- Я терпеть не могу Сэма Фрина, - объявила она. - Он называет меня девочкой.
- Да, хуже он не мог тебя обозвать, - мрачно сказал Том. - Словно...
Ришель не обратила на него внимания.
- И он вечно спрашивает, есть ли у меня дружок. И всегда напоминает мне, как я развернула одну из маминых покупок и начала есть сырой фарш. Мне тогда было всего два года! Мог бы уже об этом позабыть - так нет!
- Это звучит восхитительно, - весело сказал Том. - Шутник, совсем как я! Beсельчак! Мне не терпится с ним познакомиться.
Но когда мы ввалились в лавку, лицо мясника было мрачнее тучи. Он молча обслуживал Лиз и едва удостоил ее ответом, когда та попыталась заговорить с ним.
- Что случилось, Сэм? - сочувственно спросила она. - Плохо себя чувствуешь?
- Еще бы, - огрызнулся он. - А как же мне себя чувствовать? Магазин сегодня совершенно пустой, вот и все. Я отвык разговаривать.
Он отвернулся и начал накладывать на весы огромную груду костей.
- Эй! - поддразнил Том. - Эй, Лиз! Ты же не собираешься уморить Кристо голодом? Ты уверена, что Сэм положил достаточно?
Он ожидал, что мясник рассмеется, но вместо этого Сэм Фрин резко обернулся и решительно шагнул ему навстречу.
- Ты что хочешь этим сказать? - воинственно осведомился он. - Ты мне не доверяешь? Иди сам проверь весы! Барышня просила три кило костей, я ей так и взвесил! Даже чуточку больше.
Том пытался объяснить, что он просто пошутил, но мясник стоял над ним, пока тот лично не убедился в правильности весов. Лиз расплатилась дрожащими руками, и мы вылетели из лавки.
Ришель подошла к нам.
- Ну, как шутник Сэм? - спросила она. - Кажется, сегодня он выглядел не таким задиристым, как обычно. Должно быть, он в хорошем настроении. Вам повезло.
- Совсем наоборот, - сердито сказала Лиз. - Он вел себя с нами ужасно. Том отпустил невинную шутку, так Сэм рассвирепел, будто его обвинили в нечестности. Он заставил Тома проверить весы.
- Как неловко, - проговорила Ришель, вздрогнув. - Хорошо, что я с вами не зашла.
Том покосился на нее, и Санни торопливо напомнила, что мы собирались в редакцию.
- Мне бы очень хотелось пойти с вами, - с сожалением сказала она, - но надо на тренировку. Не забудьте потом рассказать мне все, что вы узнаете насчет Ока.
* * *
Придя в редакцию, мы отправились прямо в большую комнату, где работали журналисты и младшие редакторы. Папа вышел к нам из кабинета, помахивая страничкой печатного текста.
- Смотри-ка, Элмо! - воскликнул он. - Свежая колонка Ока! Материалы пришли сегодня утром, а после обеда я их отправлю в набор. Ты должен прочесть - это еще забавнее, чем на прошлой неделе.
Он положил листок на стол, и мы склонились над ним, время от времени посмеиваясь и указывая друг другу на отдельные места.
Когда мы закончили, Ник повернулся к папе и вежливо попросил:
- Послушайте, Цим, вы не могли бы показать нам оригинал? И еще, если можно, конверт, в котором это пришло?
- Вы решили выследить Око, да? - усталые глаза папы оживились. - Что ж, желаю удачи. Мы с Элмо сделали все, что могли, но так ничего и не выяснили.
Я порылся во входящих документах и отыскал конверт.
- Вот, гляди, - сказал я, вручая его Нику. Ник повернул конверт к свету и принялся его внимательно изучать.
- Простой коричневый конверт, - пробормотал он. - Из дешевых, такие продаются повсюду в пачках. Адрес, очевидно, вырезан из газеты.
- Ага. Это вырезано из заметки на первой полосе, призывающей писать в "Перо", - подтвердил я.
Ник нетерпеливо кивнул. Он не нуждался в моей помощи.
- Рейвенхиллский почтовый штемпель, - медленно продолжал он. - Это доказывает, что Око живет или работает в Рейвен-Хилле.
