- Это уже совсем... - начал Валли, но не договорил и тихо спросил: - Может, и Магда... здесь?
* * *
Каждый гитлерюнге худо-бедно умеет работать на земле и ходить за скотом. Ялмар не был исключением. Поэтому, когда он первый раз вошёл в деревню, то сразу же свернул к первому покосившемуся забору.
Старик, сидевший на лавке с глиняной трубкой в крепких ещё зубах, посмотрел на подошедшего босого мальчишку в коричневой странной рубашке и подвёрнутых чёрных штанах, подпоясанных крепким ремнём с блестящей пряжкой, на котором висел хороший нож.
Ялмар руками объяснил: давай поправлю, за еду? Старик помотал головой, но потом что-то сказал. Ялмар пожал плечами. А старик поднялся со вздохом, поманил мальчишку за собой и отвёл на огород.
Показал картофельные грядки - окучишь? Ялмар пожал плечами - почему нет? - и жестом попросил лопату.
К вечеру он вернулся к Айнсу с двумя копчёными рыбами и пол-караваем хлеба. Очень боялся, что не сможет найти обратную дорогу - но речной берег возник сразу за тем холмом, как по волшебству. Или правда - по волшебству?..
...В деревне к Ялмару быстро привыкли. Называли, правда, на свой манер - "Ильмар", но не всё ли равно? Зато часто сами зазывали помочь и никогда не обижали с платой, щедро делясь однообразной едой - рыба, картошка, яблоки, серый вкусный хлеб...
В деревне жили неспешные, обстоятельные и нелюбопытные люди, промышлявшие сплошь рыбной ловлей да тем, что росло на небольших полях и огородах (в лес почему-то почти не совались). И кто такой этот мальчишка, что он тут делает и где живёт - никого в общем-то не интересовало.
Языка не знает? Ну и что? Несколько раз Ялмару предлагали перебраться "под крышу", но он качал головой - и никто не настаивал: верно, парню виднее, как жить...
Правда, местные мальчишки "для порядка" задирали "пришлого" и пару раз пытались поколотить его. Но очень быстро поняли, что Ялмар-Ильмар умеет драться намного лучше любого из них - это было именно умение, привлекательное и страшноватое даже.
А нападать скопом на одного было не по правилам. Может, они бы даже подружились с Ялмаром, но он сам не очень стремился к общению. Работал семь-восемь часов и с едой уходил туда, к Айнсу. Опасался, что младший мальчишка заскучает, но тот даже ни разу не попросил Ялмара взять его с собой.
Зато встречал всегда с искренней радостью, нёсся навстречу и взахлёб рассказывал о том, что случилось за день. Вот странно: Ялмару казалось, что там ничего и случиться-то не может (потому он и за младшего не беспокоился). Однако тому хватало впечатлений.
А потом... потом случилось то, что случилось.
* * *
Он почувствовал дым издалека. И ощутил, как тяжело стукнуло сердце. Горел дом. Он хорошо знал этот запах, он хорошо запомнил его. Он не забывал его, даже если думал, что забыл и надеялся, что забыл.
Ялмар прижал локти к бокам и побежал. Он надеялся, что это всего лишь пожар...
...Их было пятеро. Верховые, с карабинами - так объяснили Ялмару, с короткими винтовками. Они проехали через лес по какой-то тропе. Бандиты.
Из тех, что не умеют или не хотят жить свом трудом, но достаточно наглы, чтобы отбирать плоды труда чужого. И они увезли с собой двух девушек, а дом, в котором жила одна из них, сожгли, не дав выйти оттуда её отцу, матери и двум младшим братьям.
Ялмар до этой поры ни разу не спросил, не поинтересовался - а что вообще вокруг за мир, какая тут власть, что вообще происходит за пределами этой песчаной косы между лесом и морем? Сейчас было поздно расспрашивать.
Он уже неплохо понимал язык (похожий чем-то на польский), даже говорил на нём, хотя и мало. И сказал про власть, про полицию. Его не поняли.
