- Товарищ политрук, ваш боец Тимчук собственноручно подавил огневые точки противника, скрытые на подступах села. Это надо было нашей третьей роте. Она зашла во фланг немцам и стала их уничтожать. А иначе ничего бы не вышло.
- Спасибо, товарищ боец, - сказал политрук.
Степанов напомнил:
- Так не забудьте.
Прихрамывая, он пошел к западной окраине села, где бойцы его роты вели бой.
1942 г.
ЦЕНА ЖИЗНИ
- Артем, что такой веселый? Сто тысяч по займу выиграл?
Артем, молча улыбаясь, отстегивал от пояса лампу, стягивал через голову темную от угля спецовку и, став под душ, говорил:
- Сегодня две нормы на–гора выдал.
Полные, чистые капли стучали по его сильному телу. Артем, наклонившись, заглядывал в соседнюю кабину и кричал:
- Ты подумай, Степан Егорович! Если каждый забойщик будет давать двойную упряжку, это что ж будет? Двойную порцию заводов можно будет выстроить. Металл шириной с Волгу из домен потечет.
- Радостный ты человек, Артем, - замечал старик Степан Егорович. - И мысли у тебя радостные, красивые.
Вечером Артем приходил во Дворец культуры. В синей тройке, в желтых штиблетах и рубашке "зефир–апаш".
Он ходил по клубу с гордым и праздничным лицом и угощал приятелей хорошими папиросами.
- Хорошо живешь, Артем, - говорили ему.
- А как же! Мне Советская власть из уважения двойной оклад положила.
Когда Артем с обушка перешел па отбойный молоток, крепильщики не успевали за ним. И он орал, сверкая белками:
- Меня, может, по государственному плану к какому–нибудь предприятию прикрепили, и должен я его целиком на своей добыче содержать. А вы мне план срываете. Артема Бывалова срампте.
Действительно, угля, выдаваемого теперь на–гора Бываловым, хватало, чтобы содержать на нем полностью среднюю доменную печь.
Степан Егорович говорил Бывалову:
- Тебе, Артем, надо бы в партию подаваться. Ты человек растущий.
Артем задумывался, потом обводил взглядом терриконы, шахтные вышки и тихо произносил:
- Коммунист, Степан Егорович, человеком заметным должен быть. Скажем, если данную выдачу в чистом поле на кучи разложить, так, чтобы сразу было видно, кому какая цена, кто сколько весит. И вышло бы, что моя куча еще мала.
Степан Егорович медленно закуривал, ковырял палкой землю, усыпанную угольными блестками, и тихо говорил:
- Но все–таки ты подумай.
…Бой кончился. Бойцы отдыхали, сидя в немецких окопах, грея руки у немецких железных печей, и кто–то со скорбью сказал:
- Убили Степанова.
Боец Бывалов поднял голову и резко проговорил:
- Красиво помер. За свою жизнь восемь вражьих взял. Так помереть дай всякому.
- Безжалостный народ вы - шахтеры.
- Какие есть. Только я так думаю. Если бы каждый из нас хоть по два немца убрал - конец войне. - И Артем тихо повторил: - По два немца - и полная победа!
И тот, кто назвал Артема безжалостным, вдруг вскочил п, оглядывая всех, взволнованно пропзнес:
- Правильно. Ведь это очень правильно.
Падал липучий влажный снег. В балках стояла талая вода, прикрытая липкой, серой корой. Кусты и деревья черные освещались пронзительным лунным светом, и было слышно, как под снежным настом скребется вода.
Раздались слова команды. Бойцы подразделения лейтенанта Киселева, построившись, снова пошли в лес по размокшему снегу, к ночи слабо застывшему стеклянной скорлупой.
Внезапным ударом подразделению удалось прорвать немецкую оборону и выйти на шоссе.
Дороги в весеннюю распутицу для армии - это главное. Для немецкой армии дороги - это жизнь, спасение жизни, и потому любой ценой, ценой жизней своих солдат командование решило отбить дорогу и бросило в несколько раз превосходящие силы на подразделение Киселева.
Бойцы вынуждены были уступить силам врага и несколько отойти.
