На самом деле Эйхман был малозначительной фигурой, всего лишь винтиком в гигантской машине Холокоста. Но именно он стал, как теперь выражаются, знаковой личностью в чудовищном процессе уничтожения шести миллионов евреев, своего рода "козлом отпущения". Такова уж особенность массового сознания – в любом горе, несчастье, беде, катастрофе оно требует найти главного виновника, дабы возложить на него всю полноту ответственности за свершившееся. Именно Эйхман, всего лишь оберштурмбаннфюрер СС (звание, приравненное к подполковнику в войсках), стал символом всех преступлений гитлеровского нацизма. Плюгавая фигурка шефа всего лишь реферата IVB4 выросла до чудовищных размеров злого джинна.
Он родился в Австрии, в семье бухгалтера. Во время учебы в школе в городе Линце за свою вовсе не арийскую внешность получил от однокашников прозвище… "жиденок"! Два года проучился в техническом высшем учебном заведении, но образование не завершил. Еще молодым примкнул к нацистскому движению и даже состоял в одном отряде с Кальтенбруннером в полулегальных австрийских СС. Летом 1933 года перебрался в Германию и вступил в СД. С самого начала своей службы в гестапо занимался еврейской проблемой. Изучил историю евреев, иудейскую религию, овладел ивритом, посетил Палестину. Как уже сказано ранее, в 1939 году возглавил реферат, который располагался на Курфюрстенштрассе, 115/116, в роскошном здании, некогда принадлежавшем берлинским масонам. Реферат стал своего рода диспетчерским пунктом, координирующим центром вначале еврейской эмиграции, а затем "окончательного решения". Ввиду большой секретности своей деятельности Эйхман, всего лишь шеф реферата (то есть даже не отдела, а отделения в AMT-IV), подчинялся непосредственно Мюллеру. С последним у Эйхмана завязалась почти дружба (настоящей быть не могло из-за огромной разницы в положении и званиях) на почве общего пристрастия к музыке и шахматам.
Когда зимой 1944/1945 года здание на Принц-Альбрехтштрассе было серьезно повреждено при бомбардировках Берлина, Мюллер перенес свой рабочий кабинет на Курфюрстенштрассе, 115/116.
В мае 1945 года Эйхман был арестован американцами и помещен в лагерь для интернированных лиц. При невыясненных тогда обстоятельствах в 1946 году из лагеря бежал, четыре года жил в Германии по подложным документам. В 1950 году по ним же через Италию эмигрировал в Аргентину. Вместе с семьей. Не вызывает сомнения, что проделать все это (включая неоднократную смену документов) можно было только при очень серьезной поддержке, и не только со стороны эсэсовской нелегальной ОДЕССЫ, но и вполне легальных американских оккупационных властей.
Поиски Эйхмана стали навязчивой идеей спецслужб Израиля.
В конце 1957 года шеф МОССАДА (и координатор всех спецслужб государства) Иссер Харел получил из Германии конфиденциальную информацию о том, что Эйхман действительно уцелел, перебрался через океан и сейчас под чужим именем живет в Аргентине. Началась кропотливая и очень профессиональная работа, увенчавшаяся успехом. Агенты Харела установили, что Эйхман с женой и четырьмя детьми живет в Буэнос-Айресе. Более того, удалось узнать даже его точный адрес: Оливос, улица Чакабуко, 4261.
В марте 1958 года в Буэнос-Айрес прибыл Эфраим Эльром. Он не был сотрудником разведки, но опытнейшим полицейским офицером, профессиональным розыскником, много лет проработавшим в Германии, свободно владевшим немецким языком, да и внешне (в данном случае немаловажно) похожим на немца.
Эльром выяснил, что человек, в котором подозревали Эйхмана, действительно по этому адресу жил, владел небольшой прачечной, но разорился и перебрался на другую квартиру. Адреса не оставил.
В помощь Эльрому прибыли еще несколько оперативников. В декабре 1959 года они-таки вьиислили возможно Эйхмана, проживавшего под именем Рикардо Клемента на улице Гарибальди. К этому времени сотрудники МОССАДА досконально, день за днем составили биографию Эйхмана, установили его наклонности и привычки.
Нет-нет, но оперативников охватывало сомнение: уж очень невзрачный пожилой человечек в потертом костюме, лысый, в больших очках не походил на того щеголеватого офицера СС, которого они разыскивали.
Сомнения развеял случайный эпизод. Вечером 21 марта 1960 года Клемент вернулся домой с работы раньше обычного, с большим букетом роз в руках. Дверь ему отворил старший сын, против обычного принаряженный. Допоздна в доме явно отмечалось какое-то семейное событие. Долго гадать не пришлось: сверившись утром с досье гестаповца, израильские разведчики обнаружили, что 21 марта текущего года супруги Эйхманы должны были отмечать свою серебряную свадьбу!
