Документальное повествование известного писателя Олега Сидельникова воскрешает яркие страницы Великой Отечественной войны. По крупицам восстановлены этапы жизненного пути героя повествования - штурмана военно-морской авиация Хамида Газизовича Сарымсакова и его боевых товарищей - полярных летчиков, штурманов, солдат и офицеров. Необычная судьба Сарымсакова является предметом пристального и всестороннего исследования писателя. Книга посвящена 40-летию Победы советского народа в Великой Отечественной войне.
Содержание:
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. НЕДОЛГАЯ ЛЕЙТЕНАНТСКАЯ ЖИЗНЬ 1
ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ЖИЗНЬ ЗАНОВО 23
Примечания 36
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. НЕДОЛГАЯ ЛЕЙТЕНАНТСКАЯ ЖИЗНЬ
ГЛАВА I. ДОКУМЕНТЫ И НЕКРОЛОГ
Из сообщения Совинформбюро
НАЛЕТ НАШЕЙ АВИАЦИИ НА РУМЫНСКИЙ ПОРТ КОНСТАНЦА
"... Авиация Черноморского флота совершила массированный налет на румынский порт Констанца. В результате прямых попаданий бомб потоплены 2 транспорта, 4 быстроходные десантные баржи, 3 торпедных и 2 сторожевых катера. Уничтожены нефтеочистительная станция и прилегающие к ней склады. Повреждены вспомогательный крейсер, 4 подводные лодки, танкер, крупный транспорт и другие суда противника. В порту возникли большие пожары".
Комментарий повествователя
В оперативной сводке, сообщающей о налете 21 августа 1944 г. не говорится о потерях нашей авиации. Между тем, по крайней мере, один наш бомбардировщик не вернулся на свою базу. Свидетельство тому - "Боевой листок"-некролог, появившийся вечером 21 августа 1944 года в 29-м авиационном полку пикирующих бомбардировщиков.
Передо мною фотокопия этого скорбного документа. Три фотографии. Три кратких биографии.
Командир экипажа старший лейтенант Петр Маширов . В полк этот летчик прибыл с Дальнего Востока, упросил командование направить его на фронтовую стажировку. Третий боевой вылет оказался роковым.
На фотографии Петр Маширов запечатлен в темно-синем кителе морского летчика. Твердый, проницательный взгляд. Светловолосый и светлоглазый. Сколько бы подвигов он совершил, если бы...
Ах, это проклятое "если бы"!
Недолго пробыл в полку и стрелок-радист Михаил Шаталин . Веселый, общительный, "вчерашний мальчик", он сразу полюбился полковым ветеранам. В подчеркнуто корректной, даже несколько чопорной среде морских летчиков его звали Мишей.
Для Миши Шаталина девятый боевой вылет оказался последним.
Всякая потеря горька. Но особенно непереносимо, когда погибает боевой товарищ, летавший в огненном небе войны с первых ее грозных месяцев.
Именно таким ветераном полка, прозванным за исключительное боевое везение "счастливчиком", и был штурман звена Пе-2 лейтенант Хамид Сарымсаков.
Строки из некролога
"Что-то не верится, что среди нас не стало чудесного сына узбекского народа, молодого, кипучего большевика т. Сарымсакова Хамида Газизовича.
Всю свою пламенную жизнь он посвятил служению Родине и до последнего дыхания был верен ей...
Великая Отечественная война застала Сарымсакова на Балтике. Он первый в составе экипажа делает боевой вылет с задачей разведать расположение противника.
Вместе с полком в 1942 г. т. Сарымсаков перебазировался на Северный флот, где в составе экипажа потопил 3 транспорта, сторожевой корабль и повредил один транспорт, сторожевой корабль. В воздушных боях сбил три вражеских самолета.
Правительство высоко оценило заслуги храброго воина, наградив Сарымсакова Хамида Газизовича орденом Красного Знамени и орденом Отечественной войны I степени.
Тяжела утрата. Но горе убивает только слабых, сильные выпрямляются.