- Ну конечно! - воскликнула Лиз. - Вся колонка - это местные сплетни. Их может знать только тот, кто проводит здесь большую часть своего времени.
- Не мешай выдающемуся уму, - пробормотал Том. - Великий мозг нуждается в тишине и покое, чтобы действовать.
- Другие конверты были точно такие же, Цим? - спросил Ник, не обращая на него внимания.
Папа кивнул.
- Точь-в-точь.
Он показал на два листка бумаги внутри.
- Это оригинал, Ник. Действуй.
Папа сложил руки и ждал, улыбаясь. Ник открыл конверт и вытащил листки.
- Набрано на компьютере, - разочарованно сказал он. - Ничего необычного.
- Я тебе говорил, - самодовольно заметил я. - А посмотри вот на это!
Я показал на заголовок вверху первой страницы.
- "Написано исключительно для рейвенхиллской газеты "Перо", - прочел вслух Ник. - Может быть использовано бесплатно". Как странно!
Ришель, как обычно, уставилась куда-то в пространство, перебирая пальцами волосы. Вдруг она взглянула на Ника.
- Так ты пока не нашел никакой зацепки? - протянула она.
- Это не так просто, - проворчал он. - Проверять отпечатки пальцев на конверте нет никакого смысла. Он был в руках у очень многих людей. Может быть, полицейские сумели бы определить группу крови Ока путем анализа слюны на конверте. Почему вы не привлекли их, Цим?
- Потому что не хотел отвлекать их попусту, - сухо ответил папа. - Я знаю, Ник, что всем любопытно узнать про Око, но не думаю, что полицию заинтересует разоблачение анонимного газетного репортера - особенно когда на них висит ограбление банка с убийством. Кроме того, меня вполне устраивает, что Око скрывается за псевдонимом. Эта колонка - просто чудо! Как раз то, что нам надо.
В разговор вмешался Стефен Шпирс, старший репортер газеты. Он слушал Ника и папу, сидя за своим столом.
- Лично я считаю, что Око переоценивают, - проворчал он. - В колонке ни одной серьезной новости, все местные пустяки. Половина из них вообще старое барахло. Я вам дней десять назад говорил про делишки Тони и про пса, который стащил салями. А про забастовку в больнице из-за картофельной запеканки уже все знают.
- Не все, - ухмыльнулся Цим. - И еще надо учитывать, как об этом сказано. Колонка забавная и веселая, Стив. Людям это нравится. И я тебе еще кое-что скажу - это ожившая история!
- Что вы имеете в виду? - спросил Стефен Шпирс с недоумением.
- Мало кто помнит, но во времена моего отца в газете "Перо" уже была колонка, подписанная: "Око". Я подозревал, что ее писала Молли Вир, одна из журналисток, хотя отец никогда ее не выдавал. Как бы там ни было, колонка перестала появляться, когда она умерла, и больше не возобновлялась. Й вдруг с некоторых пор...
Папа задумчиво покачал головой, погруженный в воспоминания. Его глаза сияли, и он мягко улыбался.
- Она была настоящей личностью, старушка Молли, и отлично владела пером, - нежно сказал он. - Мне кажется, она бы гордилась новым Оком. Это только на первый взгляд просто, Стив. Чтобы собрать такую колонку, нужен талант. Талант, любовь к людям и хорошая наблюдательность.
Я смотрел на него с нежностью, чувствуя внутреннюю теплоту. Папа здорово поработал, чтобы поставить газету на ноги после смерти деда, и было так приятно видеть его счастливым. Конечно, он был прав, Око - это как раз то, что надо.
Что бы там ни говорил Стефен Шпирс.
Глава IV
ГЛАЗА В ПОРЯДКЕ
На следующий день в школе нас ожидала большая новость. Мисс Эдейр подала заявление об уходе. Лиз была ошеломлена, так же как и я.
- Я вам говорила, - причитала Лиз во время ланча. - Я говорила - что-то не в порядке. Ох, она, должно быть, серьезно заболела. А то с чего бы ей уходить?