И вдруг с тыла немцев застучал наш пулемет.
Это Артем Бывалов пробрался туда. В топких местах он нес на руках, идя по пояс в мокрой снежной каше, свой пулемет. По льду он полз на животе, толкая впереди себя пулемет как тачку. В открытых местах прорывал головой и плечом снежную кашу и волок за собой пулемет, прикрыв его белой простыней.
Заняв огневую позицию, Артем ударил в спины атакующих его отделение немецких солдат.
Немцы бросили на отважного пулеметчика почти треть своих сил. Артем принял поединок со 170 немцами.
Он выбирал себе цель, как раньше выбирал в шахте блестящую, еле заметную жилку породы, чтобы, выбив ее, пустить уголь лавой. Он бил точно, спокойно, прикидывая каждый раз цену своего удара. Он работал у пулемета так, как если бы ему пришлось после обвала прорубать в породе выход, через который могли погребенные люди выйти к солнцу, к жизни.
Пулей разодрало кожу на лбу в клочья. Чтобы не заливало глаза, он натянул ушанку до бровей, и кровь текла за ушами. Перебило правую ногу, он поставил ее на лыжу от пулемета и, меняя позиции, переползал на коленях. Разбило левую руку, чтоб не вихлялась, он перетянул ее ремнем. Потом ранило в грудь. Чтобы можно было дышать, он держал рот открытым, кровь текла изо рта, и порванное легкое дышало.
Можно было от любой из двенадцати ран, полученных Артемом, потерять сознание, впасть в забытье, склонившись к земле, и потом с потерей крови уйти навсегда из жпзни. Но Артем Бывалов если и не победил смерть, то победил предсмертные муки. Его дух человека был властен над израненным телом, молящем о пощаде. Артем был беспощаден и к себе, и к врагу. В последние секунды жизни он повышал цену своей гордой жизни, чтобы потом люди, смерив его деяния, сказали:
- Бессмертен ты, Артем Бывалов. Бессмертен, как наша слава!
Воспользовавшись замешательством немцев, вызванным огнем пулеметчика Бывалова, наша рота поднялась и пошла в атаку. Немцы были разогнаны и уничтожены. Шоссе, которое питало немецкую армию и от которого зависело спасение и жизнь немцев, было в наших руках.
В лощине мы нашли Артема. Он был мертв. Руки его застыли, вцепившись в рукоятки пулемета.
За свою жизнь в этом бою Артем Бывалов взял 67 вражеских. Так оценил ее сам Артем.
И мы говорим тебе, большевик Артем Бывалов, что имя твое мы будем хранить в своей памяти. Наш любимый товарищ, сильной души человек. И каждый из нас будет, как ты, высоко ценить свою жизнь, потому что, чем выше цена ей, тем ближе наша победа.
1942 г.
БУДНИ АЭРОДРОМА
Чистое небо. Нет ни едппого облака. Над землей стоит недвижимая прозрачная стужа.
День что ни на есть летный!
В блиндаже на столе карты. От сетки квадратов черный кривой обруч обозначает место расположения противника. Задание - обшарить эти квадраты и выяснить наличие и места скопления танков.
Старший политрук Кривошеев, проложив на планшете курс, вылетает в разведку. Вслед за ним уходят в других направлениях старшина Спицин и старший сержант Смирнов.
Самолеты улетели в студеное небо. А серебристые столбы снежной пыли, переливаясь цветами радуги, еще долго стоят в воздухе на месте взлета.
Эскадрильи грозных вражеским танкам штурмовиков и истребителей, выстроившись на старте, терпеливо ждут разведчиков.
Над картон склонился командир части тов. Толстиков.
Дверь в блиндаж открывается. Старший политрук Кривошеев докладывает:
- В местах расположения противника все объято огнем нашей артиллерии. В пункте Н. возле сарая обнаружил 3 танка, 4 автомашины и до роты пехоты. Бомбами и огнем пушек танки уничтожены. Остатки пехоты, расстреливаемые из пулеметов, скрылись в лесу. Артиллерийский наблюдательный пункт противника, расположенный на колокольне, сбил с бреющего полета.