Мы гордо и смело будем множить славу отважного и храброго штурмана Сарымсакова Хамида Газизовича, которым гордится вся наша часть".
От повествователя
Всматриваюсь в фотографию погибшего штурмана... Худощавый, с живыми темными глазами. На морском кителе боевые ордена, медаль "За оборону Ленинграда"...
Серия 061
№2330
УДОСТОВЕРЕНИЕ ЛИЧНОСТИ
Предъявитель сего САРЫМСАКОВ Хамид Газизович состоит на действительной службе в Военно-Морском флоте.
29 авиац. полк ВВС Черноморского Флота
Воинское звание - лейтенант
Приказ КСФ № 012 от 7 февр. 1944 г.
На удостоверении - надпись наискосок красным карандашом:
"ПОГИБ 21.8.44"
И еще скорбный документ:
Форма № 4
ИЗВЕЩЕНИЕ
Ваш сын - лайтенант
муж, сын. брат, военное звание
САРЫМСАКОВ ХАМИД ГАЗИЗОВИЧ
фамилия, имя и отчество
Уроженец города Ташкента
область, район, деревня и село
В БОЮ ЗА СОЦИАЛИСТИЧЕСКОЕ ОТЕЧЕСТВО, ВЕРНЫЙ ВОЕННОЙ ПРИСЯГЕ, ПРОЯВИВ ГЕРОЙСТВО И МУЖЕСТВО
Погиб при выполнении б/задания
убит, умер от ран
Похоронен Погиб в море 21.08.44 г.
место погребения
Настоящее извещение является документом для возбуждения ходатайства о пенсии (приказ НКМФ СССР № 325 от 16 июня 1941 г.).
Командир части 26860
(звание)
Майор
/Цецорин/
М.П
Примечание повествователя
25 июля 1944 года лейтенанту САРЫМСАКОВУ X. Г. исполнилось 23 года.
ГЛАВА II. ВООБРАЖАЕМЫЙ ДИАЛОГ
На моем письменном столе множество пожелтевших, обветшавших от времени документов - удостоверений, справок, свидетельств, вырезок из газет... Всматриваюсь в выцветшие фотографии ушедших в историю военных лет, и перед моим, повествователя, мысленным взором явственно, отчетливо возникает образ молоденького штурмана: высокий, худощавый паренек в ладно сидящем на нем темно-синем кителе. Поблескивают золотом лейтенантские погоны. Пистолет ТТ в потертой кобуре подвешен по-флотски - чуть ниже края кителя. Выглядит Хамид моложе своих двадцати трех лет. Он стоит и улыбается мне, сверкая ровными белоснежными зубами с "аристократическим" голубоватым отливом. И я мысленно спрашиваю его, а он, мысленно же, отвечает.
- Привет, лейтенант!
- Здравия желаю, повествователь!
- Что можете сообщить мне, вашему жизнеописателю?
- Говорите мне "ты". Вам ведь уже за шестьдесят, так сказать, аксакал безбородый. Да и в звании меня повыше, капитан.
- Но ведь я моложе вас на три года.
- Нормальный парадокс времени.
- Что ж, договорились. Так вот, расскажи, Хамид, о своей жизни до... До того последнего боевого вылета - семьдесят четвертого, если не ошибаюсь?
- Да, семьдесят четвертого... А до этого была обычная жизнь мальчишки, подростка, юноши. Сколько помню себя, мечтал о военной стезе. Сперва, понятное дело, по-мальчишески, интуитивно как-то.- Лейтенант улыбнулся, и я залюбовался ладным, по-спортивному поджарым и стройным штурманом.- А когда повзрослел, шел уже к цели осознанно. Еще в школе, старшеклассником, понял: не избежать нам схватки с фашизмом не на жизнь, а на смерть.
- Один вопрос, Хамид. Из документов, которыми я располагаю, видно, что, кроме Красного Знамени и "Отечественной войны", ты награжден также орденом "Красная Звезда". Почему не носишь?
- A у меня его нет. Вы, повествователь, с кем-то перепутали. По крайней мере не было до двадцать первого августа сорок четвертого года.
