– Это вроде город такой, Саров, есть. Нужно туда ехать.
Андрей отвечает:
– Не, я вот слышал: Оптину пустынь возрождают, а там мощи святых – вот там преподобный Серафим и находится. Точно тебе говорю!
Приезжают в Оптину, спрашивают о Серафиме Саровском, а там смеются над ними: здесь ― старцы Оптинские! Эх вы, темнота!
Но, видимо, не случайно они в Оптиной оказались: так им здесь понравилось, что решили они обязательно ещё раз приехать. Замечали ли вы, как часто ошибки и оплошности обращает Господь в нашу пользу?
Подошло время отпуска. Собрались в этот раз как следует, карту взяли, едут. Долго едут, скоро заправиться бы нужно.
– Лен, деньги приготовь!
– Какие деньги?! Ты разве не взял?!
А деньги приготовленные остались дома – на пианино лежат. Сколько раз ездили по делам, за покупками – никогда ничего не забывали. А тут в такой дальний путь отправились, и такая незадача…
Отступая от повествования, хочу отметить, что так бывает очень часто: пойдут люди на дискотеку или на курорт поедут – всё в порядке. А вот стоит собраться на первую исповедь… Или на причастие… А если крещение предстоит, происходят такие вещи, которые иначе как искушением не назовёшь… Опытные ограждаются молитвой, благословением.
А младенцев духовных Сам Господь хранит. Искушения попускает, может, для проверки на прочность и серьёзность намерения, а потом мощно и властно устраняет все препятствия, как пылинки, обращая скорбь искушений в духовную пользу. Творя чудеса и укрепляя нашу младенческую веру.
– Лен, бензина не хватит, никак хватить не может…
А машина всё едет… Как они доехали – чудо настоящее! Давно должен был бензин кончиться, а машина всё едет…
Искали Саров, а подъезжают – Дивеево. Раз, и из-за поворота – храм в ночной подсветке красоты удивительной. Какое сегодня число-то? 31 июля. Потом уже только узнали, что первого августа – праздник преподобного Серафима Саровского. Тут машина встала намертво. Вышли из автомобиля – то ли на земле, то ли на небе… В храм вошли. Ладно, завтра в Саров поедем, к Серафиму Саровскому, а сегодня в этом чудесном храме помолимся.
Смотрят: очередь стоит какая-то, подошли. Все прикладываются раке – и они приложились. Отошли – а душа поёт у обоих. Спрашивают у стоящих рядом:
– Простите, мы вот сейчас приложились к раке, а какой святой здесь лежит – не поняли…
– Да вы что?! Это же сам преподобный Серафим Саровский!
Оказывается, на всенощную успели – на праздник к преподобному. Потом только поражались, вспоминая: ведь так они стремились к святому, так хотели к нему приехать. И вот, Серафим Саровский – принял. Не попустил Господь, по молитвам преподобного, чтобы ночевали они в поле чистом… По всем законам физическим, машина встать должна была, а она каким-то чудом всё ехала и ехала – и остановилась только у храма, где шла праздничная служба преподобному.
Отстояли службу, на следующее утро на праздничной литургии помолились. Да как сказать помолились – первые робкие шаги сделали: ни молитв не знают, ни перекреститься толком не умеют. Служба заканчивается, смотрят: ходит монахиня по храму, собирает пожертвования на храм в какой-то Нуче. Просит приехать в эту самую Нучу, потрудиться немного во славу Божию. К Андрею с Леной подошла. Они объясняют, что пожертвовать – не получится: денег ни копейки. И потрудиться поехать тоже не получится – машина встала, бензин кончился. Монахиня им так спокойно отвечает:
– Ничего, не переживайте, Господь управит.
Смотрят, а она дальше по храму ходит и всё просит приехать к ним в Нучу, а кто про дорогу спрашивает, она – только рукой махнёт: по дороге ехать, свернуть туда, свернуть сюда, через поле – вот и храм. Лена спрашивает Андрея:
– Ты понял, как к ним ехать? Что-то уж очень непонятно она объясняет…
– Ничего не понял… Тут свернуть, там повернуть… поле какое-то… Так к ней никто не приедет – попробуй догадайся, как до её Нучи добраться.