- Товарищ Спицин, ну, а вы нам что скажете?
- На шоссе обнаружил только разбитые вчерашним налетом немецкие танки. Населенные пункты, где находится противник, горят. Из лесу был обстрелян зенитками. Снизился, чтобы рассмотреть, что они прикрывают. Предполагаю - танки. На обратном пути уничтожил 11 крытых автомашин пушечным огнем и сбросил бомбы.
Тов. Толстиков, указывая пальцем на карту, где на квадрате зеленой краской обозначен лес, приказывает командиру эскадрильи:
- Займитесь!
С ревом взлетают одна за другой машины.
В это время показался самолет. Дежурный выбежал на поле и, сдернув черную букву "Т", вместо нее поспешно выложил черный крест.
У самолета не была выпущена одна нога шасси.
Машина все же шла на посадку. Покачав крыльями, летчик дал знать, что сигнал замечен.
Политрук Лобода благополучно посадил машину. Оказалось, что в воздушном бою с тремя ME‑109 у его машины заклинило механизм шасси, разбит стеклянный козырек.
Подойдя к дежурному технику, летчик тревожно спросил:
- Большие повреждения?
Техник осмотрел машину и сказал:
- Через пятнадцать минут вы сможете лететь. - Летчик сказал "спасибо" и пошел на командный пункт, немного прихрамывая. Дюралевым осколком ему ушибло ногу.
В блиндаже командира появляется сержант Смирнов. Быстро докладывает:
- В районе водоема обнаружил скопление противника. Пехота пытается на машинах переправиться по льду. На обратном пути атаковал 4 бензоцистерны. Взорваны.
Командир второй эскадрильи уже наклоняется над картой.
- Хорошенько их там! - говорит Толстяков.
Через 10–20 минут самолеты почти бесшумно один за другим совершают посадку.
- Товарищ командир, лес в районе квадратов… прочесан. Засекли дым, взрывы. Заходили два раза, полностью использовали весь боевой комплект. Вылетаем повторно.
Командир второй эскадрильи просит разрешения присоединиться к первой эскадрилье. Вскоре узнаем, что в районе водоема машины противника спущены под лед. Разбегающуюся пехоту преследовали на бреющем пушечным огнем.
Час дня. А летный день еще только разворачивается.
Тов. Толстиков, склонившись над картой, отмечает все новые прочесанные квадраты.
Жарко, наверное, приходится противнику на этих квадратах, несмотря на то, что на земле стужа.
1942 г.
СЕКРЕТ ЕВДОКИМОВА
- Ну, сколько раз их можно притаскивать? Ну, раз! Ну, два, наконец! Но чтоб три?! Да еще подряд. Это просто ни на что не похоже. Жульничество какое–то.
- Может, ты их арканом как–нибудь ловишь?
- Арканом, правильно, - соглашается Евдокимов и смеется.
А видно всем по лицу - врет.
- Ты расскажи, Евдокимов, прием, нам его тоже знать нужно. Ну, расскажи.
- Не могу, - говорит Евдокимов, - секрет производства.
- Ну, тогда знаешь что?! Не танкист ты, а чучело! - PI ребята, помогавшие Евдокимову переобувать правую гусеницу, начали расходиться от его машины.
Евдокимову стало неудобно, он помахал перчаткой и сказал:
- Ладно, так уж и быть, слушайте. Папироска у кого хорошая есть?
Прислонился Евдокимов спиной к башне, ногу картинно выставил и, помяв в пальцах папироску, объяснил, как–будто никто этого не знал:
- "Языка", ребята, добыть это дело очень сложное и чрезвычайно трудное. Но, спрашивается, как его достать, если я танкист, и стоит мне из машины мизинец высунуть, так немцы из пулемета и по мизинцу сажать будут? - Евдокимов помолчал и сказал:
- Как его добыть, вот в чем вопрос?!
Он принял еще более гордую позу, потом спрыгнул на землю и сказал:
- Так вот вы здесь подумайте, а я схожу в столовую, заправлюсь, как следует, и кто своим умом дойти не сможет, объясню.
