Сергей, как всегда, напористый, пылкий, то сердито ругался, насмешничал, то истово уговаривал. Семен подчеркнуто спокойно, скептически-рассудительно донимал меня хитрыми вопросами, уличал в действительных и мнимых противоречиях.
Возражая, я пытался объяснить им и себе:
- У сионистов, конечно, есть и террористические организации. Пять лет тому назад они действовали в Палестине против англичан, против арабов, взрывали, убивали. Они убили представителя ООН, шведа Бернадота, убили иорданского короля и еще кого-то… Советский Союз сейчас начал помогать арабским странам; должно быть, поэтому сионистские террористы пытаются действовать и здесь. Вероятно, завербовали кого-то среди кремлевских врачей… Но не может быть, чтобы все, кого называли в сообщении, были заговорщиками. Не верю, что Михоэлс был шпионом. И вовсе дико, нелепо подозревать, обвинять целую национальность. Как заводятся подобные дела, кто-кто, а мы, старые арестанты, знаем. Один сукин сын - шпион или заговорщик-антисоветчик - раскалывается и, спасая свою шкуру, закладывает уже не только соучастников, но и всех знакомых, а еще больше незнакомых; даже нарочно, чтобы скрыть, обезопасить настоящих преступников, оговаривает возможно больше невинных… А в органах любят громкие дела, чтоб числом побольше, масштабом поразмашистее.
В январе и феврале 53-го года отвращение и ужас были еще мучительнее, безнадежнее, чем в 49-м году, когда травили космополитов и фельетоны рябили "скобками": Яковлев (Хольцман), Холодов (Меерович)… И злее, назойливее, чем тогда, одолевала подлая мысль - хорошо, что я в тюрьме, что у меня нет выбора, не должен публично выступать и никто не потребует, чтобы я во имя партийного долга обличал Веселовского и Шамиля, Юзовского и Шостаковича, чтобы врал о приоритетах, об извечной самобытности и культурной независимости России…
Тогда я сознавал, что в МГБ и в прокуратуре, в судах и в значительной части партийного и государственного аппарата преобладают безыдейные, цинично-бессовестные карьеристы либо добросовестные, невежественные, тупые исполнители. И те и другие развращены всяческими привилегиями, подачками, мишурой наград, званий, мундиров. Им необходима вражда к Югославии, преследования и казни болгарских и венгерских оппозиционеров, война в Корее, а внутри страны - дело кремлевских врачей, погромная травля…
Может быть, это очередной хитрый маневр целеустремленной сталинской тактики и стратегии? Очистка тылов перед неизбежной войной с англо-американцами? И к тому же он хочет заручиться поддержкой арабов. На Востоке наши союзники - Китай, Корея, вьетнамские повстанцы. А кто на Западе? Только безоружные коммунисты, которых все больше теснят и во Франции, и в Италии…
Но Сталин уже не Генеральный Секретарь. Вместо Политбюро многоголовый Президиум. И всем заправляет Маленков, - он был докладчиком на XIX съезде осенью, - он самый молодой, о нем говорят: "Ненавидит всех евреев".
И мы уже знали, что арестованы жена Молотова, братья Кагановича; о внезапно умершем Мехлисе кто-то сказал: "Вовремя застрелился".
Евгения Васильевна рассказывала: "Теперь уже достоверно известно - Абакумов был арестован и осужден за то, что прошляпил заговор врачей, и даже сам Лаврентий Павлович тогда получил взыскание…"
А может быть, идет наступление каких-то новых темных сил, оттесняющих уже и Сталина?.. Не против них ли были направлены его последние статьи об экономике социализма? Он тогда писал, не называя имен, о людях, не понимающих, что и у нас действуют "объективные законы стоимости". Это утверждение противоречило всему, что раньше утверждалось нашей пропагандой.
Я старался понять причины и смысл новых событий.
Можно было отчетливо представить себе, что делается на Лубянке, в Лефортове, в Сухановке, - как усталые, ожесточенные следователи вымогают, выдавливают, выколачивают признания и показания. А подследственные - недавно еще благополучные, сановные врачи - дуреют от бессонниц, коченеют в карцерах, ослаблены голодом, оглушены бранью, угрозами, измочалены побоями… Все это я представлял себе явственно до жути, до боли.