Проходит время какое-то, возвращается к ним монахиня, заправляет им машину, и едут они до этой самой Нучи. Приезжают, а там уже толпа народу: все, кого она приглашала, приехали, ни один не заблудился.
Оказалось, что здесь возрождали храм старинный. Одно время храм этот служил прибежищем для схимонахини Маргариты ― единственной дивеевской монахини, дожившей до возобновления монастыря.
Село это особенное: в начале девятнадцатого века часть его по наследству досталась юным сиротам-помещикам Михаилу и Елене Мантуровым. Михаил Васильевич, Мишенька, любимый ученик преподобного, принял на себя подвиг добровольной нищеты. По благословению Серафима Саровского продал имение и отпустил на свободу крепостных. На вырученные от продажи средства он построил в Дивеево два храма, а также купил земельный участок под Троицкий собор будущего монастыря, где ныне почивают мощи преподобного Серафима.
Хотели Андрей с Леной немного поработать, да и распрощаться, а прожили десять дней. И дни эти они теперь вспоминают как одни из самых счастливых в своей жизни: такое ощущение острой радости, полноты бытия подарил им совместный труд и молитва в маленьком селе Нуче, пристанище любимых чад преподобного Серафима.
А ведь не оставь они тот кошелёк с деньгами дома, на пианино, ― кто знает: не поторопились бы уехать домой сразу после службы? Дождались бы монахиню или нет? Может, усомнились бы в том, найдут ли они дорогу, так непонятно объяснённую? И не было бы этого подарка, этой милости – счастливых дней в Нуче… Вот и ещё властный и умелый взмах кисти Творца на полотне жизни…
Назад в Москву поехали – и бензин есть, и денег дали, и овощей полную машину нагрузили в подарок. И такая эта Нуча им потом родная стала, что даже долгое время вынашивали они планы совсем сюда из Москвы перебраться. А им тут уже и домик приготовили и даже корову Зорьку в подарок.
Но Промысл Божий властно вмешался в их планы и привёл в Оптину. Свою первую поездку они не забыли и при первой возможности решили снова в Оптиной пустыни побывать. Приехали. А в монастыре праздник. Служба праздничная идёт, во всех углах храма отцы исповедуют народ. Скоро уж и причастие будет. У Лены спрашивают:
– А Вы исповедались?
Лена никогда в жизни не исповедовалась. И отвечает нерешительно:
– Так ведь праздник… А у меня грехов – уйма… Что ж я буду людям праздник-то портить?!
– Это у Вас неправильные помыслы – от лукавого такое бывает.
– Как от лукавого?!
И бегом на исповедь. Вот на этой первой исповеди и познакомилась Лена с будущим духовным отцом, игуменом Н., тогда, двадцать лет назад, молодым иеромонахом. Он участливо слушал её неумелую, сбивчивую исповедь и качал головой. Потом сказал задумчиво:
– Как же так – совсем мира в душе нет… Нужно вам задержаться, помолиться ещё немного в Оптиной.
Как происходит встреча духовного чада с духовным отцом? Отчего её будущий духовный отец предложил ей задержаться, а множество предыдущих исповедников отпустил с миром? Отчего сердце его расположилось к будущему чаду, а сердечко Лены затрепетало, почувствовав наставника? Тайна духовная… Промысл Божий… В этот момент жизни Лене с Андреем очень был нужен наставник, и Господь им его дал.
Задержалась Лена в Оптиной. А дежурная гостиничная, видимо, перепутав неприметную паломницу с какой-то почётной гостьей, поселила её в лучшую келью. И послушания никакого не дала: молись да отдыхай. И вот Лена день ходит на службы и отдыхает, второй ходит и отдыхает, смотрит: все трудятся после службы-то. Послушание называется. А у неё нет никакого послушания. Очень ей захотелось потрудиться. Вот бы в храме поработать! Пошла к старшей по уборке храма на послушание проситься. А та, такая же новоначальная, на полгода постарше, только услышав просьбу, сразу же и отвечает:
– Ты чего это сама себе послушание выбираешь?! Это монастырь, здесь так нельзя! Смиряться нужно! Куда пошлют – туда и пойдёшь!