Потом старик - тот самый, которого Ялмар первым встретил в деревне - пожал плечами и сказал что-то вроде - Ялмар не совсем понял - что власть была когда-то раньше, когда он был совсем маленьким; он помнит, что за лесом стоял завод и был небольшой город, но потом началась и закончилась война. Большая война...
- Давно, - пояснил старик, как и прежде, посасывая трубочку. - Может, шестьдесят лет назад, может - больше. Я уже не помню. И бандиты сперва приезжали часто, потом - реже и реже, а последние пять лет были всего четыре или пять раз...
- Почему... - Ялмар мучительно подбирал слова. - Их мало. Вас много. Почему вы отдали им еду и девушек, почему позволили жечь? Почему не убили их? Они плохие люди.
- А... - старик тяжело и безнадёжно махнул рукой. - Никто из нас не умеет убивать людей. Даже плохих.
Ялмар задумался. Глаза его похолодели, и он сказал:
- Я умею.
Сказал на родном языке, его не поняли. Но это ему и не было нужно...
...Он нашёл банду на привале в лесу, всего в двух часах ходьбы от деревни. Нашёл по шуму и по запаху костра. Их и правда было всего пятеро - заросшие, в каком-то дранье, но с оружием - с карабинами и с револьверами. Тут же бродили и щипали редкую траву лошади. Бандиты что-то ели и явно выпивали.
Обе девушки сидели связанные возле нескольких мешков, сваленных у корней огромной ели. Одну из них Ялмар узнал - он несколько раз работал у них на огороде. У неё были мать, отец, двое младших братишек, помладше Айнса, шустрые и шумные... Так это её семью?!.
Никто из пятерых не успел даже привстать. Ялмар скосил их одной длинной густой очередью. Потом - ещё раз и ещё раз полоснул крест-накрест корчащиеся у огня уже мёртвые тела. Не из злости. Для того, чтобы - наверняка.
Потом, закинув за спину МР, он пошёл, доставая нож, к девушкам. И увидел - они боятся его. Тогда он, разрезая верёвки, начал смеяться. Он смеялся тихо и весело. И, когда разрезал последний виток, услышал за спиной:
- Что тут за пальба, брат?
Это было сказано по-немецки. Ялмар обернулся неверяще, выпустив нож.
Около лошадей стояли шестеро. Пятеро парней (один держал на плече пулемёт) и девчонка с сумкой Красного Креста на боку. Под маскхалатами видна была знакомая коричнево-чёрная форма "гитлерюгенда". Все шестеро тяжело дышали - после бега.
- Вы немцы?! - не веря своим глазам и ушам, Ялмар поднялся с корточек, забыв про всё на свете. И увидел, что все шестеро точно так же обомлели:
- А ты? - спросил один из них.
Готлиб Вегенер, Зигфрид Корн, Пауль Рауше, Генрих Тойзен, Линда Вильмонт и Вальтер Сеньци
Где я? Что со мной?
Какое высокое-высокое небо, утреннее, свежее, чистое, без дыма... Последний раз он видел такое давным-давно, так давно, что даже не вспоминается, когда это было. Шум... Что это за шум? Ах, чёрт, это шумят деревья, кроны деревьев на ветру.
Ему всё приснилось. Не было никакой войны, никаких бомбёжек, никаких пожаров, никакой стрельбы на улицах родного города. Он просто задремал на поляне, где остановился на отдых их отряд. Вот и всё.
Вальтер прислушался, надеясь услышать голоса ребят. Но услышал только деревенски-изощрённую ругань Пауля, поминавшего господа бога, святую Марию, свиней, собак, кошек и их дерьмо.
Голосов остальных не было слышно, и Вальтер сел, тут же крепко зажмурив глаза - закружилась голова. Пережидая головокружение, он слышал только, как Пауль орёт:
- Господи боже мой, Вальтер, скажи мне, ради Христа, свиньи летают?! Ты мне только скажи, свиньи летают?!
"Сошёл с ума! - остро обожгло Вальтера, он открыл глаза и обречённо подумал: - И я, кажется, тоже..."
Он сидел на гранитном буроватом валуне, похожем на крышку стола. За спиной шумели сосны - высоченные, головокружительные, стройные.
