Между тем части, наступающие на центр Берлина с севера и северо-востока, уже завершили штурм рейхстага. Над продырявленным куполом символического центра законодательной власти третьего рейха взвился алый стяг! Но гитлеровцы еще продолжали ожесточенно сопротивляться. Кто мог тогда знать, что наше знамя над рейхстагом еще не будет обозначать конец кровопролития на улицах Берлина? Героические воины, водрузившие это знамя, не знали, что управление гитлеровскими войсками сосредоточено в другой точке - в подземелье имперской канцелярии на Вильгельмштрассе. Лилась кровь и первого мая, когда Москве уже стало известно о водружении Знамени Победы над Берлином. Встала задача - подавить сопротивление батальонов, обороняющих подступы к имперской канцелярии, и тогда последует капитуляция берлинского гарнизона, бессмысленное кровопролитие кончится. Эту задачу могли выполнить раньше других полки, что остановились перед Ландвер-каналом.
…Обычно Сережа Березкин ходил вслед за замполитом как ординарец, а в этот день почему-то вдруг вышел вперед. Захотел показать свою лихость или… Нет, скорее всего, заметил цепким взором или почуял, что "двадцать второй" уже пойман на мушку гитлеровским снайпером. Выскочил вперед, приостановился, как бы прикрывая собой идущих за ним замполита и радиста. И пуля прошила ему голову. Попала в лоб. Она, конечно, была предназначена не для него.
Горько и больно было прощаться с верным фронтовым другом. Федор Федорович взял его на руки, спустился с ним на минуту в подвал - скоро последует сигнал возобновления штурма. И надо же, именно в эту минуту в наушниках рации на полковой волне послышался голос:
"К микрофону "двадцать второго". Вызывает "ноль седьмой". Это кто-то из штаба корпуса.
"У микрофона "двадцать второй", слушаю".
"Доложите, как идет подготовка к подписке на заем?.. Почему молчишь? Ты должен был донести об этом еще три дня назад. Нам важно знать предварительные итоги. Ты все хозяйство ставишь в трудное положение. Чем объяснить такое разгильдяйство?"
В ту пору ежегодно проводилась подписка на заем. В 1945 году она намечалась на пятое мая. "Ноль седьмому" важно было знать предварительно, какую сумму даст гвардейский полк. Ему, видно, очень хотелось козырнуть перед высшей инстанцией: "Вот смотрите, штурмуем Берлин успешно и по подписке на заем не отстаем". А тут нерасторопность "двадцать второго" портит все дело.
"Алло! Алло! "Двадцать второй", завтра же явитесь на парткомиссию. Такое политическое недомыслие несовместимо с пребыванием в партии. Вы слышите?"
"Слышу… Можете исключить заочно".
"Что? Повторите…"
"Повторяю: пошел ты к такой-то матушке…"
Этот разговор на полковой волне, конечно, слушали радисты всех полков корпуса. Вероятно, в эфире возникла пауза или хохот, но "двадцать второй" уже ничего не слышал. Бросив микрофон, он поклонился Сереже Березкину и ушел в боевые порядки первого штурмового отряда. В те часы он, кажется, искал смерти, был все время впереди, первым ворвался во двор имперской канцелярии. Но смерть миновала его.
3
Пришел день разбирательства в армейской партийной комиссии. Все торжествовали победу, а бывшему "двадцать второму", отстраненному теперь от всех обязанностей, надо было думать - ведь могут отобрать партбилет. Что делать? Решил побывать у командующего армией, который знал его еще по Сталинграду. Пришел к особняку командующего рано утром, походил перед окнами и уже собрался было идти обратно в полк, как возле калитки заскрипели тормоза машины. Сию же минуту из дома вышел командарм.
"Ты что тут, Федор, с утра пятки отбиваешь?"
"Да вот пришел сказать: на парткомиссию меня сегодня".
"Знаю".
"Но ведь я не случайный человек в партии".
