"В этих баллистических ракетах с разделяющимися боеголовками, – вспоминал Назарбаев, – которые базировались на территории Казахстана, было поистине что-то дьявольское. Они подавляли даже своими размерами. Мне, например, становилось немного неуютно при взгляде на огромное туловище "Сатаны" длиной 34 и толщиной 3 метра. Самим своим существованием, вне зависимости от того, на кого они были нацелены, эти ракеты вносили чувство тревоги и ужаса в души всех людей планеты и закладывали страх даже в сердца их обладателей, так как в любой момент с сатанинской непредсказуемостью могли обернуться против них самих. И тогда, в начале 1990-х годов, перед нами стоял не столько технический, сколько общечеловеческий вопрос: продолжать наводить ужас на всех и вся или навеки избавить человека от зловещей тени еще одной армии "Сатаны".
Назарбаев признается: на него тогда оказывалось серьезное давление по поводу дальнейшей судьбы ядерного арсенала. Притом сразу с двух сторон: из Вашингтона и из Москвы. Позицию Кремля еще можно было как-то понять: сам Казахстан использовать это оружие не мог, поскольку он, как Украина и Белоруссия, не располагал ни кодами для запуска ракет, ни инфраструктурой для их содержания и обслуживания.
А вот чем объяснить повышенный интерес Вашингтона? Почему он настойчиво уговаривал передать все боезаряды и носители России? Недавние советские республики тогда еще не избавились полностью от синдрома периода "холодной войны". Да и чего было особо гадать: побежденных ведь всегда разоружают, разве не так? Эта мысль угнетала, хотя Нурсултан Абишевич гнал ее от себя: не с Казахстаном же, в конце концов, воевали.
Обхаживать Назарбаева начали заблаговременно, еще при СССР. Во время уже упоминавшейся ранее мартовской встречи 1991 года в Москве с Госсекретарем США Джеймсом Бейкером Нурсултан Абишевич понял, что разговор о ситуации в Казахстане – всего лишь дипломатическая уловка, а на самом деле его интересует проблема ядерного оружия. Потом была еще одна встреча – в сентябре. И тоже своеобразный зондаж.
В декабре, когда они встретились в Алма-Ате, Бейкер уже не скрывал своих истинных намерений. Не скупился на комплименты и откровенную лесть, называл собеседника одним из самых прогрессивных руководителей.
Постепенно Бейкер перешел к главной теме – судьбе ракет стратегического назначения, расположенных в Казахстане.
– Они останутся у нас, – глядя прямо в глаза гостю, твердо заявил Назарбаев.
– Но ведь пока только одна Россия национализирует общесоюзную собственность, – заметил Бейкер.
– Ядерное оружие останется у нас, – еще раз повторил казахстанский президент. – Я не имею никакого права отдавать ракеты до тех пор, пока не получу твердых гарантий безопасности моему государству.
Бейкер по достоинству оценил твердость позиции казахстанского лидера. Впоследствии в своих мемуарах он написал, что Назарбаев один из тех, кого нельзя недооценить. Вспомнил и то, что беседа с ним продолжалась три часа и что после переговоров американский госсекретарь добрался до своей комнаты только в три часа утра.
14 февраля 1992 года в Минске, где разместилась штаб-квартира СНГ, открылась встреча глав государств Содружества. Казахстан представлял президент Нурсултан Назарбаев.
Обсуждали главный вопрос: какими быть вооруженным силам – едиными или объединенными? После долгих дискуссий сошлись на объединенных. Но и этот вариант устроил не всех: соглашение подписали только семь республик. Украина, Белоруссия, Молдова и Азербайджан воздержались.
Создали Совет министров обороны СНГ. Всего из пяти республик – России, Армении, Казахстана, Таджикистана и Узбекистана.
Белоруссия громко дистанцировалась от военного союза. Председатель Верховного Совета Станислав Шушкевич заявил:
– Верховный Совет нашей республики принял решение, что Белоруссия будет безъядерной и нейтральной. Это значит, что мы не можем входить в военные союзы, в том числе и в рамках Содружества.
Назарбаев понял, что прогнозы относительно будущего СНГ неутешительны. Резанули слух слова Председателя Верховного Совета Украины Ивана Плюща:
– СНГ – это механизм мирного бракоразводного процесса бывших республик СССР.
Значит, все по национальным квартирам? Единого командования стратегическими силами не будет? А кто же станет защищать эти самые национальные квартиры? Сами новые хозяева?
В мае 1992 года, находясь в Москве по пути в Вашингтон, Назарбаев встретился с Ельциным.
– Борис Николаевич, официальный визит. Буш пригласил. По поводу вывода ядерного оружия.
– В Россию, надеюсь?
– А куда же еще? Как и договаривались. Но по отношению к западным державам у нас есть некоторые свои условия.
– И какие это условия?
– Это мой вопрос, Борис Николаевич. Мне хотелось бы знать ваше мнение. Чтобы потом не сожалеть.
– Что ж, у вас, Нурсултан Абишевич, особая ситуация. Казахстанцы столько натерпелись от этих полигонов…
– Значит, выводим в Россию?
