, покинув Брест в темноте, они минимизируют возможность их обнаружения. Но они не учли использования англичанами самолетного радара.
Немцы предприняли фантастические по своим масштабам меры предосторожности для предотвращения утечки хотя бы минимальной информации об их намерениях даже среди людей, которым предстояло принять непосредственное участие в этой операции. Лишь капитаны трех кораблей и горстка старших офицеров знали об этом плане. Вместе с тем был распространен ложный слух, по которому корабли должны были покинуть Брест на рассвете 11 февраля, провести учения между Ла-Паллис и Сент-Назе 12-го, а затем вернуться в Брест. Все было сделано для того, чтобы распространить легенду о том, что корабли вернутся. Были учтены малейшие детали. Высшие офицеры, знавшие правду, даже оставили свои походные чемоданчики в квартирах на берегу. Рейнике, начальник штаба адмирала Силиакса, командующего германскими военно-морскими силами Бреста, в течение последующих семи недель был вынужден занимать чистые рубашки, воротнички и нижнее белье.
Англичане хмуро следили за развитием ситуации. Несмотря на уверенность немцев в том, что операция закончится неудачей, если о ней узнает противник, англичане, равно как и все те, кто не принимал непосредственного участия в разработке этой операции, чувствовали, что корабли предпримут прорыв в ближайшее время. Разведка доносила, что ремонт кораблей почти закончен. Стало известно, что учение было проведено всеми четырьмя кораблями в открытом море. 25 января все они были сфотографированы в гавани.
Разведка обнаружила увеличение сил поддержки в Бресте. Мощные флотилии подводных лодок концентрировались в различных портах Канала. Сообщалось о необычной активности на аэродромах Франции. "Тирпиц" переместился из Киля в Тронхейм, вероятно, для отвлечения внимания. Адмиралтейство было уверено, что прорыв неминуем. Все указывало на то, что попытка будет предпринята в ближайший безлунный период. 2 февраля адмиралтейство предупредило о возможном выходе кораблей. Начав с осторожностью, продолжало оно уже с уверенностью:
"Корабли в Бресте еще не достигли полной боеготовности, и, хотя сейчас они наслаждаются тихой жизнью, немцы явно стремятся переместить их в более безопасную гавань".
После общего обзора тактической ситуации и возможных путей отхода составитель документа приходит к следующему выводу:
"Кратчайший путь отхода немецких кораблей – это Английский канал. От Бреста до Шербура 240 миль и еще 120 миль от Шербура до Дуврского пролива. Если даже корабли смогут пройти от Бреста до Шербура и от Шербура до Па-де-Кале в темное время суток, им не удастся пройти в темноте весь путь от Бреста до Па-де-Кале.
Они знают о наших минах в Дуврском проливе, недавно они потеряли там миноносец. По всей вероятности, они планируют пройти через Па-де-Кале по высокой воде.
На первый взгляд этот проход по Каналу выглядит для немцев опасным. Но вполне возможно, что, сознавая малую эффективность тяжелых кораблей в таких условиях, они сделают переход, полагаясь на прикрытие миноносцев и самолетов, которые здесь вполне эффективны, зная также, что у нас нет тяжелых кораблей, чтобы противостоять им в Канале. Поэтому вполне вероятно, нам предстоит встреча с двумя линкорами и крейсером, вооруженным 8-дюймовыми орудиями, с пятью большими и пятью маленькими миноносцами, а также, предположительно, с двадцатью истребителями, постоянно следующими впереди (с подкреплением по вызову) через Канал…
Наши бомбардировщики показали, что мы не можем на них полностью полагаться в плане уничтожения неприятеля, а число торпедоносцев-бомбардировщиков береговой авиации составляет не более девяти.
Учитывая все эти факторы, можно сказать, что немецкие корабли смогут пройти на восток по Каналу с гораздо меньшим риском, чем в случае попытки пройти океанским путем в Норвегию. Предположительно, немцы постараются избегать опасностей, пока не будут полностью готовы, а проход по Каналу, по всей видимости, станет главным направлением их движения, если и когда они покинут Брест".
