Мне вдруг стало ясно, как умирают люди, получив травму, не совместимую с жизнью, а мой случай был именно такой. Человек не только не знает, но и не верит, что ангел смерти уже летает над ним!
Как так? Неужели я умру? Так не бывает!
Тяжело раненный солдат, истекающий кровью, думает, что сейчас он полежит, ему станет чуть легче, и он поползет в тыл или станет искать санитара. На самом деле силы покидают его. Ему хочется спать, он теряет сознание, медленно погружается в забытье, ничем ни отличающееся от обычного сна, которого он не боится и ищет в нем отдых. То же самое происходит и с тяжелобольными, замерзающими, отравленными угарным газом, тонущими.
И если ты хочешь выжить, то надо собрать остаток последних сил и постараться помочь себе. Хотя бы стиснуть зубы и повторять: "Врешь, не возьмешь!" или любое другое заклинание или молитву. А там как даст Господь.
– Похоже на тупую травму живота с внутренним кровоизлиянием, – озвучил доктор, подтверждая мой диагноз. – Будем делать лапороскопию.
Лежа на операционном столе и ожидая малого оперативного вмешательства – прокола живота толстой иглой, – я понимал, что этим дело не закончится. Найдя источник кровотечения, хирург перейдет в лучшем случае к ушиванию разрыва, в худшем – к удалению части или полностью органа.
Мне не хотелось терять часть тела, а умирать тем более. Смертность при разрывах внутренних органов достаточно высока. Но я был совершено спокоен, тип характера такой, да и знал, за что я претерпеваю муки. Если, конечно, можно назвать спокойным состояние человека, скрюченного от боли и дышащего, как рыба, выброшенная на сушу.
Мой мозг – не душа, душа знала, за что страдала, и отдалась "в руце Господни", а мозг метался и решал задачу, чем себя успокоить перед операцией. Нужно было не думать о плохом – отвлечься. Так ищут отвлечения от страха люди, боящиеся летать, перед взлетом самолета. Кто-то пьет, кто-то молится.
Утешение пришло в виде симпатичной женщины лет тридцати, врача-анестезиолога. Я смотрел в ее красивые, явно татарские глаза и думал про себя, что если мне и не суждено проснуться, то последнее, что я видел в этой жизни, – ее темно-карие, почти агатовые глаза, и слышал ее бархатный уверенный голос, сказавший: "Считайте до десяти" – после того как она ввела иглу мне в вену, и анестетик заструился в моей крови. А с этим чувством и помереть не страшно. "И улыбка, без сомненья, вдруг коснется ваших глаз…"
Я стал считать: "Один, два, три…" – не отрывая взгляда от колдовских глаз и стараясь поймать момент засыпания. Забавно ведь. Сосредоточился на получении галлюциногенного или какого-то другого приятного побочного эффекта введенного наркотика.
Кажется, я отключился на цифре семь.
Первое, что я увидел, очнувшись, был белый, покрытый масляной краской потолок реанимационного отделения. И также трубки, торчащие из меня, как соломинки из стакана кока-колы.
Я поразился обыденности произошедшего. И несколько расстроился. Судя по всему, меня разделали, как Бог черепаху. Может быть, даже у меня была клиническая смерть.
Ну, а где коридор по которому могла лететь моя душа? Где ангелы? Промелькнувшая перед глазами жизнь и прочие переживания, описанные доктором Моуди и моими клиентами? Все просто, как стеклянная пол-литровая бутыль у меня перед носом, из которой физраствор капал в мою вену.
Даже снов не было. Как будто ничего не произошло. С перепоя и то голова болит. Обидно как-то.
Я стал потихонечку шевелиться, проверяя целостность организма. Все, что я мог проверить, функционировало. Слава Богу. Были бы кости, а мясо нарастет.
Однако компанию трубке, торчащей из моей вены, составляли еще две. Одна протыкала мою грудь вверху слева. Подключичка, что ли? А самая неприятная и толстая была вставлена мне в нос и проходила вдоль горла. Горло саднило и хотелось сглотнуть или сплюнуть. Аппарат искусственной вентиляции легких или питательная трубка. Круто.
Теперь я стал шевелиться эффективнее, чтобы привлечь внимание медсестры. Мои усилия обернулись успехом, и подошедшему "ангелу в белом халате" я сказал лишь одно слово, ибо трудно говорить с трубкой во рту, о которую трется сухой язык:
– Что?
– Селезенка, – ответила сестричка, увидев мой вопрошающий ясный взгляд.
Досадно, но лучше, чем почка или кусок кишок. Оккультисты уверяют, что потеря любого органа, как и части тела, – намек на то, что в жизни надо что-то менять.