Я смущенно хмыкнул, произнес:
- Действительно, запамятовал, Хамид Газизович.
- Ну вот!.. Может, и на "вы" опять перейдете? Очень прошу без церемоний. Слишком молод я. По имени-отчеству величали меня лишь в официальных документах, в "похоронке", например. А вообще-то в полку прозвище у меня было - Счастливчик.
- Счастливчик?!
- Со мною летчики из самых, казалось бы, безнадежных полетов на базу возвращались. Иной раз, как в той песенке, до аэродрома дотягивали, "на честном слове и на одном крыле". Но я тут ни при чем. Пикировщик "пешечка" был самолет надежный. До известных пределов, разумеется.
- А как с учебой в школе?
- Учился на "отлично" без особых затруднений. В пятом классе "заболел" стрелковым спортом, стал со временем отличным стрелком.
- Читал довоенные газеты, Хамид. Дипломы твои видел. Успехи в стрельбе были действительно незаурядные. Участвовал на республиканских, Всесоюзных стрелковых соревнованиях, в международном соревновании Англия - СССР. Стал инструктором стрелкового спорта, получил квалификацию - снайпер...
- Изучаете, значит, мою биографию?.. Таких, как я, миллионы. Каждый воин, отдавший жизнь во имя Победы, каждый ветеран достоин книги. Ведь еще Гейне говорил: "Каждый человек - это целая всемирная история".
- Я и решил рассказать о тебе, Хамид.
- Воля ваша, безбородый аксакал. Об одном прошу: надобно поведать людям и о моих однополчанах. Ах, какие это были замечательные ребята!
- Были?
- Большинство, увы, были. Не забудьте о таких, например, бесстрашных асах, как командир нашего полка Борис Павлович Сыромятников, командир нашей эскадрильи Семен Васильевич Лапшенков...
- Лапшенков погиб, Хамид.
- Знаю, - вздохнул штурман. - На моих глазах это произошло, двадцатого сентября сорок третьего. А месяца за три до моего последнего вылета - Указ был опубликован. Героя Семену Васильевичу присвоили. Посмертно.
- Сыромятников тоже погиб.
Молодой штурман помрачнел.
- Майора Сыромятникова от нас перевели, командиром девятого гвардейского минно-торпедного авиационного полка...
Я взял с полки книгу, полистал, нашел нужное место. Стал читать: "16 октября 1944 года авиация несколько раз атаковала конвой, вышедший из Киркинеса. Завершающий удар в районе мыса Кибергнес нанесли две шестерки торпедоносцев: одна - 9-го гвардейского минно-торпедного авиаполка (ведущий командир полка подполковник Б. П. Сыромятников) и другая - 36-го минно-торпедного полка (ведущий капитан И. Т. Волынкин). Действия торпедоносцев прикрывали 15 истребителей. В этом бою враг потерял 2 транспорта, сторожевой корабль, тральщик, катер и 5 самолетов.
В трех километрах от цели в левый мотор самолета подполковника Сыромятникова угодил вражеский снаряд. Машина загорелась, но командир полка продолжал атаку, выводя другие машины на цель. Когда расстояние до транспорта уменьшилось до 500 метров, самолет Сыромятникова выпустил две торпеды. Направленные умелой рукой опытного летчика, они уничтожили транспорт в 6 тысяч брутто-тонн. Однако, объятый пламенем, упал в море и торпедоносец. Всем членам экипажа флагманского самолета - подполковнику Б. П. Сыромятникову, штурману полка майору А. И. Скнареву и стрелку-радисту старшему сержанту Г. С. Асееву было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза" .
Воцарилось молчание. Зимнее солнце угасло, ярко сверкали его лучи на заснеженных ветвях, тянущихся к самому окну.
- М-да... - тяжело вздохнул лейтенант. - Какие люди!.. Знаете ли вы, повествователь, что такое атака торпедоносца?
- Торпедоносца?.. Под бомбежками приходилось бывать, а вот...