- Есть тысяча других причин, - проворчал Ник. - Может, ее уже тошнит от преподавания. А тебя бы не тошнило? Вообрази, что каждый день видишь Мойстена над томиком поэзии.
Он постарался съязвить, как обычно, но у него это не получилось. Я думаю, всем было жаль расставаться с такой хорошей учительницей, как мисс Эдейр. А вот противные учителя оставались в нашей школе на всю жизнь.
После полудня мы пришли на урок английского, полные решимости просить мисс Эдейр изменить свое намерение. По крайней мере, Лиз, Санни, Том и я собирались поговорить с ней. Ник и Ришель сказали, что это бесполезно и мы только поставим себя в неловкое положение. Но нам хотелось хоть что-нибудь предпринять. Мы поговорили со многими другими ребятами, и все согласились.
Итак, когда мисс Эдейр вошла в класс, Лиз встала.
- Мисс Эдейр, - начала она, - по поручению класса я хотела бы...
Тут она остановилась на полуслове, потому что мисс Эдейр явно не слушала. Вместо этого она гневно уставилась на двух ребят в первом ряду. У них на парте лежал экземпляр газеты "Перо", и они дружно хихикали над колонкой Ока. Лицо мисс Эдейр стало пунцовым.
- Глазам своим не верю, - крикнула она срывающимся голосом. - Как вы посмели притащить эту дрянь на мой урок? Это - последняя капля!
Она развернулась и бросилась вон из класса.
Последовало долгое тяжелое молчание, а потом ребята с газетой обернулись к нам.
- Что мы такого сделали? - недоуменно спросил один из них. - Я иногда читаю эту газету. Я же не знал, что у мисс Эдейр такая ненависть к ней.
- Вовсе нет, - сказала Лиз. - Во всяком случае, раньше ее не было. Я думаю, дело не в газете, Робби. Такого не может быть. Она выбита из колеи чем-то еще и сейчас сорвалась без всякой причины.
- Это не объяснение, - нахмурился Том.
Я сидел тихо, с мерзким ощущением рези в желудке. Том был прав. Это было не объяснение. Я видел лицо мисс Эдейр, когда она бросила взгляд на "Перо". С моего места казалось, что ее глаза полны ненависти.
* * *
После школы "Великолепная шестерка" собралась прямо за воротами. Ник заявил, что нам надо вернуться в редакцию и установить, наконец, кто же скрывается за подписью "Око".
- Только не сегодня, - сказала Лиз с удрученным видом. - Мне надо идти домой. Я обещала папе. Маму опять вчера допрашивали в полиции, и она совершенно выбита из колеи.
- Но они не думают, что она помогла грабителям, не так ли? - нервно спросила Ришель.
- Конечно, нет! - огрызнулась Лиз. - Еще чего!
- Ну, если они беседуют с ней в третий раз, - заметила Ришель, - у них должны быть какие-то причины?
- Не будешь ли ты так добра прикусить язык, Ришель? - протянул Ник.
Лиз вспыхнула и отвернулась.
- Ник, мы с Томом пойдем убираться к прекрасной миссис Дриск-Хэскелл, - сказала Санни, быстро меняя тему. - Но потом можем встретиться в газете, если хотите.
- А ты что скажешь, Элмо? - с надеждой спросил Ник, но я замотал головой.
- Прости, но на сегодня я записан к глазному врачу. Раз в шесть месяцев я прохожу обследование и не могу его пропустить.
Ришель издала сдавленный писк, и все повернулись к ней.
- В чем дело, Ришель? - спросил я. Но я знал, в чем дело.
Она глубоко вздохнула.
- Ты сказал - глазной врач, - прошептала она, вся дрожа.
- Ришель! - негодующе фыркнула Лиз. - Ты и вправду...
- Ты не понимаешь, Лиз! - патетически воскликнула та. - Это действительно случилось! Моя мама записала меня на прием на четверг! К этому мистеру Саламанди, который заставит меня носить очки, я знаю! Мне придется носить очки, и я буду в них выглядеть страшилищем!
- Саламанди - это миссис, а не мистер, - сказал я. - Я тоже иду к ней. Она хороший врач. Сделает тебе все, как надо.
