* * *
Министр культуры Александр Авдеев рассказал, что отрасль не смогла "вписаться в рынок" и теперь "вместо "Гадкого утенка" Гарри Бардина мы вынуждены смотреть много раз самортизировавшую американскую продукцию". Он заявил, что на мультфильмы нужно не меньше 750 млн руб. в год. Но главное - в 2000 году было принято решение о делении творческой базы (ее прикрепили к киностудиям) и фильмофонда…
- Создали "Киноколлекцию", которая фильмов не производит, но получает комиссионные за авторские права на те фильмы, которые делают на киностудиях, - пояснил господин Авдеев.
- Что это за организация? - хмуро спросил премьер.
В этот момент мне уже стало ясно, что у этой организации нестабильное будущее.
- Наша! - заверил господин Авдеев. - Минкультуры и Росимущества! Но это еще в 2000-м решили.
А значит, до того, как он стал министром культуры. Это было очень важно и для господина Авдеева, и, как он давал понять, для господина Путина.
- Хорошо, - прервал его премьер. - Доходы от авторских прав идут в "Киноколлекцию", а потом куда?
- В бюджет… - вздохнул министр культуры. - Здесь есть люди… аксакалы, которые лучше меня расскажут…
Он не очень хотел рассказывать об этом сам, хотя, как потом оказалось, был в курсе.
- 25 % "Киноколлекция" отчисляет в бюджет, - подсказал один из госчиновников.
- На шиша она нужна-то? - уточнил премьер.
На этот вопрос присутствующие затруднились ответить.
- Вы меня удивляете! - воскликнул премьер. - Все взрослые люди и молчите! Вас грабят, а вы молчите! Создали контору "Рога и копыта"! Я, между прочим, случайно прочитал ваше письмо, ехал в машине, пролистывал… (Он показал, как именно: действительно пролистывал, и очень быстро… - А. К.) - Надо было давно к министру сходить…
Выяснилось, что у присутствующих много претензий и к "Союзмультфильму". Я надеялся, премьер не спросит, что это за организация. Но он спросил.
- Ну… Негосударственная, - мягко произнес господин Авдеев.
- Как негосударственная?! - изумился кто-то. - Это же вообще ФГУП!
Министр не стал спорить. Все-таки в зале сидели аксакалы, а он просто был не в курсе, но и промолчать на вопрос премьера не мог. Поэтому теперь ему и было как-то неудобно.
* * *
Один юноша рассказал Владимиру Путину, что снял самый популярный в мире комикс "Супер Путин", который в интернете посмотрели 20 млн человек. Теперь он снимает полнометражный фильм "Путин", который покажет через социальные сети. "Зачем?" - спросил господин Путин. Юноша затруднился с ответом, зато рассказал, что со съемочной группой уже объездил многих соседей и коллег Владимира Путина и записал их разговоры. (Владимир Путин: "Какой кошмар!" Он-то, конечно, лучше других знал, что они могут рассказать.) Один из эпизодов юноша тут же и рассказал. Сотрудник петербургской мэрии поделился историей о том, как в свое время в мэрии у господина Путина был особенный кабинет.
- На столе у вас, Владимир Владимирович, стояла лампа, в ней была кнопка. Но она была не для того, чтобы включать свет. Если нажать на эту секретную кнопку, весь кабинет блокировался, а у вас была дверь, через которую вы могли выйти. Так что вы уже тогда были тем Путиным, которого мы знаем! - сделал далекоидущий вывод из своего рассказа начинающий режиссер полнометражной кинокартины.
Между тем обнародование совсекретной информации не воодушевило господина Путина, и он тут же отказал юноше в интервью, о котором тот попросил.
- Хотя запретить снимать фильм я вам не могу, - пожал плечами Владимир Путин.
Посмотрим (я имею в виду фильм).
* * *
Станислав Говорухин просил у господина Путина публичного покаяния за то, что не оценил идею веб-камер: избранный президент в это время подошел к стене метров десять на десять, состоящей из десятков действующих видеокартинок. И в самом деле, прямо "Щепка", да и все тут. Владимир Путин с большим интересом разглядывал живые картинки. Вспомнилась его фраза, когда-то обращенная к журналистам: "Их послали подглядывать, а они подслушивают".
* * *
Особенное внимание на совещании по развитию кино министр культуры Владимир Мединский обратил на проблему учета билетов в кино и цен на них. Его возмутило, что билеты на российское и иностранное кино стоят одинаково. Министр предложил, чтобы в стоимость билетов на западные фильмы был включен налог на добавленную стоимость. Аргументы Министерства экономического развития насчет того, что при этом будут грубо нарушены нормы ВТО, не впечатлили министра.
