- Что-то неясно? - хмуро спросил в ответ Вольфи. - Или ты испугался?
- Смертельно, - согласился Йо и, открыв глаза, легко поднялся. Понизил голос: - Хассе надо отослать. У него мать и сестра живы. И Вольта оставить - где угодно. Мне кажется, русские его не тронут. Ну, а мы попробуем ещё...
- Я думал - скажешь и нам разойтись, - ровно ответил Вольфи. Йо удивился:
- Куда нам уходить? Некуда, дружище. Куда со своей земли уйдёшь... Так что?
Вольфи ожесточённо хлопнул о колено картой и снова развернул её. Молча.
Хассе зевнул, сонным движением откинул капюшон, сел и потянулся, улыбнувшись всем вокруг и всему вокруг - так радостно и светло, что остальные невольно улыбнулись в ответ.
- Доброе утро, - радостно сказал он, укладывая винтовку на колено. - А я голодный. Я сейчас умоюсь и можно будет поесть?
- Можно, - Вольфи поднялся на ноги. - Пошли, поговорить надо.
Хассе хлопнул глазами, но послушно поднялся и пошёл за Вольфи к ручью, тихо журчавшему за кустами. Тилле, перебиравший в сумке остатки медикаментов, поднял голову и проводил их печальным, понимающим взрослым взглядом...
- Сдай оружие и уходи, - закончил Вольфи. Губы у Хассе давно прыгали, он моргал и кривился. И сейчас дрогнувшим голосом сказал:
- Не отдам... За что ты меня?
- Уходи, придурок, - тихо ответил Вольфи. - Уходи.
- Не уйду, - покачал головой Хассе.
- Уйдёшь, - многообещающе сказал Вольфи. - Я тебя излуплю так, что тебе останется только уйти.
- Бей, - со слезами сказал Хассе. - Бей, как хочешь, каждый день бей, только разреши с вами.
Вольфи качнулся вперёд и положил руки на плечи младшего:
- Глупый, - тихо и ласково сказал он. - Уходи же. У тебя дом, мама, сестричка... Уходи. Мы уже все мёртвые, а ты ещё можешь...
- Что могу? - Хассе посмотрел мгновенно высохшими глазами. - А, могу. Сдать оружие, уйти могу... А вот... - он быстро сунул руку в карман. - Тоже сдать? Это сдать, да?
На серебряной пластинке, врезанной в рукоять небольшого пистолета, было написано готической вязью:
МАЙОРУ КРОЙЦЕ ОТТУ - ЗА ХРАБРОСТЬ И ВЕРНОСТЬ РЕЙХУ, ЛЮФТВАФФЕ И БОЕВЫМ ДРУЗЬЯМ
- Сдать? - требовательно спросил Хассе. - И домой уйти, да? Приказывай, давай, давай, давай! - из глаз у него вдруг брызнули слёзы, и Хассе закричал: - У меня, может. Только этот пистолет остался - и всё! Обо всём, для всего... я... а ты... я... - он захлебнулся, и Вольфи, морщась, отвернулся, слушая, как Хассе всхлипывает. Потом, не поворачиваясь, бросил:
- Хватит, перестань. Не пинками же тебя гнать, дурака.
- Вольфи, спасибо! - обрадовано крикнул Хассе - так, словно его наградили подарком.
- Умойся, гитлерюнге, - сурово приказал Вольфи, кладя руку на висящий на бедре МР. - И пошли есть. В самом деле пора...
... - Вольт, тебя оставим на одной из ферм, - Вольфи хрустнул галетой. - На первой ферме. Какая будет.
Лицо Вольта стало испуганным, он приподнялся на локте. Растерянно спросил:
- Почему? Я...
- Ты ранен и просто обуза для нас, - жёстко сказал Йо. - Мы собираемся воевать дальше. Десять секунд помолчи и подумай. И скажи, что нам с тобой делать.
Стало тихо. Вольт переводил взгляд с одного лица на другое. На его скулах выкатились желваки, и мальчик отрывисто сказал:
- Да. Меня надо оставить. И будь всё проклято.
- Ну и всё, - Вольфи хрустнул галетой. - Сейчас и пойдём...