Но что же происходит там, в Москве, в других городах?.. Что испытывают мои родные, друзья, бывшие товарищи, знакомые?.. Ужас неведения, непонимания теснил еще мучительнее, душил отчаянием
А работа продолжалась как обычно. Мы проверяли разборчивость новых каналов. Шли артикуляционные испытания. Я подсчитывал ошибки в таблицах. Разглядывал, промерял звуковиды, что-то соображал, рассчитывал… Слушал болтовню Валентины. Отвечал на вопросы начальников, Ивана, товарищей… После работы учил офицеров немецкому и английскому. Писал и переписывал страницы будущей чужой диссертации… И каждое утро перед поверкой, подавляя страх, включал репродуктор в тамбуре между юртами, слушал известия, статьи, резолюции митингов, письма рабочих и школьников, артистов, прославляющих героического доктора Лидию Тимашук, требующих "беспощадной расправы". А потом в лаборатории слушал, как Гумер шепотом, а Иван и Валентина вполголоса рассказывали: "Побили в школе… Вытолкали из автобуса… Побили в очереди до полусмерти… Говорят, в больнице делали уколы, заражающие сифилисом… Повесился… Отравилась… Выбросился с пятого этажа… Выгнали с работы… Выгнали из института…"
Вокруг кто искренне возмущался: "Это же почти как у Гитлера было", кто злорадствовал: "За что боролись, на то и напоролись…" И снова и снова одни сочувственно, другие неприязненно спрашивали: почему же все-таки везде и всегда - евреи? И в древности, и в Средние века, и в Новое время? То во Франции Дрейфус, то в России Бейлис, то в Германии полное истребление… А теперь опять у нас "безродные космополиты"… "убийцы в белых халатах"… Почему именно эта нация вызывает столько ненависти, такие гонения?
Как я мог отвечать на эти вопросы, если и сам уже сознавал, что все известные мне объяснения - Лессинга, Маркса, Владимира Соловьева, Ленина, Горького, Фрейда - оказываются недостаточными?
В истории проступает закономерность. Взрывы массовой вражды к евреям происходили во время или после массовых бедствий, социальных кризисов. В средневековой Италии после землетрясения евреев закапывали живьем, во время чумы сжигали. В Испании после разгрома мавританских государств началось жестокое обнищание, которого не облегчали все заморские победы и завоевания. Именно тогда инквизиция стала беспощадно преследовать еретиков, евреев и марранов (крещеных евреев). После жестоких поражений испанской империи у берегов Англии, в Нидерландах и в Германии их окончательно добивали или изгоняли. Это не избавило христианнейшее королевство от бедности и кровавых усобиц в последующие три столетия. Первые погромы в Европе учиняли крестоносцы на пути в Святую землю. На Украине евреев громили восставшие гайдамаки. В Польше массовый антисемитизм распространился после разделов страны. В Германии - после наполеоновских войн. Во Франции дело Дрейфуса было одним из последствий поражения 1870 года… Гитлеровцы повели за собой множество сторонников после кризиса 29–32-го годов…
- Ну и что же? Все это лишь доказывает, что в еврействе заключены какие-то сокровенные зловещие силы - некие ферменты, дрожжи, вызывающие брожение в обществе, микробы, возбуждающие массовые психозы.
- Мистическая чернуха! А когда в Турции резали армян, когда в Америке линчуют негров, когда в Китае в 1900 году убивали всех белых, - какие там ферменты или микробы?.. Нет, просто и там, и здесь дикость, варварство. Такие же, как при Чингисхане, при Тамерлане, при всех древних и полудревних завоевателях, истреблявших целые народы.
- Ну, древность тут ни при чем. Человек всегда был, есть и будет зверем. Только в зоопарках и в цирках иногда приручают хищников, чтоб, как в Писании, "лев с ягненком рядом"… Однажды я видел такое: в небольшом загоне жили кролики - трусливые вегетарианцы-кролики. К ним поместили зайца. На всякий случай все же в отдельной клетке. Ночью они прогрызли деревянные стенки и зайцу все брюхо клочьями вырвали. Так вот и погромщики - это чаще всего - разъяренные кролики. В обычных условиях они - мирные обыватели. А чуть что необычное - голод, война, чума, революция, - рвут в клочья всех, кого принято считать чужаками. В Турции армян, в Германии и в России - евреев, в Америке - негров, в Африке - белых, католики - гугенотов, мусульмане - христиан…
- Так что же, это все - природа? И значит, вообще неизлечимо?
- Не знаю, не знаю. Может быть, когда-нибудь. Но только не при нашей жизни.
Такие рассуждения возмущали мой марксистский рассудок и жестоко язвили мировосприятие, воспитанное заветами человеколюбцев от евангелистов до Короленко. Не мог и не хотел я верить во врожденное зверство людей.
- Гитлер писал в "Майн Кампф", что расизм - закон природы. "Волк не сочетается с медведем, собака с кошкой, щегол с орлом, так как это различия рас, предписанные провидением"… Но различия между человеческими расами и народами нелепо отождествлять с различными видами у животных.
- А почему бы и нет? Ведь Маркс–Энгельс называли человека "животное, изготовляющее орудия труда"… Это я сам учил - сдавал диамат.