Не впечатлили они и господина Путина. Он на глазах у публики продемонстрировал, как можно при желании и, главное, умении "законно" обойти нормы ВТО (так способные бизнесмены находят легальные схемы ухода от налогов; правда, иногда после этого без толку ожидают амнистии в исправительных учреждениях).
- Ну зачем мы создаем искусственные льготы Голливуду! - в сердцах добавил господин Мединский.
- Можно найти решение! - воскликнул Владимир Путин. - Отечественные ленты так или иначе делаются при господдержке, так?
Некоторые присутствующие, которые обходятся без такой поддержки, несогласно покачали головами.
- Ну, - поправился президент, - можем дать такую поддержку, пусть какую-то, это будут небольшие деньги, в конце концов… Но это даст нам право сделать это госзаказом! А это позволяет вводить преференции и не противоречить нормам ВТО!
Владимир Путин, видимо, понял, что зашел неожиданно далеко, и добавил, что не уверен, конечно, что надо делать именно так, но "вариант решения, если его искать, будет найден"…
Продюсер Анатолий Максимов так поэтично рассказал Владимиру Путину про то, как можно решить проблему пиратства в интернете, что господин Путин после его выступления не выдержал:
- Прямо вы… Я заслушался!
Странно, что в словах его не было даже доли иронии. А господин Максимов предложил следующее:
- Надо присоединить кинематографистов к 139-му федеральному закону "О защите детства"! Так мы сможем защитить нашу интеллектуальную собственность! Это самый короткий путь!
И, прямо сказать, самый неожиданный.
Эта идея должна была понравиться Владимиру Путину, так как она по замаху далеко превосходила его собственную - насчет того, как обойти нормы ВТО. И Владимиру Путину понравилось.
- Присоединить к 139-му закону? - переспросил он. - Я рад, что вам так нравится этот закон, тем более что не так уж много и защитников (детства. - А. К.), тем более из вашей среды!
Похоже, Владимира Путина на самом деле сильно задевает отношение подавляющей части творческой интеллигенции к "закону Димы Яковлева".
Любой другой путь быстрой защиты интеллектуальной собственности (например, через изменение законов с помощью голосования в Госдуме) Анатолий Максимов считает гораздо более затратным.
- Там очень серьезные люди! - с горечью воскликнул он. - И я их понимаю: они строили сети (в интернете. - А. К.), создавали инфраструктуру…
- Мне странно слышать кое-что, - перебил его господин Путин. - Там очень серьезные люди… А вы не очень серьезные люди?!
Он имел в виду, конечно, не "вы", а "мы". Ведь сейчас за столом сидели единомышленники. А все остальные автоматически оказывались по ту сторону баррикад.
В круге чтения первом
Литературное
В Доме Пашкова господин Путин встретился с писателями и публицистами.
- У нас встреча не под выборы? - исподлобья спросил премьера писатель-фантаст Роман Злотников.
Владимир Путин отмел предположение как фантастическое.
- А то в ней никакого смысла! - предупредил Роман Злотников.
Писатель-фантаст был уверен, что предвыборный характер встречи может радикально повлиять на итоги народного волеизъявления. На самом деле если бы у встречи был действительно предвыборный характер, то только в этом случае она действительно имела бы смысл.
- Роман Валерьевич, мне такие встречи под выборы не нужны, - сказал премьер.
Только убедившись в том, что встреча организована не под выборы, Роман Злотников немного успокоился (ключевое слово - "немного". - А. К.) и предложил "перестать раздавать всем сестрам по серьгам".
- Я пока ничего не раздаю, - сказал премьер.
Но писатель имел в виду, что правительство раздает деньги отдельно театрам, отдельно - кинематографу, отдельно - еще кому-то. Он требовал "не поддерживать разрушающиеся театральные здания", а "выстроить систему и работать в рамках этой системы".
- Так в чем ваш вопрос-то? - участливо спросил его премьер.
- Например, армия! - воскликнул писатель-фантаст. - Это же тренировочный лагерь! Через нее полстраны проходит! При всем уважении к женщинам… Так вот там пусть и читают! (До этого он, кстати, рассказал, как одну его книжку солдаты дочитали до черноты. - А. К.) Пусть тырят из библиотек!
- Так в чем вопрос-то? - снова спросил премьер.
- Разрешить тырить из библиотек, - разъяснил кто-то за столом.
- Насчет того, что не надо всем сестрам по серьгам, - это сложный процесс… - попробовал все же ответить господин Путин.
- Надо, чтобы работала система! - снова разволновался Роман Злотников.
- А как? - спросил премьер.
- Так оно само не случится!!! - вскричал писатель.
- Когда писатель говорит: "Поуправляйте нами получше!.." Ну подумайте, что вы говорите!.. - все-таки завершил диалог глухонемого с автоответчиком господин Веллер.
