Аргументы КУПЕРА были просты и понятны. Для того чтобы быть принятым в высшем обществе, нужны деньги. "Нужно иметь автомобиль, уметь танцевать, пить и не испытывать стеснения в деньгах, и тогда можно будет приобретать нужных друзей, - наставлял он МАГА. - При наличии влиятельных друзей не составит труда получить должность личного секретаря какой-нибудь важной персоны. Кесслер (доверенное лицо Генри Детердинга. - О.Ц.), например, имеет шесть секретарей с оксфордским образованием… Слово жены или дочери такого магната может оказаться весомее самых блестящих способностей".
"Удрученный историей с ужином у сэра Вальтера, - писал Быстролетов в Центр, - МАГ признал, что КУПЕР на 100 % прав: "Дело идет о будущем моего сына, и весь вопрос действительно сводится к деньгам. Но деньги нужны большие. Как их заполучить? Если есть возможность, я готов на все".
КУПЕР ответил, что такая возможность имеется. Один известный ему крупный банк играет на иностранных, преимущественно немецких биржах. Для этого ему нужна надежная и детальная информация о тенденциях развития тяжелой промышленности в ведущих странах Европы. Например, если было бы точно известно, что предстоит война Италии с Абиссинией, то следовало бы быстро скупать акции итальянских заводов, выполняющих военные заказы правительства Муссолини. Если немецкий военно-воздушный флот будет легализован, то аналогичным образом надо заблаговременно приобретать акции авиационной промышленности Германии. Но все эти решения - о войне, о германских ВВС - политические. О них можно узнать только из информации дипломатических ведомств. "МАГ должен капитализировать свою осведомленность. Банк предлагает 100 фунтов в месяц, 40 получает КУПЕР, 60 - МАГ" - таким предложением завершил свой монолог КУПЕР.
МАГ ответил, что дело это вполне выполнимое, что он может делать выписки из бумаг, попадающих ему в руки. КУПЕР с ходу выдвинул встречное предположение: "Зачем возиться с выписками. Это трудоемкая и опасная работа. Лучше использовать подлинники". МАГ сказал, что он предложение в принципе принимает, но ему необходимо все тщательно продумать.
Первый разговор с МАГОМ завершился так же, как и с ШЕЛЛИ. МАГ обещал все продумать и, видимо, действительно продумал, так как на следующей встрече стал подробно расспрашивать КУПЕРА о деятельности банка. "КУПЕР был подготовлен очень тщательно, - писал в Центр Быстролетов. - Опыт с ШЕЛЛИ добавил ему уверенности, а я подготовил для него целый доклад с цифрами и датами. КУПЕР рассказал МАГУ о действительно имевших место случаях удачной игры банков, располагавших ценной информацией, подтверждая к тому же свой рассказ цифрами… МАГ остался доволен беседой…" "Предложение вполне нормальное со стороны банка, - сказал МАГ. - Я соглашаюсь работать, но необходимо изыскать форму работы, обеспечивающую банку получение: а) наиболее весомой информации из ФО, б) сразу же по ее поступлении". Затем МАГ пустился в объяснение деталей своей работы. Он сказал, что еженедельные печатные сводки не содержат наиболее важных телеграмм, так как они носят сугубо информационный характер и имеют целью дать членам кабинета общее представление о ситуации. Наиболее важные телеграммы размножаются на пишущей машинке и предназначены для доклада Секретарю (очевидно, министру или постоянному заместителю министра). МАГ, по его словам, работал в отделе, через который проходила наиболее важная информация. Она поступала после обеда, как раз в его смену. Утром передавались телеграммы из Форин Офиса в посольства. МАГ был готов делать выписки не только из телеграмм, которые он сам расшифровывал, но и из всех других сообщений, которые мог бы увидеть в других комнатах, а также делать записи о разговорах по поводу той или иной информации. В одиннадцать часов вечера ежедневно он будет передавать сведения КУПЕРУ, а тот должен организовать дело так, чтобы утром они уже были на столе у банкира. "Таково мое встречное предложение, - сказал МАГ, - я думаю, банк найдет его целесообразным".
МАГ сказал, что будет работать втайне от сына. Он также предложил КУПЕРУ не афишировать их дружбу на людях и даже реже появляться одновременно на тех или иных светских сборищах. КУПЕР сразу же обсудил с ним технику тайных встреч и условной переписки. МАГ изъявил полное согласие.