Это оценка ситуации предусматривает с большой точностью все детали так называемого "прорыва через Канал", однако принижает значение работы бомбардировочной авиации в течение многих месяцев, хотя нельзя отрицать, что нанесенный урон был незначительным и дорогостоящим, а "бьюфортов" было сорок, а не девять. Хотя об этом впрямую и не упоминается, в документе четко просматривается идея о том, что немецкое военно-морское командование задумало пройти Дуврским проливом в темноте.
Приказ об операции "Фуллер" вышел на следующий день. Диспозиция сил адмиралтейства уже была определена, и ударным силам приказано предотвратить прорыв противника через Канал. В наличии имелось лишь шесть миноносцев и шесть торпедных катеров. Шесть самолетов ВМС "сордфиш" под командованием Евгения Эсмонда, который несколькими месяцами раньше провел свою первую торпедную атаку на "Бисмарк" и пережил торпедирование "Арк Ройял" в Средиземном море, были переведены из Ли-он-Солента в Менстон в Кенте 4 февраля. Все имеющиеся самолеты бомбардировочной авиации были оснащены бомбами и приведены в четырехчасовую готовность. Имелось еще три эскадрильи "бьюфортов": 42, 86 и 217-я. Незабываемая 22-я была на пороге погрузки для отправки на Дальний Восток. Наземная команда уже погрузилась на корабль, отправлявшийся в Ливерпуль. Война в другом конце мира, во время которой им не удалось сбросить ни одной торпеды, отобрала на этот раз у знаменитой 22-й эскадрильи ее законную добычу.
По ряду причин "бьюфорты" не были сконцентрированы в одном месте. 42-я эскадрилья располагалась в Лошаре, одно из ее подразделений занимало позиции в Сент-Эвале в декабре и январе, но было отправлено обратно в Лошар, когда "Тирпиц" перебазировался из Киля в Тронхейм 22 января. Эскадрилья располагала четырнадцатью самолетами. В 217-й эскадрилье, которая занималась выполнением специальных ночных операций по торпедированию в Канале, было семь самолетов на острове Торнп возле Портсмута. 86-я, третья эскадрилья "бьюфортов", лишь недавно ставшая оперативной, с большим количеством слабо подготовленных экипажей, располагалась в Сент-Эвале вместе с небольшим подразделением 217-й, состоявшем опять же из новых экипажей.
В Сент-Эвале также находилось небольшое подразделение разбросанной повсюду 22-й эскадрильи. Командовал этим подразделением Джонни Ландер. Самолеты 22-й эскадрильи уже проходили модификацию к тропическим условиям Филтона и, таким образом, не находились в строю. Число готовых к боевым действиям "бьюфортов" в Сент-Эвале составляло тринадцать.
Сделанные 8 февраля разведывательным самолетом фотографии Бреста показали, что "Принц Евгений" и "Шарнхорст" находятся в гавани, а "Гнейзенау" направляется в Ланвеок. Фотографии также указали на присутствие четырех больших миноносцев и многочисленных торпедных катеров и минных тральщиков. Метеорологическая и навигационная службы подтвердили, что начиная с 10 февраля общие погодные условия в Канале будут способствовать попытке прорыва в темноте. 15 февраля луны не будет, а приливные условия в Дуврском проливе благоприятны для прохода через него между четырьмя и шестью часами. Эти фотографии, данные метеорологов и навигаторов, вместе с большим числом уже имеющихся данных, убедили командующего береговой авиацией маршала ВВС Джуберта в том, что, скорее всего, прорыв через Канал произойдет в любое время после 10 февраля.
Джуберт обратился 8 февраля к командующим бомбардировочной и истребительной авиацией, излагая причины своих убеждений и описывая шаги, которые предпримут его собственные подразделения. Ежедневное патрулирование, которое выполнялось на регулярной основе в течение последних семи месяцев, должно проводиться от сумерек до рассвета на подходах к гавани Бреста. Два других участка, один между Уэсаном и островом Ба, второй между Гавром и устьем Соммы, также надлежало патрулировать в темные часы. Ночные противолодочные дозоры в заливе перекрывали возможный путь выхода кораблей, помогая тем самым патрулированию. "Бьюфорты", расположенные в Сент-Эвале и на острове Торни, отвечали за ночные операции в Канале. Базировавшиеся в Лошаре "бьюфорты" оставались в резерве для дневного удара в Северном море в случае, если ночные атаки в Канале провалятся. По плану они должны были координировать свои действия с операциями истребителей и бомбардировщиков, а также атаками "сордфишей".
