Книга священника Михаила Шполянского - это автобиографические рассказы сельского батюшки (о. Михаил служит в Старой Богдановке, что под Николаевом). Слово "анабасис" означает "восхождение".Восхождение автора книги отца Михаила - это духовный путь от воцерковления до священства, путь к подлинному служению ближнему.
Книга для чтения в трамвае
Предисловие автора
Как меня рукополагали
Часть 1.
Часть 2.
Часть 3.
Часть 4.
Часть 5.
Часть 6.
Часть 7.
Часть 8.
Бог поругаем не бывает
LOVE STORY
Часть 1.
Часть 2.
Мертвыя погребать...
Антиполиглот
Часть 1.
Часть 2.
Часть 3.
Мелочи приходской жизни
1. Свеча горящая
2. Безумные тигры
3. Кулаком дно бочки вышибая...
4. "Давид пред сенным ковчегом скакаше играя"
5. Крещения: свет и тени
6. Ледяная купель
7. Сон в пасхальную ночь
8. Дорога скорби
9. Рай земной
10. Синий туман похож на обман
11. Храни Веру православную!
12. Факультет нужных вещей
13. Здравствуйте, господин президент!
14. Цыганская свадьба и добрый пoпа
Цветы
Богема
Мамаду
Прилоги бесовские
Кинбурнские зарисовки
1. Богом данная
2. Благими намерениями...
3. Птицы ошалели
4. Война грибов и мышей[13]
5. Чудак
6. Без мозгов
7. Док
8. Чехи
9. Нудисты
10. Ангел во плоти
11. Подводная лодка в степях Украины
12. День Абсурда
13. "Зачем, скажите, вам чужие палестины, вот вам история..."
14. Методика доктора Видяпина живет и побеждает
Не смотреть!
Медицинский факт
1. Зуб мудрости
2. Бутуз
3. Ангелы-хирурги
4. Елей от преподобного
5. Пономари и палки
6. Есть Бог на свете!
7. Совершенство чистоты
Скворцы и дети
Доктор Гена
Водка и Олимпус
Как я разлюбил Папу Римского
Предисловие автора
Воспоминаний боль и связь. Навек исчезнувшее пенье. Внезапное повиновенье Доселе неподвластных фраз.Что прежде было - вновь пребудет, Усиленное линзой лет. Кому-то лепет или бред, Кому - пророчество и чудо.
В церковном народе бытуют две точки зрения на то, каковым должен быть образ пастыря, священнослужителя в глазах окружающих - близких, прихожан, общества. Одна точка зрения исходит из того, чтоклирику (служителю Церкви) следует быть несовместным миру, являть своим житием неотмирность христианства как религии "будущего века". Это мнение имеет весомые подтверждения в Писании (...а как вы неот мира, но Я избрал вас от мира, потому ненавидит вас мир (Ин.15:19)) и в Предании. В соответствии с этим мнением иерей должен иметь "аки ангельский образ" (в полноте воплощаемый в "ангельском чине"- монашестве), быть иным для окружающих и своей инаковостью являть небесную иерархию ценностей. Вторая точка зрения предполагает, что клирик, живя среди людей, должен быть близок, понятен людям, бытьдля них "своим" и именно в этой сродственности являть людям открытость и естественность для них пути ко Христу. Это мнение также имеет основание и в Писании (для немощных был как немощный, чтобыприобрести немощных. Для всех я сделался всем, чтобы спасти по крайней мере некоторых (1Кор.9:22)), и в Предании. Я не буду вдаваться в рассмотрение обеих точек зрения, пытаться их сопоставить иобосновать. Этому не место в формате предисловия. Я только констатирую их существование. И, с моей точки зрения, их взаимную необходимость - как выражение полноты Церкви. И еще я констатирую своюпринадлежность ко второму типу церковнослужителей. Возможно, это связано с тем, что крестился я в 26 лет, а священником стал уже в достаточно зрелом возрасте - в 34 года. И потому мир вне Церкви ижизнь на пути к Церкви - со всеми ее ошибками и слабостями - мне близки и понятны. Сейчас, оглядываясь на прожитые годы, я вижу, что даже в самых "экстремальных" моментах моей жизни присутствовалГосподь - как Он присутствует во всем и для всех. И это - самое важное откровение для каждого из нас: Радуйтесь всегда в Господе; и еще говорю: радуйтесь... Господь близко (Флп.4:4-5). При этомнеобходимо учитывать, что генезис моих воззрений прошел длинный путь - от элементарного незнания о существовании христианства и Церкви до обретения веры, воцерковления, служения в клире Церкви. Ирассказывая о разных моментах моей жизни, я в каком-то смысле рассказываю о разных людях. Так что не стоит считать эти рассказы пособием по подготовке клириков Церкви. Это - просто жизнь. Впредлагаемых читателю историях описано немало забавных, а иногда, с житейской точки зрения, абсурдных ситуаций. Это не случайность. Мне кажется, что абсурдные явления жизни - убедительноедоказательство существования Бога и Высших планов бытия [1]. Богу же все возможно (Мф.19:26), - и именно это "все" - очевидное нарушение закона вероятности и просто признаков житейской достоверности - свидетельствует о том,что Господом и волосы на голове все сочтены (Мф.10:30). "Все" в мироздании существует только в Его отеческой воле, и мир не есть нечто самодовлеющее и самоценное, но только Путь и Арена - путь ввечность и арена борьбы между Богом и дьяволом - в душе каждого из нас. Итак, не бойтесь... (Лк.12:7). Несколько слов о юморе и христианстве. Оправданна ли, в частности, юмористическая составляющая вмоих рассказах? Убежден, что да. С одной стороны, юмор - это подмеченный с улыбкой тот же абсурд жизни. Если наблюдение замкнуто само на себя - получается: "без ума смеяхся". Если же за улыбкойпроступает присутствие Божие - это дело душеполезное. С другой стороны, способность к веселью, радости необходимы и для сугубо духовной жизни, ибо улыбка есть антитеза унынию. Конечно, нельзя незаметить, что в Евангелии, которое является абсолютным критерием всего в мире, юмор практически отсутствует. Но сие кажется мне вполне объяснимым и необходимым. Смех Сына Божия в сердцевине падшегомира, скованного путами дьявола, был бы равнозначен хохоту на похоронах. В земном раю до грехопадения смех радости и любви, можно предположить, был естественен. Но на руинах, среди сонма страждущих игибнущих, он невозможен. Невозможен, в первую очередь, для Того, Кто глубже всех знает и понимает глубину трагедии. В то же время улыбка и смех - как выражение радости о любящем всеприсутствииБожием, о Его милосердии, о красоте и благодатности Его творения - естественны и необходимы. Необходимы, как своего рода "давидово" славословие (выражавшееся даже в танце) и как оружие противсатанинского яда уныния и отчаяния. И это подтверждается опытом святых отцов - от прп. Антония Великого до прп. Серафима Саровского. В качестве примера приведу историю из жития прп. Антония Великого(в своем достаточно вольном по форме, но точном по сути пересказе). Как-то один охотник, путешествуя по пустыне в поисках добычи, встретил группу монахов, трудившихся на сборе хвороста для обители. Сними был и их авва Антоний. Св. Антоний рассказывал братиям нечто веселое, и все смеялись. Охотник подошел к монахам и спросил у аввы: "Как это ты, святой отец, рассказываешь что-то смешное братии, вто время как монахам, как известно, подобает бесстрастие?" Преподобный ответил: "Вот у тебя есть лук. Натяни его", - и охотник натянул тетиву. "Сильнее", - сказал авва Антоний. Охотник натянулсильнее. "Еще сильнее!" - "Сильнее нельзя, тетива лопнет". - "Так и душа монаха. Если натягивать ее сверх меры, она может не выдержать напряжения и пасть. Веселя братию, я даю отдохновение их душам,а они же собирают силы на свершение новых подвигов ради Господа". Так сказал великий авва, основатель христианского монашества. И охотник, вняв его слову, ушел вразумленный. Немного о названии книги.