Кроме удаленной селезенки, поврежденной ударом, у меня была разорвана диафрагма – мышца, отделяющая грудную полость от брюшной, и сломаны четыре ребра. Левое легкое, естественно, сдулось, как спущенный мяч.
Как я отнесся к этому удару Судьбы? Спокойно. Важно не то, что происходит в жизни человека, а то, что происходит в человеке.
Я был не согласен с адекватностью наказания, но у Судьбы свои расчеты. Иногда трудно найти причинно-следственную связь в путях Господних. Я просто принял все как факт.
И конечно, если насилие неизбежно, то надо расслабиться и получить максимум удовольствия.
Однажды я навещал свою знакомую после аппендиктомии. Она очень обрадовалась моему посещению, но всю встречу проплакала от жалости к себе. Я испытал большую неловкость перед остальными больными.
Я же с большой пользой провел время на больничной койке. Много думал. Пришел к удивительному выводу, что жизненная суета как-то схватывает человека и он думает, что если сейчас остановится, то все пропадет. Как правило, это связано с деньгами, карьерой и прочими "глупостями". Ерунда! Надо непременно делать в жизни перерывы. И делать их именно тогда, когда катастрофически не хватает ни на что времени.
Мир останавливается, когда останавливаемся мы! И мы видим все иначе. И находится время для всего.
Меня навестили все друзья. Отличный повод узнать, что они у тебя есть.
А какая была у нас с женой любовь сразу же после перевода меня из реанимации в одноместную палату (уважили коллегу)! Столько чувств у Лены ко мне давно не было – от отчаяния до счастья. Правда, вставать мне категорически запрещалось. Только ворочаться в постели. Но это мне нельзя было вставать.
Перечитал "Войну и мир" Толстого. Много боли. Смертей. Ран. Очень своевременная книга. Многоплановая. Побуждает к раздумьям.
Но, прожив жизнь, иначе воспринимаешь литературу. И писателей. Смерть Болконского показалась фальшивой. Интересны были вставки на французском языке. Как потом заметила моя старшая дочь Настя, живущая во Франции уже четвертый год, вставки на плохом французском.
"Тихий дон" и "Доктор Живаго" более реалистичны. Но перечитывать я их уже не стал. Хотелось позитива. Налег на "Вина Франции". Увлекательное чтиво. Возбуждает воображение.
Юноша, шедший на таран, сбежал с места аварии, бросив автомобиль. Он управлял им по доверенности, не имея водительского удостоверения! Видимо, еще и был пьян. Поссорился в тот вечер с женой, беременной вторым ребенком. Лет ему было 18. Суд приговорил его к двум годам заключения условно и выплате мне 200 000 рублей. Суда могло и не быть, ведь я зла на лихача не держал и простил ему все. Но благодаря усилиям его адвоката, который просто разводил его на деньги, у парня появилась судимость.
Имел он фамилию Прохоров.
Прохоровка – так называется место на Курской дуге, где 12 июля 1943 года 850 танков 5-й танковой армии генерала-лейтенанта П. Ротмистрова атаковали укрепленные позиции врага и встретили лобовую атаку 700 немецких танков 2-го танкового корпуса СС. Понесли колоссальные потери (более половины танков за один день), остановив наступление немцев на этом участке фронта. Эта и другие жестокие битвы на Курской дуге привели к краху немецкой наступательной операции "Цитадель" и перелому хода Второй мировой войны.
Линия Жизни на моей руке в районе сорока пяти лет пересекается очень сильной кометой (линией влияния), которая "летит" дальше, прерывая линию Судьбы и даже доходя до линии Сердца.
Дурная машина
"Вишь ты, – сказал один другому, – вон какое колесо! Что ты думаешь, доедет то колесо, если б случилось, в Москву или не доедет?"
"Доедет", – отвечал другой.
"А в Казань-то, я думаю, не доедет?"
"В Казань не доедет", – отвечал другой.
Н. В. Гоголь. "Мертвые души"
Автомобиль, в котором я попал в аварию, имел номер 841 и дурной характер. История его такова. В начале 2003 года компания "ВМФ", в которой я работал, обновила автопарк, закупив четыре новенькие "девятки". Как менеджер по работе с корпоративными клиентами я получил новое авто взамен старой "пятерки". Я выбрал автомобиль с номером 844. И был совершенно счастлив.
Четверка вообще моя цифра. Я родился 13 числа. Единица и тройка в сумме дают четверку. В номерах домов и квартир, в которых я проживал, чаще имелась четверка. Я прожил ровно тринадцать последних лет в доме номер тринадцать.