Начиная с 9 февраля Джуберт запретил все отпуска экипажам "бьюфортов" и вызвал из отпусков шесть опытных экипажей 22-й эскадрильи. Настал подходящий момент, чтобы предупредить все экипажи о предстоящей операции. Однако, вероятно, в целях безопасности, этот план не был осуществлен.
10 февраля, поддавшись собственному убеждению, Джуберт пошел на риск, приказав "бьюфортам" из Лошара перелететь на юг в Норт-Коатс. Оттуда они смогут наблюдать за "Тирпицем", но это позволит им нанести более ранний удар, если корабли из Бреста начнут движение по Каналу. Джуберт, таким образом, сделал свою ставку. Но Норт-Коатс был занесен снегом, и эскадрилья Лошара просто физически не могла совершить передислокацию вовремя.
Всем самолетам бомбардировочной авиации было приказано быть в готовности номер один в качестве ударной силы всей операции. В результате все тренировочные и оперативные полеты, за исключением ударов по Бресту, практически прекратились. Но такие условия не могли соблюдаться командованием долго, и поэтому с 10 февраля 100 самолетов постоянно находились в двухчасовой боевой готовности, а остальные могли включиться в дело после оповещения. Естественно, командование бомбардировочной авиации ожидало получения заблаговременного предупреждения о приближении кораблей и о времени атаки.
В это время немцы вынашивали окончательные планы прорыва. Ас германских истребителей Адольф Галланд отвечал за воздушную оборону всей операции. В его распоряжении находилось около 280 самолетов, большей частью "Мессершмиты-109" и "Фокке-Вульфы-190", а также примерно тридцать "Мессершмитов-110". Большинство из них базировались на аэродромах вокруг Ле-Туке, а малые их подразделения – возле Кана и Амстердама. Истребители из Ле-Туке, возвращаясь после операции после трех часов пополудни, должны были достичь сектора Амстердама, где им предстояло приземлиться, дозаправиться и вернуться в кратчайшие сроки к кораблям. На всем пути минимум шестнадцать, а максимум тридцать два истребителя осуществляли воздушное прикрытие, однако в проливе эти цифры могли быть значительно увеличены. Была также распространена легенда о конвое, двигавшемся с востока на запад, и немецкие пилоты не имели представления, что их ожидает.
По прогнозу немецких метеорологов 12 февраля погода в Канале могла испортиться с утра. Все было готово для операции, которую немцы назвали "Молния Цербер".
Как только стемнело, 11 февраля семь миноносцев стали строем у входа в гавань Бреста для сопровождения больших кораблей. Точно в 20.00 "Шарнхорст", "Гнейзенау" и "Принц Евгений" покинули свои стоянки и направились к выходу из гавани. Но в этот момент, когда корабли были уже в пути, поступило предупреждение о воздушном налете. Подобно шаловливым детям, нарушившим указание идти в постель, корабли в спешке замедлили ход и вернулись на стоянки. Когда появились двенадцать "веллингтонов" и восемь "стерлингов" бомбардировочной авиации, в "спальне" уже было тихо и корабли явно готовились к ночи.
"Веллингтоны" и "стерлинги" сбросили свои бомбы, не повредив корабли, и по возвращении, естественно, сообщили, что в Бресте не произошло никаких перемен. Но как только они повернули назад, гавань снова ожила, и корабли, хоть и с опозданием, в конечном итоге построились за пределами Бреста в 22.45. Если бы налет бомбардировщиков произошел на полчаса позже, возможно, была бы объявлена тревога.