...Русская колонна прошла без боевого охранения. Солдаты сидели и лежали в грузовиках - отложив оружие, в расстёгнутых гимнастёрках или рубашках, они смеялись или пели странные, длиннословные песни, то грустные, то лихие, с присвистом... но одинаково чужие и страшные на этой земле, под прозрачным майским небом Германии.
Мальчишки провожали удалявшийся в тучах пыли хвост колонны взглядами волчат, спасшихся из разорённого логова. Наконец Йо перевернулся на спину, положил автомат на грудь и тихо сказал:
- Они считают себя победителями.
- Они и есть... - Вольфи осекся и, опустив голову на скрещённые руки, сухо приказал: - Всем спать. Вечером пойдём на ферму...
...Вокруг все спали. Вольт бездумно следил за тем, как над лицом Хассе, сплетая паутинку, суетится паук. Мальчишка смешно морщил нос, словно собирался чихнуть. Садилось солнце, и паутинки блестели алым.
Нога почти не болела. И не чувствовалась. Вольт подумал равнодушно, что ему её, наверное, отрежут. В любом случае. И что дальше? Как он будет жить в той, другой, Германии? Да и будет ли она - Германия?
- Германия, - тихо сказал он вслух и снова посмотрел на садящееся солнце. Потом достал из кармана книгу, бережно перелистал потрёпанные, зачитанные страницы. Он не мог без гордых слёз читать строки "Песни..." - и стыдился этого, и скрывал эту щемящую гордость.
Зигфрид, герой в крылатом шлеме, смотрел с иллюстрации на мальчика. Вольт осторожно отложил книгу. Ещё раз посмотрел на спящих товарищей.
Ему отрежут ногу. А если бы и не отрезали - кем он будет? Чем будет заниматься? Как будет жить он - побеждённый - в побеждённой стране, где законом станет воля победителей? Он будет хромать по знакомым улицам на костыле и, может быть, солдаты в чужой форме станут его подкармливать...
Нет, он не был зол на русских. Они победили честно. Они не разрушали с неба городов и не сжигали фосфором и напалмом женщин и детей. Но сражаться с ними Вольт больше не мог. А жить побеждённым - не хотел.
Всё, чему его учили все пятнадцать лет, всё, во что он верил, всё, чем он дорожил - сопротивлялось самой возможности такого исхода.
Вольт сунул руку в карман штанов и, достав маленький плоский "маузер" VТР-3, вздохнул, закрыл глаза и быстро выстрелил себе в рот.
* * *
Вольт приснился Вольфгангу под утро. Погода перестала быть майской, лил унылый бесконечный дождь. Вчетвером, сбившись в кучу и накрывшись двумя плащ-палатками, они спали в гуще кустов недалеко от дороги, по которой всю ночь шли машины.
Все прошлые сутки они шли и шли пешком, прошли не меньше пятидесяти километров. Останавливаться было нельзя - перед этим они подожгли два бензовоза на шоссе.
И только когда ноги окончательно отказались их нести, они заползли в эту чащу и уснули. Беспробудно, так, что даже промокшие плащ-палатки и сырая одежда не могли их разбудить.
Хотя сперва Вольфганг думал, что проснулся. Он шёл и шёл по мокрому лесу - один. Не мог понять, что случилось и где остальные ребята.
Потом впереди мелькнуло солнце, и мальчишка выбрался из чащи на опушку, на озёрный берег. Сияло солнце, было жарко, а на большой коряжине, вросшей в песок, сидел и улыбался Вольт.
В этот момент Вольфганг понял, что видит сон. Вольт был совсем не такой, каким они его зарыли - белый, неподвижный, с затылком, испачканным мозгом и кровью.
Он был живой и он улыбался, глядя на своего командира. Волосы Вольта были мокрыми, но от воды - он недавно искупался. Всё его снаряжение, вся одежда, кроме спортивных трусов, лежали и висели на той же коряге.
- Привет, командир, - сказал Вольт, не переставая улыбаться.
- Привет, - Вольфганг подошёл к нему и сел. Только теперь ощутил, что от него самого пахнет мокрым металлом и отсыревшей тканью. Запах был тяжёлый, не летний. Что ещё говорить, он не знал. Но Вольт и не ждал слов.
