- Да, в 73-м бомбардировочном авиационном полку КБФ. Потом наш полк стал 12-м гвардейским бомбардировочным пикировочным авиаполком. Когда я попал в полк, он базировался прямо в Ленинграде. На взлете я держал курс прямо на Ленинградский политехнический институт, первый разворот - над Аничкиным мостом.
- На самолетах какого завода летали?
- В наш полк приходили машины с Казанского. Машины были собраны очень качественно. С других заводов, по-моему, самолетов не было. За войну я поменял три самолета. Мне их хватило, чтобы сделать 139 боевых вылетов.
- Как ввели в бой ваше пополнение?
- Когда я прибыл в полк, мне дали самолет, как говорится, "бывший в употреблении", да еще за номером "13", с двигателями М-105РА. На нем никто не хотел летать - "чертова дюжина". Имел он и собственное имя - "Севрюга" по аналогии с пароходом из фильма "Волга-Волга" Я на нем девять или десять вылетов сделал. (Вообще, эта "Севрюга" у нас была самолетом для молодых летчиков. Как только приходил в полк новый летчик, его сажали в "Севрюгу".)
Мы стояли в Ленинграде, а "они" обстреливали город из артиллерийских орудий. Наша задача была бомбить артиллерийские батареи. Технически это были очень простые вылеты. Взлетали, набирали 2,5 тысячи метров, потом поворот, несколько минут и ты уже над немецкими позициями. Вот она - цель. Ш-шух, разворот - и мы уже дома. Зенитное противодействие кратковременное, истребительного - никакого. Не успевали немецкие истребители нас перехватить. Благодаря этим вылетам наше пополнение вошло в бой "плавно". Десять боевых вылетов сделал, можно считать, что как боевой летчик состоялся. Мы таких вылетов, на бомбежку артиллерийских позиций, делали по два, а то и по три в день. Потом, конечно, когда опыт приобрели, вылеты пошли намного сложнее.
Вот и мой первый боевой вылет был в составе "шестерки", по артбатареям. Вел нас Раков. Двумя звеньями отбомбились, приземлились и через час второй боевой вылет сделали. Такой же - двумя звеньями. Вот так я начал воевать.
Потом в полк пришли новые самолеты, и я взял себе новую машину. Даже автомобиль новый ходит лучше старого, а уж самолет - тем паче. Тем более что у новой машины двигатели были М-105ПФ.
- Чем отличались машины разных годов выпуска - качеством, изменением вооружения и т. д.?
- В процессе войны летные качества постоянно улучшались. За счет возрастания мощности двигателей и качества отделки поверхностей увеличивалась скорость, и к концу войны стала намного лучше радиосвязь. Усовершенствовались также пулеметные турели штурмана и радиста. Радисту поставили дополнительный кронштейн под ШКАС, а у штурмана "облагородили" турель. На "пешках" до второй половины 1943 года турель штурмана очень плохо была поставлена в "компакт". Поэтому в кабине штурмана по бокам образовывались такие острые выступы, он за них постоянно плечами цеплялся. Тогда штурмана можно было узнать сразу по "оборванным" плечам куртки или комбинезона. Как-то приехала к нам в полк заводская бригада с Казанского авиазавода (они, кажется, работали с двигателями). Ну, они и спросили, чего это штурмана у нас такие "оборванцы"? Ну, мы взяли у них человека, посадили его в кабину, показали, как штурман, поворачивая турель, цепляясь за эти выступы, плечи "рвет". Они пообещали, что этот недостаток будет ликвидирован, как только они вернутся на завод, и буквально следующая партия машин к нам пришла уже с "облагороженной" турелью. Все выступы залицованы, все покрыто дерматином. Такие "облагороженные" штурманские кабины уже делали до конца войны. Перестали у нас штурмана оборванными ходить.
- Сколько было самолетов в полку?
- Обычный состав. Три эскадрильи и самолеты звена управления. Поначалу запасных машин не было. Появились они к самому концу 1943 года.
- Скажите, а сколько в среднем, от штатной численности полка, было небоеготовых самолетов?
