Формально нам раздали три различных Федеративных договора. Какой-то эстет даже оформил их в виде книжечек под российский триколор: договор, подписанный главами республик, был сброшюрован в книжку белого цвета, главами краев и областей - синего, а автономных округов и автономной области - красного. Из самого текста явствовало, что составной частью Конституции являются только положения, относящиеся к республикам, а все, что относится не только к автономиям, но и к краям и областям, должно быть вынесено для включения в Конституцию в порядке совместной законодательной инициативы на усмотрение Съезда народных депутатов. Если считать состоявшееся слепое голосование за утверждение всех договоров Съездом, то все равно оставался открытым вопрос о приложениях, подписанных и республиками, и краями с областями, но каждым по отдельности. Эти приложения на Съезд даже не были представлены, о чем я вновь заявил на Съезде.
Неблагодарная миссия отстаивать очевидную халтуру и опровергать мои доводы досталась уже не непревзойденному мастеру передергивания и манипуляций С.М. Шахраю, а его сменщику на посту председателя Комитета по законодательству М.А. Митюкову.
Михаил Алексеевич, вначале громогласно заявив о моей неправоте, закончил, тем не менее, утверждением, которое всех окончательно запутало:
- Что касается республик, то необходимости вносить изменения в нынешнюю Конституцию нет. Там паритет в Совете Национальностей: 63–63, то есть половина - республики и автономии, половина - края и области. Это проблема для новой Конституции, но не для старой. Что касается протокола Федеративного договора с краями и областями, то он подписан не всеми краями и областями, поэтому проблема внесения в Конституцию тоже не стоит.
Вот так: в огороде бузина, а в Киеве - дядька. На подобных псевдоаргументах Ельцин и его команда и протаскивали, как правило, нужные им решения. Пока удавалось это делать через Съезд народных депутатов России - Съезд был олицетворением демократии, когда депутатское большинство прозрело и, увидев глубину пропасти, в которую толкнули Россию, попыталось пресечь беспредел - Съезд был объявлен реакционным, прокоммунистическим, а поправки, ранее принятые в интересах того же Ельцина - бестолковым штопаньем Основного закона.
С трудом, но нам, "Российскому единству" при поддержке депутатов от краев и областей удалось добиться, чтобы пусть с различным объемом полномочий, но все три договора на равных были включены - механически инкорпорированы в Конституцию как Федеративный договор.
А как сопротивлялись многие регионы, не желая участвовать в этом договорном процессе, особенно когда он перетек в фазу подписания двусторонних договоров между Российской Федерацией и конкретным регионом! Даже некоторые республики, о чем открыто говорили их руководители. Но президентская команда во главе с С.М. Шахраем планомерно принуждала к подписанию таких двусторонних актов, чтобы прикрыть срам: Татарстан и Чечня так и не подписали Федеративного договора, а их двусторонние договоры по своему содержанию вышли далеко за его рамки. Конечно, со временем Федеративный договор стали изображать как ординарный договор о разграничении предметов ведения и полномочий между органами власти Федерации и субъектов, но это была уже хорошая мина при плохой игре.
Нет худа без добра: государственный переворот Ельцина 1993 года, начавшийся с отмены действовавшей Конституции, похоронил и Федеративный договор как ее неотъемлемую часть. Устрашенные примером Съезда и Верховного Совета, ни в одном регионе никто не возмутился. А с принятием Конституции 1993 года упоминание о нем осталось лишь наряду с упоминанием о других договорах, причем был закреплен безоговорочный приоритет над положениями Федеративного договора норм Конституции Российской Федерации. Федеративный договор в своем первозданном виде тихо умер. Но нам нельзя терять бдительности: покойник иногда энергично моргает.
Российский Черноморский флот и русский Крым
Хотя следует признать некоторым преувеличением утверждение о том, что Россия и состоялась собственно как империя в борьбе за обладание Крымским полуостровом и Черным морем, но верно то, что Крым - это не только главная база Черноморского флота, курорт, здравница и музей под открытым небом, но и символ государственной полноценности России.
Впервые я попал в Крым на исходе зимы 1992 года. При завершении Всеармейского офицерского собрания, вскоре после заявления Президента Украины Л. Кравчука о взятии ею под свою юрисдикцию Краснознаменного Черноморского флота и встречного заявления, командующего Краснознаменным Черноморским флотом адмирала И.В. Касатонова, объявившего флот российским, мы небольшой группой вылетели в Севастополь.
Мы - это народные депутаты тогда еще РСФСР С.Н. Бабурин, С.А. Глотов, Н.А. Павлов, И.С. Савченко и Р.З. Чеботаревский. Самым "морским" среди нас был контрадмирал Равкат Чеботаревский, прославленный полярник, дважды представлявшийся к званию Героя Советского Союза за успешные рейды на подводных лодках подо льдами Северного Ледовитого океана. Первый пуск баллистической ракеты из-подо льдов - это тоже он. Но именно по его инициативе я стал фактическим руководителем самозваной делегации.