- Вам надо уходить, - сказал он, перестав улыбаться. - Они идут по вашим следам. Через два часа вас окружат. Вы, конечно, всё равно попадёте сюда... но это очень страшно - умирать, - короткая улыбка была невесёлой, хотя и яркой. - Я встречу вас, вы только быстрее идите.
- Куда? - безмятежно спросил Вольфганг.
- Вы поймёте, - Вольт всем телом повернулся к Вольфгангу. - Быстрее. Иначе - смерть...
...Вольфганг проснулся.
Плащ-палатка протекала прямо на лицо. Но это было неважно. Обострённым чутьём дичи мальчишка ощутил - уже недалеко по лесу рыщут те, кто должен их найти.
- Йо, - он толкнул локтем Штубе.
Йохим проснулся мгновенно:
- Да? - услышал Вольфганг тихий шёпот.
- Вставай, поднимайте всех. Надо очень быстро уходить.
- Куда? - Йохим уже толкнул ещё кого-то, в мокрой темноте завозились.
Вольфганг вздохнул. Он ощущал себя идиотом... но в то же время твёрдо знал, что поступает единственно правильно:
- Сейчас разберёмся.
Вальфрид Райхен и Фредерик Лёме
Пять дней они шли по степи. Степь была огромной, ровной и безмятежной. Тут неохотно наступала ночь, и закат длился почти до рассвета, а в короткий промежуток голубоватая луна делала высокий ковыль серебряным.
Днём было очень жарко (и ночью не намного прохладнее), и они шли в нижних рубашках, закатав штаны и привязав всё остальное зимнее снаряжение к поясам. В степи били роднички - они набрели на семь, все они оказались ухожены - так что, можно было напиться.
И даже унести с собой воду - возле первого родничка молчаливый седой мужчина в охотничьем снаряжении подарил мальчишкам большую двухлитровую флягу в белом полотняном чехле.
Они встречали людей несколько раз. Разных. То как будто сошедших со страниц исторических книг, а зачастую - совсем непонятных, невероятных.
Но все люди были спокойными и добрыми, хотя почти все носили оружие, а многие - и военную форму; делились едой, ни о чём не расспрашивали, без слов позволяли заночевать у костра. И говорили на разных языках.
Это было необычно и даже немного пугало - мальчишки чувствовали, что языки разные, но понимали их, как родной немецкий.
О том, что случилось с ними, ни Вальфрид, ни Фредерик не говорили с самого первого дня.
Тогда Вальфрид пришёл в себя, лежащим ничком в траве. Ничего не понимающим. И первое, что он сообразил - плачет Фриди.
На четвереньках - вставать было страшно почему-то - Вальфрид разыскал друга. Тот лежал совсем недалеко, тоже ничком, вцепившись в землю. Вальфрид затряс его за плечи, и Фриди сел - а Вальфрид отшатнулся, заглянув в его глаза.
И почему-то понял, что произошло, как будто увидел это воочию: когда его сорвало с крыши рушащегося дома потоком горячего воздуха, втягиваемого в пламя чудовищного пожара - тогда Фриди провалился внутрь.
Парнишка наделся животом на стальную арматурину, как жук на булавку - и почти десять минут умирал над пылающей ямой, зажариваясь заживо. Этот-то ужас и стоял всё ещё в его глазах, когда Вальфрид задал первый вопрос:
- Где мы?!
Они встали, держась друг за друга. И закачались - такой кругом был простор...
* * *
К реке они вышли в середине шестого дня. Огромная и спокойная, она чем-то напоминала степь позади. На том берегу начинался лес - густой, непролазный даже на вид. И вот, стоя на высоченном обрыве, Фриди спросил:
- Валли... а что с нами случилось?
Вальфрид повёл уже прочно загоревшими плечами. Ответил спокойно:
- Я так думаю - мы умерли.
Рот Фриди приоткрылся:
- Умерли? - жалобно спросил он и оглядел себя.
- Угу, - Вальфрид кивнул. - Сгорели, когда ОНИ разбомбили Дрезден.
- Валли... - Фредерик помедлил. - Валли, а может, мы спим?
- Вряд ли, - задумчиво ответил Вальфрид. Фриди ещё жалобней сказал:
- Но так не бывает.
- Угу, - снова кивнул Вальфрид. - Знаешь, что? Я последний раз купался в середине сентября. И всю зиму мечтал окунуться в речку. Пошли?
