Жирная белая личинка появилась на стволе дерева и медленно поползла вверх, волнообразно извиваясь всем телом. Птица схватила её клювом и, запрокинув голову, проглотила в несколько приёмов, дёргая шеей и судорожно раздувая зоб.
Это малопривлекательное зрелище заставило Володю сглотнуть слюну.
"А ведь для австралийских аборигенов личинки - чуть ли не лучший деликатес, - вспомнил он. - Не думал, что окажусь в ситуации, когда мне придётся выбирать между личными принципами и возможностью выжить. Ладно, может быть, повезёт, и я отыщу бананы или какие-нибудь орехи".
Циркач вскинул на плечо велосипед и, подхватив мешок с реквизитом, двинулся вперёд, ориентируясь по солнцу. Он решил, что если придерживаться одного направления, лес рано или поздно кончится, и он отыщет людей.
Несколько дней спустя измученный скитаниями Володя наткнулся на огромное поросшее мхом и травой ступенчатое сооружение с плоской вершиной, в которой он признал индейскую пирамиду. Ему уже доводилось видеть подобные строения в Тикале, но там заросли вокруг пирамид были расчищены, и автобусы с многочисленными туристами свободно подъезжали к ним по узкой грунтовой дороге.
Здесь не было ни дорог, ни туристов, но циркач так устал, что дальнейший переход через джунгли казался ему абсолютным безумием.
- Была бы пирамида, а уж туристы или, по крайней мере, индейцы рано или поздно появятся, - решил он и соорудил у подножия пирамиды небольшой шалаш.
Вокруг в изобилии росли бананы. Отдохнув и восстановив силы, Володя заскучал, и тут ему пришла в голову гениальная идея. Он будет тренироваться на вершине пирамиды! Оттуда открывается широкий обзор во все стороны, и если в пределах видимости появятся люди, то или он заметит их, или они заметят его.
Циркач достал из мешка с реквизитом серебряный костюм для выступлений и надел его вместо рубашки и брюк, пришедших в полную негодность за время перехода по джунглям. Затем он затащил моноцикл на вершину пирамиды и приступил к тренировкам.
Шли дни, отмеченные растущей ненавистью к бананам и москитам, но ни один представитель человеческого рода так и не появился.
И вот 17 апреля, в день его рождения, Володя лежал на вершине пирамиды, и надежда на чудо всё ещё теплилась в его душе. Циркач тяжело вздохнул, повернулся на бок, поправил сомбреро, укрывавшее от солнца его лицо, и погрузился в тяжёлый беспокойный сон.
Володе снилось, что злобные латиносы, вооружённые кинжалами и автоматами, заставляют его есть бутерброды из бананов, кузнечиков и толстых белых личинок, а Pыжая Клашка, отхлебывая текилу из пузатой зелёной бутылки, надрывно читает стихи про объятья, лобзанья и страданья.
ГЛАВА 3
Мемуары экс-президента
"Кривозубый Ху упал на колени, умоляя меня о пощаде. Он кланялся, прижимаясь лбом к полу и дрожал так, что его жирные щёки трепетали, как желе на кресле для вибромассажа.
- Клянусь, я ни в чём не виноват, - всхлипывал он, но оба мы прекрасно понимали, что, какие бы слова он ни произнёс, они не помогут спасти его жалкую никчёмную жизнь.
Я улыбнулся, предвкушая удовольствие.
- Даже такой червяк, как ты, понимает, что лучше рассказать правду и умереть быстро и безболезненно, чем непрерывно страдать в течение нескольких дней, а может даже месяцев, зная, что в конце концов я так или иначе выясню то, что меня интересует, - сказал я. - Пожалуй, для начала я протяну нейлоновую нить из одной твоей ноздри в другую и начну медленно-медленно перепиливать ею носовую перегородку. Чтобы твои ощущения были более изысканными, можно пропитать нить растворами соли и перца. Затем…
- Нет, не надо, - жалобно завыл Кривозубый Ху, подметая щеками пол. Я всё расскажу.
Он поднял голову и посмотрел мне в глаза. В его душе ещё теплилась надежда, которая, как известно, умирает последней.