Евдокимов хотел уйти. Но вы знаете наших ребят. Чахоточных, нужно прямо сказать, среди них нет. Самый хилый полуось свободно выжимает.
- Евдокимов, - сказали ему ребята хладнокровно, - если ты из себя героя строишь, так мы тебе сейчас такие почести воздадим…
И, окружив Евдокимова, ребята стали его подбрасывать в воздух.
Если б Евдокимов летчик был, так ему эти пируэты в воздухе, может, и приятны были бы. Еле вырвался из братских рук, бедняга. Отбиваясь, тяжело дыша, он сказал:
- Ладно, и пошутить нельзя. Слушайте, черти! - И присел возле дерева.
Ребята почтительно окружили Евдокимова. Некоторые даже блокноты вытащили, чтобы записать.
- Ну так вот, - переведя дух, сказал Евдокимов, - как я этих немцев ловил, дело очень простое. Как получу задание на разведку боем, после подавления огневых точек подмечаю, где немецкие автоматчики прячутся, и дую туда на полном газу. Понятно, те от меня в щели прячутся. А я на щель - прижму ее брюхом танка, чтобы немцы вылезти не могли. А потом потихоньку нижний аварийный люк открою и вытягиваю фашиста из щели за уши в танк. Есть, конечно, которые не хотят сразу идти, так я ему цып–цып и пару раз из ТТ. Так и подсаживать после этого не надо, немец, как из погреба, в машину вскакивает. Жмурится от света и извинить за задержку просит. Бывают, конечно, случаи, когда их по трое в щель забиваются. Тогда, конечно, можно и выбрать, который получше. Всех в машину забирать не рекомендую, и так тесно… Ну вот и вся механика, - закончил свои секрет Евдокимов.
Ребята рассмеялись и все сразу пришли в восторг.
И захотелось им снова воздать почести товарищу, но Евдокимов ухватился за дерево и стал кричать.
Ребята все–таки оторвали его от дерева п, подняв на руки, торжественно отнесли в столовую.
А Евдокимов, которому этот триумф пришелся не по душе, все–таки кричал, что теперь, если он чего нового выдумает, то никому больше рассказывать не будет.
Но это неправда.
Евдокимов хоть и гордый, но все–таки хороший, душевный парень. И никогда ничего от своих товарищей скрывать не станет.
Обед в этот день был удивительно вкусный. А может, это показалось, потому что у всех в этот день было очень хорошее настроение.
1942 г.
АВИАМАСТЕРА
ПАРМ - это полевая авторемонтная мастерская. Здесь восстанавливаются воздушные корабли.
Как–то самолет сделал вынужденную посадку в лесу. Тяжело израненную машину экипажу удалось вывести из расположения врага.
Работники ПАРМа приволокли ее трактором на санях, сделанных из бревен.
Многие командиры считали, что восстановить машину не под силу даже авиазаводу.
Есть люди, которые совершают подвиги в воздухе, и есть люди, которые совершают подвиги па земле.
Потерпевшему экипажу было предложено отдохнуть 15 дней.
Инженер полка Лаврененко, воентехник Дурнов, старшина механик Уткин дали слово, что корабль они снова вернут в небо.
Стойки шасси сваривали Двумя автогенными горелками, не снимая с ланжеронов, беспрерывно пропуская по ним для охлаждения воду.
Маститые фрезеровщики, разысканные в стрелковых подразделениях, были поставлены к токарным станкам, кузнецы - к горнам, медники - к дюралю.
Каждую новую часть устанавливали с ювелирной тщательностью. Машина должна была выйти в срок неутяжеленной, не потеряв ни на йоту своих летных качеств.
Летчики говорили, что только чудо может вернуть самолет к жизни. Высокое мастерство авиатружеников совершило это чудо.
Машина взлетела в воздух, и она парила там, вновь неуязвимая, и ее водители радовались так, словно не машину, а их самих авиамастера вернули к жизни.
Немало замечательной смекалки применили авиатехники, чтобы сделать в лесу то, что положено делать только в цехах завода.
Стапели заменили траншеи. Краны - клетки из шпал. Сложные станки - изобретательная выдумка.