Немецкий план внезапного выхода из Бреста под покровом темноты не учитывал широкую патрульную систему, организованную командованием береговой авиации. Когда конвой выстраивался за пределами Бреста, один из "хадсонов" патрулировал "пробку", закрывавшую горлышко выхода из гавани Бреста. Патрулирование осуществлялось непрерывно в течение всей ночи четырьмя самолетами посменно. Ночь была исключительно темной, но "хадсон" был оснащен радаром для слежения с воздуха за передвижением кораблей.
К сожалению, "хадсон" уже достиг юго-восточной точки района своего патрулирования, следил за юго-западом и не засек немецкие корабли. Лишь при приближении самолета-сменщика корабли оказались в зоне действия радаров обоих самолетов. При изучении записей приборов второго "хадсона" выяснилось, что самолет находился всего в 9 милях от немецких формирований, но по непонятным причинам его радар не засек корабли.
Немецкие корабли, подобно джиннам, выскользнули из бутылки, но им еще предстояло пройти через патрулируемый район Уэсан – острова Канала. Здесь опять у патрульного самолета случились неполадки с радаром, и он был вынужден вернуться на базу. На смену ему никто не вылетел, частично из-за нехватки самолетов, частично потому, что патруль "пробки" ничего не сообщил, и считалось, что в случае продвижения кораблей они будут находиться далеко к югу от района патрулирования и поэтому их должны засечь третий и последний патруль, работавший у побережья Суссекса.
Но и здесь произошла ошибка. Из-за угрозы тумана самолет был отозван на базу. Если бы он продолжил патрулирование до рассвета, как это обычно и бывало, он вполне мог бы засечь немецкие корабли.
Дневное патрулирование осуществлялось самолетами истребительной авиации, но они не залетали на юг дальше устья Соммы. Таким образом, почти двенадцать часов немецкий конвой шел по Английскому каналу, чудесным образом избежав обнаружения, двенадцать часов, во время которых экипажи "бьюфортов" спокойно спали, а с наступлением утра отправились по своим обычным делам. Один из экипажей в Сент-Эвале взлетел для обычного облета гавани за многие мили от немецких кораблей, которые прошли Сент-Эваль курсом на юг вскоре после полуночи. Еще один самолет из Сент-Эваля выполнял тренировочную программу. В Лошаре три экипажа ожидали вылета на обычное патрулирование, дежурные самолеты и их экипажи находились в готовности, а в столовой было вывешено расписание тренировочных полетов. На острове Торни только четыре из семи самолетов были вооружены торпедами. На остальных были подвешены бомбы.
Экипажи "бьюфортов", хотя и сделали определенные выводы из-за отмены отпусков, все еще не осознавали серьезности момента. Люди находились в постоянном нервном напряжении в течение многих недель. Присутствие трех линкоров в Бресте, а "Тирпица" в Тронхейме сильно подогревало обстановку. У каждого в голове таилась мысль и боязнь того, что ему предстоит операция, аналогичная той, во время которой погиб Кемпбелл. Все прекрасно понимали, что в случае прорыва кораблей они окажутся на острие копья. И все же летчики лишь смутно могли себе представить, что от них ожидалось. Отсутствие 22-й эскадрильи не только оставило торпедные подразделения без элитных пилотов, но также лишило все остальные эскадрильи торпедоносцев возможности систематической подготовки персонала, что в результате повлияло на неадекватность сил поставленной перед ними задачи.
Торпедные силы оказались разрозненными и неопытными ввиду непредвиденных действий врага и потребностей заморских театров войны. Оставшиеся экипажи, пребывая в неведении относительно предстоящих операций, были лишены крайне необходимого стимула для предстоящей схватки.
Экипажи 42-й эскадрильи в Лошаре хотя и не были оповещены, но понимали, что им предстоит перебазировать эскадрилью в Норт-Коатс. Однако летчики относились к этим слухам так же равнодушно, как и ко многим другим. Вечером 11 февраля они получили арктическое обмундирование, что жадные до новостей пилоты сразу же оценили как предзнаменование перемещения в Исландию или еще того далее. Затем, ранним утром 12-го, экипажи были приглашены в оперативную комнату, где им сообщили о предстоящем полете на юг этим утром. Норт-Коатс все еще был покрыт снегом, и Джуберт решил перебазировать эскадрилью на более удобный аэродром в Норфолке.