- Один человек заплатил мне за информацию и заплатил очень щедро. Он сказал, что мне нечего бояться…
- Как его звали?
- Не знаю. В таких делах не принято оставлять свою визитную карточку. Это был европеец, довольно высокий, тощий и прямой, как швабра. Говорит по-английски со странным акцентом. Губы тонкие и поджатые. Лицо неприятное и кислое. На левом виске длинный шрам, пересекающий бровь.
- Хватит…
Я знал, о ком идёт речь.
Я неторопливо вынул из кармана длинную чёрную ленту с несколькими надрезами, подобную тем, которые употребляли туги-душители, и аккуратно намотал один её конец на левый кулак.
Ху подавился собственным плачем и несколько раз судорожно глотнул воздух, как рыба, вытащенная из воды. Его лицо посинело. Он вцепился руками в горло и, содрогнувшись всем телом, упал на пол и затих.
Я подошёл к предателю и прикоснулся пальцами к его шее. Пульс не прощупывался. Кривозубый Ху был мёртв, хотя я даже не накинул ленту на его шею. Предателя убил страх."
Чёрный Дракон отложил в сторону дорогую ручку с золотым пером и удовлетворённо откинулся в кресле, ещё раз пробегая глазами только что написанные строки своих мемуаров. Его мысли витали в далёком прошлом, когда проклятый французишка Мортимер Дюпур в очередной раз перешёл ему дорогу, лишив его, с помощью Кривозубого Ху, возможности приобрести почти за бесценок старинную рубиновую чашу, некогда принадлежавшую династии Цин.
Начавшаяся сразу после этого война с одним из взбунтовавшихся подразделений Триады отвлекла его внимание от француза, потом, как обычно, возникли другие дела, и месть французскому антиквару пришлось отложить на неопределённый срок.
"Сколько лет прошло с тех пор? - прикинул Чёрный Дракон. - Двадцать три или двадцать пять?"
Оживлённая воспоминаниями, старая ненависть шевельнулась в его сердце, как злобная голодная змея.
"Интересно, жив ли ещё Дюпур? - подумал бывший президент "Фруктов и бриллиантов". - Что-то давненько о нём ничего не слышно".
Острые коготки царапнули пол под креслом Чёрного Дракона. Влажный холодный нос уткнулся в его ногу.
- Иди ко мне, - позвал экс-президент, мгновенно позабыв о своей ненависти к французу.
С трудом выбравшись из-под низкого кресла, Мелли вспрыгнула на колени к Чёрному Дракону и лизнула его в щёку. Её брат Маврик выполз из-под стола и тоже попытался присоединиться к компании, но сестра не оставила ему места. Возмущённо тявкнув, он уселся на пол у ног хозяина, требуя свою порцию ласки.
Чёрный Дракон потрепал Маврика по голове, возвращаясь в мыслях, как случалось с ним много раз, к Мэлси и Мавру, своим любимым собакам, исчезнувшим вместе с двумя кусочками чёрного камня в ту роковую ночь, когда боевики Танцующей Смерти атаковали его резиденцию.
Эта ночь стала переломной в его карьере. Его организация словно по воле злого рока стала стремительно терять рынки сбыта, деньги и власть. Чувствуя свою полную беспомощность что-либо изменить, президент передал свой пост главы организации одному из посвящённых, ставшему, в свою очередь, Чёрным Драконом, а сам удалился на покой и исчез из Сингапура в никому не известном направлении.
Незадолго до отставки, в один из самых тяжёлых моментов своей жизни, Черный Дракон получил посылку с письмом следующего содержания:
"Дорогой хозяин! Простите, что мы вынуждены были вас покинуть. Так сложились обстоятельства, но мы надеемся, что наш подарок немного утешит вас. Это чёрные терьеры, брат и сестра, их тоже зовут Гел-Мэлси-Блэк-Стар и Гел-Мавр-Блэк-Стар. Мы очень любим вас и скучаем. Прощайте.
Ваши собаки Мавр и Мэлси."