Премьер после этого приступил к ответам на вопросы трагического российского бытия и тем более сознания. Так, он напомнил, что страна еще недавно стояла "на пороге югославизации".
- А сейчас, - добавил он, - мы должны думать об интеллектуально-нравственном сопровождении (проекта "Россия". - А. К.).
В этом практическую помощь могут оказать, по его мнению, такие "квазигосударственные спонсоры, как банк ВТБ".
Писатель Сергей Минаев призвал премьера и других квазичиновников чаще рассказывать людям о том, что они читают.
- Люди воспринимают это как руководство к действию! - пояснил он.
- Я читаю роман Злотникова "Империя"! - отозвался господин Путин, взяв в руки один из томов, которые фантаст почти насильно вручил премьеру.
Вот они уже и сгодились.
Дарья Донцова, как уже известно, слишком близко к сердцу приняла высказанное премьером определение того, что делает она и ее коллеги по цеху, как "легкое чтиво".
- Фиг бы с нами, - пояснила она. - Но ведь за нами - наши читатели!..
И она вскользь обрисовала господину Путину тиражи своих книг.
Шантаж удался: премьер извинился за выражение, оговорившись, что имел в виду "легкое чтиво" в значении творчества Александра Дюма.
После этого Дарья Донцова предложила премьеру в целях популяризации книгоиздания появиться на открытии книжного магазина.
Премьер пояснил, что производители молока призывают, чтобы его почаще показывали со стаканом (молока) в руке.
- А производители мясной продукции - чтоб я почаще ел отечественное мясо, - вздохнул он. - А на самом деле надо думать об экономике этого дела. Электронная книга стоит 70 рублей, а бумажная - 300–400…
Гендиректор издательства "Эксмо" Олег Новиков наконец предложил:
- Не надо нам помогать! Только не мешайте!
- Хорошо! - согласился премьер.
А Татьяна Устинова высказалась "за свободу творчества с чистой совестью".
Премьера эта идея тоже устроила.
- Конечно! - обрадованно сказала Татьяна Устинова. - А мы ж и есть совесть! Мы ж писатели!..
"…блин!" - так хотелось добавить.
* * *
- Надо сделать русский язык более модным! - продолжил преподаватель Андрей Рослый. - А то показывают в интернете, как волонтеры подходят к людям на улице и спрашивают, почему Булгаков застрелил Лермонтова из автомата. И люди серьезно отвечают!
- Почему застрелил? - задумался и Владимир Путин. - Потому что автомат быстрее стреляет! Особенно чем пистолет XIX века…
- Вот и вы ответили… - вздохнул Андрей Рослый.
* * *
Владимир Путин открывал форум Общероссийского народного фронта, посвященный проблемам образования. В зале новой Библиотеки имени Лермонтова было огромное количество людей: учителей, доверенных лиц президента, членов ОНФ с мест. Президент поделился с ними впечатлениями о посещении Тархан и непосредственно о Михаиле Лермонтове:
- Это был сложный человек, но это был гений. И это был наш гений!
Зал взорвался такими бешеными аплодисментами, как будто до сих пор полной уверенности в этом не было.
* * *
На встрече Всероссийского литературного собрания писатель Сергей Шаргунов горячо говорил о несправедливости наказания участников демонстрации на Болотной. Владимир Путин не в первый раз уже объяснял, что сидят они по делу, ибо притронулись к полицейским.
- Мне как потомку каторжника можно сказать? - неожиданно вступил в разговор Дмитрий Андреевич Достоевский из кресла в президиуме.
Федор Достоевский, по его словам, в свое время осознал, что "по праву получил четыре года".
- И в конце концов мы получили человека, во много раз возросшего! - воскликнул Достоевский. - После тюрьмы он становится гением!.. Вы не смейтесь!.. И ежели люди, пройдя через это (тюрьму. - А. К.), придут к этому (к гениальности. - А. К.), - это хорошо!
Зал шумел, разделившись на две части. Она аплодировала, другая гудела.
- Да хотите, я как есть скажу?! Они пиарятся там в тюрьмах!
Кто-то онемел. А сказала Наталья Солженицына:
- Я вам возразила бы… Я в какой-то момент очень радовалась, что наша пенитенциарная система стала свободней и лучше… Но недавно убедилась, что система стала даже более людоедской! Управление отдали начальникам колоний, они превратили людей в рабов…
- Достоевскому на каторге было гораздо хуже, - возразил ей, в свою очередь, Достоевский. - Два раза в год расковывались кандалы… Вы представляете себе, что это такое?!
Глядя на сцену, где сидели все эти люди, легко верилось в то, что слышалось оттуда. Потому что только мрачное воображение беспощадного художника могло создать такой достоверный и такой абсурдный диалог в этом спектакле.