- Черт его знает! Я этого практически не замечал. Если надо было лететь - самолет находился немедленно. Никогда такого не было, что бы экипаж не смог вылететь по причине отсутствия самолета. Твой самолет поврежден? Бери другой и лети! Поврежденную технику восстанавливали настолько быстро, что два-три вылета на "чужой" машине сделал, а на четвертый уже летишь на своей. И пополняли техникой полк постоянно. В разгар боев каждые две-три недели "свежая" эскадрилья - 9 самолетов. Мы и сами себе гоняли, и был специальный перегоночный полк, они нам машины доставляли. Самолеты доставляли как прямо с Казанского завода, так и со специальной базы под Куйбышевом.
- Как оцениваете планер Пе-2 и самолет в целом?
- Планер - отлично. Великолепный. Пе-2 редкостно "летучий" самолет. Я же с истребителя на него пересел и, знаешь, особой разницы в "чуткости" управления не видел. Реагировала "пешка" на дачу рулей моментально. Все маневры выполняла резко, рывком, "по-истребительному". Если оценивать Пе-2 как самолет в целом, то могу сказать, что мне очень нравилось летать на Пе-2, летишь и наслаждаешься. Пе-2 "строгий" на посадке, рассчитан на хорошего летчика. Я на "пешке" летал, как "в сказке". Я же говорю - почти истребитель! Обзор из кабины великолепный. Вперед, вбок, вперед-вниз - отлично. Все открыто, сам сидишь, - борт самолета почти по пояс, внизу кабины стекло большое, хороший обзор. Назад летчик почти никогда не смотрел, этим штурман занимался. У штурмана тоже обзор был хорошим. Сиденье летчика было удобное, очень хорошо регулировалось. На сиденье была бронеспинка очень надежная. У нас были случаи, когда бронеспинка выдерживала попадания 20-мм снарядов немецких авиационных пушек. Оборудование кабины было по тем временам хорошим. Приборное обеспечение не скажу, что было богатым, но вполне достаточным.
- Я слышал, что очень плохо работал радиополукомпас РПК-2?
- Кто его знает… Я им практически не пользовался. Мы ж на особенно большие расстояния не летали, от аэродрома ходили на 200–250 км, максимум 300, и все. Не потеряешься. Потом, я же морской летчик, у меня береговая черта имеется, я на ней каждый куст знаю. Финский залив узкий, с одной стороны видно другую.
- Было ли кислородное оборудование?
- Кислородное оборудование было надежным, но пользовались им очень редко. Только когда летали выше 4 тысяч метров. У меня всего несколько таких вылетов. Когда шли на 2,5–3 тысячах, "кислород" не был нужен.
- Зимой летали в меховых комбинезонах?
- Зимой - в меховых куртках и штанах. На ногах - унты. Летом летали в "простых" синих комбинезонах, из "чертовой кожи". На ноги летом - сапоги. Были комбинезоны и демисезонные, такие стеганые, но ими пользовались очень редко. Я, например, не пользовался, ни разу в нем не летал. Как-то сразу с летнего "комбеза" переходил на зимний "комплект" и наоборот. В демисезонном "комбезе" потребности не было.
- Пользовались плечевыми ремнями?
- Пристегивались обязательно. Там все ремни на такой крупный "единый" замок замыкались, на груди. И замок, и ремни держали "мертво". Если, допустим, плечевые ремни не замкнуть, то при вводе в пикировании головой так в фонарь врежешься!..
- Как оцениваете радиостанцию (наличие приемника и передатчика, надежность работы)?
- Хорошего мало. У нас не было "чистой" связи. Ты знаешь, что такое воздушный бой? Это такой гвалт стоит! И мат, мат, мат! Предположим, мы идем полком и истребителей нас прикрывает полк. И все что-то говорят. Так мало того, что гвалт, так у меня еще радиостанция коротковолновая и сама по себе трещит! Страшное дело.
Была еще станция длинноволновая, на ней в основном радист работал, штурман мог ее слышать. Но ее задействовали редко. Мы обычно летали на такие расстояния, что позволяли связь осуществлять коротковолновой станцией.
У нас во всей армии связь была плохая, не только в авиации. Правда, в ходе войны радиосвязь улучшалась постоянно, и уже в 1944 году рации на "пешках" стали работать хорошо и "чисто", почти без "тресков".
