Всё, что связано с этим концертом, со временем стало легендой. И сам концерт вошёл в народную мифологию берлинских победных дней, оброс различными историями. У историй, как это происходило и с песнями, появились варианты. К примеру, рассказывают, что когда Русланова с музыкантами шла к рейхстагу, - а в окрестностях ещё продолжалась перестрелка, рвались мины и гранаты, - офицер, командир подразделения, которое вело зачистку квартала от фаустников и одиночных снайперов, увидев её, разнаряженную, праздничную, в концертном костюме, в расшитой праздничной рубахе, закричал:
- Куда идёшь?!
Тут раздался взрыв, над головами пролетели осколки, посыпались штукатурка и кирпичная крошка.
- Ложись! Убьют! - снова закричал офицер.
Русланова продолжала стоять. Обстрел вскоре прекратился. Всё стихло. Она посмотрела на офицера и, вскинув голову, сказала:
- Где это видано, чтобы Русская Песня врагу кланялась! - И пошла дальше, в сторону рейхстага.
Существует легенда о том, что, когда ансамбль казаков с Руслановой и её аккомпаниаторы продвигались к рейхстагу и Бранденбургским воротам, откуда ни возьмись появилась группа немцев, которые с боем прорывались к окраинам города в надежде затеряться где-нибудь в окрестностях, а потом уйти к союзникам. Артисты взялись за оружие и отбили контратаку немцев. Только после этого двинулись дальше.
А вот версия марша к рейхстагу самой Руслановой, опубликованная в журнале "Советская эстрада и цирк" в одном из номеров за 1968 год. Можно предположить, что над этим рассказом нашей героини, прежде чем материал поставить в номер, хорошенько поработали журналисты.
"Весна 1945-го застала нас на подступах к Берлину - мы шли с частями, штурмовавшими столицу фашистского рейха. Мы - это конный казачий ансамбль, в прошлом артисты цирка, которые добровольцами ушли на фронт, и я… Ранним утром 2 мая у какого-то предместья Берлина молоденькая регулировщица останавливает нас:
- Дальше опасно!
- Девушка!.. Это же гвардии певица Русланова! - убеждают её Туганов и Алавердов…
Но она непреклонна:
- Я всю войну храню ваши пластинки. А вдруг - шальная пуля… Нет, знаете, не пущу!
Пришлось задержаться. Но не прошло и получаса, как неожиданно, именно в этом месте прорвались гитлеровцы… Казаки залегли и тотчас же открыли огонь. Фашисты отступили… А днём, вслед за нашими войсками, и мы вступили в Берлин. Кто-то крикнул: "К рейхстагу!"".
Судя по рассказу самой Руслановой, ансамбль майора Туганова продвигался к центру Берлина с оружием. И ничем, в сущности, не отличался от обычного отряда, пехотного подразделения. Потому с такой лёгкостью вступил в бой и успешно отбил контратаку прорывающихся из города немцев.
Когда бойцы увидели Русланову в сопровождении казаков ансамбля майора Туганова, начали просить её:
- Лидия Андреевна! Спойте!
- Спойте славянам, Лидия Андреевна, что-нибудь душевное!
Но сначала выступил хор. Солдаты и офицеры различных частей, смешавшись у рейхстага на площади и на ступенях, уже весёлые, гремя фляжками, поздравляли друг друга с победой. Снова обратились к Руслановой, чтобы спела теперь она.
Певица кивнула аккомпаниаторам. Их было несколько. А к своим зрителям обратилась с такими словами:
- Спою. Спою, мои дорогие! Все песни спою, которые попросите. Для того мы сюда и пришли. - И она жестом обвела всю площадь, заполненную победителями.
Кто-то выкрикнул:
- "Валенки"! Лидия Андреевна, дорогая вы наша певица! Матушка родная! "Валенки"!
Она кивнула и сказала:
- Спою и "Валенки". Всё спою, что попросите. А сейчас "Степь да степь кругом…".
Подала знак гармонистам. Те грянули зачин.
Степь да степь кругом,
Путь далёк лежит…
Эх, что тут вскипело в сердцах сотен, а может, и тысяч её слушателей!
В той степи глухой
Замерзал ямщик.И, набравшись сил,
Чуя смертный час,
Он товарищу
Отдавал наказ:"Ты, товарищ мой,
Не попомни зла,
Здесь, в степи глухой,
Схорони меня!"
Она пела всем им, живым и мёртвым, победителям в самой жестокой и кровавой войне.
Позже говорила: "Главное, я видела глаза победителей".
Некоторые из бойцов плакали. По закопчённым щекам текли слёзы радости и страданий. Солдаты, слушая её песню-сказ об умирающем ямщике, вспоминали своих погибших товарищей, снова и снова переживали бои 1941-го, 1942-го, 1943-го, 1944-го и последнего, победного года своего бесконечного марша. "Путь далёк…" Ох, далёк оказался их путь от Москвы и от Волги до распроклятого Берлина.
