□ □ □
Вальтер Дюрфель, секретарь СД, просматривая почту, бросил на стол переводчика грязный кусок бумаги, зашитый черной ниткой. Отто Кунст с трудом разобрал каракули: "Знаете ли вы, господа хорошие, что начальник полиции Чесноков якшается с партизанами…" Вместо подписи стоял восклицательный знак.
Дюрфель передал записку Бунте.
- Поклеп ведь, наверное?
- А если не поклеп? Вы - простофиля, Вальтер. Не опасен только мертвый русский.
Начальник СД скривил в усмешке губы.
- Проверь Чеснокова и всю его "кухню". Лишняя проверка сделает честь германскому офицеру.
Отряд гестаповцев под командой фон Винтера ворвался в кабинет Чеснокова. Начальник полиции вытаращил глаза и невнятно забормотал:
- Я не понимаю… зачем обыск?..
- Скоро поймешь, сволочь! - ругался фон Винтер.
Гестаповцы ворошили бумаги, передвигали мебель, взламывали пол. Чесноков трясся от страха и плаксиво просил фон Винтера объяснить, в чем дело. Тот молчал.
- Нашли! - вдруг воскликнул переводчик Кунст и передал фон Винтеру несколько листков бумаги. На одном было написано: "Список полицейских и тайных осведомителей, работающих в городе по заданию подпольного горкома и партизанского отряда". Далее следовало более ста фамилий. Внизу зелеными чернилами стояла аккуратная подпись Чеснокова.
Петушиный хохолок на голове начальника полиции стал дыбом.
- Отпечатано на машинке полицейской управы, - с нескрываемым удовольствием произнес фон Винтер и с размаху ударил Чеснокова. На список брызнула кровь.
…Бунте торжествовал и в назидание всем гестаповцам повторял:
- Не опасен только мертвый русский.
Всю ночь гестаповцы и выделенные им в помощь жандармы разъезжали по городу, хватали и расстреливали на Мамоновом поле, в оврагах полицейских и агентов. Слова Чеснокова о том, что эти люди честно служили "великой Германии", были истолкованы как провокация.
- Мы разнесем все большевистские гнезда, - крикнул Бунте, пуская пулю в Чеснокова.
□ □ □
…В ту бессонную ночь Яков Андреевич вспомнил о добытом Аверьяновым списке предателей. Внимательно просмотрел его еще раз, "отредактировал", фамилии полицейских, не проявлявших служебного рвения, выбросил и вписал несколько новых. Записал и свою соседку Марию Рогову, но в последнюю минуту вычеркнул, пожалел.
Но надо было отпечатать список. Сделать это поручили Александре Ивановне Богатыревой. Несколько раз она пыталась проникнуть к машинке полицейской управы, но безуспешно. Потом узнала, что машинка с таким же шрифтом имеется в комендатуре. Там работал Савин, делал гробы для немецких офицеров и солдат. Он выкрал машинку и отвез Богатыревой. Подпись Чеснокова подделал Павел Жбаков. Списки полицейских в кабинет Чеснокова подбросил акробат Егоров, записку в СД написал сам Яков Андреевич.
Весть о массовом расстреле всполошила весь город. Но подпольщики не торопились раскрыть карты. Они дали немцам время разделаться со своими же верными слугами. А потом, чтобы рассеять страх горожан, огласили истину. Бургомистр Карл Шифановский послал официальный запрос в СД. Гитлеровцы вывернулись, пустили версию: полицейские расстреляны за то, что брали взятки у коммунистов и бандитов.
Победа радовала и настораживала подпольщиков и командование партизанского отряда. Теперь надо было ждать ответных ударов от гитлеровцев.
Глава седьмая
Через линию фронта
И опять дорога. На этот раз - к линии фронта. Валя размашисто скользила по лыжне, ловко отталкиваясь палками.
Тысяча девятьсот сорок второй год. Валя Сафронова с именным автоматом.
Несколько дней назад, вернувшись с Ольгой из разведки, Валя доложила Дуке, что Дворец культуры в Белых Берегах - коллективный гроб для карателей. Он, как цыпленок в поле, беззащитен от нападения с неба.
Дука выслушал разведчицу, но разговор не поддержал. Его волновало другое.
- Рация у нас, Валя, не работает. Сергей вторые сутки настраивает, но не может выжать ни единого звука.
Шолохов виновато развел руками, растерянно моргал покрасневшими от бессонницы глазами.
- Может, через линию фронта, - Валя не договорила, Дука перебил:
- То есть, через Валентину Сафронову. - Укоризненно покачав головой, добавил: - Фантазируешь.
- А что тут такого? - наступала Валя. - Каких-нибудь сто километров - и мы в Белеве, в штабе армии.
