"Гуляйпольский Съезд Советов, как и Гуляйпольский Совет, не признают над собой и над уполномочившими их на революционную работу трудящимися - никаких санкций, ни Правительственного Комиссара, ни Общественного Комитета из Александровска, и анархиста Махно по-прежнему считают своим другом и руководителем в революционно - общественных делах.
Бывший Гуляйпольский Крестьянский Союз послал анархиста Н. Махно, в числе шести своих членов, в Гуляйпольский Общественный Комитет для постоянного контроля над его работой.
Крестьянский Совет после реорганизации Союза, этих шесть своих членов утвердил. Съезд это поддержал и протестует против наглого вмешательства Уездного Общественного Комитета и Правительственного Комиссара в дела трудящихся на местах".
Резолюцию эту (Из протоколов Съезда, Книга № 2 1917) я отослал правительственному комиссару гр. Б. К. Михно. Однако на этом дело не закончилось. Группа Анархистов - Коммунистов просила съезд сделать перерыв в последнем заседании на два часа, после чего она намеревается сделать весьма важный доклад о настоящем моменте. Съезд сделал перерыв на три часа, использовав их на делегатские интимные между собой беседы. Во время перерыва члены нашей группы устроили заседание, на котором поручили мне и товарищу Антонову сделать доклад съезду о "контрреволюции в г. Александровске и его уезде". Заседание возобновилось. Доклад был сделан.
Я считаю неуместным здесь приводить заключавшиеся в нем мысли, но от всей души желал бы, чтобы на таких докладах, если они повторятся где-либо от наших действующих рабоче-крестьянских анархических групп, присутствовали наши товарищи, которые много мнят о себе, когда подходят к крестьянам, совершенно не зная их. Из таких докладов они почерпнут многое, а из откликов на них крестьянской массы поймут психологию крестьян и раз навсегда запомнят, что революционная крестьянская масса не придет к ним никогда за санкцией и даже за советом по делам своей самостоятельной, плодотворной деятельности в революции. К ней надо идти и с особым чувством революционера и понимать ее.
Заслушав доклад нашей группы, съезд вынес по нем следующую резолюцию: "Съезд трудящихся Гуляйпольского района поручает Гуляйпольскому Совету Кр. и Раб. Депутатов снабдить докладчиков от крестьянской Группы Анархистов - Коммунистов - т.т. Н. Махно и В. Антонова надлежащими официальными удостоверениями и делегировать их от имени Совета и Съезда трудящихся в г. Александровск к Фабрично-заводским и портовым рабочим, с целью добиться от последних их истинного взгляда на избранный ими в г. Александровске Совет Рабочих Депутатов, чтобы уяснить нам, крестьянам безошибочно позицию городских рабочих по отношению к своему Исполнительному Комитету Совета, который насаждает через своих агентов контрреволюцию по деревням уезда. Только таким путем, - говорил съезд далее в резолюции, - мы, революционные крестьяне, сможем правильно учесть соотношение своих революционных сил и сил наших врагов". (Из протокола Съезда трудящихся в Гуляй Поле, сентября месяца 1917 г.).
Съезд, обсудив затем еще ряд вопросов по текущему моменту, поручил Гуляйпольскому Совету напечатать все его резолюции и разослать по всем Советам на местах. На этом закончились его работы.
Такое отношение революционных крестьян к непрошенным земным владыкам, которое нами, анархистами-крестьянами, наблюдалось на протяжении шести месяцев революции и на сентябрьском Съезде подтвердилось с особой отчетливостью, еще более закрепило прочность революционного положения нашей группы в районе.
Для всех Советов и даже Общественных комитетов, Группа Анархистов - Коммунистов стала центром особого внимания. Но досталось ей это не легко. Много трудов потратила она на то, чтобы преодолеть сопротивление принципам определенной организации, и лишь тогда завоевала себе положение в рядах подневольной деревни, когда ввела внутри себя организованность, в силу которой каждый шаг ее действующих членов (В. Антонова, Сокруты и Калиниченко - в Совете Раб. Депутатов, Петровского, Серегина, Миронова, Г. Шаровского, Л. Шнейдера - в заводских комитетах, Н. Махно, Серегина, Антонова - в Совете профсоюза металлистов и их больничной кассе, А. Марченко, А. Семенюты, Прокофия Шаровского, Ф. Крата, Исидора Лютого, Павла Коростелева, братьев Махно, Степана Шепеля, Григ. Середы - в Совете крестьян и Земельном Комитете) - делался с ведома группы в целом ее составе.
Это объединило группу вокруг дела проведения в жизнь нашей идеи. Каждый это понимал, и сознательно нес ответственность за свою работу.