"Знаю. Иди отчитывайся, потом посмотрим".
И командарм уехал в штаб. Некогда ему тут выслушивать самооправдания. Там, в штабе, его ждут не менее важные дела: вон какую гору взвалили на него - обеспечение порядка в поверженной столице Германии…
Но когда стали разбирать персональное дело Ковалева Ф. Ф., командарм внезапно появился в комнате, где заседала парткомиссия.
Послушав выступления двух или трех членов парткомиссии, он попросил слова:
"От имени Президиума Верховного Совета СССР и по личному поручению Михаила Ивановича Калинина вручаю Федору Федоровичу Ковалеву орден боевого Красного Знамени".
Вручил и тут же покинул комнату парткомиссии. Членам комиссии осталось только переглянуться, принять решение - закрыть дело - и поздравить Ковалева с высокой наградой…
И сейчас, вспоминая, как в момент поздравления одни члены партийной комиссии прятали свои взгляды, а другие искренне радовались, Федор Федорович решил предупредить Василия Ярцева о чем-то очень важном, но тут снова заклинил ход мысли Афоня:
- Говорят, этот орден у вас вместо Золотой звездочки.
- Чепуху ты городишь!
- Не горожу, а читал в записках дяди Левонтия. Он ведь был в вашем полку. Яманов, Левонтием его звать. Помните?.. Ну, вот. Записки его я все равно опубликую. Вас нашел и того, бывшего "ноль седьмого", встречал.
- Не знаю никакого бывшего "ноль седьмого", не знаю. Чепуха все это!
- Если вам так надо, больше не буду бередить ваше сердце, - смирился Афоня.
Однако этот разговор вынудил Федора Федоровича вернуться к столу, достать коробку с наградами и попросить ребят разместить их на груди. Грудь его на этот раз показалась ребятам очень узкой. Теснота, хоть медаль на медаль накладывай.
Зал клуба встретил ветерана войны вовсе не так, как предполагал Федор Федорович. И опять начался его спор с собственной памятью:
"Ты презираешь меня за трусость, называешь приспособленцем, но посмотри, какие умные люди, как внимательно они слушают".
"Вижу, но ты будь самим собой, не припадай".
"Не припадаю, но они уже все поняли".
"Сомневаюсь, проверь".
"Как?"
"Говори и замечай, кто поглядывает на часы".
"Нет таких".
"Не обманывай себя, приглядись".
Заканчивая рассказ о штурме Тиргартена, о героизме однополчан, исключив, конечно, эпизод ругани по радио с "ноль седьмым", Федор Федорович увидел Огородникова. То и дело крутит своей косматой головой по сторонам, посматривает на ручные часы, прихлебывает кофе. На шее японский транзистор. Того и гляди включит музыку. Ребята говорят, что приладился Мартын к гостинице, в которой живут итальянцы и шведы. Молоко разносит. Итальянцы любят наше молоко. Сегодня Огородников вырядился во все заграничное: желтые носки, зеленый галстук. Сидит рядом с итальянскими специалистами. У них и прически нормальные, и костюмы у многих из нашего добротного материала, слушают напряженно, стараются понять смысл без переводчика, в руках русско-итальянские словари.
Когда обозначатся перемены в характере Огородникова, когда к нему придет желание вытряхнуть из себя хитроватую глупость рисоваться под обиженного судьбой неудачника и затем честным трудом завоевать уважение товарищей, - кажется, не дождаться. Уже завершается подготовка к пуску всего комплекса механизмов огромного завода, а он, Огородников, остался таким, каким пришел на строительство. Тысячи парней и девчат овладели за это время специальностями комплектовщиков и сборщиков основных узлов серийного выпуска автомобилей, а он, мотаясь по всем цехам, готовился к сборке личного автомобиля из "бросовых", как он считал, деталей.
- Не бросовые, а ворованные, - говорили ему друзья по общежитию.