Мы традиционно не спрашивали ничьих разрешений, только согласовали поездку с Главкомом ВМС СССР адмиралом флота В.Н. Чернавиным.
Мы полетели в Крым 18 января тем же спецрейсом, что и возвращавшиеся с Офицерского Собрания делегаты-черноморцы.
Конечно, хочется сказать о многом. О решительных адмиралах и генералах, флотских офицерах, моряках и просто жителях Севастополя. Надеюсь, когда-нибудь я это сделаю.
Советский Краснознаменный Черноморский флот был уникальным явлением. Мощные корабли, дежурившие не только в Средиземноморье, но и в Северной Атлантике. Авиация. Мощные морские ВВС вообще были соизмеримы с ВВС СССР, а Крым сведущие люди называли с 60-х годов XX века не иначе, как непотопляемый авианосец СССР.
Когда президент Украины Л.М. Кравчук объявил Черноморский флот украинским, многие рассчитывали, что его присвоение пройдет так же тихо, как присвоение Украиной Киевского и Одесского военных округов. Но командующий флотом адмирал И.В. Касатонов объявил Черноморский флот российским, собрал Военный Совет, и его члены единодушно поддержали своего командующего.
Это был подвиг, не оцененный в России до сих пор.
К моменту нашего прилета в Севастополь Киев неистовствовал, а Москва продолжала молчать о российской позиции по флоту, Севастополю и Крыму.
В своем служебном кабинете Игорь Владимирович подвел меня к окну и показал на штабную калитку:
- Справа - боец моей охраны, слева - морской пехотинец. Морская пехота расставлена на всех ответственных участках, потому что моя охрана имеет приказ о моем аресте.
Видя мое изумление, пояснил:
- Особый отдел флота уже подчинен службе государственной безопасности Украины.
Встретились с членами Военного Совета КЧФ, поблагодарили их за мужество и гражданскую позицию. Командующий на другой день собрал Общее Офицерское Собрание флота. В первый, но не последний раз мы попали в легендарный севастопольский Дом офицеров.
Открыв собрание, И.В. Касатонов предоставил слово мне. Осудив людей, разрушивших Советский Союз, я, оглядываясь не на какие-то все равно отсутствовавшие полномочия, а на историю России и ее национальные интересы, поддержал командование и всех моряков, поднявших на кораблях российские военно-морские флаги. Заверил, что сразу после возвращения мы добьемся встречи с Президентом России. Рискуя, заверил, что руководство России окажет флоту поддержку.
Затем выступил каждый из моих спутников. Как официальные представители России - народные депутаты - мы были для черноморцев ключевым фактором, позволяющим отделить, хоть и условно, соблюдение присяги от ее нарушения.
Делегацией и порознь мы побывали на кораблях, в сухопутных частях флота. Выступил в Севастополе на первом митинге, организованном Р.Ф. Телятниковой в защиту его российской принадлежности. Сказал роковую фразу: "Начинается третья оборона Севастополя". Улетали и вдохновленные моряками, и опустошенные той ответственностью, которую по своей воле взвалили на свои плечи.
Сразу по возвращении в Москву мы увиделись с Р.И. Хасбулатовым, на другой день состоялась встреча с Президентом Б.Н. Ельциным. Кремлевский протокол на эту встречу допустил только нас с Р.З. Чеботаревским. Неожиданно третьим оказался представитель парламентского Комитета по международным делам Е.М. Кожокин.
Президент пригласил сесть за небольшой овальный столик, принесли чай. Коротко рассказав Б.Н. Ельцину о наших впечатлениях и выводах, я передал ему письменные предложения, подписанные всеми летавшими в Севастополь народными депутатами. Р.З. Чеботаревский дополнил мой доклад и как политик, и как моряк.
Президент России, который был трезв и весел, спокойно сказал, что не видит проблем. Он только что был в Калининграде, побывал в Ленинграде ("ох, Санкт-Петербурге!"), и там, и там есть свободные пирсы.
- Мы выведем Черноморский флот и разместим его в Ленинграде, ох, Санкт-Петербурге, - закончил Б.Н. Ельцин.
Преодолев шок от слов Президента Российской Федерации, я просто не мог не спросить, заберем ли мы с собой Севастополь:
- Флот, Борис Николаевич, - это не только корабли! Корабли можно вообще затопить, чтобы враг не прошел. А флот сохранится.
Б.Н. Ельцин был в благодушном настроении:
- Сергей Николаевич, Вы опять хотите стать всемирной знаменитостью, Вы толкаете меня на войну с Украиной. У меня другое видение проблемы: мы будем арендовать часть порта в Севастополе.
Это было сказано в начале 1992 г.!