В весьма положительном развитии отношений с МАГОМ были два настораживающих момента: его инициативность и попытка навязать свои условия сотрудничества, а также стремление ограничиться выписками из телеграмм без предъявления самих подлинников. И то и другое могло быть признаками провокации со стороны контрразведки, но точно так же могло и не быть. Именно поэтому разведка - всегда дело рискованное. Впрочем, Быстролетов решил, "что нежелание МАГА передавать подлинники как раз свидетельствует о невозможности провокации". Он считал, что при желании заманит противника в свои сети, МИ-5 обязательно предложила бы, хотя бы на словах, подлинники. Впрочем, с таким же успехом можно утверждать, что контрразведка могла поступить и иначе, чтобы:
а) не встревожить противника всемогуществом агента и б) иметь возможность контролировать ущерб и проводить активные мероприятия. В любом случае Быстролетову и Малли оставалось только ждать первой порции материалов. "Нам кажется, что следует приступить к делу, получить материалы раз-другой, а там видно будет", - писал Быстролетов в заключении своей докладной по поводу вербовки МАГА.
МАГ, как и обещал, начал передавать КУПЕРУ свои сообщения, основанные на выписках из телеграмм Форин Офиса. Примером такой информации служат сведения о встрече лорда Саймона с Гитлером, продиктованные им КУПЕРУ в 10 часов утра 29 марта 1935 года:
"На встрече с Саймоном Гитлер потребовал:
1) создания воздушного флота, равного французскому, при этом он отметил, что германский воздушный флот уже превосходит английский и будет после достижения паритета с Францией увеличиваться в соответствии с ростом советского воздушного флота;
2) уничтожения польского коридора;
3) рассмотрения вопроса о колониях, в частности, о возвращении старых немецких колоний или получении новых;
4) сухопутная армия должна быть на одну треть больше французской;
5) державы должны официально признать, что Версальский договор в его первоначальном виде больше не существует; Германия получает свободу вооружаться;
6) должен быть восстановлен статус Германии в Европе, существовавший до 1914 года; со всеми ее правами. Только в этом случае Германия вернется в Лигу Наций.
Англия отдает себе отчет в реальности немецкой экспансии и не хотела бы входить в конфликт с Германией. Но если Германия почувствует поддержку Англии, она может спровоцировать войну в Европе, что не отвечает планам Англии. Поэтому пока Англия действует в границах соглашений с Францией, но при удобном случае может изменить свою политику. Заявления Саймона в парламенте - лживы. Он хочет выиграть время до конференции в Стрезе, чтобы не раскрывать немецкие карты и не ослаблять надежды на компромисс. Оптимизм Саймона и дружелюбие Идена, проявлявшиеся ими в отношении Советского Союза, - это маневр, имеющий целью, с одной стороны, подчеркнуть успех английской политики посредничества, а с другой - возбудить общественное мнение против страны, которая откажется от компромисса.
Конференция в Стрезе будет иметь важное значение, так как там либо сформируется единый фронт противодействия Германии, либо, наоборот, начнется сколачивание прогерманской коалиции держав на (формально признанном принципе равноправия, - все это будет зависеть от успеха или неуспеха английской политики. Однако есть основания полагать, что компромисса достигнуть не удастся. Сговор с Германией не состоится, и начнется открытая подготовка к войне.
Война может начаться в ближайшие месяцы, и не на Дальнем Востоке, а в Европе. Поводом скорее всего послужит Австрия. Есть сведения, что наци готовят аншлюсс, действуя через головы хаймверовских вождей используя новые методы, Хаймвер разлагается, в патриотическом фронте нет единства, аншлюсе вероятен в ближайшие месяцы. Между тем Италия этого не потерпит, и существует договоренность между Муссолини и Лавалем, что в случае аншлюсса Италия займет Австрию, а Франция Начнет наступление на Рур. Германия не подпишет Восточного пакта, она не захочет связывать себе руки на Востоке. Договор между. Германией и Японией отсутствует, существуют только неформальные контакты и сотрудничество. Однако если Франция заключит союз с СССР, то Германия добьется союза с Японией.
Япония не спешит заключать договор с Германией, ибо еще до начала войны в Европе она рассчитывает мирным путем добиться больших уступок от СССР. В случае же войны в Европе она получит свободу действий в отношении Китая. Вывод: международное положение чрезвычайно серьезно, опасность войны реальна, она может начаться в ближайшие месяцы. Очаг войны - не Восток, а Европа. Фактическим инициатором ее будет Италия (наступление на Австрию)".
При передаче этой информации МАГ принял все меры предосторожности: он заставил КУПЕРА выучить его информацию наизусть и сжег записи, отметив, что "формулировки таковы, что в случае провала КУПЕРА контрразведка немедленно установила бы подлинность сведений, а вслед затем и наличие информатора среди его сотрудников".