- Поймайте - тогда говорите "ворованные", - отвечал он, отстаивая свой замысел еще в начале такой авантюры. - Жмите на контроль за качеством, озолочу. Из бракованных буду собирать не на мировой рынок, а для себя, для личного пользования…
Не без умысла он поступил на службу в ВОХР - военизированную охрану завода. Там нашелся оглядистый человек Тимуров, в помощниках начальника ходил со своим планом. Про запас ему нужен был такой хваткий парень. Не зря же говорят: везде необходим козел отпущения, на которого можно свалить любой просчет. Но ребята убедили Огородникова показать личный запас бракованных деталей на совещании по управлению производством, и Тимуров вынужден был писать объяснение, как и почему попал под его покровительство такой хват. Теперь Огородников снова мотается, молоко вот разносит… Можно ли такого парня заставить задуматься о завтрашнем дне? Пожалуй, напрасно согласился Василий Ярцев с доводами Абсолямова, Волкорезова, Яманова и Кубанца, что нельзя допускать Огородникова даже к стажировке на том агрегате, на котором они работают и понимают друг друга, как хорошо слаженный экипаж танка или самолета. Нет, надо посоветовать им пересмотреть свое решение. Ведь они знают пороки Огородникова и должны помочь ему избавиться от них. Рабочего воспитывают не мастер, не начальник смены, не комендант общежития, а коллектив, бригада, экипаж, те, кто стоит с ним у станка, кто обедает с ним за одним столом и спит рядом…
Наблюдая за Огородниковым и думая о нем, о его завтрашнем дне, Федор Федорович ждал, когда дежурный по залу соберет записки. Здесь заведен такой порядок - вопросы в письменном виде. Оказалось, что лишь одна записка была адресована Федору Федоровичу, остальные - целая стопка - организаторам вечера: "Почему не записывается такая беседа для вещания по заводскому радио? Почему не запланирован показ документального фильма о штурме Берлина?.." Значит, участники вечера хотят знать об этом памятном событии больше, чем рассказал Федор Федорович. А в записке на его имя значилось: "Говорят, после взятия Берлина парижане готовились встретить ваш полк. Кто из вашего полка был там?" Такой вопрос подкинул дотошный Афоня Яманов.
В зале наступила тишина. Перестал крутить лохматой головой и разносчик молока Огородников.
- Как мне известно, - сказал Федор Федорович, - ни один полк Советской Армии после штурма Берлина не собирался быть в Париже, поэтому парижане не могли готовиться к встрече с нами… Помню только, точнее, непослушная память подсказывает мне, как два солдата нашего полка были наказаны за самоволку в Париж…
- Как это было? - донеслось из зала в нарушение установленного здесь порядка.
И пришлось рассказать.
После подписания соглашения глав союзных держав о зонах оккупации - это соглашение было подписано в Бабельсберге (Сан-Суси) близ Потсдама второго августа сорок пятого года - наши войска двинулись за Эльбу. Полку, в котором служил Федор Федорович, была указана точка, обозначенная на карте, - Хильбург-Хаузен. Это в трехстах семидесяти километрах западнее Эльбы - в Тюрингии, занятой американскими войсками. Двигались не спеша, но быстро. За Эльбой, на горном перевале западнее Заофельда, все чаще и чаще дорогу преграждали брошенные американцами "доджики" и "студебекеры". Перед Хильбург-Хаузеном на обочинах валялись даже легковые "виллисы". Почему американцы так гнали машины, трудно понять. Подобрали один "виллис" два смельчака из взвода разведки.
Продув карбюратор, они завели двигатель и забыли остановиться, где надо, выскочили на автостраду Дрезден - Париж. Куда девались два солдата, подсказали потом местные жители - немцы.
"Цвай русиш сольдат фарен градаус нах Париж (два русских солдата поехали прямо в Париж)".