Это же сроднило нашу группу с массой трудящихся и помогло ей ознакомить трудящихся с идеей анархизма в широком общественном смысле, идеей, которая призывала их к бдительности за действиями Временного Правительства и Украинской Центральной Рады с ее Секретариатом, как раз в тот момент, когда они были наиболее вредными для практических целей революции. Трудящиеся района смело и во всеуслышание объявили через свои съезды, что они бдительно следят за своими палачами и готовятся взять в руки оружие против них.
С конца августа 1917 года, по району все общественные комитеты начали протестовать против тех или других, присылаемых им, приказов из центров. Протесты предварительно обсуждались на местах. Затем делегаты приезжали в Гуляй Поле советоваться с группой, а после этого выносились окончательные решения.
Однако, несмотря на это очевидное самосознание тружеников, самосознание, открывавшее им путь к полной духовной и материальной свободе и независимости от власти - к свободе, которую трудящиеся стремились обрести за какую угодно цену своей кровью, почувствовать ее в себе, под собой и вокруг себя, чтобы выявить свои социальные силы на пути к безвластному обществу, - я говорю, несмотря на весь этот могучий, сильно проявляющийся трудящимися принцип уничтожения частной собственности на землю, фабрики и заводы, провозглашенный Гуляйпольским Комитетом защиты революции и подтвержденный районным съездом трудящихся, провести практически и полностью в жизнь не удалось.
Временное правительство, имея у себя за спиной "керенщину" (правую эсеровщину и меньшевизм), а через нее и государственный аппарат на местах, войска, стоявшие в стороне от дел трудящихся Гуляйпольского района и не знавшие их революционных целей, повлияло на район и осадило порыв трудящихся, опередивших программы этих партий своими требованиями свободы для жизни и плодотворного творчества, и не допустило воплотиться в жизнь здоровому начинанию. И права буржуазии позорно восторжествовали (правда, временно) над революционными массами труда. Этому ревностно содействовали люди, шедшие под флагом социализма, люди, игравшие в социализм.
Трудящиеся Гуляйпольского района в своем дерзании стать полными хозяевами свободы и счастья в жизни на сей раз ограничились лишь тем, что за аренду помещикам не платили денег, взяли землю в ведение земельных комитетов, а над живым и мертвым инвентарем до весны поставили своих сторожей в лице заведующих, чтобы помещики не распродали его. Да удержали за собой контроль над производством.
Тяжело было смотреть, как все труженики по району метались в своем физическом бессилии по сравнению с силой врагов. Бессилие было весьма очевидным, поэтому возник вопрос: где нужно искать силу? Трудящиеся пришли к тому, что найти ее можно и должно только в своих рядах. И они занялись снова пополнением и сплочением своих рядов, ибо только из них могут родиться грозные силы, при помощи которых труженики освободятся от насевшего на них и изнуряющего их зла - государственности.
Глава XIV
Поездка к фабрично-заводским рабочим Александровска
Несмотря на господствующую реакцию во всех правительственных учреждениях и рабочем Совете г. Александровска по отношению к трудящимся Гуляйпольского района, делегаты от Гуляйпольского Совета и Съезда - я и тов. В. Антонов, - выехали в Александровск к фабрично-заводским рабочим с докладом о "контрреволюции в г. Александровске и его уезде", веря, что революционное Гуляй - Поле имеет свое значение в Александровске. Власти его встретили нас со злобой, но не осмелились помешать нам пройти официально по всем фабрикам, заводам и мастерским и поделиться с рабочими тем, что думают крестьяне, какие они намечают шаги в своем революционном деле, и узнать от рабочих, что думают они, какие планы на будущее имеется у них, окруженных со всех сторон контрреволюцией, которая от их имени перекинула свою работу в деревни. Гуляйпольский Совет и Профсоюз обещали нашей группе, в случае если власти вздумают арестовать нас, - организовать поход деревни на г. Александровск. Мы ехали спокойно.
В Александровске мы зашли в Совет и просили президиум объяснить нам, с какой стороны города удобнее начать обход фабрик и заводов, чтобы не пропустить чего либо и лишних дней здесь не засиживаться.
На вопрос членов президиума Совета, для чего это нам, мы показали свои мандаты, и они, немного подумав, объяснили нам и поставили на наших мандатах отметку предъявления. Но выйдя из Совета, мы не пошли по пути, указанному нам в Совете, а отправились в федерацию анархистов, взяли с собой проводником и помощником в нашей миссии анархистку Никифорову и пошли втроем по фабрикам, заводам и мастерским.