- Я слышал, ларингофоны были неудобные?
- Да не то чтобы… Главной проблемой была "растертая" шея. В воздушном бою там так головой крутишь, что шею растираешь запросто, до крови. Особенно тяжело было тем, у кого борода. У нас были шелковые кашне. Обматывали им шею, это немного помогало от "растирания". Так вот, по сравнению с "растиранием" шеи неудобство ларингофонов было мелочью.
- Как Вы оцениваете бомбовое и оборонительное вооружение Пе-2? Реальные бомбовые нагрузки?
- Слабовато. И то и то. Хотелось бы сильнее. (Хотя вооружение, это то, чего всегда не хватает.) Обычное "стандартное" бомбовое вооружение у нас было таким - две 250-кг бомбы (ФАБ-250) и две 100-кг (ФАБ-100) - 700 кг. Все бомбы на внешней подвеске, под центропланом. Такое вооружение использовалось для атак кораблей. Внутреннюю подвеску мы задействовали крайне редко, только по сухопутным целям, когда бомбили горизонтально, поскольку на пикировании внутреннюю подвеску использовать нельзя.
Максимальное бомбовое вооружение до 1000 кг. Две "пятисотки" ФАБ-500 или четыре "двухсотпятидесятикилограммовки" ФАБ-250. С такой нагрузкой на "полный радиус" летали редко, только на новых машинах, с неизношенными двигателями. Но 5–7 вылетов машина сделает, двигатели поизносятся, и боевая нагрузка делается "стандартной". С "пятисотками", по-моему, на максимальную дальность никогда не летали. Да и с 1000 кг "в сумме" мы стали летать тогда, когда наша авиация завоевала господство в воздухе, мы стали базироваться недалеко от целей, и отпала необходимость заправляться "по самые пробки".
- 250-килограммовые бомбы по кораблям всегда использовали или, бывало, обходились одними "сотками"?
- По кораблям всегда. Иногда, случалось, атаковали и "пятисотками". Две штуки. Это если лететь надо было недалеко. Использовали их не часто, уже в конце 1944 - начале 1945-го, и только по боевым кораблям - крейсерам, эсминцам. "Пятисотку" в корабль засадить - шуму будет много!
Когда мы перебазировались в Пярну, то как раз наши войска остров Эзель штурмовали. Слышал? Есть на Эзеле "аппендикс" - такая вытянутая часть острова, называется Царель. Так вот, высадились наши на Цареле, а немцы занимали более широкую часть острова. И никак наши с этого Цареля не могут пробиться дальше. Немцам на поддержку пришел крейсер "Принц Ойген". Такой громила! Он же своими пушками мог весь Царель в море снести. Да при нем в охранении эсминцы. Наши войска тут же себе в помощь вызвали авиацию. Несмотря на плохую погоду (снегопад), по "Ойгену" мы сумели сделать один боевой вылет. Разок по нему прошлись и штурмовики Ил-2 (они с нами на одном аэродроме базировались). Командиру каждого авиаполка хотелось, чтобы его летчики такой крупный боевой корабль потопили. Вот мы и летали на бомбежку "Принца Ойгена" с 500-кг бомбами. Потопить его мы не сумели, но повредили солидно. Он от поддержки войск отказался, ушел в Швецию, и там, кажется, шведы его интернировали. И что там с ним было дальше, я не знаю.
У нас самая ходовая бомба была 250 кг. Ее и по кораблям хорошо использовали, и особенно она выгодна была по батареям и мостам.
Вот Нарвский и Кингисеппский мосты мы бомбили 250-кг и 100-кг бомбами - МСТАБ-250 и МСТАБ-100. МСТАБ - это "мостовая авиационная бомба", почти та же самая ФАБ, только к ней приварены четыре троса с руку толщиной, а на концах тросов крючья. Стабилизатор у этой бомбы "подзавернут", во время полета бомба вращается, центробежная сила раскручивает тросы. В результате этого "захватывается" большая площадь и даже если бомба рядом с мостом падает, то, зацепившись крюком, бомба все равно мост подрывает.
Что касается оборонительного вооружения.