Слухи о концерте фронтовой гвардии певицы быстро разлетелись по Берлину. К рейхстагу шли и ехали новые и новые взводы, роты и батальоны слушателей.
Вот ещё одна солдатская легенда о концерте на ступеньках рейхстага. Мол, вначале выступил маршал Жуков - ему сильно рукоплескали. Потом генерал Эйзенхауэр - рукоплескали тоже, но уже сдержаннее. После американца вышел генерал Шарль де Голль, и ему хлопали уже скромно. А потом вдруг вышла Русланова, и солдаты закричали: "Ура!", "Валенки!" На том концерте ей-де аккомпанировали сотни фронтовых гармонистов. Со всех полков и дивизий сошлись, со всех дивизионов и эскадрилий 1-го Белорусского фронта. Вот это был аккомпанемент! Вот это ансамбль!
Ещё не было объявлено о победе. Официально о конце Второй мировой войны объявят только 8 мая 1945 года в 23 часа 01 минуту. Но русская песня, которая вдруг понеслась над руинами поверженного города, последней вражеской цитадели, само появление любимой всеми певицы означали, что всё кончено, враг уничтожен и больше не поднимется, что впереди - возвращение домой, к семьям, в родные города и сёла.
"А коней моих
Сведи к батюшке,
Передай поклон
Родной матушке.А жене скажи
Слово прощальное,
Передай кольцо
Обручальное.Да скажи ты ей -
Что в степи замёрз,
И любовь её
Я с собой унёс".
Потом Русланова спела другую песню, третью. Каждую из них солдаты принимали восторженными аплодисментами и криками "Ура!".
- А сейчас - "Валенки"! - объявила певица. - Не подшиты, стареньки! Которые до самого Берлина дошагали!
Слова Руслановой потонули в новой волне людского восторга. Как точно она выразила их мысли и настроение!
Удивительная судьба у этой шуточной народной песни. Простая, незатейливая. Русланова слепила её из существовавшей ранее, окрасила своим голосом, неповторимым тембром, вдохнула свою энергию, и песня стала гимном победителей. До сих пор её любят ветераны. И поют в День Победы 9 Мая по всей стране и старые и молодые. И победители, и дети победителей, и внуки-правнуки.
Русланова разделила с народом всё самое тяжкое и страшное. С народом она встретила и день ликования.
Москва в эти дни тоже ликовала. На площади Свердлова (ныне Театральная) срочно сколачивали помост для эстрады. На него вышел любимец публики Леонид Утёсов и спел свою коронную:
С боем взяли мы Орёл,
Город весь прошли
И последней улицы
Название прочли.А название такое.
Право, словно боевое:
Брянская улица…
В Москве в какое-то время, должно быть, казалось, что именно эта песня станет песней Победы. Написали её поэт Евгений Долматовский и композитор Марк Фрадкин. На известной фотографии Леонид Осипович Утёсов среди музыкантов своего джаз-оркестра и безбрежного моря слушателей запечатлён в момент своего выступления в центре Москвы. На пиджаке новенький орден Трудового Красного Знамени - знак признания его творческих заслуг в годы войны.
Леонида Утёсова и нашу героиню связывали годы дружбы, общие выступления. Но существовало и незримое соперничество. Они оба были необыкновенно популярны в народе. Правда, к счастью для их дружбы, имели несколько разные амплуа. Утёсов - одессит, биндюжник, матросская душа. Русланова - русское сердце, опрокинутое в стихию родной культуры, родного слова и родных напевов. У каждого был свой слушатель. В многомиллионной стране певцам свою публику можно не делить. Если для этого им хватает внутренней культуры. Руслановой и Утёсову хватало. О их взаимоотношениях мы ещё расскажем.
Орден в тот день получила и Русланова. Тот самый, единственный. Который впоследствии изымут как вручённый незаконно.
Вот как она получила свой орден.
Концерт на ступеньках рейхстага продолжался до поздней ночи. Певица была в ударе.
И вдруг толпа задвигалась, над головами пронёсся лёгкий шум. Русланова только что закончила последний куплет "Валенок", исполненных на "бис". Поклонилась своим низким поклоном. Солдаты расступились. По образовавшемуся коридору быстрой походкой к певице шёл маршал Жуков. На ходу он снял со своей груди орден Отечественной войны 1-й степени и прикрепил его к сарафану певицы.
Эта неожиданная и необычная церемония вызвала новый взрыв эмоций солдат, всё прибывавших и прибывавших на Королевскую площадь или, как её называли берлинцы, Плац у Бранденбургских ворот.