Когда КУПЕР предложил МАГУ деньги - 60 фунтов стерлингов, тот отказался их принять и попросил открыть для него тайный счет, на который будет поступать его доля. Он сказал также, что рассчитывает на премию от удачных сделок банка с использованием его информации. "Я ожидаю сразу получить 500 ф. ст., - заявил МАГ. - Я знаю, что вы меня не обманете. Мы должны доверять друг другу: вы же догадываетесь, что мне достаточно снять телефонную трубку, сказать кое-кому несколько слов, и вы уже не сможете выехать домой. Однако Вы доверяете мне и откровенно говорите со мной. Я тоже верю вам и банку". После нескольких порций виски МАГ пустился на еще большие откровения: "Я тогда в Женеве принял вас за разведчика какой-то иностранной державы, позже, в Лондоне, мне казалось, что вы наш контрразведчик, подосланный ко мне, а теперь я вам верю".
После этих признаний МАГ пообещал достать теле: граммы Идена в подлиннике, признав логичность аргумента КУПЕРА, что банк не может рисковать большими деньгами, основываясь на устной информации, - ему нужны доказательства.
Анализируя сообщение МАГА, Быстролетов писал, что некоторые пункты доклада уже нашли подтверждение в печати: Саймон вынужден был подтвердить заявление Гитлера о воздушном флоте, "Дейли геральд" сообщила о польском коридоре, еще одна - о заявлении Гитлера относительно колоний. "МАГ не дезинформирует и не ищет легкого заработка, - писал Быстролетов. - Но он очень осторожен, он рассчитывает на долгосрочное сотрудничество и тысячи фунтов дохода".
Касаясь моральных соображений, которыми руководствуется МАГ, работая на банк, Быстролетов в письме от 22 марта 1935 года отмечал:
"МАГ заявил, что на ОСТРОВЕ - он иностранец, и поэтому не считает сотрудничество с нами бесчестным.
Суть в том, что это сопряжено с огромной опасностью для него, и за это ему платят. Он обсуждал перспективы нашего сотрудничества по-деловому и откровенно, отбросив всякую неловкость".
Ниже следует дословное изложение рассказа МАГА об организации работы в шифровальном бюро Форин Офиса и его попытках найти путь получения документальной информации::
Первым делом согласно его собственному Плану он поинтересовался книгой, в которой регистрируются наиболее важные телеграммы (последние после расшифровки уничтожаются немедленно, а книга уничтожается утром, после подготовки доклада руководителям ФО). Однако то, что казалось легким теоретически, оказалось невыполнимым на практике. МАГ работает в шифровальной комнате непременно в паре с другим сотрудником (в дневной смене - ШЕЛЛИ и ТЕД) - один читает, другой записывает. Расшифрованные и зашифрованные телеграммы пишутся карандашом на тонкой бумаге и передаются в следующую комнату. Там работают курьеры (королевские гонцы), находящиеся в ФО в ожидании поручений. Курьеры выше шифровальщиков по положению в ФО. Они выполняют следующую работу: печатают расшифрованные телеграммы на машинке, уничтожают рукописный экземпляр, заносят краткое ее содержание в вышеупомянутую книгу (дневной журнал), сдают их для доклада начальству и в комнату курьеров внутренней службы (рассыльные из отставных фельдфебелей) для доставки в соответствующие кабинеты ФО; исходящие после печатания и утверждения начальством сдаются в отдел рассылки (в посольства). МАГ ежедневно берет книгу для регистрации телеграмм, но если он попытается что-нибудь в ней прочитать, то один из курьеров немедленно обратит на это внимание и спросит, в чем дело. После обнаружения столь тщательного контроля за книгой МАГ решил, что использовать ее он не может, и занялся ежедневными бюллетенями, издаваемыми ФО (брошюры, которые поставлял АРНО). Они лежат, по свидетельству АРНО, МАГА И ШЕЛЛИ, стопкой в комнате курьеров. И к МАГУ по работе они не поступают. Однако он обнаружил, что эти бюллетени раскреплены по курьерам.
Когда он взял из одной стопки один бюллетень, то кто-то из курьеров немедленно отреагировал: "Эй, не берите". Оказалось, что взять их практически невозможно, поскольку их оберегают курьеры.
Тогда МАГ решил украсть старые бюллетени, предназначенные к уничтожению. Специальная машина, находившаяся при АРНО в подвале, теперь стоит в коридоре второго этажа, вдали от комнаты МАГА. Для кражи бюллетеней нужно выбрать удобный момент, для чего, в свою очередь, необходимо держать машину под наблюдением. Для МАГА, вынужденного идти в коридор, где он раньше никогда не бывал и где он не имеет никакого повода появляться, это представлялось: на данном этапе невозможным, при первом появлении его сразу же спросили, кого он ищет; так что новое появление там было бы слишком нарочитым.
Таким образом, приходилось ограничиваться телеграммами, проходящими непосредственно через МАГА.