- Да я не о том. Я хотел спросить, можете ли вы представить, что испытывают люди, находящиеся в торпедоносце?.. Они мчатся на вражеский корабль чуть ли не на бреющем... А транспорт - объект атаки, - и корабли охранения бьют по торпедоносцу из зенитных орудий и пулеметов... Самолет летит сквозь ураганный огонь, сквозь бушующий ад! Какое львиное сердце надо иметь, чтобы не дрогнуть, не свернуть с боевого курса!
- А что, вам, пикировщикам, было легче?
- Наша работа тоже была на любителя. Но я всегда восхищался летчиками-торпедоносцами и топмачтовиками.
- А это что такое?
- Топмачтовики атаковали так же, как и торпедоносцы, на бреющем, не выше топ-мачты вражеского корабля, но сбрасывали не торпеды, а бомбы метрах в трехстах от цели, и эти бомбы, рикошетируя от воды, попадали в борт корабля. Нашу эскадрилью тоже начали было переучивать на топмачтовиков. Инструктор попался веселый, юморист своеобразный. Он так говорил: "Топмачтовик - гроза вражеских транспортов и боевых кораблей. Практически вам гарантировано стопроцентное поражение цели. А то, что вас могут сбить во время атаки, всего девяносто шансов из ста".
- Действительно, своеобразный юморист.
- Честный человек... Как много замечательных людей поглотила война! Напишите о них, непременно напишите.
- Обязательно. И не только о летчиках. Вот узнал кое-что о школьных твоих товарищах. Познакомился с бывшей ученицей пятидесятой школы Татьяной Александровной Ливановой.
- Татьяна Александровна? - удивился лейтенант. - Кто же это?
- Ну, Ливанова... Ливанова!
- Ливанова... Неужели Таня?! - Хамид широко улыбнулся. - Худенькая такая, изящная!
- Хм-гм... Татьяна Александровна весьма почтенная дама. Внук у нее в четвертый класс ходит.
- Вот как!.. Извините. Не верится как-то!.. Почтенная... Дама! Это Таня-то!.. Ну и ну! А была бой-девчонкой. И стрелок классный. О ней даже в газетах писали - в "Пионере Востока", "Еш ленинчи", "Комсомольце Узбекистана".
- О тебе тоже писали, Хамид, - я порылся в бумагах, вытащил вырезку из окружной газеты "Фрунзевен". - Вот, шестого февраля тридцать восьмого годя. Заметка В. Кольцова "Сквозь снег и метель" - об альпинистском штурме безымянной вершины неподалеку от кишлака Нанай членами детского клуба Дома Красной Армии Среднеазиатского Военного Округа. Цитирую: "К утру пошел сильный снег и поднялся ветер. Капитан Лукин собрал совет отряда. Было решено не отступать и идти на штурм... Политрук отряда - юный альпинист Сарымсаков - сделал политинформацию". Ну и так далее. Вершину вы покорили и по этому случаю "редколлегия в составе Сарымсакова, Бурова и Смирнова выпустила стенную газету". А вот - фотография в той же газете группы альпинистов, совершивших под руководством капитана Лукина восхождение на вершину тяньшанского горного хребта. В первом ряду слева мальчуган. Узнаешь себя, Хамид?
- Не так уж много времени прошло. Узнаю, конечно.
- Как это удалось шестнадцатилетнему юнцу попасть в горновосходительскую группу?
- Я был звеньевым в пионеротряде при Окружном Доме Красной Армии. Отряд объединял детей военнослужащих. Мы ходили в походы, бегали, закалялись. Особенно увлекались стрельбой. Активно готовились к труду и обороне. Я, например, выполнил нормативы на значки ГТО, ГСО, "Ворошиловский стрелок"... Как это потом пригодилось! Парнишка я был хотя и худощавый, но выносливый.
- В газетах и о твоих стрелковых успехах немало писалось. Скажи спасибо Танечке. Все вырезки сохранила. И даже кое-какие странички своего дневника мне презентовала.
Я вынул из ящика письменного стола блокнот, прочитал несколько торжественно: "18.05.40 г. Почему не бывает чудес? Как хотела бы я идти по улице и встретить Хамида Сарымсакова! Как я о нем соскучилась! Как он нам сейчас необходим!"