Спереди, совсем близко, земля обрывалась - валун лежал точно над обрывистым берегом, за широченной спокойной рекой открывался лес: лес без конца, без края, нигде ничем не прерывавшийся, в конце концов таявший в синей дымке, сливавшийся с небом. В речной глади отблёскивало солнце.
- Вальтер, свиньи летают, или нет? - хнычущее, совершенно не похоже на себя, спросил Пауль. Он сидел около валуна, сжимал пулемёт и совершенно безумным взглядом смотрел в небо. Вальтер чисто машинально проследил направление его взгляда - и вскрикнул.
Над лесной опушкой парили две свиньи.
Ну, нет, слава небесам - это сперва Вальтеру показалось, что это свиньи. Скажем так: существа были похожи на свиней - розовые, с пятачками... Но свиньи не умеют так поджимать лапы. Да и не такие они длинные у свиней. И головы немного не такие, а уж крыльев и вовсе не имеется.
Если бы Вальтер в самом деле увидел летающих свиней, то и правда решил бы, что сошёл с ума, но это определённо были не свиньи, а просто что-то очень похожее. Он сполз с валуна, потянув за собой МР, тряхнул за плечо Пауля и сказал:
- Заткнись, это не свиньи. Ну, слышишь?! Не визжи! Сам, как поросёнок...
Пауль моргнул, сглотнул, кивнул:
- Да. Да, точно... А где мы? И остальные где?
- Не знаю, - искренне ответил Вальтер и сел рядом. Помолчав, спросил: - Ты что помнишь?
- Ну... я... - Пауль потёр лицо. - Был бой. Ты потащил Генриха... он орал... а я стрелял вниз с лестницы. И всё. Больше ничего не помню... - он осёкся и посмотрел на Вальтера большими глазами: - Что с нами случилось?!
- Не знаю, - Вальтер встал, поправил ремни. Повторил: - Не знаю... Давай поищем наших. Вдруг они тоже... здесь?
- Да где "здесь"-то? - Пауль нервным жестом раздёрнул ворот маскхалата. - Куда мы попали-то?!
- Не знаю! - огрызнулся уже с досадой Вальтер. Он и сам ничего не мог понять, совершенно, хотя в мозгу одна за другой, сталкиваясь и налезая друг на друга, проносились множество версий.
Одной из них было, что это - рай и они просто-напросто умерли.
Мальчишки, увязая тяжёлыми ботинками в песке, поднялись на отлогий склон и вошли в сосняк. Их тут же окутал ровный шум, смешанный с запахом сосен и лучами солнечного света. Пауль приоткрыл рот и вдруг обронил:
- Кра-си-во-о...
- Красиво, - зачарованно подтвердил Вальтер. - Как на побережье...
- Может, мы там? - тут же оживился Пауль.
Вальтер молча пожал плечами. Он не знал. Даже если и там - как мы туда попали, вот в чём вопрос-то. Не где, а как, вот что главное... Да и вряд ли на побережье Балтики есть летающие свиноподобные твари...
Пауль, кажется, более-менее пришёл в себя. Во всяком случае, он заткнулся и стал прежним - молчаливым и насторожённым. Ну, что ж, он прав. В конце концов, на побережье сейчас русские и англичане, выбирай, кого хочешь. И Генрих...
При мысли о друге сердце больно стиснуло. Погиб, и даже не похоронить его. А может, они и правда все погибли? Тогда Генрих должен быть здесь.
И Вальтер увидел Генриха. Он стоял на колене возле бесшумно крутившегося в песке у корней сосны родничка. Положив "маузер" стволом на колено и не снимая с него руки, старый верный дружище пил с ладони, то и дело зыркая по сторонам.
Это было до такой степени дико, что Пауль издал какой-то неопределённый испуганный звук, а Вальтер замер, как громом поражённый.
- Господи, - выдохнул он, наконец, - этого не может быть...
Тем временем Генрих, вскинувшись и округлив глаза, развернулся на колене и едва не бабахнул в старого друга. Потом уронил "маузер" и с огромной убеждённостью повторил его слова:
- Не может быть.
- Господи, - повторил и Вальтер. И зажмурился.
- Господи, - сказал Пауль. Это было почти смешно, если бы не было так дико всё происходящее.