Цепочка замкнулась.
…Еще в 1958 году, получив согласие премьер-министра Бен-Гуриона на операцию, для руководства ею в Париж вылетел Харел, где устроил нечто вроде штаба по похищению Эйхмана и доставке его в Израиль. Всего в операции принимали участие около двадцати лучших израильских разведчиков, в том числе одна женщина.
После того как были изготовлены фальшивые документы для каждого израильтянина, группы захвата и обеспечения прибыли в столицу Аргентины. Мастер, изготовлявший паспорта, также прибыл в Буэнос-Айрес, чтобы в случае надобности на месте снабдить боевиков новыми документами. Он же должен был изготовить таковые и для… самого Эйхмана. Поскольку эсэсовского палача предстояло не уничтожить физически (это было проще простого), а похитить, вывезти в Израиль и там предать суду.
В Буэнос-Айресе израильтяне сняли несколько квартир и арендовали автомобили, без которых было невозможно вести круглосуточное наружное наблюдение за "объектом". Женщина-оперативник должна была исполнять роль хозяйки и… поварихи той квартиры, в которой предполагалось содержать Эйхмана некоторое время после похищения до посадки в самолет.
К этому моменту операции (важному, но еще не последнему в достижении полного успеха) в Буэнос-Айрес перебрался и сам Харел.
…11 мая 1960 года оперативники Эйтан, Шалом и Петер (Цви) Малкин подкараулили Клемента на улице, мгновенно затолкали в автомобиль и доставили на приготовленную заранее квартиру. Ошеломленный "Клемент" не оказал ни малейшего сопротивления.
На квартире Эйхмана обыскали, раздели и подняли левую руку: у всех офицеров СС под мышкой была татуировка: руны и группа крови. У Клемента под мышкой был заметный шрам… И Клемент тут же сознался. Да, его настоящая фамилия Эйхман… Затем он назвал номер своего членского билета НСЛАП и удостоверения офицера СС.
В снятой боевиками квартире Эйхман, прикованный наручником к кровати, провел несколько дней. Боевики были потрясены, когда однажды, после прочтения обычной христианской молитвы, Эйхман на чистейшем иврите, без запинки, прочел молитву "Шева", с которой евреи в лагерях смерти шли к газовым камерам: "Услышь, о Израиль, наш Бог, Единый Бог"…
22 мая 1960 года самолетом авиакомпании израильской "Эль Аль" Эйхман был доставлен в Тель-Авив. Заранее накачанного транквилизаторами военного преступника доставили на борт по трапу как заболевшего члена резервного экипажа.
Суд над Эйхманом длился более полугода. Скамья подсудимых, изготовленная на одного человека, во избежание возможного покушения была накрыта колпаком из пуленепробиваемого стекла. Эйхман был приговорен к смертной казни и повешен в тюрьме Рамле 31 мая 1962 года. Тело его было кремировано, а прах развеян в море далеко от берега.
Израильтяне очень гордятся тем, что Адольф Эйхман – единственный человек, казненный по приговору суда за все время существования еврейского государства.
…Рейнхард Гейдрих умер 4 июня 1942 года после смертельного ранения.
Георг Лейббрандт после войны интернирован. В 1949 году освобожден, сотрудничал с американскими спецслужбами. В январе 1950 года Нюрнбергским земельным судом привлечен к делу об уничтожении евреев и в августе того же года… освобожден. Скончался в 1982 году.
Вильгельм Штуккарт был после войны приговорен к 3 годам и 10 месяцам тюрьмы. В январе 1951 года освобожден. В декабре 1953 года погиб в автокатастрофе. Ходили слухи, что дорожное происшествие подстроено агентами МОССАДА.
Альфред Майер покончил жизнь самоубийством в мае 1945 года.
Эрих Нойман после войны арестован, в 1948 году освобожден по состоянию здоровья.
Роланд Фрейслер погиб прямо в зале судебных заседаний во время бомбардировки Берлина 3 февраля 1945 года.
Мартин Лютер застрелен советским военнослужащим 13 мая 1945 года за неподчинение приказу.
Герхард Клопфер бежал из Берлина в последние дни войны, был задержан и опознан. В 1949 году освобожден как "виновный незначительно". Работал адвокатом в Ульме. Умер в 1987 году.
Генрих Мюллер исчез в Берлине в начале мая 1945 года. Скорее всего – погиб, пытаясь ускользнуть из города.
Рудольф Ланге погиб в феврале 1945 года в бою в Польше.
Судьба остальных "ванзейцев" автору неизвестна.