Через два месяца руководство решило закупить еще и "десятку". Она предназначалась для руководителя отдела медпредставителей К., который был выше меня по должности. Однако он вдруг проявил странное желание передать "десятку" мне. По каким-то соображениям "девятка" его устраивала больше. Я не возражал. Новая модель всегда лучше старой, да и обсуждая с К. достоинства автомобиля, я высказал определенные замечания, благо опыт езды на "десятке" у меня был. Но когда автомобиль прибыл, К. "задавила жаба" и он забрал его себе. А чтобы сгладить неловкость, стал рекомендовать мне свою машину, расхваливая ее качество. Мне было все равно, но К. меня соблазнил, и я принял в подарок, как выяснилось, "троянского коня". К. успел за два месяца эксплуатации наехать на бордюр, и машину немного "вело" в сторону удара. Конечно, я исправил дефект, но неприятный осадок остался, да и битый автомобиль – плохая примета. Но я решил на этом не фиксироваться. Хотя номер 41 меня напрягал по неизвестной мне на тот момент причине.
В августе произошло первое неприятное событие. На лето мы снимали дачу в Кратово – маленький домик с печью на берегу Кратовского озера, прямо напротив детской площадки. Дети были в восторге. Кратово – известное дачное место, славное еще и тем, что там до войны была построена по решению Сталина детская железная дорога, на которой мои дочери катались с большим удовольствием. Весь состав поезда – машинисты и проводники – был не старше шестнадцати лет.
Я взялся учить старшую дочь Настю, которой в то время исполнилось 13 лет, вождению автомобиля. И даже были успехи. Собравшись как-то раз в магазин, я посадил Настю за руль и дал проехать метров двести по нашему переулку.
Дочь трогается с места и едет прямо на идущих вдоль дороги двух девушек. Я кричу: "Тормози!" Ребенок от испуга, естественно, давит на газ, и машина, рванув, сбивает девушек. Удар, крики.
В эту секунду я испугался до реального ужаса. Перед глазами промелькнули окровавленные трупы. Как врач я представляю, что может случиться.
Быстрее к пострадавшим. Вытаскиваю девушек из-под машины. К счастью, только синяки. Ну, и стресс. Скорее в больницу. Рентген показал: у одной из девушек трещина голени. Данная ситуация грозила мне лишением прав и уголовным наказанием за неумышленное нанесение легких телесных повреждений. Дело замяли. Договорились полюбовно. Расстались друзьями.
Но свой норов машина проявила. И я стал искать возможность от нее избавиться. Я предчувствовал худшее. Не нравился мне номер 41.
В сентябре случилось менее трагичное и весьма забавное событие, в котором косвенным образом оказался замешан г-н Стрехнин.
Стрехнин
– Смотрите, будьте осторожны, – сказал граф, – будьте осторожны, когда бреетесь. В нашей стране это гораздо опаснее, чем вы думаете.
Брэм Стокер. "Дракула"
Глава представительства компании "ВМФ", в которой мне посчастливилось трудиться, Стрехнин, проживал в Санкт-Петербурге. Соответственно, там и располагалось представительство. Обычно бывает наоборот. Стрехнин по профессии был психиатр, часто это еще является и диагнозом. Данный случай тому подтверждение.
Стрехнин был демонической личностью. Не в том смысле, что изрыгал изо рта огонь или бил копытом. Нет, пожалуй, он был весьма учтив и даже приятен в обращении. Одевался Стрехнин со вкусом, даже с некоторым шиком, присущим представителям "голубой культуры". Был образован, начитан, эстетствовал и вообще любил жизнь, особенно выпить. Поддерживая определенное количество промилле алкоголя в крови, "до чертиков" или "до поросячьего визга" не напивался. Трезвым его в нашем представительстве видели редко. Редкий случай контролируемого алкоголизма. Правда, сильно доставал нашу директоршу.
Стрехнина все называли "шефом" и страшно боялись. Мне он казался забавным интеллектуалом, и уж страха перед ним, несмотря на его начальственное положение, я не испытывал. Я чувствовал равного собеседника или противника. Мне нравился его утонченный, иногда провокационный юмор. Стрехнин любил декламировать Бродского и при нашем знакомстве, уже зная, что я тоже его люблю, заметил: "Все люди, любящие Бродского, либо подлецы, либо сумасшедшие". "К какой категории относимся мы с вами?" – спросил я невинно. Стрехнин оценил мой сарказм.
Стрехнин был игроком в бисер. Мастером интриг. И, не являясь явным злом, и будучи совершенно не агрессивным, он своей аурой разрушал все вокруг. В момент приезда шефа в Москву в представительстве всегда что-нибудь случалось. Кто-то заболевал или получал травму. Ломалась техника. Или происходили всякие неприятности. Особенно не любил его приездов водитель нашей директрисы Артем. У него во время приезда Стрехнина обязательно ломался автомобиль. Однако самая трагичная история случилась с профессором О, который долго сотрудничал с "ВМФ". С. подвизался помочь Стрехнину в написании кандидатской диссертации. Через год после защиты диссертации С, совершенно здоровый до этого человек, посвятивший жизнь спортивной медицине и здоровому образу жизни, умер от рака крови.