В фабричных и заводских комитетах мы предъявляли наши мандаты, и нам тотчас же собирали всех рабочих для заслушивания нашего от крестьян доклада. Несколько дней мы ходили по заводам, фабрикам и мастерским, делая доклады рабочим о действиях от их имени контрреволюции по деревням и противодействии ей крестьянами. С особым вниманием рабочие выслушивали нас, и вынося свои резолюции протеста против действий своего Совета, благодарили нас, а через нас весь Гуляйпольский трудовой район за революционное посещение их и раскрытие перед ними того гнусного дела, которое от имени их совета совместно с правительственными организациями производится по уезду.
На многих наших докладах появлялись члены Александровского Совета Раб. и Кр. Депутатов и Общественного Комитета, а также агенты от Правительственного Комиссара и сам военный комиссар, с.-р. С. Попов. Все они выступали против наших докладов с особым ожесточением, свойственным только зазнавшимся господам положения. Однако успеха не имели. Рабочие заявили им; "мы больше вам не верим, ибо, идя на поводу у буржуазии, вы многое полезное в революции затушевали перед нами. Вы хотите, чтобы мы были сторонниками революции, но без всяких прав на развитие, углубление и расширение ее".
На третий день, к вечеру, нам оставалось сделать еще один доклад в тыловых солдатских мастерских, бывшего завода Бадовского. Подошли к воротам этих мастерских. На нашу просьбу к часовому - пропустить нас в Комитет Солдатских мастерских, - часовой молча закрыл перед нами ворота. Мы сквозь ворота кричали ему, что мы от крестьян к рабочим-солдатам с докладом. Он вызвал члена солдатского комитета, который и заявил нам, через ворота, что Комитет об этом знает, но впустить нас к солдатам не может, так как последовало распоряжение военного комиссара с.-р. Попова, ни в коем случае нас не допускать к ним. В это время у ворот со двора мастерских начали собираться группы солдат, к которым я обратился непосредственно: "Товарищи солдаты, кто из вас кому служит? Вы - комиссару, которого сами избрали в Общественный Комитет, а он получил оттуда портфель комиссара над вами, или комиссар служит вам? Стыдитесь, товарищи, своего позора, поставившего вас в такое положение, что к вам не допускают представителей от крестьян - ваших отцов и матерей, братьев и сестер!".
Среди солдат раздались крики: "Где Комитет? Давай сюда комитет! Комитет должен раскрыть ворота и впустить к нам представителей от крестьян!.. Иначе мы сами их впустим"…
Выскочило человек пять солдат без фуражек и раскрыли нам ворота.
Солдаты привели в свою столовую, забрасывая нас разными деловыми вопросами о Гуляй Поле и его деятельности. Человек десять окружили меня и говорят мне: "мы все левые с.-р. и большевики, есть среди нас и анархисты, но мы беспомощны здесь. Малейший революционный шаг - и нас сразу же военный комиссар отправляет на фронт против немцев, а сюда набирает других. Помогите нам чем можете, товарищ Махно. Мы задались целью отозвать всех солдатских представителей из Совета и Общественного Комитета и послать туда других, близких нашим идеям", - говорили мне окружавшие меня.
Я сказал им, что у нас определенная миссия от крестьян. Насколько она совпадает с вашей революционной идеей, вы ее успехам должны радоваться и с нею сочетать вашу работу.
Начался наш доклад. Солдаты тыловых мастерских с жадностью ловили каждое слово, стараясь правильно понять, задавали вопросы и радовались.
Когда мы призывали солдат-рабочих войти в организационную связь с крестьянами уезда через Гуляйпольский район и создать единый революционный фронт против контрреволюции, - в это время из солдатской массы раздался крик: "Против какой контрреволюции? Вся власть в руках революционеров. Откуда же может взяться контрреволюция?!". То кричал военный комиссар с.-р. Попов, окруженный своими сотоварищами. Когда тов. Антонов ему ответил, что эта же власть "революционеров" и создает контрреволюцию, комиссар Попов, с.-р. Мартынов и другие социалисты вступили в диспут. Из диспута выяснилось, что тыловые мастерские находятся под влиянием эсеров и эсдеков. Но это влияние не идейное, а государственно-властническое. Солдатская масса делится на разные политические группировки, и большинство из них не правые эсеры и не меньшевики-эсдеки. Но в силу того (солдаты нам во всеуслышание сказали опять), что за каждое активное революционное убеждение солдат рискует при первом же своем выступлении быть отосланным на внешний фронт, он сдерживается и молчаливо, до поры до времени, мирится с государственно-властническим засильем правых эсеров и меньшевиков эсдеков здесь. Это засилье эсеров и эсдеков меня настолько взволновало, что я тут же выступил с призывом к солдатам отозвать этих социалистов из всех учреждений и выбросить их даже из мастерских. Я обещал солдатам содействовать им, чтобы их право на это ничем не было нарушено, перед губернским военным комиссариатом, во главе которого стоял в это время анархо-синдикалист тов. Гринбаум, человек с сильной революционной волей и порядочный военный администратор в губернии. В крайнем случае они должны отстоять свое право, выйдя из мастерских вооруженными на улицу, а Гуляй Поле всегда их поддержит.