Президент просил меня и Р.З. Чеботаревского не поднимать вопроса о Крыме и Севастополе на Верховном Совете. Мы заверили его, что вопрос поставим завтра же. И действительно, внесли проект постановления по решениям 1954 г. в отношении Крыма, признавая их изначально неконституционными. Вопрос затянулся, а его рассмотрение на Съезде народных депутатов 18 апреля 1992 года и вообще было сорвано.
Мы вернули проблему на рассмотрение парламента. Сожалею, что когда мы преодолели сопротивление нигилистического антинационального лобби, Р.И. Хасбулатову удалось "в довесок" вбить в текст постановления "нивелирующий" его второй пункт, но, тем не менее, постановление о неконституционности передачи Крыма в 1954 году было принято. В 1993 году мы дополнительно приняли решение Верховного Совета России о российском статусе Севастополя.
За зимний визит 1992 года в Севастополь меня впервые объявили персоной нон грата на Украине. Особенно Л.М. Кравчук был в гневе от того, что моряки-черноморцы российских депутатов приняли гостеприимно, а эшелон руховцев во главе со Степаном Хмарой остановили перед городом.
Отклоняя призыв Верховного Совета Российской Федерации одновременно с Россией рассмотреть вопрос о конституционности решений 1954 г., Верховный Совет Украины расценил это обращение как дестабилизирующее общественно-политическую ситуацию на Украине и в России.
Крым должен не разделять, а соединять Россию и Украину. Но для этого в вопросе о Крыме и Севастополе должна быть ясность.
Справедливость не должна быть избирательна. Когда Съезд народных депутатов СССР дал политическую и правовую оценку пакту Молотова-Риббентропа и секретному протоколу к нему, то он открыл возможность переоценки многих правовых и политических реалий прошлого. Справедливость в отношении России и русского народа столь же необходима, как она была необходима, по мнению демократической общественности, в отношении прибалтийских республик.
Иллюзии и правовой нигилизм 1954 года
В архиве Президента Российской Федерации хранится протокол № 49 заседания Президиума ЦК КПСС от 25 января 1954 г., на котором 11-м пунктом в повестке дня стоял вопрос о передаче Крымской области из состава РСФСР в состав УССР. Председательствовал на заседании Г.М. Маленков. Кто докладывал вопрос, да и докладывали ли его вообще - в протоколе не указано. Очевидцы свидетельствуют, что решение готовилось и принималось под сильным давлением увлекшегося этой идеей Н.С. Хрущева.
5 февраля 1954 г. решение, принятое руководящей верхушкой КПСС, было юридически оформлено Постановлением Президиума Верховного Совета РСФСР "О передаче Крымской области из состава РСФСР в состав Украинской ССР", в котором всего три предложения: "Учитывая общность экономики, территориальную близость и тесные хозяйственные и культурные связи между Крымской областью и Украинской ССР, Президиум Верховного Совета РСФСР постановляет: Передать Крымскую область из состава РСФСР в состав Украинской ССР. Настоящее постановление внести на утверждение Президиума Верховного Совета СССР".
Уже 19 февраля 1954 г., по сценарию М.А. Суслова, прошло заседание Президиума Верховного Совета СССР, принявшего Указ о передаче Крымской области из состава РСФСР в состав УССР. С позиций сегодняшнего дня, 1954 г. был годом красивых слов и обманчивых иллюзий. В этот год отмечалось 300-летие добровольного присоединения Украины к России, в связи с чем руководители КПСС и замышляли отметить юбилей какой-либо заметной акцией.
П.Г. Тычина, депутат от Украины, заверял на сессии Верховного Совета Союза ССР в апреле 1954 г.: "Мы безмерно благодарны великому русскому народу, который спас Украину от порабощения ее султанской Турцией и польской шляхтой… Передача Крымской области Украине еще больше укрепляет дружбу наших братских народов. Когда и в какой капиталистической стране возможен был такой великодушный акт как передача великим народом одной из лучших своих областей другому народу?"
Ныне горько и тревожно читать речи на той апрельской сессии: "Для украинского народа великая честь включить в состав своей республики Крымскую область - землю, на которой вели героическую борьбу отважные сыны русского народа, сыны всех братских народов нашей Отчизны с иноземными захватчиками. В семье братских народов, во главе с великим русским народом Советская Украина - неотъемлемая и составная часть Советского Союза…".
Это из выступления представителя Украины. Ему вторил депутат Н.М. Пегов, секретарь Президиума Верховного Совета Союза ССР: "Добровольная и безвозмездная передача Крыма из состава Российской Федерации в состав Украины имеет поистине историческое значение, олицетворяет собой новый, социалистический подход к разрешению территориальных вопросов.". "Решение о передаче Крымской области из РСФСР в состав Украинской ССР, - заверял Н.М. Пегов, - отвечает интересам русского и украинского народов и общим государственным интересам Советского Союза. Это решение, принятое в знаменательные дни трехсотлетия воссоединения Украины с Россией, свидетельствует о дальнейшем укреплении единства и нерушимости дружбы русского и украинского народов в великой братской семье народов нашего социалистического Отечества".