У стрелка-радиста вниз был 12,7-мм пулемет Березина, у штурмана - такой же Березина ну и у меня два курсовых - Березина и 7,62-мм ШКАС. У радиста был еще один пулемет ШКАС, который устанавливался в шкворневой установке в боковых окошках.
На мой взгляд, мощности оборонительного огня не хватало. Особенно для защиты верхней полусферы. Мало было одного пулемета штурмана. У нас, наши полковые умельцы, по верхнему краю люка радиста приклепывали специальный кронштейн, чтобы радист мог установить свой ШКАС и стрелять вверх. Это было очень часто, когда атаку сверху одновременно отражали штурман и радист. Немцы вниз - радист "бросает" ШКАС и к "березину", атаку снизу отражать. Вот этот кронштейн - фронтовое изобретение - на Пе-2 потом стали устанавливать на заводах штатно.
Конечно, ШКАС как оружие обороны слабоват, но он был не лишним. Что было хорошо при стрельбе из ШКАСа, так то, что он стрелял "непрерывной" трассой, тем более что в него закладывали только трассирующие пули (в "березиных" трассирующая только каждая третья). Скорострельность ШКАСа 1800 выстрелов в минуту, поэтому и трасса непрерывная. И часто во время боя так бывало, что радист замечал самолеты, которые не видел штурман, так он своей трассой "указывал" штурману (да и остальным) цель, куда надо направлять огонь. Это помогало, позволяло выигрывать во времени. В бою каждая секунда на счету. Да и сами "шкасовские" пули вполне могли повредить атакующий истребитель (сбить это вряд ли), сорвать его атаку.
Нет, ШКАС бьющий вверх лишним не был. Девятка идет, так 9 или 18 пулеметов верхнюю полусферу защищают, есть разница?
- Летчик из своих пулеметов огонь вел часто? - Редко. Я, например, за всю войну только раза три из своих пулеметов стрелял, а штурман и стрелок-радист - те стреляли почти в каждом боевом вылете.
Помню, раз у командира эскадрильи Кости Усенко выбил из-под хвоста "Мессершмитта". Я шел ведомым, а немец, видно, молодой попался и зашел на моего командира в атаку так, что оказался у меня прямо перед левым винтом, причем настолько близко, что я вначале хотел ему этим винтом хвост отрубить. Он у меня перед носом болтается, скачет, а я за ним туда-сюда - хочу ему хвост левым двигателем рубануть. Но машина у меня потяжелее, поинертнее, никак не мог попасть, все время он из-под удара выскальзывал. Потом он чуть-чуть вперед ушел, и я его обстрелял. Просто нос на него направил, в прицел не целился. Попал - не попал, так и не понял, он сразу переворотом вниз ушел. Главное, что этот немец в Костю не попал, мог мой комэск сильно поплатиться. Пристреливались все пулеметы на 300 метров.
- Какова была надежность работы оборонительного вооружения?
- ШКАСы отказывали. Это бывало. Этот пулемет очень качественного обслуживания требовал. За ним надо было постоянно следить. Пока стрелок-радист и оружейники бдят, работает надежно, чуть "запустили" - отказ. Но поскольку оружейники у нас были опытные, отказы были довольно редки.
"Березины" были надежнее ШКАСов. Отказов по вине пулемета почти не было. Но у крупнокалиберных пулеметов были проблемы с качеством боеприпасов. Гильза у крупнокалиберного патрона "бутылочная", с "дульцем". Так довольно часто бывало, что при выбросе это "дульце" обрывалось и оставалось в патроннике. Следующий патрон утыкался в нее пулей, и все - отказ! Вот так, бывало, стреляет раз! и замолк. Он сразу перезаряжает, раз! - та же самая история. Жить всем хочется, и штурмана со стрелками-радистами здесь не исключение. Быстро придумали, как с этой напастью бороться. Каждый имел при себе пустую гильзу (обычно ее держали в нагрудном кармане), вдоль "дульца" которой был сделан пропил. Так только обнаружат обрыв "дульца", тут же отсоединяют ленту и эту "пропиленную" гильзу - в патронник. Эта гильза своим "дульцем" заходила внутрь оборванного, "надевала" его на себя и вместе с ним при перезарядке извлекалась. Потом лента опять присоединялась, и стрельба шла дальше. На "все про все" уходили секунды. Эту операцию, по извлечению оборванного "дульца", отрабатывали до автоматизма. Жить захочешь - и не такое сделаешь.