Всё произошло так естественно и настолько справедливо по самой высшей мере справедливости, словно маршал этим жестом отметил заслугу всех, дотоле несправедливо забытых и пропущенных в наградных списках и обойдённых реляциями.
Официальный приказ о награждении с соответствующей формулировкой издадут, как уже было сказано, позже, в августе.
Когда спустя несколько лет нашу героиню арестуют и предъявят нелепые обвинения, следователи проявят особый интерес именно к факту её награждения. И сразу начнут проявляться истинные мотивы её ареста - копали следователи под Жукова.
Ордена же её лишат за год до ареста. Лишат шумно, с позором.
В июне 1947 года выйдет постановление Политбюро ЦК ВКП(б) № 58 "О незаконном награждении тт. Жуковым и Телегиным певицы Л. Руслановой и других артистов орденами и медалями Советского Союза".
Вот его текст:
"ЦК ВКП(б) установил, что тт. Жуков и Телегин, будучи первый Главнокомандующим группы советских оккупационных войск в Германии, а второй - членом Военного Совета этой же группы войск, своим приказом от 24 августа 1945 года № 109/н наградили орденом Отечественной войны первой степени артистку Русланову и приказом от 10 сентября 1945 г. № 94/н разными орденами и медалями группу артистов в количестве 27 человек. Как Русланова, так и другие награждённые артисты не имеют никакого отношения к армии. Тем самым тт. Жуков и Телегин допустили преступное нарушение Указа Президиума Верховного Совета СССР от 2 мая 1943 г. "Об ответственности за незаконное награждение орденами и медалями СССР", караемое, согласно Указу, тюремным заключением сроком от 6 месяцев до 2 лет.
Для того чтобы скрыть противозаконное награждение Руслановой, в приказе от 24 августа были придуманы мотивы награждения Руслановой якобы "за активную личную помощь в деле вооружения Красной Армии новейшими техническими средствами", что представляет из себя явную фальсификацию, свидетельствует о низком моральном уровне Жукова и Телегина и наносит ущерб авторитету командования. Сама обстановка награждения Руслановой и вручения ей ордена в присутствии войск во время парада частей 2-го гв. кав. корпуса представляла постыдное зрелище и ещё более усугубляет вину тт. Жукова и Телегина. ЦК ВКП(б) считает, что т. Телегин, как член Военного Совета группы войск, несёт особую ответственность за это дело… ЦК ВКП(б) постановляет:
1. Тов. Жукову Г. К. объявить выговор.
2. Тов. Телегина К. Ф. перевести из членов ВКП(б) в кандидаты.
3. Принять предложение т. Булганина об освобождении т. Телегина от политической работы в армии и увольнении из Вооружённых Сил.
4. Войти в Президиум Верховного Совета СССР с предложением об отмене награждения артистки Руслановой, а также других артистов…"
Из этого документа вырисовывается несколько иная картина награждения Руслановой.
Как известно, маршал Жуков ордена Отечественной войны не имел. А потому снять с груди "свой" орден и вручить его Руслановой он попросту не мог. Но мог вручить орден как командующий войсками фронта. От имени Президиума Верховного Совета СССР. При этом, как это случалось не раз, мог позаимствовать, разумеется, на время, орден у кого-нибудь из подчинённых офицеров. Возможно, так и произошло. А повторно, когда её включили в список "группы артистов в количестве 27 человек", орден вручили торжественно и уже тот, который соответствовал документам. Ордена, как известно, все номерные. Чужой не вручишь. Разве что ради церемонии, временно.
По нынешним временам, кампания по лишению Руслановой ордена выглядит просто смешной.
Генералу Крюкову, как единоначальнику, безраздельному командиру в своём корпусе, конечно же ничего не стоило зачислить Русланову в штат. Хотя бы того же ансамбля майора Туганова. И тогда бы она формально получила свой орден "правильно", как военнослужащая. Но надо понимать в этой истории главное: орден всё равно бы отняли, а награждённую унизили бы, если уж решили отнять и унизить.
Да и сама интрига, так жестоко задевшая Русланову как артистку, человека творческого, ранимого, проистекала не только из "дела Жукова". За этим стояла зависть некоторых коллег великой певицы, пользовавшихся покровительством властей предержащих. Процедура отъёма ордена и последующий арест с попыткой приладить на шею нашей героини бирку скупщицы драгоценностей в голодающем Ленинграде, этакой алчной корыстолюбицы, должны были растоптать её именно как певицу, закрыть ей навсегда путь на сцену, к народу. В последующих главах мы расскажем, как уничтожали в тюрьме её голос - главное её достояние.
Но тогда, в начале мая 1945 года Русланова и не думала, что над её семьёй сгущаются новые тучи. Она была счастлива вместе со своим мужем, который триумфально вошёл в Берлин во главе своего гвардейского корпуса.