- На каждом метре этих ста километров - смерть, - насупился Дука.
Но предложение перейти линию фронта было очень заманчивым. Деятельный и смелый, Дука не мог его упустить. Он долго советовался с Ларичевым, Коростелевым и Щекиным. Вскоре по партизанскому лагерю пронесся слух: на Большую землю пойдет группа разведчиков.
Группа вышла 19 февраля, в тот самый день, когда подпольщики готовились взорвать полицейскую управу и театр. Вале очень хотелось узнать результаты диверсии, она участвовала в разработке планов ее и теперь волновалась за друзей. Но что поделаешь - в путь звало не менее важное дело.
- Вы уж Валю-то берегите, - сказала на прощание Ольга Соболь.
- Она сама будет нашим ангелом-хранителем, - отозвался Леонид Васильевич Соколов, начальник разведывательной группы.
Впереди легко скользил сержант Иван Морин - молодой коренастый парень. Он прокладывал лыжню. За ним шла партизанская семерка.
Стоял сильный, градусов под тридцать, мороз. Гулко лопалась кора на деревьях. Лыжники старались идти побыстрее: иначе замерзнешь. Настроение было отличное, шутили, смеялись. В поселке Еленском сделали первый привал. Пожевали смерзшуюся, твердую, как железо, конину, погрызли сухарей. Потом зарылись в стог сена, уснули. Через каждые полчаса сменялся часовой.
Когда стемнело, поднялись и всю ночь шли на северо-восток. Леонид Васильевич рассказывал, какие теплые ночи в Турции и как ярко там светят звезды.
- Разве вы были в Турции? - удивилась Валя.
- Приходилось.
Постепенно разговор затихал. А потом и вовсе угас. Не хватало сил его продолжать.
Шли по местам недавно бушевавшей войны. Чернели обуглившиеся деревья, попадались скрюченные трупы людей. Полузасыпанные снегом, маячили покореженные танки.
Морин заметил свежие следы саней и предостерегающе поднял руку. Решили остановиться: сумрак зимнего утра рассеивался, а днем идти опасно. Наломали веток, устлали ими снег и, чтобы было теплее, залегли вплотную друг к другу.
Сто километров растянулись на все триста. Обходили деревни, поляны, подозрительные просеки, безлесные места.
На четвертые сутки кончились запасы продуктов, совсем мало осталось сил. Валя с трудом передвигала ноги. Леонид Васильевич с беспокойством смотрел на товарищей. Даже крепыш Морин начал сдавать.
И еще две ночи шли, удивляясь, откуда берутся силы.
Поднялась пурга. Давила тьма. Шли, как слепые, вытянув перед собой руки с палками. Рядом сверкнула вспышка и раскатисто прогремел артиллерийский залп. На миг мелькнули и скрылись в темноте орудия и суетившиеся возле них немцы. Разведчики упали, зарылись в снег, выставив автоматы. Валя нащупала в кармане маленький браунинг.
Жуткий хор пушек не умолкал. Огненные метеоры проносились над самой головой.
Совсем близко слышались голоса - тянулся длинный обоз саней. Должно быть, везли боеприпасы.
В ту ночь разведчики пересекли девятнадцать оврагов, Валя их считала по привычке. А может, это был один, в котором блуждали разведчики?
Наконец рассвело. Хотелось сесть, а еще лучше лечь. Из последних сил потащились в лес. Издали он казался большим, дремучим, а когда подошли ближе, увидели редкий бор. Нарубить сосновых лап никто не смог. Устали. Легли за высоким сугробом.
В полдень опять началась артиллерийская перестрелка. Ответные снаряды со свистом проносились и ложились где-то рядом.
- Значит, наши близко! - определил Леонид Васильевич.
Морин пошел в разведку. Вернулся быстро.
- Там кабель. Телефонный.
- Чей? - спросил Леонид Васильевич.
Морин пожал плечами. И тут же предложил:
- Давайте перережем кабель и устроим засаду. Из штаба обязательно пошлют связиста. Он-то и прояснит дело.
Леонид Васильевич согласился. Морин вытащил финку, но Валя перехватила его руку:
- Обожди, Ваня, кто-то едет.
На дороге показался всадник. В который раз партизаны зарылись в снег! Кто он, этот всадник? Свой или немец? Цокот копыт слышался все отчетливее. И вот уже видны телогрейка, шапка-ушанка со звездой.
Выкарабкались из снега. Бросились навстречу солдату.
- Партизаны будете? - деловито осведомился тот.
А они молчали.
- Вы что, немые? - удивился солдат.
Первым пришел в себя Морин.