- Каким был расход боекомплекта в бою у штурмана и стрелка-радиста?
- Обычно у штурмана часто и больше. Часто все расстреливал.
- Бомбосброс работал надежно?
- В подавляющей части да, но единичные случаи зависания бомб в полку были. Был один такой случай и у меня.
Мы стояли в Паневежисе. Почему-то нам выдали не готовые форменные брюки, а отрезы ткани. Мой постоянный штурман мне и говорит: "Командир, я там быстренько смотаюсь через аэродром, там брюки шьют, ткань отдам - завтра будут готовы". "Ну, давай, - говорю, - только быстро". Наше звено стоит в готовности, ждем команды на взлет. Только ушел мой штурман, сразу же (закон подлости!) зеленая ракета и: "На взлет!" Е!.. Я командир звена, должен взлетать первым, а штурмана нет. Тут же хватаю запасного штурмана (он не летал, у него не было "своего" экипажа), и полетели мы бомбить Либаву. Отбомбились, летим назад, но что-то не так. Не набирает у меня самолет положенной скорости. Я штурману: "Ну-ка глянь, у нас там бомба не зависла?" Он смотрит в свой прицел (а на обратном визировании через него все можно было снизу просмотреть, до самого хвоста) и говорит: "Да, висит 250 кг". Только он это сказал и тут же (не спросясь у меня!) сбрасывает эту бомбу аварийно. Она немножко пролетела, да как рванула! Хорошо мы шли с приличной скоростью (под 400 км/час) и успели пролететь несколько сот метров, но все равно самолет капитально подбросило, да потом при осмотре на аэродроме нашли четыре осколочных пробоины. Повезло. Это был мой единственный вылет не с "моим" членом экипажа. Больше я себе такого не позволял. Все остальные 138 боевых вылетов я сделал только со "своим" экипажем.
Да, а почему бомба "зависла", так и не определили. Уже на земле просмотрели бомбодержатели и весь механизм сброса - никаких отклонений, работает отлично. Я думаю, что не сработал пиропатрон на замке. Попался, видимо, с заводским браком.
- У вас в полку АГ (авиационные гранаты) ставили?
- Ставили. Специальные кассеты - 10 гранат, 5 справа и 5 слева. Сзади в хвосте для них специальный люк был сделан. Кнопки сброса две, и штурман мог нажимать, и я тоже мог. Я этим не пользовался (мне же сзади не видно), полагался на штурмана. Если истребитель заходит снизу, то ему штурман… раз! - штуки три сразу бросает. Она только выскакивает, у нее сразу распускается парашютик. Она идет назад, у нее взрыватель с замедлением. Гранаты рвались здорово, хорошо помогали отпугивать истребители. Не помню случая, чтоб этими гранатами сбили хоть один истребитель, по-моему, это было сугубо "пугающее" оружие, но помогало оно хорошо. Истребитель сразу увеличивал дистанцию, а раз дистанция увеличилась, то эффективность огня резко падала. Намного труднее попасть.
- Какие цели обычно Вы бомбили?
- Прежде всего плавсредства. Потом арт-батареи, обстреливающие Ленинград. ДОТы и ДЗОТы на линии Маннергейма. У меня где-то половина боевых вылетов на атаки плавсредств (в основном морских конвоев на Балтике), половина - на все остальное. На разведку летали очень редко. Разведкой специальный полк занимался.
- Хорошо, давайте так. Какая была скорость на подходе к цели, на пикировании и на отходе от цели?
- На подходе к цели - 350 км/час, на "боевом курсе" - те же 350 км/час. Подвеска бомб внешняя, больше скорость сделать не дает. На пикировании скорость доходит до 720 км/час. Ну, а по выходе из пикирования уже "жмем" домой, это 450–480 км/час. Это если есть угроза нападения истребителей, если ее нет, то 400–420 км/час, бережем двигатели.