Само слово "анабасис" (греч.) буквально переводится как "восхождение и спуск". Его можно перевести и как "путь по холмам", "возвращение через горы". Впервые в литературном контексте оно былоиспользовано Ксенофонтом в качестве названия рассказа о возвращении домой греческих наемников из неудачного похода в Персию. Также историк Арриан назвал "Анабасисом Александра" свое описание походаАлександра Македонского в Индию. Впоследствии слово "анабасис" нередко появлялось в юмористическом ключе - как синоним похождений, приключений; например, "Будийовицкий анабасис Швейка". В книгеиспользованы поэтические тексты. Я должен предупредить, что сами эти тексты прямого отношения к описанным в книге событиям не имеют и подобраны были мной исключительно ассоциативно, по созвучиюнастроения и образа. Автор стихотворений пожелал остаться анонимом. Во втором издании этот томик (первая часть "Анабасиса") имеет еще один подзаголовок: "Книга для чтения в трамвае". Это не значит,что есть какие-то препятствия для чтения ее в другом виде транспорта. Просто таким образом автор желает предупредить читателя о жанре книги и о ее вполне скромных литературных достоинствах. Не стоитв ней искать чего-либо значимого. Итак, я дерзаю надеяться, что мой "Анабасис" - простые рассказы из моей непростой жизни, - возможно, кому-то окажется в чем-то и душеполезными, а кому-то простопринесет отдохновение и радость.
Иерей Михаил Шполянский
Как меня рукополагали
Вступив в сумятицу взметнувшихся теней, Не отрешиться от ушедших в темень. Не откреститься от того, что время С собой уносит, становясь светлей.Часть 1.
"Кто священства желает - добра желает", - эти знаменитые слова великого Златоуста многих поддержали в выборе сего нелегкого жизненного поприща. Но и немало молодых людей, особенно в нашенеофитское время, нерассудительно следуя мысли святителя, так или иначе наломали дров - и в своей жизни, и в жизни окружающих. Мне, слава Богу, поспешности тут удалось избежать. Конечно, не благодарясвоей рассудительности, но милостью Божией. Самому выбирать путь служения в клире Церкви не пришлось - Господь оградил. Крестились мы (я со всей семьей) осенью 1983 года. Путь к этому был непростой,и о том - отдельный рассказ. На третий же год после крещения, в пору горячего неофитства, меня чуть не угораздило впасть в преждевременное иерейское (священническое) служение. Произошло это так. Лето1986 года. Богослужение в главном тогда соборе Николаева - Свято-Никольской греческой церкви. Возглавляет покойный ныне епископ Севастьян - старец мирный и спокойный, не слишком часто посещавшийвторую часть своей Кировоградской и Николаевской епархии архиерейскими объездами. Совершенно не помню деталей того, как уж это произошло, но в какой-то момент богослужения владыка Севастьян подозвалменя и еще двух молодых людей к себе, и спросил: "Желаете ли послужить Церкви в священном сане?" Наш ответ был, само собой, положительным. Ах, хотел бы я видеть неофита, который в таковой ситуацииотказался бы от предложения! С одной стороны, искренняя (хотя и далеко не разумная) ревность о служении Господу. С другой - притягательность священнического сана как носителя некой тайны. А с третьей- будем честны - пусть и не осознанное, но реальное тщеславие своим "избранничеством", призванием к столь "высокому" положению. Причем "высокому" не только в "духовной" сфере, но и во вполнематериальной. Тут нужно прояснить немаловажный вопрос. С одной стороны, служители Церкви ("служители культа", по официальной терминологии) для советской власти были идеологическими врагами,отщепенцами в среде "новой общности людей - советского народа". Как всем известно, во времена новомученичества исповедание веры и служение Церкви было смертельно опасным, подлинным подвигом радиГоспода. Но, с другой стороны, уже в послевоенное время положение существенно изменилось. Официальная