Американские дорожные патрули пропустили их без задержки. Французы оказались более внимательными. Они даже объяснили, что два русских солдата - желанные гости Франции. У них на груди медали "За оборону Сталинграда". Сталинград - гость Парижа…
Наконец самовольщики остановились на восточной окраине французской столицы. Остановились передохнуть в усадьбе владельца кафе-гостиницы. Вокруг них сразу собралась толпа любопытных французов. Хозяин гостиницы успел вывесить рекламу:
"Здесь остановились герои Сталинграда и штурма Берлина - почетные гости Парижа".
На них кирзовые сапоги, выцветшие гимнастерки, помятые брюки, заношенные пилотки. Но, кажется, никто не замечал этого. Внимание парижан было приковано к поблескивающим на гимнастерках медалям. Советские воины! Парижане готовы были носить их на руках, но не смели прикоснуться к ним. И будто солнце потускнело в глазах гостеприимных парижан, когда было сказано, что эти "гости" должны немедленно возвращаться в полк. В минуту машину самовольщиков завалили подарками. Но те ничего не взяли, кроме трех канистр с бензином на обратную дорогу.
И на обратном пути их никто не остановил.
- За самовольную отлучку смельчакам, конечно, пришлось побывать на гауптвахте, и мне попало за них, - признался Федор Федорович, - и вспоминаю я об этом по воле непослушной памяти.
- О-о-о, - протянул один из итальянцев, вскинув ладони над головой, - непослушной память!
От дальних столиков донеслось:
- Спасибо такой памяти!
Все вскочили. Зал взорвался аплодисментами. Не жалел ладоней и Мартын Огородников.
Вот и пойми ее, память, куда она может повернуть ход дела.
Глава девятая
РУСТАМ АБСОЛЯМОВ
По восьмой тетради
1
Рустаму не терпелось видеть на трассе новую модель автомобиля с универсальным кузовом. Последнюю неделю он крепил на опорных дисках тормозные устройства для нее. И когда Ярцев сказал, что завтра испытатели выведут на обкатку пробную серию "универсалов", Рустаму было трудно справиться с собой: отложил контрольную работу, - он теперь студент вечернего отделения Политехнического института! - колобродил всю ночь в общежитии, не давал друзьям спать. И на работу пришел на два часа раньше обычного. Пришел вместе с Огородниковым.
Уговорил все же Федор Федорович взять этого непутевого косматика в экипаж: "пока стажером, а там видно будет". Рустам резко возражал против такого решения, потому именно его в первую очередь и обязали приноровить Мартына к работе. Первые дни Мартын пытался сачковать, но разве перехитришь агрегат, если он сам указывает вспышками красных лампочек, где стоит ротозей и ловкач? Тут хитрость видна сразу всему экипажу и даже соседям справа и слева. Рустам взял с собой Мартына и на крепление тормозных устройств. Неделю сам крепил и за Мартыном следил, чтоб огрехов не допустить.
И вот настал день проверки - что дала совместная работа с Огородниковым?
Какой это был день, Рустам и сейчас не может объяснить. Грудь распирала тревога: вдруг тормоза откажут и кто-то из испытателей врежется в столб. Потому, когда стало известно, что испытатели пошли на третий круг с повышенным режимом, Рустам оставил Огородникова на своем месте одного, а сам выскочил из цеха. На площадке перед главным корпусом стояли все начальники управлений во главе с генеральным директором. Чуть поодаль толпились цеховые инженеры. Здесь Рустам встретил своего начальника, но не оробел: пусть в грозу превратится - не отступлю, у меня тоже есть право быть тут в такой час.
Мимо проскакивали один за другим "универсалы". Промелькнуло лицо Ярцева. Потный, сосредоточенный, даже глазом не повел, хотя Рустам крикнул ему во все горло: "Как тормоза? Тормоза как?" Лишь потом, после четвертого круга, когда Ярцев по отмашке руководителя группы испытателей остановился перед генеральным директором, Рустам рванулся туда и раньше всех добился ответа на свой вопрос.