Несколько секунд Фриди смотрел на друга, как на опасного сумасшедшего. Потом хихикнул:
- Пошли, только надо найти спуск. Интересно, тут есть?..
...Вода в реке оказалась прохладной и чистой - стоя по горло на песчаном дне, можно было легко видеть свои ступни. Как и все нормальные мальчишки, Валли и Фриди оповещали округу о своём купании диким воем и гоготом - просто для обозначения жизнеутверждающей позиции.
Тем более, что тут не было ни муниципальных сторожей, ни "отведённых для купания мест", ни грозных надписей о том, что "купание в обнажённом виде запрещено" - короче, ничего из того, что сильно портит жизнь мальчишке на "цивилизованной" реке.
Посередине реки прошлёпал колёсный пароход. Мальчишки с удовольствием покачались на волнах. Потом, не сговариваясь, поплыли к берегу и, растянувшись на горячем песке, ощутили, что хотят есть.
От последней встречи остались несколько сухарей, которые тут же были съедены. Заглушив голод, ребята снова повалились на песок. Вальфрид просто лежал, а Фриди лениво пересыпал сухие серые струйки в пальцах. Потом спросил:
- Ну а всё-таки - где это мы?
- Не знаю, - искренне и почти равнодушно ответил Вальфрид. - Может, это рай?
- Не похоже, - деловито возразил Фриди. - Я всё ещё хочу есть.
Они посмеялись.
- Ну и не ад во всяком случае, - Вальфрид потянулся. И добавил угрюмо: - Из ада мы выбрались.
Фриди быстро посмотрел на друга. Шевельнул губами. Вальфрид сказал:
- Не надо спрашивать. Все сгорели. Все. И мы тоже. Только с нами что-то... что-то ещё случилось.
Фредерик промолчал.
Через полчаса, держа одежду в охапку, они шагали по кромке между водой и узким пляжиком - по мокрому песку. Справа высился берег - как стена невиданной крепости. Далеко впереди река делала поворот. Мелкая волна плюхала о песок и смешно, щекотно вытаскивала его из-под ног мальчишек.
- Дойдём до поворота и попробуем половить рыбу, - предложил Вальфрид. - Неохота подниматься обратно в степь.
- А леску где возьмём? - поинтересовался Фриди.
- Мою шапку распустим. А на крючок - вон, заколку.
- А может, попробуем переплыть - и в лес? - предложил Фриди. - Помнишь, как нас учили делать ловушки?
- Тут километра три, - прикинул Вальфрид. - Надо плот делать.
- А вон сколько топляка. Поплывём?
- Ну, давай. Только всё равно давай дойдём до поворота.
- Ладно...
Разговор был беспечным и медленным, как река. Но, когда мальчишки почти дошли до поворота, Вальфрид вдруг задёргал ноздрями:
- Костёр...
- Точно, - Фриди тоже принюхался. - Там вон.
Теперь они оба различали, что над глинистой осыпью, съехавшей в воду, поднимается прозрачный дымок.
Быстро натянув штаны, мальчишки оставили прочее барахло на песке и вскарабкались на кучу глины. Наверное, слишком шумно - когда они показались на верху, то тот, кто жёг костёр, уже смотрел на них.
Тут оказался большой прочный шалаш из топляка и степной травы. На стояке у входа висела какая-то одежда. Возле шалаша и горел костёр. А у костра сидел на корточках и безбоязненно смотрел на парней мальчик лет 10-12 - загорелый, длинноволосый, он что-то ворочал в золе прутиком.
- Хотите ракушек? - спросил он.
И Вольфганг с Фредериком ощутили - он спросил это по-немецки.
Ялмар Руст и Айнс Дитмар.
Айнс набрал на побережье ракушек. Нет, не потому, что он был голодный. Кое-что из принесённого в прошлые дни Ялмаром ещё оставалось в шалаше. Просто ракушки они пекли с Гюнтером там, на Земле. А тут были почти такие же.
"На Земле" - так называл про себя эти места Айнс, хотя это не было похоже на Марс или Венеру из фантастической книжки. Он как-то спросил Ялмара - на третий или четвёртый день после того, как они попали сюда - как он думает, что это за место.