позиция осталась прежней, но тактика была уже иной. "Служителей культа" стали не изничтожать, но"прикармливать". Официальный остракизм как-то мало касался личной жизни клириков, а немногочисленность сословия делала их доходы очень высокими (крестили детей по-прежнему почти все, причем старалисьорганизовать это на дому, без регистрации - за что и платили особо). Клирики в то время пользовались большим почитанием не только среди паствы, но и - в неофициальном поле - у "сильных мира сего":представителей властей и даже силовых и идеологических структур. Именно таким образом власти подкупали клир, ибо залогом сих льгот был полный конформизм и сотрудничество. Главным элементом последнегобыло выполнение жестких ограничительных норм существования Церкви в советском обществе: Церковь была обязана "не выходить за свою ограду". И ни в коем случае не допускалось никакой миссионерскойдеятельности: "Крестить вам разрешают, и будьте довольны". Лучшими священниками, с точки зрения властей, были те, которые вообще не проповедовали. А если и проповедовали, то на совершенно отвлеченныетемы - дабы не заинтересовать присутствующих. Во многих регионах обязательным было в случае желания произнести проповедь заранее напечатать ее и принести на согласование в соответствующий отделисполкома. Кроме того, категорически воспрещалось читать цикл проповедей на одну и ту же тему. Считалось, что это может привлечь слушателей к посещению храма. Еще могу упомянуть такие факты - в нашейВсехсвятской кладбищенской церкви г. Николаева (где с лета 1986 года я работал бухгалтером) была норма: в год можно было совершить не более одного (!) венчания. Как-то случилось настоятелю решитьсяотслужить второе венчание в году - венчали пожилых людей, ветеранов войны, за закрытыми дверями. Но нашлись "доброжелатели", донесшие о том властям. Объясняться и извиняться нам пришлось очень долго.Или вот: для покупки за счет прихода хотя бы одной банки краски на ремонт церкви требовалось разрешение, официально оформленное в соответствующем отделе райисполкома. Контролировали нас две структуры(не считая вездесущего КГБ) - это аппарат уполномоченного по делам религии и идеологический отдел райисполкома. При этом, из опыта своей тогдашней работы в церкви, скажу, что отношение к нам быловполне доброжелательным - если только мы неукоснительно "придерживались установленных правил". В моем случае "придерживаться установленных правил" было несложно - нужно было только грамотно вестибухгалтерскую документацию и не потворствовать разворовыванию церковной кассы. И - скрывать те поборы, которые представители властей устраивали "борзыми щенками": утаскивали зачем-то пачки свечей,лампады, Библии. Но это были случаи единичные, и списать "испорченный" товар проблемы не составляло. Описываемый мною случай с владыкой Севастьяном произошел через месяц-другой после того, как я сталработать бухгалтером в церкви. Несмотря на эту "внутрицерковную" работу, в Церкви я был все еще совершенно "новоначальным" - мучил близких патетичным чтением кафизм и рисовал на ватмане схемы поматериалам "Столпа..." о. Павла Флоренского. Такая "задержка в развитии" была в то время естественна - крестившись в 1983-м, только через год мы стали посещать богослужения. Ведь найти среду дляцерковного общения в провинции было очень сложно. А особенно в Николаеве - городе не только провинциальном, но еще и закрытом по причине ориентации на оборонку. Нам просто не с кем былопосоветоваться, не было необходимой среды. Верующих прихожан в двух городских храмах было немного. И подавляющее большинство из них - пожилые женщины. Любой зашедший в церковь молодой человекнеизбежно обращал на себя внимание окружающих - не всегда доброжелательное. В то время в городе было совсем немного людей допенсионного возраста, регулярно посещавших богослужения. Двое из них -юноша (с которым мы одно время близко общались) и девушка - оказались наркоманами; сегодня оба они уже умерли. Был очень приятный дядечка солидного вида, который нас часто угощал какими-тогостинцами: колбаской, огурчиком. Была замечательная Клавдия Ивановна Протопопова - врач, умнейший человек. Была очень милая семья - Володя и Любочка с дочкой Машей (они на всю жизнь стали для насблизкими людьми). Ну и мы где-то с 1985 года стали уже постоянными прихожанами "греческой" церкви. Ходили на службы всей семьей, с сыновьями Сашей и Илюшей. Откуда в тот памятный день приездаСевастьяна появились еще двое юношей, представленных к рукоположению, я не знаю. Судя по всему, просто забрели поглазеть. До этого я их в церкви не видел, да и впоследствии тоже. Куда делся один изних, я так и не знаю, а второй, Володя Ф., объявился уже в Старой Богдановке в середине 90-х - совсем больной, со множеством проблем. Одно время он как мог подвизался при нашем приходе, но, ксожалению, проблем меньше не становилось. Сегодняшняя судьба его мне неизвестна. Пишу я об этом, дабы показать, что выбор владыкой кандидатур ставленников был вполне случаен. Ни о какой моейготовности к рукоположению и разговора не было. Вообще в Церкви существуют два воззрения на священническое призвание. По мнению митр. Антония Храповицкого, сам факт рукоположения говорит о том, чтоданный человек призван к служению в клире и что он заведомо способен быть подлинным пастырем о Господе. По мнению же замечательного богослова парижской школы, мыслителя и аскета архимандрита Киприана(Керна), факт рукоположения автоматически о призвании не говорит. Свобода человека ни в коем случае ничем не нарушаема. И поэтому вся полнота ответственности за выбор и за служение лежит на самомчеловеке. Отсюда следует, что к принятию решения о вступлении на путь служения Церкви в священном сане следует относиться с максимальной осторожностью и ответственностью, ожидая явления очевиднойволи Господа. Итак, епископ Севастьян увидел в храме трех молодых людей и через пономаря пригласил их в алтарь. О чем он говорил с Володей Ф. и его другом, не знаю, но меня владыка спросил конкретно:- Хочешь быть священником? - Да. - Ну и хорошо. После чего вывел всех нас троих на амвон и возгласил: "Этих молодых людей через месяц я поставлю сюда служить!" Я воспринял это вполне спокойно. На мойвопрос - как же мне готовиться к рукоположению - владыка ответил лапидарно: "Приходи в храм каждый день раньше всех. Не позже шести часов". Нужно сказать, что, по прошествии многих лет, мне таковоеуказание уже не кажется странным... Не знаю, как бы сложилась моя судьба, если бы я тогда буквально последовал указаниям владыки. Но я их не выполнил, и потому, слава Богу, мое рукоположениеотодвинулось еще на несколько лет. Не выполнил же по фактической невозможности - смены в котельных, где я работал, заканчивались в 8 часов утра, и ежедневно быть к шести в церкви я не мог никак. Но и- по милости Божией: так отвел Господь от скоропалительного шага. Вскоре после разговора с вл. Севастьяном я поехал в Москву к своему крестному, о. Сергию П. Конечно же, рассказал ему о происшедшем.О. Сергий посоветовал мне с этим вопросом ехать в Псково-Печерский монастырь и спросить благословения у отца Иоанна (Крестьянкина).Часть 2.
В Печоры мы попали в июле того же 1986 года - это была наша вторая поездка в сей замечательный монастырь. Мы встретились и беседовали с о. Таврионом, который принял нас уже как добрыхзнакомых. Рассказал я ему и о благословении владыки Севастьяна. О. Таврион отнесся к этому серьезно. "Благословение архиерея не может быть случайным. Однако...