Глава 21. Немец, который брал Берлин
В одном надо, без сомнения, отдать должное орпо и зипо – поддерживать порядок в стране, особенно в Берлине, они умели. До самого конца Третьего рейха, когда, к примеру, столица подвергалась жесточайшей бомбардировке авиации союзников, хаоса и паники среди населения не наблюдалось, все учреждения, предприятия, организации функционировали, как должно.
Усилиями полиции всех видов, а также квартальных блоклейтеров жители многомиллионного города находились под жестким, действенным контролем. Этому способствовали также четко работающие призывные пункты, финансовые учреждения, конторы, ведающие учетом и распределением карточек на продовольствие и промышленные товары. Военнослужащие, приезжающие в город в краткосрочный отпуск или в служебную командировку, также находились под присмотром военных учреждений со дня приезда и до дня отъезда. Под жесточайшим контролем находились транспортные артерии, в первую очередь – железные дороги.
Поэтому делом невероятно сложным было проникнуть в тот же, к примеру, Берлин, а также осесть в нем и приступить к своей специфической деятельности даже опытному советскому разведчику. Разумеется, это относится и к разведчикам других стран, входящих в антигитлеровскую коалицию.
Были случаи, когда агенты советской разведки, граждане нейтральных либо союзных с Германией стран приезжали в столицу или какой-нибудь иной город рейха по коммерческим делам. Так, дважды побывал в Берлине и накоротке встречался с одним из участников "Красной капеллы", передал ему деньги, кварцы для рации, новые коды один шведский промышленник.
Советская внешняя и военная разведка готовила и засылала в Германию сотни агентов из числа старых немецких политэмигрантов или бывших военнопленных, прошедших курс подготовки в антифашистских школах, а затем в индивидуальном порядке на конспиративных квартирах либо дачах спецслужб.
Почти никто из них не сумел приступить к выполнению своих обязанностей. Некоторые бывшие военнопленные рассматривали вербовку лишь как возможность вырваться из плена и вернуться домой. Эти, как только их сбрасывали с парашютами над Германией или вошедшей в состав рейха территорией Польши, немедленно сдавались властям. Увы…
Другие, честные антифашисты, кое-кто из них воевал в составе интербригад в Испании, были изобличены, схвачены, допрошены, зачастую с применением пыток, и казнены. Очень уж плотным, как уже было сказано выше, был контроль орпо, зипо, полевой жандармерии над всеми слоями населения. К тому же немцы-эмигранты, покинувшие Родину кто десять, кто пять лет назад, попросту не знали новых реалий повседневной жизни Третьего рейха, их могла выдать любая ошибка, оплошность даже не на профессиональном, а бытовом уровне.
Исключения исчислялись, увы, единицами.
…Его звали Хайнц Мюллер. Унтер-офицер. Принадлежал к числу так называемых "непрозрачных немцев". Таких обычно на фронт не посылали, оставляли служить в тыловых частях. Поэтому авиамеханик Мюллер попал на фронт лишь в конце 1943 года, когда ему было уже 28 лет. Улыбчивый блондин с добрыми глазами принимал участие в антифашистском движении в Саарской области. Несколько раз подвергался арестам, последний завершился двухлетним заключением в концлагере.
После призыва в люфтваффе Мюллера направили в школу авиамехаников в Австрию, потом к месту службы во Францию. В ноябре 1943 года его перевели в Одессу, в 1-ю военно-транспортную воздушную эскадру. Самолеты эскадры "Ю-52" снабжали боеприпасами и продовольствием уже отрезанные Красной Армией части вермахта в Крыму и районе Николаева.
4 января 1944 года на обратном пути из Крыма в Одессу бортмеханик Мюллер, угрожая оружием, заставил пилотов транспортного "Юнкерса" с бортовым номером НХ-АП изменить курс и совершить посадку на территории, уже освобожденной советскими войсками.
Первому же подоспевшему капитану Красной Армии Мюллер протянул пять пистолетов – собственный и четыре отобранных у членов экипажа, свои документы и… справку о пребывании в концлагере Дахау.
В штабе истребительной авиачасти Мюллер дал подробную информацию о своей эскадре, а также о блокированной в Крыму 17-й немецкой армии.
Потом была Москва, Красногорск, лагерь 27/1, Центральная антифашистская школа. В августе 1944 года Мюллер был официально освобожден из плена. Его привезли в Москву и поселили в одной из конспиративных квартир внешней разведки.
Личные данные Мюллера, черты его характера, убежденный антифашист, наконец, военная профессия подсказали советским разведчикам, в каком качестве возможна заброска Мюллера во вражеский тыл, причем непосредственно в Германию, еще точнее – в Берлин.
Для дальнейшей подготовки Мюллера и его напарника по будущему заданию Пауля Лампе перевезли в подмосковный дачный поселок Быково по Московско-Рязанской железной дороге. Имена им для удобства оставили собственные. Мюллеру присвоили псевдоним "Мельник" и личный номер 70860.