Чтобы не путать щенков со своими первыми Мавром и Мэлси, президент решил называть их Мавриком и Мелли, а сам, раздобыв документы на имя Ву Дай Хо, купил небольшое поместье в Мексике, на всякий случай расположенное недалеко от границ Гватемалы и Белиза. Даже находясь на пенсии гражданин Ву Дай Хо не забывал о необходимости иметь надёжные пути отхода на случай непредвиденной опасности.
Он изменил внешность, потратив целое состояние на врача, который вживил на его знаменитую лысину густой лес блестящих чёрных волос длиной почти до плеч с чёлкой, спускающейся на глаза. С новой причёской Чёрный Дракон стал напоминать пожилого индейца и не слишком выделялся на фоне краснокожего и узкоглазого местного населения.
Ву поднялся, запер рукопись мемуаров в сейф, и, сопровождаемый радостно подпрыгивающими щенками, вышел во двор. Удобно устроившись на диванчике под навесом, увитым цветущим плющом, он удовлетворённым взглядом окинул свои владения.
Ослепительно белый особняк с арками и изящными колоннами был построен в традиционном колониальном стиле. Бассейн неправильной формы с двумя островками напоминал очаровательное маленькое озеро. Это сходство усиливали окаймляющие его с одной стороны заросли бамбука и юкки. Растущие вдоль вымощенных булыжником дорожек пальмы с раскидистыми кронами тихо шелестели на ветру, отбрасывая прохладную освежающую тень.
Дверь небольшого белого домика, скрытого в глубине сада, распахнулась. На пороге появилась коренастая низкорослая индианка средних лет и, переваливаясь с боку на бок, как перекормленная утка, медленным торжественным шагом направилась к навесу.
Погружённый в свои мысли Чёрный Дракон заметил её, лишь когда женщина приблизилась к нему почти вплотную. Застигнутый врасплох, экс-президент вздрогнул и на мгновение застыл с раскрытым ртом. Зрелище, представшее его глазам, было не для слабонервных. Немного придя в себя, Черный Дракон произнес густо уснащённую китайскими ругательствами фразу, в которой гармонично сочетались изумление, недоумение и восхищение. Ву даже пожалел, что Легкокрылая Выпь не обладает должными познаниями в китайском языке, чтобы по достоинству оценить его чувство композиции и стиля.
Легкокрылая Выпь была индианкой племени пипиль, но утверждала, что в её венах течёт кровь майя, ацтеков, миштеков и сапотеков. Как и большинство индейцев, формально она принадлежала к католической церкви и получила при крещении имя Мария де ла Пурификасьон.
Перебравшись жить в своею новое поместье, Чёрный Дракон нанял Легкокрылую Выпь в качестве служанки. Мария де ла Пурификасьон была молчаливой, скромной и работящей. Ву почти не замечал её присутствия, и это устраивало его.
Легкокрылая Выпь всегда носила длинную тёмно-синюю юбку и белые полотняные рубахи с длинными рукавами. Её единственным украшением были тяжёлые многоярусные бусы из покрашенных в разные цвета семян растений.
В этот раз тиа Мария, как иногда для разнообразия называл её Чёрный Дракон, выглядела совсем иначе. На индианке была надета яркая домотканая юбка с ядовитыми до флюоресценции тонкими горизонтальными полосами всех цветов спектра. Лоб перетягивала широкая полосатая лента, с которой свисало невероятное количество узких разноцветных лент, металлических, костяных и каменных украшений. Верхняя часть тела служанки была обнажена, а над пупком тихо покачивался на плетёном кожаном шнурке сделанный из обожжённой глины человеческий скелет. Вооружённый дубинкой и рогаткой скелет зловеще ухмылялся щербатым ртом.
Лицо, шея и грудь Легкокрылой Выпи были покрыты причудливо изгибающимися линиями, рисунками и письменами красновато-бурого цвета. Намётанный глаз Чёрного Дракона немедленно распознал, что эта странная живопись была выполнена кровью.
В одной руке Мария де ла Пурификасьон сжимала траченное молью опахало из орлиных перьев, а в другой - издающий лёгкое зловоние фиолетово-красный предмет, который Ву идентифицировал, как внутренние органы какого-то животного.