В те дни она выступала много. Пела по всему Берлину. "Валенки", "Катюша", "Липа вековая", "Степь да степь кругом…" звучали не только у Бранденбургских ворот и в расположении войск 1-го Белорусского фронта. Ко всему прочему патефонные пластинки крутили солдаты и 1-го Украинского фронта маршала Конева, и 2-го Белорусского маршала Рокоссовского, и всех других фронтов.
После концерта на ступеньках рейхстага, как говорят очевидцы, певицу попросили сделать надпись на стене. Её подвели к той части, где стояли автографы солдат, первыми ворвавшихся в город. Так рядом с именами воинов, которые ставили последнюю точку в самой долгой и самой жестокой войне XX века, появилось имя гвардии певицы Руслановой. И по праву. Стоит заметить, и именно в конце настоящей главы, что это была единственная концертная поездка Руслановой за рубеж. Единственные гастроли по Европе. Они прошли триумфально, под аккомпанемент казачьих баянов, вместе с наступающей армией - "по дымному следу врага…".
Глава двадцать вторая
ТРОФЕЙНАЯ БРИГАДА
"Вывезти на базы… в Москву для пополнения государственных музеев наиболее ценные художественные произведения живописи, скульптуры и предметы прикладного искусства, а также антикварные музейные ценности…"
Молодые маршалы Сталина гнали свои армии, механизированные группы и корпуса вглубь Германии, Венгрии, Восточной Пруссии и Чехословакии добивать последние группировки противника.
И вот, наконец, на Эльбе Красная армия встретилась с передовыми подразделениями американцев. Война закончилась. Германия лежала в руинах. Союзнические войска поделили оккупированные территории на зоны влияния. Солдаты, скучая без привычного дела войны, занялись трофеями. Многие, чьи семьи жили в областях, которые в 1941–1944 годах оказались оккупированными немецкими, венгерскими, румынскими и итальянскими войсками, хорошо знали, что там, в СССР, нищета, голод, детей не во что одеть, что люди живут в землянках и нуждаются буквально во всём. Чтобы не допустить мародёрства и насилия, солдатам и офицерам, отправляющимся домой по демобилизации, выдавали с армейских складов отрезы материи, иногда гражданскую одежду, другие товары. Кроме того, кое-что можно было купить на барахолках, которые в это время во множестве возникали в больших и малых городах Германии, Чехословакии, Польши. Ходовой валютой стали продукты питания: хлеб, консервы, мука, сахар, водка, табак. За средний продуктовый набор, а порой и за булку хлеба можно было выменять серебряный сервиз, швейную машинку "Зингер", набор столярных инструментов, швейцарские часы. Остановить трофейную лихорадку могла только строгая дисциплина. Но офицеры, которые и должны были её укреплять, оказались подвержены той же болезни, которая, как бубонная чума, охватила все союзные армии. И первенство в этой азартной кампании принадлежало далеко не Красной армии.
Второй гвардейский кавалерийский корпус после последних майских боёв отбыл на север и вошёл в состав Особого военного округа "Кёнигсберг". Войска округа стояли в Прибалтике и в той части Восточной Пруссии, которая отошла к СССР. Командовал группировкой генерал-полковник Кузьма Галицкий, бывший командующий 11-й гвардейской армией, штурмом бравшей столицу Восточной Пруссии город-крепость Кёнигсберг. Территория округа была разделена на 15 районов. Позже они станут районами Калининградской области. Часть Восточной Пруссии, как известно, отошла к Польше. Поляки создали на новых своих землях два воеводства - Эльблонгское и Ольштынское. Мемель и прилегающий район отошли к Литве.
Восточная Пруссия, откуда на Россию и СССР постоянно приходили завоеватели, перестала существовать.
Ещё в Тегеране, в декабре 1943 года, Сталин заявил главам союзных государств: "Русские не имеют незамерзающих портов на Балтийском море. Поэтому русским нужны незамерзающие порты Кёнигсберг и Мемель и соответствующая часть Восточной Пруссии. Тем более что исторически - это исконно славянские земли". В письме Черчиллю от 4 февраля 1944 года Сталин опять обратился к проблеме Кёнигсберга: "Мы претендуем на то, чтобы северо-восточная часть Восточной Пруссии, включая порт Кёнигсберг, как незамерзающий порт, отошла к Советскому Союзу. Это единственный кусочек германской территории, на который мы претендуем". Но всё решилось на Потсдамской конференции, когда Сталин недвусмысленно заявил: "Если в Кёнигсберге появится немецкая администрация, мы её прогоним, обязательно прогоним". Сталин проявил непреклонность, характер и, руководствуясь державным мышлением, добился своего. Союзникам ничего другого не оставалось, как согласиться на его требования.