Этот мой призыв солдат воодушевил. Они хотели сейчас же вынести эсеров и эсдеков из мастерских. И если бы не наше революционное сознание своей ответственности за жизнь этих людей, они были бы разорваны в куски. С трудом нам удалось удержать солдат от этого недостойного революционеров акта по отношению к революционерам же (хотя агенты правительства и этих "революционеров" убили тов. Асина в Петрограде на даче Дурново и много других революционеров и анархистов 3 и 5-го июля).
Солдаты-рабочие тыловых мастерских вынесли по нашему докладу резолюцию об отозвании из Совета и Объединенного Комитета г. Александровска своих представителей совсем, если эти организации со всеми рабочими не будут реорганизованы, а также другую резолюцию о поддержании Гуляйпольского трудового революционного района…
А когда мы уходили из мастерских, солдаты нас просили передать крестьянам подневольной деревни, что они всегда поддержат их в борьбе за свободу и просили почаще с такими докладами от крестьян приезжать к ним. Было уже поздно. Уставшие, мы поужинали у одного из товарищей рабочих и разбрелись по квартирам.
В эту ночь правительственный и военный комиссар - помещик Б. К. Михно и с.-р. Попов собрались с силами, подбодрили себя и распорядились потихоньку схватить анархистку Никифорову за то, что она выступала с нами перед рабочими, не имея на то полномочий от крестьян, и тихо посадили в тюрьму. Их агенты быстро отыскали квартиру анархистки и, схватив ее, усадили на авто и отправили в тюрьму. Но к несчастью комиссаров, рабочие всех заводов и мастерских Александровска узнали об аресте анархистки М. Никифоровой с самого утра, когда шли на работу, и тут же избрали делегации и послали их к комиссарам, уполномочив их требовать немедленного освобождения Никифоровой. Комиссары укрылись от рабочих делегаций. Рабочие их не нашли. Тогда рабочие фабрик, заводов и мастерских бросили свои станки и под сильные тревожные фабрично-заводские гудки вышли на улицы города и стройными организованными рядами под знаменами и с революционными песнями пошли к Совету Рабочих и Крестьянских Депутатов.
Во время этого революционно солидарного шествия рабочие поймали председателя Совета Р. и Кр. Д. социал-демократа Мочалого и назначили тут же свою комиссию, которая усадила председателя совета на извозчика, вместе с ним поехала в тюрьму и освободила анархистку М. Никифорову. Когда рабочая делегация, председатель Совета и анархистка Никифорова подъезжали из тюрьмы к тянувшейся по Соборной улице рабочей демонстрации, рабочие схватили анархистку на руки и, передавая ее из рук одной группы на руки другой, так несли ее до Совета, поздравляя ее со свободой и посылая проклятия Временному Правительству и его агентам - александровским комиссарам и правительственным организациям.
Ни один из комиссаров не показался на трибуне Совета перед рабочими. На ней стояла анархистка и своим сильным голосом звала рабочих к борьбе с властью государства за революцию, за всеобщее безвластное общество.
Наши доклады закончились призывом, обращенным к рабочим против зарвавшегося на своем антиреволюционном пути Александровского Совета. Своими докладами мы предрешили его участь в том составе и с той политической физиономией, которую мы знали по его агентам в деревнях и на съездах. Дерзкая выходка комиссаров по отношению к анархистке, - выходка ни с политической, ни, особенно, с тактической стороны, для серьезных политических деятелей ничем не оправдываемая, только ускорила падение правоэсеровского, эсдеко-меньшевистского и кадетского по убеждениям городского Совета.
Фабрично-заводские рабочие тут же поставили перед собою задачу как можно скорее переизбрать Совет. В течение нескольких дней были назначены перевыборы. Рабочие отозвали всех своих старых представителей и избрали, в большинстве случаев, других.
Таким образом был сконструирован новый исполнительный Комитет Совета Р. и Кр. Депутатов в Александровском уезде.
В этот новый Исполком вошли люди опять таки, - не рабочие, кровно заинтересованные прямым делом своего класса: это были, хотя и рабочие по своему положению, но партийные духовно и организационно близкие левым соц.-революционерам, большевикам и отчасти анархистам. Они разбились на фракции и, с первых же дней своего вступления на порог исполкома уродовали и, пожалуй, если бы не анархисты, то совсем изуродовали бы у широких рабочих масс понятие о сущности революции.