- Добрый день, Легкокрылая Выпь, - вежливо произнёс он по-испански. - Похоже, ты собираешься готовить обед?
Мария де ла Пурификасьон презрительно скривила губы и, гордо откинув назад голову, ткнула руку с внутренностями прямо под нос Чёрному Дракону.
Экс-президент отшатнулся, больно ударившись локтем о подлокотник дивана.
- Не притворяйтесь, амо Ву, - торжественно изрекла она. - Мне известно, что вы не обычный человек, и вы давно должны были догадаться, что я тоже не обычная женщина. Я - колдунья. Именно поэтому я пошла в услужение к вам, и именно по этой причине вы взяли меня на работу.
Только сейчас Чёрный Дракон обратил внимание на странные тяжёлые эманации, исходящие от служанки.
"Святой Будда, эта женщина и впрямь занимается магией, - подумал он. - Только этого мне не хватало. Специально перебрался на другой конец света, чтобы спокойно отдохнуть на старости лет подальше от всех этих мистических штучек - и на тебе! Как же я сразу не распознал в ней колдунью? Старею, теряю хватку. Жаль, но придется расстаться с Легкокрылой Выпью. Хватит с меня магии и колдовства. Единственное, что меня в данный момент интересует - это жизнь в тишине и покое с моими собаками, мемуарами и рыбалкой."
Щенки, привлечённые запахом внутренностей, как сумасшедшие запрыгали вокруг Марии де ла Пурификасьон, пытаясь вцепиться в них зубами, но индианка так грозно цыкнула на них, что перепуганные собаки с обиженным выражением на мордах забились под диван.
- Похоже, вы не очень-то обрадовались, амо Ву, - с видом оскорблённого достоинства произнесла Легкокрылая Выпь. - В любом случае, я сделаю то, что считаю своим долгом. Сегодня ночью я приносила жертву богу смерти Миктлантекутли, и он передал мне очень важное сообщение для вас.
- Бог смерти Мик… - или как там его, - это статуэтка, которая висит у вас на груди? - догадался Чёрный Дракон.
Мария де ла Пурификасьон с почтением прикоснулась к фигурке.
- Да, это он, великий и ужасный Миктлантекутли, побочный сын старого бога Шиутекутли и двоюродный брат толстого бога Шоне-Тотека.
- И что же передал для меня великий и ужасный бог смерти? - осведомился Чёрный Дракон.
Легкокрылая Выпь слегка смутилась.
- По-правде говоря, не знаю, - застенчиво отводя взгляд в сторону, сказала она.
- Как это не знаешь? - удивился Чёрный Дракон. - Ты же только что утверждала, что ты колдунья, и что этот твой скелет с рогаткой оставил для меня сообщение.
Тиа Мария окончательно сконфузилась.
- Это правда, что я колдунья, амо Ву, но вся беда в том, что я не очень хорошая, скорее даже совсем никчёмная колдунья. Как я ни старалась, мне так и не удалось разобрать, что именно хотел передать вам бог Миктлантекутли. Мне кажется, он говорил что-то о ваших друзьях, о врагах, о боге-ягуаре Питао-Шоо и о рыбалке.
Чёрный Дракон расслабился и ободряюще улыбнулся служанке. Все оказалось не так плохо, как он думал.
- Спасибо за то, что рассказала мне об этом, - сказал он и, поднявшись с дивана, дружески похлопал её по плечу. - Обещаю, что я подумаю над тем, что хотел сообщить мне бог смерти. А сейчас забудь о колдовстве, умойся, переоденься и приготовь нам хороший обед. Помнишь рецепт китайской лапши с овощами, которому я научил тебя на прошлой неделе?
Мелодично позвякивая украшениями, Мария де ла Пурификасьон отправилась к своему домику.