И теперь, когда воздушный гигант, борясь с врагом, получает, казалось бы, самую смертельную рану - пробоину в бензобаке, бортмеханик берет затычку, выдуманную мастером на земле, и спокойно затыкает ею пробоину. А самолет продолжает медленно кружиться над врагом, мерно посылая бомбу за бомбой.
Полевая авторемонтная мастерская за 2 месяца восстановила 4 корабля, 26 отремонтировала.
В этой авиачасти нет вышедших из строя машин.
1943 г.
ПОДВИГ
В Милане на кладбище Мисокко между четырехгранными темно–зелеными колоннами подстриженных кипарисов и белыми мраморными изваяниями находятся четыре могилы, огороженные общей оградой из гладкообтесанного красного камня.
И когда бы вы ни пришли сюда - в дождь, в ненастье - вы всегда увидите на этих могнлах свежие букетики из алых гвоздик, поставленные в глазированные голубые глиняные кувшины, врытые в землю.
По воскресеньям сотни людей навещают этот уголок кладбища: рабочие, работницы, рыбаки, крестьяне и крестьянки, бесшумно ступающие в обувп на веревочных подошвах. В молчаливом благоговении они стоят возле четырех могил, пока кто–нибудь из присутствующих не поднимет загорелую коричневую руку и не начнет говорить.
Спросите кого–нибудь из этих людей, кто здесь похоронен, и вам скажут, спокойно глядя в лицо:
- Здесь похоронены наши братья.
…В январе 1943 года, когда у немцев на фронте дела сложились плохо, фашисты привезли в Милан группу русских военнопленных. Они водили их по улицам, закованных в кандалы, босых, в рубищах, сквозь которые были видны черные, незасохшие раны.
Немцы хотели, чтобы ужасный вид этих людей внушил итальянцам веру в скорую победу над Россией.
Но получилось обратное.
Русские военнопленные шли по улицам с гордо поднятыми головами, строго держа строй. Устремив взгляд вперед, они пели песню, полную непонятных итальянцам, но грозных слов. А когда немецкий солдат, одетый в меховую куртку, ударил одного русского по лицу за то, что он рассмеялся, указывая своим товарищам на статую Муссолини, сделанную из зеленоватого и скользкого, как мыло, камня, русский шагнул вперед к немцу и обеими руками, закованными в кандалы, отбросил немца на панель с такой страшной силой, что цепи кандалов лопнули, а руки русского, рассеченные стальными браслетами, залились кровью.
Здесь, возле летнего кафе "Эспланада", произошло побоище скованных, израненных русских солдат с немецкой охраной и подоспевшей на помощь немцам итальянской полицией. Русские дрались ногами, головами, били, словно молотами, скованными руками. Все видели, как один русский, прыгнув на спину немцу–охраннику, толкнул его на стеклянную витрину магазина, навалился всем телом, - и острые осколки стекла, остававшиеся торчать в раме, вонзились в голову и шею немца.
Сколько дней потоп прохожие испуганно обходили мраморные плиты, покрытые черными пятнами крови! А там, где русский солдат, прислонившись к стене, дрался /последним, остались глубокие отпечатки босых ног. И, кто–то уже тогда в эти отпечатки на льду положил по алому цветку гвоздики. Полиция на следующий же день на рассвете обнаружила на статуе Муссолини веревочную петлю, накинутую на его каменную шею. На конце петли болталась дощечка с надписью: "Это за русских".
Оставшихся в живых четырех русских солдат немцы заставили рыть траншеи в парке, где была расположена мощная противовоздушная батарея.
Это было в ночь на 14 февраля 1943 года. В холодную темную миланскую ночь, памятную теперь всем жителям города.
Батарея была хорошо замаскирована деревьями и макетами зданий, сделанными из соломы и скрывавшими под собой дальнобойные зенитки. В эту ночь англо–американская авиация совершила воздушный налет на город. Он был внезапен. Немцы не успели даже как следует сбросить маскировку со своих орудий. Но все же огнем дальнобойной батареи почти в первую минуту было сбито два американских бомбардировщика.