Окончательное боевое задание напарники получили в октябре 1944 года. Им предстояло проникнуть в столицу Третьего рейха, определить значение и местонахождение важного засекреченного учреждения, интересовавшего советскую разведку, а также совершить уже по своему усмотрению несколько боевых операций. С этой целью их снабдили взрывчаткой и взрывателями с часовым механизмом. Первую явку им назначили на квартире супругов Карла и Гертруды, давних советских агентов, проживавших на Франкфуртераллее.
В Берлин разведчики добирались сложным и долгим маршрутом. Вначале их сбросили с парашютами в условленное место за линией фронта. Тут их встретили партизаны и вывели к станции железной дороги. Им пришлось на поездах пересечь две границы, в том числе югославскую. Путь был окольный, но себя оправдал, поскольку немецкие спецслужбы менее всего могли предположить, что его используют советские разведчики, пробирающиеся в Берлин.
У напарников были прекрасные документы: у Мюллера на имя военного корреспондента обер-лейтенанта авиации Хайнца Крюгера, у Пауля Лампе – также военного корреспондента лейтенанта авиации Пауля Лемана.
Через хозяев первой квартиры Пауль Лампе выяснил, что в Берлине уцелели некоторые его старые знакомые антифашисты. Напарники установили с ними связь. В итоге образовалась подпольная группа, насчитывающая до 15 человек. Жилище одной из супружеских пар на Бокхагенерштрассе, 26, стало их явочной квартирой.
Путем наблюдения разведчики и их помощники установили, что на Шварцергрунд находится важный военный объект – штаб, в чьи функции, в частности, входит организация обороны Берлина на дальних рубежах.
Затем Мюллер, используя один из выданных ему на крайний случай документов – удостоверение уполномоченного контрразведки 3-го военного округа (Берлин), – вошел в доверие некоего пожилого господина, являвшегося сотрудником РСХА. Выяснил это обладатель красивой летной формы обер-лейтенант Крюгер от хорошенькой официантки в ресторанчике на Иоахимшталлерштрассе, куда он регулярно захаживал, где и приметил сего господина, в котором наметанным глазом определил старого полицейского служаку. А хорошенькой официантке он приходился родным дядей.
В конечном итоге Хайнц выяснил, что исчезнувший некоторое время тому назад из поля зрения советской разведки важный объект спецслужб рейха перебрался из Берлина в Карлсбад (ныне Карловы Вары).
Шифровка с информацией об обоих объектах была передана в Москву.
Затем у Мюллера возник дерзкий план: взорвать в берлинском районе Далем установленный им крупный штаб. Одно неприятное происшествие, которое едва не привело к провалу, заставило его ускорить выполнение замысла.
Мюллер и Лампе хоть и имели подлинные документы, старались избегать встреч с патрулями. Но однажды все же нарвались на такой патруль. Пожилой лейтенант с "Железным крестом" еще Первой мировой войны, явный ландштурмист, в подлинности удостоверения личности Мюллера не усомнился, но обнаружил какую-то неточность в командировочном предписании. Он извинился перед старшим по званию, но все же настоятельно предложил проехать в главную военную комендатуру на Фридрихштрассе. Они поднялись на платформу Ангальтского вокзала и вошли в вагон городской железной дороги. Патрульные держались с обер-лейтенантом корректно и не пыталась блокировать его, что и спасло разведчика.
На одном из перегонов электричка замедлила ход на участке, где шел ремонт после недавней бомбардировки. Мюллер незаметно нащупал за спиной ручки обеих дверных створок, с силой рванул их в разные стороны и прыгнул на мягкую, разметанную взрывом фугасок землю. И тут же электричка снова набрала скорость…
Взорвать штаб в Далеме Мюллер хотел, используя начиненную взрывчаткой машину, желательно с номерным знаком вермахта. Легче всего захватить такой автомобиль можно было неподалеку от штаба на прямой, как стрела, автостраде, проходящей в западной части Берлина. (До войны здесь проводили скоростные автогонки.)
На операцию Мюллер, Лампе и еще два их товарища вышли 31 марта 1945 года. Кроме оружия (пистолетов и гранат) и взрывчатки, у них имелся добытый с некоторыми сложностями жезл регулировщика.
От станции Варшауэрштрассе четверка, сделав пересадку на узловой станции Весткройц, доехала на электричке к 12 часам дня до станции Грюневальд, здесь вышла, направилась в сторону леса и автострады.
По плану Мюллер и Лампе прохаживались с жезлом по проезжей части, высматривая подходящую машину. Товарищи со снаряженным боезарядом ожидали их сигнала в придорожных кустах. Дежурить разведчикам пришлось почти два часа – движение по автостраде было редким, проезжавшие машины по разным причинам их не устраивали.