- Проводи нас, дружище, в штаб.
- Не могу, - ответил солдат, - везу донесение на передовую. Если хотите - ждите. Через час буду здесь.
- Подождем, подождем!.. - улыбнулся Леонид Васильевич.
На большой земле
Красноармеец действительно вернулся через час. С его помощью разведчики добрались до райцентра Ульяново. Ночевали в парткабинете райкома партии.
Утром Валя пошла в разведотдел. Встретили ее там сухо. Сведения о Белых Берегах восторга не вызвали, при случае, сказали, ударим.
Это возмутило Валю. "Оказывается, на фронте есть бюрократы", - чуть было не выкрикнула она. Но сдержалась. Попросила отправить ее к летчикам, чтобы рассказать им как можно подробнее о важнейших объектах Брянска, их расположении.
- Это исключено, - отмахивался майор разведотдела. - Неизвестно, кто полетит. Сегодня человек жив, а завтра его нет.
Тогда Валя решила пробиться к самому Попову - генералу, командующему 61‑й армией.
В приемную ворвался молоденький лейтенант и срывающимся от радости голосом крикнул:
- Пленные. Свеженькие! Только что взяли!
Штабисты, а вместе с ними и Валя выбежали на улицу. К походной кухне жались немцы.
Вышел и генерал Попов. Валя со всех ног кинулась к командующему, но его адъютант преградил путь.
- Я с донесением, - громко объясняла Валя.
Попов обернулся.
- Ко мне, девушка?
Валя растерялась. Слова застряли в горле.
Генерал спросил, откуда она.
- Из Брянска. Я разведчица городского партизанского отряда имени Кравцова…
- Садись, поедем, по дороге расскажешь, - совсем просто, как давний знакомый, сказал Попов и открыл дверцу машины.
Взметая снежную пыль, машина мчалась к передовой. Валя, осмелев, рассказывала обо всем, что ее беспокоило. Попов не перебивал, только изредка оборачивался и пристально всматривался в ее лицо.
Вернувшись после осмотра позиций в штаб, генерал продиктовал адъютанту записку и приказал:
- Доставь товарища Сафронову к Красовскому.
С непривычным комфортом въехала Валя в расположение Второй воздушной армии. Встретилась с командирами бомбардировочных эскадрилий. Как прилежные ученики, слушали они ее рассказ. Делали отметки на своих картах, переспрашивали, уточняли. Среди летчиков нашлись и земляки, они расспрашивали о городе, знакомых. Встреча затянулась часа на четыре. Летчики угощали Валю шоколадом. Один из них, капитан, попросил ее домашний адрес.
- Если получите Героя, приезжайте в Брянск, найдете без адреса, - шутила Валя.
Возвращаясь в свой лагерь, группа разведчиков добралась до передовой. Нашли командира батальона, которому была поручена их переправа через линию фронта.
- Я третий день головы не поднимаю, - комбат смачно выругался. - Не пройдете.
Но приказ есть приказ. Его пришлось выполнять. Сунулись на один участок фронта, на другой, третий… Везде бешено строчили пулеметы, перекатывался гул мощных взрывов.
В поисках лазейки в этом огненном поясе наткнулись на отступавший полк, командира которого только что убило. Валя растерянно смотрела по сторонам. Друзей рядом уже не было. Она бросилась к оврагу, в который забились сотни людей. Рядом раздался короткий взрыв. Серый дым окутал ее, перед глазами поплыл туман. Она упала и медленно покатилась вниз по склону оврага.
□ □ □
Морин метался по развороченному взрывами полю, не обращая внимания на шквал огня.
- Валя! - кричал он, но голос тонул в орудийном гуле.
Десятки предположений, одно страшнее другого, мелькали в голове.
- Валя! Валя!..
Морин не помнил, сколько времени бегал по оврагу, заваленному ранеными. Вокруг стонали, ругались, вскрикивали. Морин совсем потерял надежду найти Валю. И вдруг увидел ее прямо у своих ног.
Она лежала на куче окровавленного снега. Морин припал к ней. Жива! Медленно, с трудом, но дышала. Кожу на затылке и на шее начисто срезало осколком. Позвал санитаров.
Бой понемногу утихал. Морин осторожно положил Валю в сани.
- Скорей, в госпиталь…
Операция "Брудершафт"
На столе затрещал телефон. Фон Крюгер раздраженно поднял трубку. Он ненавидел этот черный блестящий ящичек, который в последнее время сообщал лишь неприятности. Звонил старший следователь абвера Артур Доллерт.
- Алло, друг, могу тебя обрадовать. Наконец-то Корюк получает солидного шефа.
- Кого?
- Генерал-лейтенанта Бернгардта.