– А куда же еще? А то тут, понимаешь, разное пишут…
Назарбаев понял, на что намекал Ельцин. В СМИ действительно появились публикации о том, что Казахстан якобы начал вести тайные переговоры с Ираном и другими околоядерными государствами о продаже им ядерных компонентов. Нурсултан Абишевич назвал эти слухи провокационными. Ельцин ему поверил.
В Вашингтоне Назарбаева ждал сюрприз. Нурсултан Абишевич читал документы, которые ему предложили подписать, и диву давался. Он не узнавал их. Многие пункты обрели совсем другую редакцию.
Казахстанский президент не соглашался, вступал в спор с Бейкером. Особенно запомнилось одно утро. Четыре раза Бейкер в расстроенных чувствах покидал комнату, в которой они работали. Казалось, все, переговоры сорваны. Но после докладов Бушу госсекретарь возвращался снова и снова.
Наконец терпение Бейкера лопнуло. В категорической форме он заявил: если сегодня Назарбаев не подпишет соглашение по ядерному оружию, под вопросом остается запланированное на завтра подписание других важных для Казахстана документов, касающихся экономического сотрудничества с США. Даже если Буш и пойдет на это, то ни о каких гарантиях безопасности Казахстану речи и быть не может.
– Ну что ж, – хладнокровно, не теряя присутствия духа, произнес Нурсултан Абишевич. – Тогда мы уезжаем домой.
Поняв, что это действительно может произойти, американское руководство пошло на попятную. Буш вынужден был уступить Назарбаеву, который настаивал: сначала Казахстан должен получить гарантии безопасности, а уж потом приступит к выводу ядерного оружия. В итоге выдержал нажим, отстоял свою позицию.
Вскоре в Лиссабоне был подписан протокол к договору СНВ-1, по которому Казахстан, Украина и Белоруссия объявили себя странами без ядерного оружия и присоединились к Договору о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО). Теперь все атомные боеприпасы предстояло в течение десяти лет либо уничтожить, либо передать России, которая стала правопреемницей СССР как ядерной державы.
Тем временем в США сменился президент. На смену Бушу пришел Клинтон. В Алматы прибыл новый госсекретарь Уильям Кристофер, и все началось заново. Потом к уговорам присоединился прилетевший в Казахстан вице-президент США Альберт Гор. Назарбаев и здесь проявил свой твердый характер: без гарантий независимости и целостности страны не может быть и речи о выводе ядерных ракет.
С супругой Сарой Алпысовной и дочерями Даригой и Динарой
– Гор оказался обаятельнейшим человеком, – вспоминал он ту встречу. – У нас были длительные беседы с глазу на глаз. Я предложил ему отдохнуть за семейным ужином.
Ничто так не сближает людей, как непринужденная обстановка за столом с разнообразными яствами и напитками. Где-где, а уж в Казахстане издавна умеют привечать гостей.
– Собралась вся моя семья, – рассказывал Нурсултан Абишевич. – Обстановка была действительно домашней. Сара Алпысовна, Дарига и Алия пели песни – казахские, русские, английские.
Сара Алпысовна – супруга Нурсултана Абишевича. Дарига и Алия – их очаровательные дочери.
В ходе беседы, которая продолжилась в сауне, гость понял: речь шла отнюдь не о личных амбициях казахстанского президента, а о судьбе настрадавшегося от ядерных испытаний народа, который доверил ему власть. В итоге соглашение о демонтаже межконтинентальных баллистических ракет было подписано. И не только. Стороны договорились и об экономическом сотрудничестве, в том числе о технической помощи и торговле. Для Назарбаева особенно важно было соглашение об инвестициях американской компании "Шеврон" в разработку казахстанских нефтяных месторождений. В России хорошо была известна комиссия Гор – Черномырдин. Такая же комиссия, только с названием Гор – Назарбаев, была создана и в Алматы.
Кстати, Альберту Гору так понравились песни, услышанные им в казахстанской столице в исполнении семьи Назарбаевых, что, когда Нурсултан Абишевич в феврале 1994 года прибыл с официальным визитом в США и встречался в Овальном кабинете с президентом Клинтоном, вице-президент на приеме, устроенном в честь гостей, предложил им спеть.
– Давайте вместе, – предложил Назарбаев.
– Что вы! – засмущался Гор. – Я ведь не пою…
Пришлось гостям подниматься на подиум. Нурсултан Абишевич с супругой Сарой Алпысовной исполнили казахские песни, а их старшая дочь Дарига – на английском языке. Это была незабываемая картина!
Интересами своей страны руководствовался казахстанский лидер и в истории с обнаружением на складах Ульбинского металлургического завода 600 килограммов высокообогащенного урана. Двадцать лет назад в одном из секретных хранилищ складировали тысячу стальных контейнеров. Их содержимого хватило бы на производство 20 ядерных бомб.
Что было делать с этим опасным сырьем? Хранить его дальше на территории Казахстана уже не представлялось возможным не только из-за огромных затрат по соблюдению мер безопасности, но и по юридическим основаниям в связи с присоединением страны к Договору о нераспространении ядерного оружия.