– Так у меня вообще никакого…
– Я тебе уже всё объяснила, разве ты не поняла?!
Лена отошла в сторонку и заплакала: у всех послушания, а она, видимо, недостойна… Стоит ― плачет. Проходит мимо послушник и говорит ей тихонько:
– Сестра, вы не расстраивайтесь! Вот храм – рядом! Сходите к преподобному Амвросию, всё расскажите, батюшка вам тут же и поможет!
Пошла Лена к мощам преподобного, а сама думает: "Разве можно из-за таких пустяков святого беспокоить?"
Всё же приложилась к мощам и тихонько рассказала обо всём.
Выходит из храма, возвращается в гостиницу, только в келью зашла, а за ней уже бегут:
– Лен, храм убирать нужно, а людей сегодня не хватает. Пойдёшь в храм на послушание?
С тех пор Лена уже сама обо всех своих проблемах рассказывала преподобному. Вот как-то проголодалась сильно. До ужина далеко. Чаю-то можно вскипятить, а к чаю – ничегошеньки…
– Батюшка, есть так хочется, а к чаю нет ничего!
Только отошла от мощей, слышит:
– Сестрица, вот пряники, угощайтесь, пожалуйста!
А то священник, который благословил ей задержаться, пропал куда-то. Она его на всех службах высматривает – нет нигде. День нет, два, три…
– Батюшка, отец Амвросий, помоги мне найти отца Н.!
Вышла из храма – отец Н. навстречу… В лазарете лежал, только что отпустили.
Лена вспоминает свои первые шаги духовного младенца как поток чудес, быстрых ответов на молитву, милость Божию:
– Как близко святые! Как быстро слышат они молитву! Приехала я из Оптиной домой. А у нас с Андреем был очень хороший друг, Михаил. Сколько раз он нас выручал! Такой парень золотой: и умный, и красивый, и добрый! Но вот случилась у него скорбь в жизни – и запил. Да так запил, что очень быстро почти в бомжа превратился.
Лена с Андреем его пытались остановить, и навещали, и помогали, и уговаривали. Да у него новые друзья появились – собутыльники. И вот Лена встретила его – а он уже совсем дошёл, уже пьёт всякую гадость.
Пошла Лена в храм, только входит – а там икона большая Архангела Михаила. Припала Лена к иконе, стала за друга молиться. Со слезами помолилась. Возвращается домой, и идут они с Андреем навестить Мишу. Заходят, а он с собутыльником. Сидят за столом, на столе бутылка спирта "Роял", тогда везде такой спирт продавали. И вот сидят они перед откупоренной бутылкой. И так её повернут, и эдак понюхают, а выпить – не получается. Страх какой-то напал:
– Не, этот спирт нельзя пить, он палёный…
– Да какой палёный, мы с тобой такой сколько раз пили! Мы с тобой даже одеколон пили! И стеклоочиститель пили!
– Не, у меня прям сердце чует – эта бутылка палёная!
Так они вокруг неё кругами ходили – и выпить не смогли. Три дня Миша не пил, а до этого его трезвым и не видели давно… Потом, правда, собутыльники опять споили.
Лена вздыхает:
– Если б я могла за него так каждый день молиться… А я не смогла… Тяжело это – молиться за кого-то. Но тогда я испытала на себе, как это – небо близко совсем. И Господь близко… И святые – они совсем рядом, всё слышат…
И вот появился у Лены с Андреем духовный отец. В Москве у них в это время начались тяжёлые испытания, скорби, о них Лена вспоминать не любит. В одном уверена: если бы не послал Господь своевременно духовника, то неизвестно, какой бедой всё могло закончиться… А так – держались, но с трудом. И стали они всё чаще в Оптину наезжать. А потом мечта у них появилась – совсем сюда перебраться. Своей мечтой поделились с духовным отцом.
Пошли они как-то после службы гулять по окрестностям. Идут: красота, тишина, сосны вековые шумят, река Жиздра на солнце играет, птицы поют… Выходят к посёлку, а там домики один другого краше. Стали Лена с Андреем загадывать:
– Вот бы хорошо в этом домике нам жить! Да… Лес рядом, река рядом, до Оптиной недалеко. А вот в этом доме ― ещё бы лучше!