Из рассказа МАГА Быстролетов делал выводы:
"МАГ подробно и, очевидно, правдиво описал специфику работы в шифровальной комнате, из чего следовало, что ни он, ни ШЕЛЛИ, ни ТЕД, ни какие-либо чиновники, работающие здесь, полезными нам быть не могут. МАГ был очень разочарован своей неудачей, проклинал ФО и тамошнюю постановку дела, но честно признался, что без предварительной подготовки он работать не может. ШЕЛЛИ был в том же положении. Он тоже пытался что-то взять, был замечен и насмерть перепугался, но, находясь с КУПЕРОМ в дружеских отношениях, предпочел сослаться на причины морального свойства.
Отсюда напрашивается вывод: комната шифровальщиков непосредственного интереса не представляет.
Надо искать потенциальных агентов в помещениях для курьеров или рассыльных, где шефом был АРНО".
Однако пессимизм Быстролетова в отношении возможностей МАГА был преждевременным. МАГ оказался достаточно хитрым и осторожным человеком, чтобы раскрывать свои карты сразу. На встречу с КУПЕРОМ 16 апреля 1935 года он принес первый документальный материал - дешифрант телеграммы Стенли Болдуина сэру Джону Саймону. Телеграмма была расшифрована самим МАГОМ и, по его словам, была из тех, что ввиду особой важности в еженедельные сводки не попадают. Он принес эту телеграмму для того, чтобы показать банкиру, с какого рода документами он имеет дело и из чего черпает ту информацию, которую он надиктовывает КУПЕРУ. Вручая КУПЕРУ телеграмму, МАГ взял с него слово, что он только покажет документ банкиру, как документальное свидетельство, и тут же его уничтожит. Он предложил КУПЕРУ вложить телеграмму в конверт, на котором написать по-голландски: "Подлежит немедленному уничтожению". Этот конверт МАГ велел вложить в другой и на нем уже написать адрес жены КУПЕРА на тот случай, если с последним что-нибудь случится.
На встречу вечером 4 мая 1935 года МАГ принес стенографическую запись нескольких важных телеграмм, Поступивших днем. Расшифровывая и надиктовывая КУПЕРУ стенограмму, он сердился, когда тот делал ошибки, и даже начал писать текст телеграммы сам. Потом уступил уговорам КУПЕРА передать ему стенографическую запись, сказав при этом: "По этому бланку установят мою комнату, а по комнате и почерку и меня.
Я вверяю свою судьбу в ваши руки. Но помните, что я ирландец - я или друг на 100 %, или враг на 100 %. Смотрите не разочаруйте меня". Предложенные КУПЕРОМ 100 фунтов МАГ брать не стал: "Деньги я поручаю хранить вам - держите их на своем собственном счету". На изъявленное КУПЕРОМ удивление он еще раз говорил, что "он ирландец и во всем способен дойти до крайности". МАГ добавил, что его нельзя купить за деньги и он принял предложение банка по двум причинам: "1) он иностранец, ничем не связанный с государством, на которое работает; 2) всякая политическая информация собирается в конечном итоге для обслуживания капиталистов - вот он это и делает".
"Резюмируя все выше изложенное, отмечаем, - подытоживал Быстролетов свой доклад в Центр от 9 мая 1935 года, - 1) стадия вербовки закончена, МАГ согласен работать и доказал это; 2) дальнейшее развитие сотрудничества на данном этапе зависит не от него, а от нас; 3) нужен человек для ежедневного приема материалов".
Теодор Малли сопроводил письмо Быстролетова своими соображениями:
"Вы, конечно, должны спросить нас, откуда вдруг у МАГА явилась возможность давать нам материалы, когда совсем недавно он очень убедительно доказывал невозможность их получения. Если к этому добавить, что он настолько доверяет КУПЕРУ, что целиком вручил ему свою судьбу, то, нужно полагать, у вас появится достаточно оснований считать, что мы влезли прямо в пасть льва… По нашему мнению, его прежняя бездеятельность объясняется неуверенностью в солидности предприятия КУПЕРА, а может быть, и боязнь. Кроме того, как следует из доклада ГАНСА, ему действительно трудно выносить из офиса секретные материалы и он все еще поставляет их в ограниченном количестве, поэтому он планирует перевестись в бюро рассылки шифрпереписки".
В начале мая 1935 года МАГ приехал на континент в трехнедельный отпуск и привез большое количество документов на розовых (исходящих) и белых (входящих) бланках Форин Офиса. КУПЕРУ он сказал, что имел возможность выбрать материалы из целой груды документов и взял только те, которые представляли бесспорный интерес и не предназначались для размножения типографским способом. В откровенном разговоре с КУПЕРОМ он сказал, что "сначала больше всего боялся западни со стороны контрразведки. Но, наведя справки о КУПЕРЕ через знакомых и незаметно подвергнув его допросу об отношениях с ШЕЛЛИ и другими чиновниками, МАГ, по его словам, убедился, что "все в порядке, и только тогда решил взяться за работу". О серьезности его намерений свидетельствовал тот факт, что он просил скорее наладить ежедневное принятие от него материалов.