- Ва-а-альтер! Валь-тер!!! - заполошно орал, спускаясь с травянистого откоса, Готлиб.
Глаза у него были круглые, оружие он волок за ремень и то и дело спотыкался. Следом торопились Зигфрид (с пулемётом) и Линда. Готлиб же, увидев сидящего на корточках Генриха, взвизгнул и, упав, пополз обратно в гору на мягком месте, шустро толкаясь руками и ногами.
Картина приобретала оттенок приключения в дурдоме, и Вальтер понял, что сейчас кто-нибудь обязательно выстрелит. Просто от страха или растерянности.
И в момент прихода этого понимания выстрелы и правда зазвучали - совсем недалеко, густые, знакомые очереди МР.
- Наши? - спросил Готлиб, сидя на заднице. - Ва-альтер?..
- Наши, - Вальтер сделал отмашку рукой. В этот момент стало неважным, куда они попали и кто тут умер, а кто жив, как вообще всё это объяснять - неподалёку стреляли. Стреляли, скорее всего, свои, и Вальтер вскинул руку: - Ко мне и за мной! Скорее!..
...Пять трупов каких-то волосатых оборванцев, совершенно не похожих ни на русских, ни на англичан, ни на американцев, ни даже просто на людей - но с оружием - лежали около костра в безусловно мёртвых позах.
Фыркали лошади. Стоя на одном колене, парень в форме гитлерюгенда, придерживая локтем МР, резал верёвки на двух трясущихся девчонках в простенькой одежде, сидящих у корней здоровенной сосны.
- Что за пальба, брат? - спросил Вальтер.
И подумал вдруг, что, похоже, ничего не стало яснее...
Вольфганг Кран, Йохим Штубе, Тильдер Нойбах, Вольт Бринкер и Хайнц Отт
Ковыля было море. Была голубоватая огромная луна. Был тёплый запах травы и нагретой земли. Было стрекотание насекомых в раскачивающихся волнами пушистых метёлках.
- Будь всё проклято, - потрясённо сказал Тилле.
Вчетвером они стояли по пояс в этом ковыле. Тяжело дышали после короткого бега наугад, в никуда, по майскому ночному лесу. Они ощущали запах своей мокрой формы, говоривший о том, что тот бег им не приснился. И не понимали, что же произошло.
- Вот дерьмо, - сказал Тилле снова. Остальные молчали.
Вольфганг понимал не больше остальных. Он не взялся бы объяснить, почему побежал именно туда, куда побежал. Ну, ладно - сдёрнул всех с ночлега. Это объяснимо, тем более, что погоня и правда была рядом. Но дальше-то?!
Они бежали минут пять. Плотной группкой, не переговариваясь, размеренно дыша. А потом...
А вот что было "потом"? Потом они оказались в этой степи. Оказались - и всё.
- Смотрите, там костёр, - Хайнц вытянул руку. И только после его слов все увидели огонь.
Мальчишки стояли молча, глядя на то, как пламя, кажущееся совсем близким, колышется и танцует среди ковыля.
- Пошли, - сказал, наконец, Вольфганг. - Мне кажется... - он запнулся. - Мне кажется, я знаю, кто там сидит...
...Бывают такие моменты, когда самые невероятные вещи воспринимаются, как должное. Это случается, если вокруг происходит слишком много необычайного. Поэтому Вольфганг даже с некоторой скукой рассматривал сидящего около костра Вольта.
Подумаешь, сидит твой друг, которого ты сам похоронил с разнесённым затылком, подбрасывает в огонь куски деревяшки и тихонько насвистывает "Panzerlied". Ну и что?
А вот Хайнц, похоже, удивляться ещё не разучился. Он два раза моргнул и просто заорал:
- Живой!
Вольт широко улыбнулся и кивнул:
- Здесь - да.
Эти слова разрушили немую сцену. Все четверо опрометью бросились к огню. Вольт засмеялся, встал и взлетел на руках друзей прямо к луне - раз, другой, третий...
- Если честно, я не знаю - как, - Вольт ударом ножа вскрыл банку тушёнки. - Я выстрелил... и услышал поезд.