Выбирали-выбирали себе домик играючи – выбрали. Всем дом хорош! Вот в таком бы жить! Вздохнули – и обратно в Оптину пошли. Приходят, а навстречу отец духовный:
– Где вы ходите?! Я тут вам дом нашёл! Поедем смотреть!
И что вы думаете?! Приезжают – а это тот самый дом и есть! И купили они его мгновенно. Люди делились, сколько времени и сил на покупку и оформление документов обычно тратится, а Лена с Андреем за день обернулись! Сами удивляются: как это всё так удачно сложилось-то?! Стали смотреть в календаре вечером – какой же праздник, кто из святых им так помог? Смотрят, а это праздник преподобного Тихона Калужского. Сам хозяин земли Калужской, видимо, походатайствовал…
Вот так и оказались Лена с Андреем в Оптиной. И живут здесь уже около двадцати лет…
– Лен, а не жалко с Москвой прощаться было? Вы же коренные москвичи, и квартира трёхкомнатная…
– Нет, нисколько не жалко! В Москву мы можем в любой момент поехать. Только Андрюшка шутит: машина у него – прямо живая, всё понимает. Как в Москву поедем, а там пробки, суета, толкотня, так автомобиль пыхтит, кряхтит, заводиться не хочет. А уж из Москвы назад в Оптину – тут же заведётся, и радостно скорость набирает.
Вот такая история…
О чадах и пастырях
Эта история поразила меня не только явным и видимым проявления Промысла Божия в жизни людей, но и тем, какую власть, какое знание о чадах даёт Господь духовным отцам, пастырям. Как приоткрывает им Свой замысел, позволяет чудесным образом подняться над ковром бытия и в переплетении дней и событий, красок и нитей, маленьких узелков и крупных узлов судьбы разглядеть властную руку Творца. И, уразумев замысел Художника, дать совет духовному чаду, указать правильный путь.
Главная героиня этой истории, Ольга, – моя тёзка. Она уже немолода, но ещё полна сил. Энергичная, быстрая, трудолюбивая. Успешно трудилась в миру, вырастила сына, выучила, женила и, выйдя на пенсию, уехала в Оптину пустынь, где и трудится на послушании уже несколько лет.
Духовный отец Ольги – известный оптинский духовник игумен N. Новоначальные, особенно те из них, кто впервые оказался в Оптиной, поражаются: как опытные оптинские духовники, особенно первого призыва, те, что приехали сюда в конце восьмидесятых, видят их помыслы, страсти, тайные грехи. Про отца N. шепчутся: "Прозорливый".
Но в монастыре слово "прозорливость" не в ходу, о прозорливости здесь упоминают лишь по отношению к старцам Оптинским. А об опытных духовниках говорят: интуиция, пастырская интуиция. И вот Ольга, несколько раз столкнувшись с тем, что её духовный отец, кажется, знает о ней всё, даже о чём она сама ему и не рассказывала, как-то осмелилась спросить у батюшки про эту самую интуицию. Знала, что напрямую спрашивать нельзя, поэтому спросила уклончиво, как, дескать, получается, что вот некоторые чада и хотели бы что-то от духовных отцов скрыть, да не получается. Откуда, дескать, отцы узнают?
Игумен N. ответил: "Господь на сердце кладёт"… И этот ответ, такой краткий, приоткрывает на самом деле тайну духовную: Господь даёт пастырям особую благодать, открывает им многое про духовных чад.
А меня этот ответ поразил тем, что слышала я уже именно эти слова много лет назад. Дело было так.
На исповеди в храме исповедалась я знакомому священнику. Был батюшка человеком пожилым и не слишком образованным, и меня, юную выпускницу университета, смущали его какие-то слишком простые слова, какие-то ошибки речевые. Прямо на исповеди батюшка стал что-то говорить мне, что-то советовать. А я слушала его совсем рассеянно и думала про себя: вот я университет окончила, два языка иностранных знаю, а уж книг перечитала сколько! И что может мне батюшка нового сказать, мне ― такой умной и взрослой!