- Выходит, великий и ужасный бог смерти упоминал о рыбалке, - задумчиво произнёс экс-президент, обращаясь к собакам. - А ведь неплохая идея. Итак, выбирайте, куда мы завтра отправимся порыбачить - в Мексику, в Гватемалу или в Белиз. Если вы гавкнете один раз, отправимся в Мексику, два раза - в Гватемалу, три раза - в Белиз. Итак - "голос"! - скомандовал экс-президент.
- Гав-гав! - дружно откликнулись Маврик и Мелли.
ГЛАВА 4
Детективы начинают действовать
Гел-Мэлси потянулась и открыла глаза, с трудом припоминая события вчерашнего вечера. Её лапа коснулась опрокинутого хрустального бокала, и он покатился по ковру, щедро рассыпая вокруг неуловимые юркие пятнышки солнечных зайчиков.
Кабинет главы детективного бюро напоминал Куликово поле после битвы, с той лишь разницей, что вокруг поверженных тел валялись не оружие и доспехи, а бокалы и остатки вчерашнего ужина.
"Интересно, по какому поводу мы так переутомились? - не желая употреблять более сильное выражение, подумала Мэлси. - Может, мы праздновали окончание дела об убийстве рыжего сурка?"
Дверь кабинета бесшумно отворилась, и в неё осторожно просунулась круглая голова бамбукового медведя. Заметив, что Мэлси не спит, он радостно улыбнулся ей и, стараясь не разбудить остальных, прошептал:
- Привет, великий сыщик! Ну как, голова не болит?
Мэлси зевнула во всю пасть и потянулась, по-кошачьи выгибая спину.
- Вроде не болит, только почему-то очень спать хочется. Ты, случайно, не в курсе, что у нас тут вчера произошло? - поинтересовалась она.
- Ты что, ничего не помнишь? - удивился Юнь-Чжоу. - По-моему, кто-то собирался встать с утра пораньше и отправиться на поиски Убийцы Джексона и Прямо-в-Цель.
Мгновенно сбросив остатки сна, Гел-Мэлси всё вспомнила и возбужденно подпрыгнула в воздух.
- Что же ты раньше не разбудил нас, вреднющий медведь! Мы уже могли бы быть в Коста-Pике! - возмущённо закричала она.
Разбуженные её воплями, остальные детективы вскочили, панически озираясь вокруг.
- Я просто хотел, чтобы вы хорошенько выспались перед дорогой, - миролюбиво объяснил Юнь-Чжоу.
- Ты что, спятила? Pазве можно так орать с утра? Ты же заиками нас сделаешь, - возмутилась Дэзи. - К тому же стрессы способствуют преждевременному старению.
- Смею напомнить, что в Зверином Pаю животные не стареют, - заметил Чанг и оттолкнул от себя пустую бутылку из-под шампанского, которую он всю ночь сжимал в объятиях, думая, что это - влюбленная в него до безумия очаровательная юная крыска.
- Ну и что, что не стареют, - настаивала на своём Дэзи. - Стресс всё равно вреден. От него кожа на носу тускнеет и шерсть облезает.
- Это всё из-за тебя, мафиозный алкоголик, - обрушилась на крысиного босса глава детективного агентства. - Именно ты нас подбил на пьянку. Вечно ты думаешь только о еде и шампанском. А теперь мы проспали. Срочно собирайтесь. Мы отправляемся на поиски наших друзей.
- Без завтрака? - изумился Чанг. - Pазве можно отправляться в дикую латиноамериканскую страну, предварительно не перекусив? Неизвестно, что там с нами может случиться.
- Чанг прав, - вмешался барсук. - Полчаса ничего не решают, а подкрепиться нам действительно не помешает…
Два часа спустя друзья постучались в бамбуковую дверь норы путешествий "Путь из Pая".
- Что это вас вдруг на Землю потянуло? - поинтересовался хозяин норы путешествий. - Вроде вы совсем недавно здесь обосновались. Кстати, меня зовут Доминик. Ваши имена мне известны. Кто же не знает знаменитых сыщиков, раскалывающих преступления как орехи. Дело рыжего сурка покрыло вас бессмертной славой.
Если бы Мэлси могла покраснеть, она бы сделала это, но угольно-чёрная шерсть скрыла смущение главного детектива.