- Держат мертво, - сказал Василий.
Значит, тормозная система сработала надежно. Ради такого момента можно пожертвовать чем угодно.
И тут же Рустам встревожился. Ему показалось, что он один-единственный из своего цеха, а быть может, со всего завода осмелился на такой шаг. Грустное одиночество. Эх, ровесники, ровесники, неужели природа лишила вас чувства ревности или хотя бы простого любопытства: как ведет себя в деле деталь твоя, которую ты готовил или ставил на свое место?..
Однако прошло еще несколько минут, и Рустам успокоился. Сотни таких же парней, как он, прилипли к окнам главного корпуса, многие забрались на крыши, откуда была видна вся трасса трека. Столько же, если не больше, наблюдателей, как сказал Ярцев, облепили заборы на самых опасных поворотах.
- Разглядывают, как тушканчики из нор…
Зря Василий называл их так. Это верные друзья завода. И вообще этот день надо было объявить заводским праздником. Едва ли объявят из-за принципа: "Меньше шума, больше дела". Может, в этом есть свой резон.
Вспомнился почти такой же праздничный настрой после пуска первой очереди, когда с конвейера стали сходить сотня за сотней, затем тысячи автомобилей первой модели. В цехах уже приготовились кричать "ура"… Тогда генеральный директор опередил восторг строгим приказом о результатах обкатки первой серии, и начальники цехов обливались потом в мучительных поисках: как избавиться от того или иного огреха, отмеченного на схеме узлов автомобиля синим крестом испытателей. Потом подключились еще пять тысяч автолюбителей города и области, которым были проданы автомобили из первой серии. Продали с правом обращаться со всеми неполадками в отдел рекламации завода. Пять тысяч самых привередливых оценщиков всех деталей. Как-никак личная собственность, заплачена за нее не одна тысяча рублей…
И началось самое грустное время в первоначальной жизни завода. Перед его проходными, перед отделом рекламации посинели и побагровели площади: кузова первого выпуска были покрашены в синий и вишневый цвета. Побледнели начальники цехов, инженеры отдела технического контроля. Стали багровыми от возмущения мастера, ремонтники, слесари. Сотни претензий, да каких - уши вянут. Вот тебе и праздник…
Лишь цех опорных дисков и тормозных устройств не трогали. Правда, позже нашлись два чудака. Один из Куйбышева, другой из Чапаевска. Кричат: "Колодки не регулируются!" По номеру шасси дознались, кто устанавливал колодки. "Виновника" вызвали в отдел рекламации:
- Устраняй дефект!
Залез Рустам под одну машину, под другую и видит - эксцентрики стоят не так: владельцы машин "отрегулировали" с помощью зубила. Послал он их на станцию техобслуживания менять эксцентрики за свой счет, чтобы не порочили цех такими претензиями.
Были и до сих пор поступают претензии законные. Выдергивается рычаг переключения скорости. Кое-кто называет это "противоугонным" приспособлением: попробуй угнать машину без такой детали, она за голенищем шофера - во как здорово! На самом деле этот дефект порожден леностью сборщиков и синтетикой. В момент крепления рычага положено смазывать гнездо кулисы специальным раствором, а некоторые умники смазывают солидолом, который разъедает синтетику, и рычаг легко выдергивается.
Есть жалобы на сцепление: трясет при разгоне на второй передаче. Почему? Плохо отрегулированы механизмы сцепления. Сборщиков из соседнего цеха надо бить по рукам за это. Чутье в руках должно быть при регулировке. А кто там регулирует? Чаще всего люди без опыта. А где их найдешь, с опытом? Текучка, большая текучка в соседнем цехе. Поработал парень месяц - не понравилось, уволился. Приходит в новый. Его и тут не привяжешь, пока сам не поймет: хватит колобродить, закрепляться пора. Закона такого нет, а совесть должна быть.