Они как раз сидели вечером у костра, а в такие минуты легко спрашивается. Ялмар сказал, что не знает. И, помедлив, спросил, не хочет ли Айнс обратно. Что это, наверное, можно - главное, вернуться туда, в степь, к старому колодцу, около которого они оказались.
Айнс помотал головой. Тут ему было спокойно. А там... если бы там была жива мама... Но там остался только страх. Айнс не хотел обратно.
Он не испугался и когда они попали сюда. Ялмар испугался, смешно - большой, сильный, вооружённый, он буквально рухнул в траву и сидел, вздрагивая и непонимающе оглядываясь. А Айнс сразу ощутил, как тут спокойно.
Сначала Ялмар хотел вернуться. Он просто взял и исчез... но через миг появился снова и буркнул: "Ладно... пусть. Разберёмся". Но всё-таки исчез ещё раз - и вернулся со старой сумкой, набитой консервами.
За тот - первый - день они дошли до реки, спустились на берег...
Тут Айнсу понравилось ещё больше. Они с Ялмаром построили шалаш (Ялмар строил, Айнс помогал) - хороший, надёжный, как дом. На берегу было много сухих дров. Можно было купаться, сколько угодно, ходить босиком и играть.
Иногда играл и Ялмар - в догонялки на суше и в воде, тоже строил на берегу из сырого песка крепости. Потом словно бы спохватывался, серьёзнел, но проходило время - и снова включался в игры Айнса. А если он и не играл - то и одному было неплохо.
Потом Ялмар стал уходить. Он нашёл какую-то деревню (звал Айнса с собой, но тому не хотелось) и там работал. Деревня, по словам Ялмара, была странная - не здесь, не в степи и не на берегу; подняться на откос, пройти до небольшого холма - и очутишься на берегу, но не речном, а вроде бы морском.
И там двадцать минут до деревни. Поработаешь - и еда. А что странно... так здесь всё странное. Например - воздух. Иногда он пел. По-настоящему - пел песни, как патефон или радио...
...Конечно, нечестно было, что Ялмар работает один, поэтому Айнс соорудил себе удочку. С рыбой ему везло, он таскал окуней, карпов, даже небольших щучек, и это не наскучивало и не занимало много времени. А вот сегодня набрал ракушек.
Они были уже почти готовы, когда Айнс услышал, как по откосу лезут люди. Он не испугался и не удивился. И, когда появились двое мальчишек - примерно ровесники Ялмара, полуголые и загорелые - предложил им ракушек.
Удивился он, когда выяснилось, что ребята тоже немцы. Они хотели есть, Айнс гордо накормил их и между делом это и стало понятно. Немцы из Дрездена. Как они попали сюда и что с ними случилось - Айнс не очень понял, да они и сами, похоже, не слишком понимали, хотя и старались объяснить.
А вот когда упомянули про Дрезден - Айнс сразу сказал, что Ялмар - он тоже живёт тут и скоро придёт - из Дрездена.
- Ялмар?! - тот, которого звали Вальфрид, подался вперёд. - Ялмар?! А его фамилия - Руст?!
- Не может быть, - негромко заметил второй, Фредерик.
- Ой, а я не знаю... - признался Айнс. - Но он скоро придёт...
- Он что, тоже умер?! - не мог успокоиться Вальфрид.
Айнс насторожился:
- А почему тоже... вы разве... - он захлопал глазами, и Фредерик сказал:
- Ну, что ты его пугаешь. Придёт этот Ялмар, разберёмся, этот или не этот.
- А вон он идёт! - обрадовался Айнс, показывая на край обрыва, где появился человек. - И не один... - удивлённо закончил мальчишка.
- Да, - странным голосом - то ли со смехом, то ли с истерикой - согласился Вальфрид. - Не один.
По тропе с откоса спускалась целая компания - шестеро мальчишек и девчонка. Все - с оружием. Один парень пёр на хребте ручной пулемёт. Впереди, о чём-то вовсю дискутируя, шагали двое... но на половине спуска один из них заторопился, заспешил.
Айнс побежал навстречу, потом ойкнул и опрометью метнулся обратно в шалаш, вскрикнув: "Девчонка!" - и стал стремительно одеваться. Быстро спускающийся парень засмеялся... но потом перестал, сбил шаг... ускорил его и побежал, крикнув:
- Валли! Фриди!
- Он, - Фредерик медленно поднимался с песка.