Я ко всем этим "чудесам" относился без опасения, так как совершенно не боялся общаться со Стрехниным и находил в этом даже удовольствие.
В "ВМФ" у меня были перспективы занять большую должность, но я не хотел играть по правилам Стрехнина. Хотя такая возможность скоро представилась. Стрехнин в силу своего бесовского характера организовал интригу против моей начальницы. Но я не только не принял в ней участия, но и выступил против. Бывают в жизни моменты, когда ты понимаешь, что несправедливость и зло торжествуют и пришло время сделать выбор. Спокойствие и сытость, но с куском дерьма в душе по имени подлость. Или обличение несправедливости со всеми неблагоприятными последствиями. К счастью, не при Сталине живем и выбор между добром и злом – это не выбор между жизнью и смертью. А то знаете, даже такому человеку, как Лев Гумилев, пришлось свидетельствовать против своей матушки, Анны Ахматовой. Что не спасло его от лагерей.
Далее Стрехнин нашел продажную душу в лице моего подчиненного, возвысил его и стравил со мной. Я хотел набить последнему морду, но подал заявление на увольнение, найдя очередной крест. Зла на Стрехнина не держу – забавный человек. Да и на своего бывшего подчиненного. Бог ему судья.
И вот в очередной приезд у Стрехнина нашлось время пообщаться со мной на отвлеченные темы. Почти до полуночи мы с ним беседовали о Бродском, Гессе, Достоевском и т. д. И расстались весьма довольные друг другом.
А проснувшись утром, я обнаружил отсутствие моей подлой машины № 841 на привычном месте под окном. Ее угнали. Амбивалентность чувств овладела мной. С одной стороны, я был искренне рад, что хоть таким образом избавился от нее. Машина застрахована, чего переживать. Но придется объясняться с еще присутствующим в Москве Стрехниным и походить пешком.
Стрехнин весьма строго отнесся к пропаже и лишил меня премии за то, что машина не находилась на охраняемой стоянке. Правда, деньги на стоянку стали выделять только после этого случая. Но я посчитал, что легко отделался. И ездил на выделенной мне старенькой "пятерке".
И вдруг, по прошествии двух недель, ночью меня разбудил звонок. Звонивший представился милиционером Сидоровым и сказал: "Гражданин Акимов, у вас украли автомобиль 841? Мы его, кажется, нашли!"
Я подумал: вот чертова телега! Издевается, как хочет! Погуляла и вернулась. Но, может быть, это еще кажется милиционеру Сидорову, что ее нашли? Увы, в девять утра дежурный РОВД радостным голосом сообщил мне, что я могу приехать и забрать машину.
В дежурной части восторженный сержант Сидоров сообщил, что он поймал преступника, покусившегося на мою собственность. И рассказал мне, как их "служба и опасна, и трудна, и на первый взгляд, быть может, не видна". Я восторгов Сидорова не разделял. Машина была застрахована на полную стоимость. А поимка вора оказалась случайностью. Просто один из преступников, которому было доверено поменять замки на автомобиле, изрядно выпив, захотел прокатиться по ночному городу. И то ли подрезал патрульный автомобиль, то ли грубо нарушил ПДД. Возможно, потом хотел скрыться. Был уложен лицом в асфальт и лишен ворованного.
Пока я оформлял получение автомобиля, ко мне подошли Иванов, а за ним Петров и радостно доложили, что это они, неутомимые борцы с преступностью, вырвали мой несчастный автомобиль из лап мафии. Я все больше грустнел. Тем более что не обнаружил в авто панель от магнитолы. А по заявлению дежурного РОВД она была. "Поищите в салоне автомобиля", – дал он мне совет. Вопрос: в салоне чьего автомобиля? Сидорова, Петрова или Иванова?
Впрочем, я не поскупился на коньяк для доблестных защитников правопорядка, лишивших меня покоя и панели от магнитолы. Ведь они не виноваты в том, что машина подлая, а Стрехнин – демон. Угонщик же отделался легким испугом. Или определенной суммой? Уголовное дело по факту кражи было закрыто из-за отсутствия состава преступления.
О, нумерология! Ты таишь в себе многое. Почему моя жизнь изобилует номерами 4 и 13?
А когда я вижу авто с номером 666, то понимаю, что любитель экстравагантного номера не дружит с головой. Или с душой.
А может, за рулем сам Вельзевул?