…Из черного бронированного лимузина выскочила маленькая петушиная фигурка, завернутая в генеральскую шинель. Это и был новый шеф.
"Шута в Корюке недоставало", - подумал Крюгер, но вытянулся во фронт. Бернгардт с любопытством посмотрел на штабных офицеров и вдруг громовым басом рявкнул:
- Хайль Гитлер!
Фон Крюгер поспешно выбросил руку вперед:
- Хайль!
Несколько дней Бернгардт сидел в кабинете, приглашал к себе офицеров, слушал их доклады. Потом в большом актовом зале школы собрал начальников отделов генерального штаба тыловой области. Те в ожидании совещания развлекались пошленькими анекдотами. Настроение у всех было наигранно-приподнятое. Вдруг со стороны Брянска-первого донеслись сильные взрывы. Вбежавший в зал Бернгардт распахнул окно:
- И это, господа, происходит в тыловой области? Вчера нашим главным врагом был лес, сегодня в упор стреляют дома! Доблестные солдаты фюрера гибнут от предательских ударов в спину, а господа офицеры изволят забавляться анекдотами.
Генерал задыхался от гнева.
- Тыловая область! - повторил он. - А рядом, в Дятькове, вся власть у Советов, над городской площадью - красный флаг, в деревнях - колхозы.
Офицеры озадаченно переглядывались, словно обо всем этом они узнали только сейчас.
- Вам нечего сказать! - в голосе генерала послышались визгливые ноты. - Тогда буду говорить я. Вы церемонитесь с партизанами и коммунистами, а их всех надо расстреливать и вешать, вешать и расстреливать! То же самое надо делать и с теми, кто им сочувствует и потворствует. - Бернгардт сделал многозначительную паузу. - Это относится и к тем из вас, господа, кто потворствует своей бездеятельностью. Я, не колеблясь, отправлю к предкам каждого, кто не приносит пользы великой Германии.
Бернгардт ощупывал взглядом офицеров, точно выбирал, кого из них отправить первым на виселицу. Потом к его губам прилипла кривая улыбка, и он с ухмылкой спросил у фон Крюгера:
- Капитан, вы плохо выглядите. Не страдаете ли бессонницей?
- Так точно, господин генерал!
- Вам мерещатся подпольщики? По имеющимся у меня данным, - Бернгардт скривил губы еще больше, - коммунистические агенты охотятся за вашей шкурой. Она им очень нравится. Надеюсь, капитан, вы не желаете расстаться с ней? Вчера и генерал Гаманн чуть было не получил пулю в лоб. Стрелок ошибся всего на два сантиметра.
- Я покончу с подпольем, я… - промямлил Крюгер.
Генерал прервал его:
- Песенка старая. Прежде чем уничтожить подполье, надо забраться в него. А ключи в лесу. Список брянских подпольщиков должен быть у вас вместе с головой Дуки.
- Но лес обширен, а наши силы слишком малы, - подал голос майор Кнель, начальник контрразведки Корюка.
- Они удесятерятся, господа, - заверил Бернгардт. - Я убедил ставку фюрера, что прочность центрального фронта зависит от тыла. С фронта снимаются несколько дивизий, они помогут нам забыть слово "партизан".
Офицеры захлопали в ладоши.
- Аплодировать будете потом, - деловито продолжал Бернгардт. - Против каждого партизана выступит двадцать - тридцать солдат плюс танки, самолеты. И все же шансы на успех не полны. Партизаны, пользуясь лесной местностью, могут ускользнуть, если в их отрядах не будет наших ушей и глаз.
- Они уже есть, - вставил фон Крюгер.
Генерал одобрительно кивнул:
- Прошу продолжать эту работу.
Бернгардт подошел к карте, занимавшей полстены, и ткнул тростью в район северо-восточнее Брянска.
- По данным нашей разведки, Дука квартирует в Любохне. За спиной отряда Дятьковский район. Деревни оказывают приют партизанам. Они подлежат беспощадному уничтожению. В этой войне, господа, думать о сострадании грешно.
Бернгардт отошел от карты, по-особому подтянулся (это заметили все) и напыщенно проговорил:
- К 20 апреля, ко дню рождения фюрера, мы обязаны доложить о готовом, разработанном во всех деталях, реальном плане уничтожения партизан.
Ни днем, ни ночью не прекращалась в штабе работа. Красные стрелы будущих ударов легли на сотни карт. Беспрерывно поддерживалась связь между Брянском и штабом Гудериана в Смоленске - уточнялись детали наступления. У Бернгардта оказалась волчья хватка. Он не давал подчиненным покоя, дважды обещал фон Крюгеру свернуть шею, держал всех в кулаке.