Назарбаев сообщил в Москву о неожиданной находке. По его мнению, там должны были знать об этом смертоносном запасе. Но хозяев не нашлось. Новые генералы, пришедшие к командованию вооруженными силами, не проявили никакого интереса к секретным складам в Казахстане и не стали заморачиваться этой проблемой.
Уран решили продать. Интерес к его приобретению проклюнулся у ряда стран, но, как ни нуждался в деньгах Казахстан, ответил согласием только на предложение США под их гарантии, что уран не будет служить военным целям и не попадет в руки террористов. Другие страны не могли дать таких гарантий. Смертоносный груз оценили в 90 миллионов долларов.
Организацией транспортировки занимался прилетевший в Алматы министр обороны США Уильям Перри. Операции присвоили кодовое название "Сапфир", ее курировал вице-президент США Альберт Гор. Мировая общественность узнала об этом из публикации газеты "Нью-Йорк таймс".
А потом был саммит Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ) в Будапеште, подписание 5 декабря 1994 года коллективного меморандума о гарантиях безопасности Казахстану, отказавшемуся от ядерного оружия, со стороны Российской Федерации, США и Великобритании. Меморандум подписали президенты Борис Ельцин, Билл Клинтон и премьер-министр Джон Мейджор.
Этим крупнейшие мировые ядерные державы подтвердили свое уважение к независимости, суверенитету и незыблемости существующих границ Казахстана. Вскоре аналогичные гарантии поступили от руководства Китайской Народной Республики. Меморандум провозгласил обязательства о неприменении силы против территориальной целостности и политической независимости Казахстана, отказ от экономического принуждения.
26 мая 1995 года Назарбаев объявил всем гражданам страны: последние смертоносные боеголовки вывезены с территории Казахстана.
– Твердо верю, – сказал он, – что меня поддерживают все казахстанцы, для которых высшей ценностью является чистое, незамутненное пожаром войны небо. Ибо нет большего счастья, чем быть уверенным в завтрашнем дне, спокойно работать, растить детей, поддерживать огонь в семейном очаге.
В 1996 году в Россию вернулись также стратегические бомбардировщики, и Казахстан присоединился к Договору о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний. В следующем году была принята Алматинская декларация, провозгласившая Казахстан, Узбекистан, Кыргызстан, Туркменистан и Таджикистан территориями, свободными от ядерного оружия.
А как обстояли дела с ядерным разоружением у двух других бывших советских республик – Белоруссии и Украины? Власти Белоруссии сразу же беспрекословно объявили свою страну безъядерной. Даже не пытались выторговать дивиденды пожирнее.
Украина, где к концу 1991 года была сосредоточена почти каждая пятая советская боеголовка, оказалась менее сговорчивой. Весной 1992 года она даже приостановила вывод ядерного арсенала в Россию, но в итоге подписала Будапештский меморандум, а президент Леонид Кучма летом 1996 года заявил о полном выводе ядерного потенциала с территории своей страны.
Сожалели ли они впоследствии об этих решениях? Президент Белоруссии Александр Лукашенко, возглавивший страну в 1994 году – а она решила стать безъядерной до него, – сожалел:
– Нельзя было, это величайшее достояние, это дорогой товар, который мы, в конце концов, должны были прилично продать.
Но не только деньги имел в виду Александр Григорьевич:
– С нами бы сейчас по-другому разговаривали.
Трудно ли догадаться, какие мысли витали в головах украинских деятелей во время известных событий, связанных с Крымом и Донбассом?
Что касается Назарбаева, то у него нет сомнений в правильности избранного им пути безъядерного развития. Это его принципиальная позиция и волеизъявление народа Казахстана, настрадавшегося за 40 лет ядерных испытаний.
– Закрытие Семипалатинского полигона и добровольный отказ от ядерного оружия стали первым бескорыстным даром, преподнесенным Казахстаном всему человечеству, – убежден он. – Ведь результат ядерной атаки – это не только уничтожение противника. Сама земля того государства окажется территорией, не пригодной для жизни.
На позицию казахстанского лидера в этом вопросе не повлияли даже новейшие реалии, когда за период после 1995 года ядерными стали еще три державы – Индия, Пакистан и Израиль. Не поколебало его и то, что три эти страны не подписали Договор о нераспространении ядерного оружия. Даже и то, что восемь стран уже имеют определенный ядерный потенциал и еще около 40 тоже не прочь владеть им.
Дом строят с фундамента
Конечно же, под фундаментом в данном случае применительно к новому государству подразумевается закон. И в первую очередь Основной закон. То есть Конституция. Требовалась новая, потому что прежняя, принятая еще в 1978 году при Брежневе, устарела.
Ныне граждане Республики Казахстан живут по Конституции 1995 года. Она – вторая в их постсоветской истории. Первую приняли в январе 1993 года как временную, переходную. "Сработана" она была еще по советским лекалам. Других-то не знали. Да и некогда было из-за множества повседневных дел. Это потом, начиная работу над ныне действующей Конституцией, Нурсултан Абишевич проштудировал конституции двадцати государств и множество юридической литературы по этой теме.