Ришель вздернула свои плечики, как бедная нахохлившаяся птичка. Она действительно принимала очень близко к сердцу все эти очковые дела. Хотя я понимал, что она выглядит просто смешно, мне все же было жалко ее.
- Послушай, а почему бы тебе не пойти со мной сегодня? - неожиданно для самого себя предложил я. - Ты сможешь посмотреть, какие есть оправы у миссис Саламанди. Увидишь, что тебе подойдет, что нет.
Я не ожидал, что Ришель примет мое предложение всерьез. Я сказал это только потому, что она выглядела уж очень подавленной и печальной. Но, к моему удивлению, Ришель сразу же просияла.
- Мне правда можно пойти с тобой? - нетерпеливо спросила она. - Это будет здорово! Знаешь, я ведь не могу выносить напряжение ожидания. Ничего с этим не поделаешь. Я очень чувствительна и...
- Да-да, мы все знаем, как ты чувствительна, Ришель, - с ухмылкой перебил Ник. - Ну прямо как маленький цветочек. Почему бы мне не пойти с тобой и не подержать тебя за ручку, пока ты будешь примерять оправы? А позже мы все можем встретиться в редакции.
Я тихо застонал про себя. Так тебе и надо, дураку, не будешь жалеть Ришель Бринкли. Теперь от нее уже не отделаться - а что еще хуже, не отделаться и от высокомерного Ника.
Это был интересный опыт - идти с Ришель и Ником по Рейвен-Хиллу. Они плыли по Крэйгенд-роуд, как особы королевской крови, громко и самоуверенно переговариваясь. Оба были такие высокие и красивые, что я почувствовал себя словно их зачуханный младший братишка. Пользуясь любимым словечком Ришель, скажу, что это было неловко.
Когда мы добрались до глазного врача, я был готов притвориться, что знать не знаю никакой Ришели. Похоже, что и ей была уже не нужна моя помощь. Ришель регулярно терялась по дороге в школу, но путь среди магазинов, рынков и универмагов находила инстинктивно, как почтовый голубь. Она вошла в приемную миссис Саламанди, прошествовала мимо стола медсестры и направилась прямо в маленькую комнату, где были выставлены оправы для очков. Медсестра выглядела озадаченно.
- Кто это? - спросила она, делая слабую попытку зацепиться за меня.
Я понимал ее чувства. Ришель смотрела прямо сквозь нее. Медсестра не принадлежала к тому сорту людей, которых Ришель изволила замечать. Она была не старая и не молодая. Не уродина, но и не красавица. И на ней была серая юбка с бежевой блузкой и серая шерстяная кофта на пуговицах. Такую одежду Ришель вообще в упор не видела.
- Простите, мисс... э... простите, - промямлил я, слишком поздно сообразив, что не знаю ее имени, хотя уже несколько лет хожу к глазному врачу. Я оказался таким же невоспитанным, как Ришель. Почти таким же.
- Вы знаете эту девушку? - осведомилась медсестра с таким видом, словно ей хотелось найти повод немедленно вышвырнуть Ришель вон.
- А как же! - бодро сказал я. - То есть да, конечно. Ее зовут Ришель Бринкли, и она назначена на четверг, а сегодня только хотела...
Медсестра тяжело вздохнула.
- Ну да, понятно. Все в порядке.
Она вернулась к пишущей машинке, передернув плечами, что должно было означать: не трудитесь объяснять, я здесь работаю, вот и все.
Тем временем Ник презрительно разглядывал приемную. Там особенно не на что было смотреть - темные деревянные панели, несколько рахитичных стульев и стопка очень старых журналов на столике.
Человек в дальнем углу, должно быть, знал, какие здесь журналы. Он принес с собой газету "Перо" и читал ее через очки с толстыми стеклами в тяжелой черной оправе. Я надеялся, что Ришель не обратила на него внимания. Потому что, если бы ей когда-нибудь пришлось носить такие очки, они ее действительно изуродовали бы.
К счастью, она вылетела из комнаты с оправами так стремительно, что ничего не заметила.
- Скорее уведи меня отсюда, - прошипела она, вцепившись в рукав Ника. - Я не могу оставаться здесь ни минуты. Это слишком угнетает.