Молодой человек молвил в смущении:
- Я действительно им был тогда необходим. Стрелковая команда готовилась к очередным Всесоюзным соревнованиям. Несколько лет я был тренером. А в тридцать девятом, окончив школу, уехал в Николаев учиться на штурмана военно-морской авиации.
- А вот еще одна запись в дневнике, - не унимался я. - Цитирую с любезного разрешения бывшей "бой-девчонки": "Мы думали, что мы для него (то есть для тебя, Хамид!)... Мы думали, что мы для него дороже всех, а он влюбился в украинку Таню! Но не влюбиться в нее было нельзя - красавица! Огромные серые глаза, косы!.. Мы ему простили".
- Но ведь простили же, - улыбнулся Хамид. - А с Таней познакомился я в тридцать девятом, в Москве, на стрелковых соревнованиях. Приехала она из Одессы... Все прошло, "как с белых яблонь дым". Началась война. Таня тоже воевала, была ранена, контужена. Потом наш пылающий пикировщик рухнул в море...
Мы помолчали.
Чтобы отвлечь собеседника от невеселых мыслей, я перевел разговор на другую тему.
- А конкурс в военное училище не очень велик был?
- Что вы!.. Тогда юноши буквально рвались стать военными. Конкурс в Военно-морское авиационное училище имени Леваневского был такой, как некогда в МАИ или МВТУ имени Баумана. Но мне повезло. Медицинскую комиссию прошел запросто. Экзамены сдал на "отлично". И вообще все у меня было хорошо. Родители заботливые, трудолюбивые. Отец, Газиз Саидович, был комендантом-распорядителем, кажется, в Верховном суде республики. Носил в петлицах по четыре "кубаря" синего цвета. Дневал и ночевал отец на работе. Ранен был...
- На гражданской войне?
- В двадцать девятом. Выездная сессия проходила в Той-Тюбе. Подошла к отцу женщина в парандже и чачване. Отец успел лишь подивиться: уж больно рослая! - и тут же нож блеснул...
Лейтенант Сарымсаков помолчал, прошелся по кабинету легко и бесшумно. Улыбнулся.
- Образование у отца, прямо скажу, далеко не академическое, но умом его аллах не обделил. И он так мне говорил: "Ты, сынок, на меня не очень рассчитывай. День и ночь на работе. Сам себя пестуй. Есть голова на плечах - выйдет из тебя толк. И еще запомни: надо знать в совершенстве русский язык. Большие горизонты открывает он человеку, им хорошо владеющему".
- Ты прекрасно говоришь по-русски, Хамид.
- Это заслуга жизненных обстоятельств. Сперва меня определили в русский детский сад. В русской школе учился. В авиаучилище тоже говорили по-русски. А я был юнцом переимчивым.
Я невольно вздрогнул, ибо вызванный моим писательским воображением лейтенант - меня осенило! - живет ведь в далеком прошлом! Совсем потерявшись, задал вопрос:
- А мама твоя кем была?
- Почему - была?.. Работает на табачной фабрике "Уртак". А до войны - на кондитерской фабрике, тоже "Уртак" - "Товарищ" по-узбекски. Простая работница. И ей тоже не всегда хватало времени мною заниматься, особенно, когда трудилась в ночную смену. Придет с фабрики - отоспаться надобно. А вот тетя Таня...
- Та самая, из Одессы? - неловко пошутил я.
- Я, кажется, с вами поссорюсь, жизнеописатель. Тогда она казалась мне старухой. Подумать только!.. Тридцать с лишком лет! Да и сейчас я ее мысленно только тетей и называю... Жила она у нас. Родители приютили. Откуда она родом, почему одинока, - не ведаю. Была членом семьи. Вот и все. Как родная. И меня сыночком называла. Вот она тоже русскому языку учила. Просто разговаривала. Она и учебой моей интересовалась. Научила, как с людьми душевней обходиться. Радовалась за меня.
- Таким примерным был пай-мальчиком?