В то, что это может происходить не на сцене, а в жизни, не верилось никак. Достоевский против Солженицыной. Человек, становящийся гением в кандалах, и, можно сказать, уникальная возможность стать таким же гением. Не совсем таким же, потому что у нас сейчас в кандалы не куют, но все же мало не покажется…
* * *
Владимир Путин говорил о литературе как о миссии и о ненормативной лексике в ней как о том, чего нельзя исключить:
- Правда, говорят, что для того, чтобы добавить выразительности, нужно еще использовать и неформальную лексику. Толстому не нужно было добавлять лексику такую, - пожал он плечами. - Чехову - тоже не нужно, Бунину не нужно было. Но вам виднее, литераторам. Может быть, чтобы вам быть ближе к народу, и можно допустить, только, по-моему, не в рамках закона, не надо в закон вписывать.
И я не понял: что, опять все можно?!
То есть закон, ограничивающий или разрешающий мат, просто не нужен.
И в самом деле не нужен.
* * *
Речь президента Путина на открытии памятника Расулу Гамзатову была полна безграничного уважения к Расулу Гамзатову и выглядела так, словно ее написал сам Расул Гамзатов. "В его имени, - говорил президент, - и звон сабли, и мудрость стихов! В его стихах - великие традиции предков, сила и величие гор, равнин, трагическая и великая история Кавказа!"
* * *
Владимир Путин едет в Ясную Поляну, его ждет чаепитие с авторами программы развития Тульской области. Зачем все это? Поддержать врио губернатора Алексея Дюмина на выборах? Так за него и так проголосуют. Видимо, самому интересно…
В Ясной Поляне Владимира Путина встречает директор музея-усадьбы Екатерина Толстая, праправнучка. Она ведет его по знаменитой аллее, а на обочине стоит экскурсия, и девушка-экскурсовод, пытаясь не замечать, что мимо идет президент, начинает объяснять: "Дубы и липы - это те дубы и липы, которые появились здесь уже при нем…"
Екатерина Толстая рассказывает про Льва Николаевича; каким он был. Как старался хозяйничать, растил цикорий, жарил его, чтобы потом продавать, но все время пережаривал… И что свиней тоже пытался разводить, "но свиньи умирали все у него…".
- Но он пытался… - вздыхает Екатерина Толстая.
- Так на что же жил? - спрашивает президент.
- Доход приносило в конце концов литературное творчество…
- И хватало? - то ли с сомнением, то ли с сочувствием переспрашивает президент.
- Нет… - признается она. - И тогда уже продавали лес…
Они заходят в дом, здесь еще только врио губернатора и полпред Александр Беглов и больше вообще никого, здесь очень мало места.
Екатерина Толстая рассказывает, как Лев Николаевич любил сидеть вот в этом вольтеровском кресле, а потом пили чай, и во главе стола сидела Софья Андреевна, и играли в шахматы…
И как Третьяков заказал Крамскому портрет, и как вышло так, что тот написал сразу два…
- Это очень известный портрет, - замечает Владимир Путин.
- Глаза невероятные! - радуется Екатерина Толстая. - Удивительный взгляд!
- И мощный, - подтверждает президент.
- Хотя сам Лев Николаевич этот портрет не любил…
- Да?… - с недоверием переспрашивает господин Путин.
Если ему самому понравился, то вряд ли он Льву Толстому мог не понравиться, хороший ведь портрет-то…
- Я так иногда анализирую… - говорит Толстая. - Думаю… У Льва Николаевича была великая потребность в чем-то… в любви, наверное… А вы знаете, что две его тетушки стали его опекуншами?…
И она рассказывает, как это произошло. И как Мария Николаевна стала ему матерью, но не захотела стать женой его отцу…
- Но почему? - Владимир Путин не согласен, он не понимает, почему эта женщина так повела себя.
- Она считала, - задумчиво говорит Толстая, - что любовь - это такой сосуд…
- Могла и выйти… - перебивает ее президент, только что погрузившийся, казалось, в какие-то совсем свои мысли…
- Не могла! - возражает Толстая.
- Но почему?
И я вижу, что из нее уже так и рвется: "Потому!.."
Потому что с ним сейчас говорит Толстая, которая, видимо, знает почему, только и сама до конца объяснить не может.
Они заходят в кабинет Льва Толстого, и Толстая рассказывает президенту, что Лев Толстой и Федор Достоевский никогда не встречались.
- Достоевский не приезжал к нему? - интересуется президент.
- Нет, - пожимает она плечами. - Но взаимно интересовались друг другом. Последняя книга, которую читал Лев Николаевич перед уходом из дома, - вот, видите, она лежит, "Братья Карамазовы"…
И она показывает фотографию кабинета того времени и говорит, что все, абсолютно все здесь сейчас точно так же, как тогда…