Медсестра глянула на нее волком, но Ник улыбнулся и похлопал Ришель по руке.
- Мы пойдем перекусим, - сказал он мне. - Хочешь, встретимся в "Черной кошке" после твоего приема? Или ты пойдешь прямиком в редакцию "Пера"?
Человек в углу опустил газету и с любопытством посмотрел на меня. Я был уверен, что он собирается что-то сказать, но как раз в этот момент Ришель и Ник прошли между нами, скрыв меня от него.
Затем молодой человек с водянистыми глазами выскочил из кабинета миссис Саламанди, яростно моргая, и медсестра сказала:
- Теперь вы можете зайти, мистер Ричардсон.
- Спасибо, милочка, - ответил тот с покровительственной улыбкой. Он тщательно сложил газету, сунул ее в портфель и исчез в кабинете врача.
"Мистер Ричардсон", - подумал я про себя. Фамилия казалась смутно знакомой, но я был уверен, что раньше никогда не видел его.
Интересно, почему мне показалось, что ему очень хотелось поговорить со мной?
Глава V
ВНЕЗАПНЫЕ ПЕРЕМЕНЫ
Через несколько секунд миссис Саламанди выскочила из своего кабинета. Это была маленькая, энергичная, несколько грубоватая женщина, не любившая попусту тратить время.
- Вы снова дали мне не ту карту! - накинулась она на медсестру. - Мне нужна карта мистера Ричардсона, а не Элмо!
Медсестра все еще пыталась найти адрес молодого человека с водянистыми глазами. Она потеряла запись в журнале, уронила карту и ползала по полу, что-то бормоча. Миссис Саламанди нетерпеливо вздохнула. Она обошла медсестру, схватила со стола нужную карту и отправилась обратно в кабинет.
Я взял со столика древний "Ридерс Дайджест" и начал перелистывать его.
Медсестра снова застучала на машинке. Она выглядела еще более печальной и угнетенной, чем раньше.
"Что-то за последнее время мне много встречается грустных лиц", - подумал я. Конечно, медсестра миссис Саламанди всегда выглядит несчастной. Но про мисс Эдейр этого не скажешь. Она обычно живая и веселая. И Сэм Фрин, мясник, если верить Лиз, - тоже. Но оба они переменились. И к тому же внезапно. Это было странно.
Я все еще удивлялся, как резко могут меняться характеры, когда миссис Саламанди вызвала меня. На первый взгляд, в ее кабинете было страшновато. На столе стоял большой пластиковый глаз, а на стенах были развешаны разные "глазные" плакаты.
Ну, я-то уж к этому месту привык. Я спокойно уселся в кресло, она показывала мне разные карточки и заглядывала ко мне в глаза.
- Все хорошо, Элмо, - сказала она через несколько минут. - Никаких новых предписаний тебе не нужно. Можешь идти. Приходи снова через шесть месяцев.
Когда я вышел в приемную, то заметил, что человек по имени Ричардсон все еще болтается там, перебирая бумаги в своем портфеле. Он возился с ними, пока я не оформил у медсестры следующее посещение, а потом защелкнул портфель и вышел в коридор вместе со мной.
- Какое совпадение, - сердечным тоном сказал он. - Я не мог не подслушать, что говорили твои друзья. Так ты работаешь в газете "Перо", не правда ли? Печатником или что-то в этом роде, да?
- В этом роде, - уклончиво ответил я. Мне вовсе не хотелось объяснять совершенно постороннему человеку, что мой отец - владелец газеты. С одной стороны, это было не его дело. С другой - мистер Ричардсон вел себя несколько загадочно. Прежде чем решить, многое ли можно ему рассказывать, надо было хоть что-то узнать о нем самом.
Пока мы спускались по лестнице, он распространялся на тему, как, должно быть, интересно работать в газете. Наконец, уже на пороге, он схватил меня за руку.
- Скажи-ка, ты хочешь заработать двадцать долларов? - тихо спросил он.
"О-го-го", - нервно подумал я и быстро вышел на улицу. Только когда мы оказались на дорожке, где вокруг было полно людей, я повернулся к нему.
- Что вы имеете в виду? - громко спросил я.
Он подмигнул.