- Поезд? - удивился Хайнц. Он сидел рядом с Вольтом и то и дело заглядывал ему в лицо.
- Поезд, - кивнул Вольт. - Больно совсем не было, и я испугаться даже не успел...
Поезд загудел, гляжу - а я лежу в траве. И даже нога цела. Правда, шрам остался... - он засмеялся и покрутил ногой. - Я удивился, - признался он откровенно и просто. - Полежал, потом встал... и пошёл. Шёл, шёл, шёл... Чувствую - всё спокойней и спокойней. Как будто забывается всё. Нет, - он отчаянно помотал головой, - не забывается, не так. Как будто приглушилось всё.
- Сколько же ты здесь? - Вольфганг подался вперёд, принял банку и стал намазывать галеты. Вольт вздохнул:
- Не знаю... Правда - не знаю. Недели две или три.
- Ты же... - Йо запнулся. - В общем, мы же тебя вчера... а, чёрт! - он скривился. Но Вольт не обиделся, кивнул:
- Да, я понял... Ну, вот так. Встретил каких-то людей - они меня накормили, это от них тушёнка и галеты...
- Людей? - Вольфганг передал "бутерброд" Хайнцу.
Вольт повёл плечом:
- Ну, да... - и засмеялся. - Табор какой-то. Две повозки, куча детей, а у самих в одной повозке - телевизор!
- Телевизор?! - глаза Хайнца стали круглыми. - Телевизор, как у доктора Бауше?!
- Цветной, - сказал Вольт. - Слово чести! - добавил он обиженно и отдал салют, видя, что ему не верят. - Цветной телевизор, экран - вот, - он развёл руки. - Прямо в этом их фургоне! Я смотрел, как там в футбол играют... Вот.
А говорили они по-английски, ну, не совсем, но очень похоже на английский. Но я всё как-то понимал, и они меня понимали. Тут, - он повёл вокруг рукой, - вообще все всех понимают. Говорят на разных языках - и понимают!
- А тут много людей? - Вольфганг настороженно огляделся.
Вольт покачал рукой:
- Погоди, я сейчас как раз про это... А потом они мне говорят - тебя один человек видеть хочет. Я спрашиваю - какой человек-то, я тут никого не знаю и вообще не понимаю, где я и что со мной. А они - он сейчас придёт, ты подожди. Снялись и уехали. А я сижу, как дурак... Жду, сам не знаю, кого.
И приезжает верхом такой... - Вольт помолчал. - В общем, я только в кино таких видел. Шляпа, - Вольт раскинул руки. - Перья - белые, красные, целый воз на шляпе. Весь в коже, в коричневой. Шпага на поясе, кинжал, два пистолета. На сапогах - золотые шпоры... Скажите ему, пусть рот закроет, не могу!
На миг все удивлённо застыли, потом - расхохотались. Хайнц, почти влезший Вольту на колени, в самом деле распахнул рот шире всех дозволенных природой пределов и теперь, сконфузившись, со стуком его захлопнул.
Когда отсмеялись - Вольт заговорил снова:
- Понимаете, ребята... Он со мной долго говорил, я не всё даже понял. Просто потому говорил, что я тут как бы новичок, он про меня узнал, и он решил помочь... Он не совсем обычный человек. Я так понял - кто-то вроде колдуна... Ну да ладно.
В общем, это, - Вольт махнул рукой вокруг, - не мир. Ну, не страна, не земля. Это что-то вроде дороги. А по бокам стоят дома. Это миры. И наша Германия, наша Земля - один из них. По этой дороге можно идти. Идти, идти... В разные места попадать.
Фон Бота - это так его зовут, того человека - говорил, но я многого не понял, я же сказал. Есть ещё Площадь какая-то, Двери, ещё что-то... - Вольт вздохнул. - Но главное я сообразил. Тут есть пути во все времена и во все пространства. Ну, в разные миры, - пояснил он. - Например, где мы выиграли Первую мировую войну. Или ещё куда-то...
- Фантастика, - сказал Тилле. - Не может быть! - но Вольфганг ответил:
- Ну да, а вокруг нас - это может быть?
Вольт не обиделся: