Не успели миновать первые четверть часа наступления, как герр генерал вновь запросил разведданные по Метцу. Разведывательный дозор саперов доложил об интенсивном артиллерийском огне и минном поле на восточных подходах к городу. Метц был разделен рекой Мозель на две части, и доступ в город как с юга, так и с севера обеспечивался через мосты. Разведка люфтваффе докладывала о наличии у мостов артиллерийских батарей. На крышах городских зданий и между зданиями была сосредоточена артиллерия ПВО. Так что авиации было сложно прорваться и нейтрализовать оборонявшую мосты артиллерию. Герр генерал с каменным лицом выслушал мой доклад о шести или восьми сбитых над городом наших самолетах, ответив лишь, что, дескать, мы осилим и эти проблемы. Немногословность генерала вселяла тревогу.
Нам не пришлось столкнуться с сопротивлением французов на пути к Метцу. Почему - это было и оставалось для нас загадкой. Складывалось впечатление, что враг намеревается заманить нас в город, всячески избегая вступать в схватку на открытой местности. Остановив колонны в полутора километрах от Метца, герр генерал призвал меня к своему "Железному Коню". Выйдя из танка, он стоял в окружении группы офицеров. Среди них я заметил и офицера связи ваффен-СС.
- Рядовой, - обратился ко мне герр генерал, - вот мы с унтерштурмфюрером желаем знать, возможно ли определить местонахождение батарей ПВО противника, отслеживая частоты, на которых работают их рации.
- Конечно, - без долгих колебаний ответил я, чем навлек на себя неодобрительные взгляды стоявших вокруг офицеров.
По-видимому, я, сам того не желая, показался им всезнайкой. И одновременно вынудил йх спросить себя: а располагаем ли мы соответствующим оборудованием для этого?
Унтерштурмфюрер потребовал объяснений, я растолковал ему, что, мол, для этого потребуется воспользоваться передвижным приспособлением для проверки сигнала. Офицер не мог уразуметь, каким образом этот простейший тестер радиосигнала способен установить местонахождение позиций неприятеля. Я объяснил, что необходимо внести кое-какие несложные изменения в схему, после чего присоединить его к "Фернхёреру-918", и устройство, работая в обратном режиме, вместо тестирования сигнала "Фернхёрера" будет искать первый из ближайших сигналов. И, зарегистрировав пик мощности, мы сможем по нему определить направление ближайшего источника сигнала. Унтерштурмфюрер, улыбнувшись, кивнул герру генералу.
- Прекрасно, - чуть задумчиво произнес Роммель. - Сделайте все, что требуется, и выясните местонахождение.
Все посмотрели на меня так, будто ожидая от меня мгновенных результатов.
- Этот метод сработает только на очень небольшом расстоянии от источника сигнала, герр генерал. Потребуется вплотную подобраться к Метцу.
- Считайте, что мое разрешение на это получено, - невозмутимо ответствовал Роммель.
Я? Бог ты мой! Ведь Метц в руках противника! Даже разведотряд саперов, и тот не мог подойти к городу достаточно близко! Что же, выходит, мне придется дотащить свой "Фернхёрер" до городских ворот?
- Мы дадим вам в прикрытие двоих человек, - успокоил меня офицер-пехотинец из 2-го полка СС "Дас Райх". - Может, у вас есть пожелания, кого именно направить?
Разумеется, наилучшим из вариантов был бы, если бы меня прикрывал взвод роттенфюрера Хайзера, что, впрочем, ничуть не умаляло опасности порученной мне задачи. Разведгруппу саперов французы загнали в угол, люфтваффе недосчитались 8 или 9 самолетов... Мне же вместе с двумя пехотинцами предстояло перебраться через минное поле. Не мог я выпрашивать у них дать мне в сопровождение роттенфюрера Хайзера!
- Я предпочел бы тех, кто неплохо стреляет, герр унтерштурмфюрер.
Тот кивнул.
Перепаивая схему, я думал про себя: нет, больше никогда им из меня ничего такого не вытянуть. Нечего было разевать рот! Во 2-м полку СС "Дас Райх" бытовало негласное правило: хочешь остаться в живых, не высовывайся. Я доставил к "Железному Коню" тяжелый "Фернхёрер". Унтершарфюрер Адам Клек и роттенфюрер Пауль Морер дожидались меня с винтовками в руках. С унтершарфюрером Клеком я сталкивался впервые. Клеку было лет тридцать, поэтому он казался мне чуть ли не стариком. Всем своим видом он старался показать, что, кроме службы, его ничего не интересует. О Морере вообще было трудно что-либо сказать: он стоял с непроницаемым лицом.
Офицер-пехотинец ваффен-СС передал мне бинокль.
- Где, по-вашему, наиболее удобная позиция? Изучив участок местности в бинокль, я ничего удобного
отыскать так и не смог. Между нашей колонной и Метцем раскинулось множество огороженных полей мелких фермеров. Мелькали какие-то сараи, амбары, живые изгороди, изредка в поле зрения попадал колодец. Для обеспечения уверенного приема радиосигнала необходимо подобраться к зданиям города не менее чем на 20 метров. И нам предстояло одолеть по меньшей мере 80 метров открытого поля.
- А где разведывательный дозор саперов? - поинтересовался я.
Офицер сообщил мне где, но, сколько я ни вглядывался, разобрать саперов так и не смог. Может, он просто ляпнул мне исключительно моего успокоения ради? Неужели там и вправду нет никого из наших?
Потом мне пояснили, что первая позиция саперов расположилась за складским зданием примерно в 10 метрах в глубь поля. Унтершарфюрер Клек заявил:
- Место хорошее.
Ну, разве мог я поспорить с унтершарфюрером Клеком?
Отделившись от колонны, мы двинулись вперед. Оказавшись в чистом поле, я вдруг ощутил, что мой "Фернхёрер" внезапно потяжелел и что, самое главное, вокруг не было ни единого места, где в случае надобности можно было бы укрыться. Мы были словно на ладони. Какое-то время мы следовали пригнувшись, пока унтерштурмфюрер не скомандовал:
- Ложись!
Мы легли ничком на землю, а наш командир принялся настороженно разглядывать стоящие впереди постройки, держа наготове винтовку.
- Отсюда нам в них не попасть, - высказался Морер. - Соответственно, и французам в нас. Так что можно подняться и идти дальше.
- Иди, если тебе приспичило, - отозвался Клек.
Я по-прежнему лежал на земле, будто трава могла служить надежным укрытием.
- Ладно, - минуту спустя послышался голос Клека. - Приготовьтесь идти дальше.
Добравшись до складской постройки, я разглядел каски наших саперов. Они отчаянно махали руками, призывая нас к себе. Саперов было трое, но при виде их мне стало тошно. Как мне показалось, все трое были насмерть перепуганы.
- Вы что, сменять нас пришли? - осведомился один из саперов.
Клек живо объяснил ему, кто мы такие и для чего присланы.
- Только пригибайтесь пониже, - предупредили нас саперы. - В этих постройках засели снайперы. И мин черт знает сколько вокруг понатыкано!
- Кто-нибудь схему минных полей начертил? - спросил Клек.
- Нет, - ответил боец. - Но на северо-восток лучше не соваться. Там уже двое наших подорвались.
- А мы как раз туда и собрались, - заявил ему Клек. Мы с Морером посмотрели на него как на чокнутого.
- Что? - спросил он, видя выражение наших физиономий.
И тут же весьма резонно рассудил:
- Следовательно, на нашу долю достанется двумя минами меньше.
За складской постройкой можно было залечь, оставаясь незамеченным, - трава была достаточно высокой. Однако это осложняло обзор местности. Что следовало обнаружить в первую очередь? Вспышки от выстрелов из винтовок или автоматов? Или же участок местности, который предстояло преодолеть? Какая разница! Смотри - не смотри, все равно зацепят, если захотят.
Клек продвигался заметно быстрее нас с Морером. Мне ужасно мешал "Фернхёрер". Метрах в 15 на северо-восток от позиции саперов я вдруг услышал, как Клек разразился руганью. Мы добрались до воронки от недавно разорвавшейся мины. На опаленной земле валялась искореженная винтовка К-98. Вокруг никого не было видно, но вся трава была в крови.
В отдалении щелкали винтовочные выстрелы, и Клек отдал приказ лечь на траву. Неизвестно, стрелял ли по нас враг или нет. Секунду-две спустя мы продолжили наступать, но уже ползком на животе.
В нескольких метрах от колодца мы обнаружили еще одну воронку, а в ней изуродованные останки. Единственным признаком, что это был наш товарищ, была нарукавная нашивка саперного подразделения. Мне никогда еще не приходилось видеть подобного кошмара. Преодолев еще метров 8-10, мы укрылись за большим каменным раструбом колодца. Клек и Морер сначала переглянулись, потом оба посмотрели на меня. В их глазах сквозила озабоченность. Только тогда я понял, что по моему лицу текли слезы.
До сих пор не могу понять, отчего я тогда разревелся. Я был вне себя от страха, и все вокруг казалось мне жутким сном. Наши танки и артиллерия были неподалеку, но герр генерал отчего-то не спешил вводить в бой наши 8,8-см орудия. И вообще не обращался ко мне. Метц казался бог знает как далеко, а он, тем не менее, лежал в двух шагах. Я повернул выключатель "Фернхёрера", но мы были все еще слишком далеко, чтобы принять сигнал.
- Ну, и куда мы теперь отправимся? - спросил Морер.
Клек, осторожно высунувшись из-за колодца, стал оглядывать город. Я отер слезы и был страшно доволен, что никто из них двоих ни словом не обмолвился о том, что я расчувствовался.
Клек доложил, что метрах в 15-20 впереди находится живая изгородь. Потом еще раз выглянул из-за колодца, изучил местность и снова откинулся на каменную стену.
- Ты как? В норме? - спросил он меня. Я кивнул.
- Я слышал, что эти живые изгороди обычно во Франции довольно густые. Через них не пройдешь. Придется перелезать.
- Если только удастся добраться до них, не подорвавшись на мине, - язвительно произнес Морер. Но за его язвительностью я почувствовал страх.
- Я вот что думаю, - продолжал Клек. - Не станут они класть мины прямо перед живой изгородью. Если уж заросли такие густые, что нам сквозь них не пробраться, то ведь и корни деревьев тоже достаточно толстые, так что с минированием у них ничего не получится.
Боже мой, мелькнуло у меня в голове, мы обсуждаем толщину корней деревьев с точки зрения возможности минирования. Где мы? Мы ведь на поле боя, а в двух шагах воронка - след мины, на которую напоролся один из наших!
- Если доберемся до полосы, можно будет пройти вдоль нее, а снайперы нас не заметят, - предложил Клек.
Морер согласился.
- Сколько еще надо пройти, чтобы твоя рация заработала? - осведомился Клек.
- Как можно ближе к городу, - ответил я. - Я уже попробовал, но здесь сигнала пока нет.
Я сказал это, чтобы убедить их обоих, что отнюдь не собираюсь увильнуть от продвижения дальше к городу. Клек кивнул.
- Надо установить место сбора.
Он повернулся и снова выглянул из-за колодца.
- Вон там, чуть севернее, где цветы...
Это были его последние слова. Пуля снайпера, пробив каску, попала ему в голову, и Клек, странно выкатив глаза, завалился навзничь, словно наблюдая, как его душа устремляется на небеса.
Морер в ужасе выругался.
- И что теперь? - с вызовом спросил он. - Что теперь?
Откуда мне, низшему чину, было знать, что предпринять теперь? Я еще раз взглянул на мертвое тело Клека. Ни крови, ни гримасы боли на лице. Унтершарфюрер Клек умиротворенно взирал на плывущие по небу облака.
- Дальше мы не пойдем! - воскликнул Морер.
Я возразил - мол, у нас приказ, но мои доводы на него не подействовали. Он крикнул, что я могу оставаться, асам ползком направился к позициям саперов. Я остался у колодца. Не был я готов к тому, чтобы испытывать судьбу, елозя животом по минам.
Потом вдруг меня словно осенило: нет, надо было отправляться вместе с Морером. Он все же старше меня по званию. И верно, почему бы не воспринять его слова как приказ, а уж потом пусть офицеры с ним разбираются. А если они меня снова отправят сюда? Ведь проползти отсюда в тыл, а потом опять сюда - считай, доползти до Метца. Расстояние, во всяком случае, то же самое. Но тут мои размышления прервал глухой разрыв мины. Меня окатило дождем земли и сломанных веток. Морер погиб.
Открыв нужный отсек рации, я стал восстанавливать схему и вызывать "Железного Коня". Руки тряслись так, что я даже выронил лампу и чуть с ума не сошел, отыскивая ее в траве. Наконец, найдя ее, я вставил ее в схему и стал вызывать герра генерала.
- Железный Конь! Железный Конь! Вас вызывает Светлячок-1!
- Как там дела, рядовой?
- Герр генерал, Клек и Морер убиты. Прошу разрешения вернуться в тыл.
- Нам во что бы то ни стало необходимо установить местонахождение этих позиций, рядовой. Оружие у вас есть?
- Так точно, герр генерал! У меня остался МР-38 Грослера.
- Вот что, сынок. Постарайся подобраться поближе. Как можно ближе. Рассчитываю на тебя...
- Так точно, герр генерал. Конец связи.
Теперь-то я понимаю, что герр генерал назвал меня "сынком", надеясь вселить в меня храбрость. Если офицер высшего ранга так обращается к тебе, как тут не выполнить его приказ? Я снова поменял схему, вспомнил своих домашних, набрал в легкие побольше воздуха и, пригнувшись, что было духу помчался к живой изгороди. Где-то на полпути я, потеряв равновесие, пропахал носом землю. Мне показалось, что меня убили, но, придя в себя, сообразил, что еще жив. При падении ранец раскрылся, и все мое барахлишко высыпалось. И вот я, наплевав на мины, на снайперов, стал ползать и собирать его.
- Кто ты такой, черт бы тебя побрал?! - раздался чей-то голос, напугавший меня так, что живот свело.
Но тут на меня нашло совершенно необъяснимое упрямство.
- А ты? Ты кто такой? - рявкнул в ответ я.
- Роттенфюрер Прайслер, 220-й саперный! - ответил голос.
- Унтершарфюрер Фляйшман, 7-я танковая, взвод управления! - представился я, намеренно повысив себя в звании. Ничего, подумал я, так будет надежнее. - Мне необходимо добраться до лесополосы.
Дело в том, что я рассчитывал вместе с ним обмозговать, что делать дальше.
- Удачи, унтершарфюрер! - произнес в ответ голос.
- Прикрой меня! Где ты вообще?
Роттенфюрер Прайслер поднял вверх дуло винтовки, я понял, что он метрах в десяти справа от меня.
- Давай ко мне! - крикнул я, тоже подняв автомат. Зашуршала трава, и несколько секунд спустя Прайслер
был рядом. Мы обменялись рукопожатиями.
- Чем же здесь занимается взвод управления 7-й танковой? - поинтересовался он.
Я, всячески подчеркивая значимость поставленной мне задачи, объяснил роттенфюреру, чем здесь занимаюсь.
- Я слышал взрыв мины, - сообщил он. - Тот был с тобой?
Кивнув, я уточнил, что подорвалось двое моих товарищей. Сочувственно покачав головой, роттенфюрер Прайслер вдруг уставился на мои петлицы.
- Какой же ты, к черту, унтершарфюрер? Ты - рядовой! Засраный рядовой!
Прайслер, похоже, рассердился не шутку. Скорее всего, у него были для этого основания. Но меня.это тогда не волновало. Главное, что я был не один.
- Мне обязательно нужно добраться вот до той живой изгороди и... - повторил я.
Роттенфюрер не дал мне договорить.
- Сам добирайся, раз нужно!
- Сам и доберусь, - стараясь сохранить невозмутимость, ответил я. - А ты меня прикроешь.
- Эх, черт бы тебя побрал, рядовой!
- Ты сам родом откуда? - отчего-то спросил я. Прайслер назвал какой-то городок в Германии, не помню, правда, какой.
- Ну, так как? - не отставал я. - Сползаешь со мной до живой изгороди?
Роттенфюрер Прайслер, хоть с явной неохотой, но все же согласился.
Еще раз проверив снаряжение, я поднялся и, пригнувшись чуть ли не до земли, побежал, в любую минуту ожидая взрыва под ногами. Времени смотреть под ноги не было - пара винтовочных выстрелов со стороны противника добавила прыти, и я решил во что бы то ни стало добежать до живой изгороди и укрыться в ней.
Роттенфюрер прокричал мне вслед, что тоже следует за мной. Подняв автомат над жестким кустарником, я дал пару коротких очередей - нельзя было дать врагу обнаружить себя. Роттенфюрер уже лежал рядом. До городка под названием Метц нас отделяли какие-нибудь три десятка метров. Я повернул выключатель "Фернхёрера", однако стрелка индикатора оставалась неподвижной. Сигнала не было. Я попытался раздвинуть неподатливые ветви живой изгороди и выглянуть наружу, но так и не смог. Пришлось пробираться дальше на север. Роттенфюрер Прайслер на отставал.
- Смотри-ка! Нам сигналят с тыла! - сообщил он.
Посмотрев на поле, я различил сигналиста, размахивавшего красным и синим флажками. Это был сигнал выхода на связь. Я не опасался сюрпризов здесь, в живой изгороди, помня слова Клека о том, что мины ставить здесь неудобно, поэтому спокойно уселся и после несложных манипуляций со схемой стал вызывать "Железного Коня".
- Наши планы изменились, - оповестил меня герр генерал. - Оставайся там, где находишься, да не высовывай без толку свою глупую голову.
- Не понял, герр генерал!
- Сынок, сиди, где сидишь. И будь на связи. Я тут тебе подарочек приготовил. Конец связи.
- С кем это ты? - полюбопытствовал роттенфюрер.
- Со своим командиром.
- О каком это подарочке он говорил?
- Ему лучше знать.
Прошло какое-то время, прежде чем мы поняли, что имел в виду герр генерал. В небе появились средние бомбардировщики "хейнкель" и их пикирующие собратья "Ю-87". На пикирующих была возложена задача прицельного бомбометания, "хейнкели" же занимались ковровым. Метц объяло пламя.
- Благодарю, герр генерал, - передал я, нажав клавишу передачи.
Французская и британская артиллерия продолжали вести огонь из Метца, но уже не столь интенсивный. Я заметил, как через поле бегут наши солдаты.
- Там мины! - заорал я в микрофон.
Герру генералу это было известно. На поле показались бронетранспортеры спецназначения и полугусеничные вездеходы. Мины срабатывали, людей разрывало на куски, а технику корежило. На моих глазах свершался акт жесточайшего безумия.
Уже считаные минуты спустя бойцы резервной роты добрались до меня. Это были солдаты моей роты, той, в которой я сражался. Они расчищали путь для СС, вермахта и 7-й танковой. И тут я понял, что, не будь я радистом, меня ждала бы участь списанного в расход.
Передо мной возник боец.
- В этой полоске опасно, - предупредил его я. Боец присмотрелся ко мне.
- Правда? - спросил он. - На самом деле опасно? Стало быть, я везунчик, раз сумел сюда добраться.
Он умело воткнул шнур в связку толовых шашек, присоединил его к детонатору и стал разматывать провод, спиной двигаясь на юг.
- Ты бы лучше отошел подальше, а? - предупредил он. Я проследовал за солдатом, пройдя метров 15, он вертанул ручку электродетонатора. Раздался взрыв, и в живой изгороди возникла довольно широкая прогалина.
Я решил наступать вместе с резервной ротой, присоединившись к группе, бежавшей к амбару. Мне почему-то показалось, что амбар - более-менее надежное укрытие. Войдя в постройку, мы острастки ради пальнули по углам из наших МР-38. Звук выстрелов неприятно отдался в ушах. Скоро я возненавижу МР-38, мелькнула мысль. Звук такой, будто часто-часто молотят по железной кровле. Кое-кто из наших спешил запечатлеть на фотопленку первых убитых французов, валявшихся в амбаре.