Украинский депутат Н. Бажан, благодаря за подарок, приуроченный к 300-летию воссоединения Украины с Россией, уверял: "Своим дружественным актом передачи Крыма в состав Украины русский народ еще более украсил наше большое национальное торжество".
Воистину тогда была другая историческая эпоха, к которой можно относиться по-разному, но уроки которой необходимо помнить. Необходимо помнить, в каких условиях появился Закон СССР, утверждающий Указ Президиума Верховного Совета Союза ССР о передаче Крымской области из состава Российской Советской Федеративной Социалистической Республики в состав Украинской Советской Социалистической Республики, вносящий соответствующие изменения в ст. 22 и 23 действовавшей тогда Конституции СССР.
Закон несет следы спешки и правовой небрежности. В нем, как и в Указе от 19 февраля 1954 г., нет недвусмысленной директивы: "Передать Крымскую область и утвердить изменение границ между РСФСР и УССР".
Но для нас главное: была ли вообще ясно и в конституционной форме выражена воля Российской Федерации, ее многонационального народа на передачу Крыма? Разговоры Хрущева, Молотова, Тарасова, Коротченко и других политиков того времени, их планы и поступки пусть останутся предметом исторических исследований и дискуссий. Для нас важны официально принятые конкретные правовые акты, оформившие изменение статуса Крыма. Таких актов пять. Исходный - Постановление Президиума Верховного Совета Российской Федерации от 5 февраля 1954 г.
В тот же день, 5 февраля 1954 года, было издано аналогичное Постановление Совета Министров РСФСР № 156. И лишь 2 июня 1954 г. вопрос о Крыме рассматривался на сессии Верховного Совета Российской Федерации. Но речь шла уже не о согласии или несогласии РСФСР на изменение статуса Крыма, а о приведении Конституции РСФСР в соответствие с Конституцией Союза ССР, по которой Крым стал частью Украины уже в апреле 1954 г.
Суть проблемы для нас с вами сводится к ответу на вопрос: кто имел право давать согласие от имени Российской Федерации на изменение ее территории? О таком обязательном согласии говорили в то время ст. 16 Конституции РСФСР и ст. 18 Конституции СССР.
Ст. 33 Конституции республики содержала исчерпывающий перечень полномочий Президиума Верховного Совета РСФСР - 1 1 пунктов, от права созывать сессии Верховного Совета, давать толкование законов РСФСР и до назначения и отзыва дипломатических представителей РСФСР, принятия верительных или отзывных грамот аккредитованных при нем дипломатических представителей иностранных государств. Исчерпывающий перечень полномочий Президиума не содержал даже намека на право решать вопрос о территориальном переустройстве республики.
Более того, при анализе конституционных норм мы с неизбежностью должны прийти к выводу о том, что не только Президиум Верховного Совета Российской Федерации, но даже и сам Верховный Совет ни своевременно, ни тем более задним числом не имел юридического права изменять или давать согласие на изменение территории РСФСР.
В соответствии со ст. 22 Конституции республики Верховный Совет РСФСР являлся высшим органом государственной власти РСФСР. Согласно ст. 23 Конституции он осуществлял все права, присвоенные РСФСР согласно ст. 13 и 19 Конституции РСФСР, за исключением тех, которые входили, в силу Конституции, в компетенцию подотчетных Верховному Совету РСФСР органов РСФСР: Президиума Верховного Совета, Совета Министров и министерств РСФСР.
Итак, высший орган государственной власти РСФСР мог осуществлять лишь права, предусмотренные ст. 1 3 и 19 Конституции, да и то не в полном объеме. Между тем правовая норма о том, что территория РСФСР не может быть изменяема без согласия РСФСР, содержалась в ст. 16 Конституции, а значит, находилась вне сферы прав не только Президиума, но и самого Верховного Совета РСФСР. Отсюда следует, что никакие органы государственной власти РСФСР не наделялись правом изменять или давать согласие на изменение территории РСФСР.
Поскольку пункт "д" ст. 14 Конституции Союза ССР относил к ведению СССР в лице его высших органов государственной власти и органов государственного управления утверждение изменений границ между союзными республиками, а республиканская конституция не наделяла никакие органы государства правом решать этот вопрос, то впору говорить о конституционном пробеле. Но остается единственный способ получения согласия РСФСР на изменение ее территории - референдум граждан. И пункт "г" ст. 33 Конституции Российской Федерации наделял Президиум Верховного Совета правом производить всенародный опрос (референдум). В 1954 году это сделано не было.