И Господь не посрамил Своего пастыря, а посрамил мою юношескую кичливость. Внезапно я насторожилась, а потом уже слушала раскрыв рот: пожилой и малограмотный батюшка говорил мне такие мудрые слова, которые помню я до сих пор, до сих пор я ношу их в своём сердце. А ещё он назвал мне несколько забытых мною грехов. Видимо, заметив мои округлившиеся глаза, смиренный и кроткий пастырь и сказал мне те самые слова:
– Деточка, ты не думай про меня ничего. Я самый обычный старый священник. Это не я сам тебе советы даю. Это Господь мне на сердце кладёт… А я – только орудие Его, слуга Его недостойный.
История, которую рассказала мне Ольга, как раз об этом: о пастырях и пасомых, и о том, как Господь кладёт на сердце отцам об их чадах.
Трудилась Ольга на послушании как обычно, а в перерыве пришла к духовному отцу на исповедь. Он иногда отправлял её с какими-то поручениями в Москву, давал какие-то координаты, номера телефонов. А тут – ничего не даёт, ничего не поручает, а просто говорит ей:
– Поезжай прямо сейчас в Москву.
– А зачем, батюшка, я поеду в Москву?
– Тебе по дороге позвонят, вот и узнаешь.
Собралась Ольга быстро ― и на автобус. Едет, вдруг сотовый звонит – сестра из Глазова:
– Оля, маме плохо. Не знаю, успеешь ли ты доехать… Срочно выезжай!
– А я уже еду! Перезвонила отцу духовному:
– Батюшка, мне сестра сейчас звонила, вы этот звонок имели в виду?
– Да. Приедешь домой – читай маме Псалтирь.
Через сутки приехала Ольга в Глазов, а мама её, Анна, при смерти. Мама была слепая, ослепла давно, в семьдесят первом году. И перед смертью у неё, видимо, открылось духовное зрение, как бывает иногда у умирающих.
Она Ольгу с сестрой не видит, а видит умерших родственников, разговаривает с ними. И ещё всякие страсти-мордасти видит: когда духовный мир приоткрывается, неподготовленный человек пугается сильно.
Вот и она от страха никого от себя не отпускает. Сама не спит, задремлет урывками, и опять не спит, и никому из родных четвёртые сутки спать не даёт.
Оля родным говорит:
– Вы все отдыхайте, а я с мамой останусь. Мне батюшка благословил ей Псалтирь читать.
Мама у неё была человеком невоцерковлённым. Бабушки, те – да, в церковь ходили, а мама выросла уже при советской власти, когда все от веры отстали. Что такое Псалтирь, мама у неё не знала. Оля ей и говорит:
– Мамочка, ты спи себе спокойно, а я рядом сяду и буду тебе тихонько книгу читать.
И вот начала Оля Псалтирь читать, мама тут же уснула и спит себе крепко. Ольга всю ночь выдержала, видимо, благословение духовного отца помогло. Всю ночь она читала, и даже не устала. А мама спокойно проспала до утра. Утром просыпается и спрашивает:
– Что же ты такое читала, доченька?! Как же мне хорошо было! Ты такую силу от меня отогнала!
Умерла мама у Оли на руках чуть ли не на следующий день. Хоронили её на святителя Николая Чудотворца – 19 декабря. Только с того времени Ольга переживала очень. Какое-то чувство вины появилось: вот приехала перед самой смертью и не поухаживала даже за мамой.
И как-то духовный отец говорит ей:
– Завтра у тебя новое послушание будет, поедешь в Козельск к старенькой монахине, поживёшь у неё и поухаживаешь за ней.
– А сколько ей лет, батюшка, как зовут её?
– Лет ей девяносто пять, и зовут её мать Анна.
– Как мою маму…
Приехала Ольга к Анне и прожила с ней четыре месяца, до самой смерти монахини. Они подружились, и мать Анна поведала Оле всю свою жизнь. А была эта жизнь долгой, нелёгкой, интересной. По ней можно изучать историю нашей страны.
Родилась Анна в благочестивой крестьянской семье. Дедушка её был молитвенником, и даже удостоился явления ему Пресвятой Богородицы, о чём он никому не рассказывал и открылся только перед смертью. Маме Анны за благочестие и неустанную молитву Господь многое открывал.