- Хреново учил. Чистая двойка! Это еще до них придумал какой-то англичанин - "тулмэйкинг анимал". Маркс и Энгельс только цитировали, хоть и сочувственно, но вовсе не как точное определение. Однако даже если сравнивать людей с животными, то различия между человеческими расами - это не различие между волком и медведем, собакой и кошкой, а между различными породами волков, собак и кошек. Волкодав от пуделя отличается больше, чем швед от бушмена или негр от китайца. Но и среди животных различные породы одного вида сосуществуют и скрещиваются. Зато дерутся между собой и самцы одной стаи из-за самок, из-за пищи, и дерутся не менее зло, чем с чужаками. А человек, как ни мудри, - по Фрейду, или Павлову, или даже по любым расистским теориям - все-таки не животное. "Голос крови" - старая сказка. Но если и допустить некую реальность "голоса крови", то неужели у человека он сильнее, чем голос разума? И к тому же вообще не существует "чистопородных" наций. Только за два последних тысячелетия в Европе смешивались и перемешивались кельты, римляне, эллины, скифы, германцы, славяне, финны, монголы. И у европейских евреев - те же коктейли генов. Нет никаких таинственных дрожжей и микробов. Есть лишь разные виды лжи, и многовековой, и новейшей, и действуют все те же безрассудные, но неопровержимые предрассудки: украдет Иван - говорят: украл Иван; украдет Абрам - говорят: украл еврей.
Для меня была очевидна историческая необходимость и плодотворность ассимиляции. Это доказывали немецкая поэзия Гейне, первый немецкий крестьянский писатель Бертольд Ауэрбах, польский поэт Юлиан Тувим, русская музыка Рубинштейна и советских композиторов с еврейскими именами, русское искусство Антокольского и Левитана, русские поэты и писатели - Пастернак, Сельвинский, Багрицкий, Светлов, Ильф, Василий Гроссман.
- Русские-то они только по языку. Так и любой немец или француз в переводе становится русским. В музыке и в живописи я не разбираюсь, но ты сравни Пастернака с Есениным, Багрицкого с Твардовским, Гроссмана с Шолоховым… Сразу видно, кто русский, а кто вроде.
- А ты сравни Есенина с Маяковским, а Твардовского с Асеевым или с Хлебниковым; по крови они все русские, но различья никак не меньше.
- Нет, брат, тут ты ничего не докажешь. Это чувствовать надо. Душой чувствовать, всеми потрохами, всей кровью…
- Ну а как ты чувствуешь своими потрохами разницу между Иоффе и Поповым или между Капицей и Ландау? Между физиками и математиками с разной кровью?
- Да ты не обижайся, ты хороший мужик. Я тебя уважаю и люблю. Но все-таки твои потроха - не русские. И я это вовсе не считаю недостатком, даже наоборот. Я тебя ценю как друга-товарища больше всех своих друзей-русаков. И вообще я убежденный интернационалист, поверь - не меньше тебя… Но я вижу и чувствую: нация - это факт. Вот и сейчас ты и Семен хоть у него и русская мамаша, - но вы оба переживаете больше или не больше, но по-другому, чем я, Сергей, Николай, Вадим… Хоть ты все это стараешься объяснять, а мне просто вот как противна брехня про врачей и весь этот вонючий сталинский антисемитизм… Да, да, именно сталинский. Ты себя напрасно убеждаешь, утешаешь. Это все он, отец и друг всех народов, придумал. Как раньше с кулаками и подкулачниками, потом с вредителями и врагами народа, так теперь с кликой Тито и еврейскими заговорами. "Узнаю дролю по походочке"… Он ведь хитрая бестия! Может быть, и вправду гений, только ох какой злой гений. Он всегда знает, на кого свалить вину за свои грехи, за свои пакости. И всегда находит помощников, и холуев, и крикунов. Против кулаков и подкулачников он всю деревенскую шваль поднял, всех бездельников, пьяниц, воров, завидующих на чужое добро… Против вредителей и врагов народа черте-те какие массы раскачал, всех, кому остоебенили пятилетки, очереди, голодуха, неполадки, нехватки сего, недостача того… Вот вам виноватые! Ату их! Бей, не жалей! Ведь тогда по всей стране партийные головы полетели, а заодно уж и наш брат - инженеры и прочие интеллигенты хитроумные, чтобы не рассуждали, чтобы ненароком не уличили его, не проболтали правду…
Вот так и теперь должен кто-то отвечать за все прорехи. Он уже сразу после победы взял прицел. Помнишь его тост за великий русский народ, за его смирение, терпение, доверие. Он не намекал, а напрямик сказал: другой народ таких правителей давно бы по жопе наладил, а наш терпит… Тост вроде во здравие, а ведь по сути всему народу в морду плюнул. Но тут, конечно, все так и зашлись в "бурных, долго не смолкавших…". Отец родной похвалил. А теперь вот надо этому долготерпеливому народишку, чтоб он не взбрыкнул, новый корм подсунуть. Новых кулаков не завели; с врагами народа тогда и вовсе хреново получилось - перебили маршалов, генералов, лучших оружейников, а потом драпали до Волги, до родной Грузии, Ленинград выморили… Так теперь он придумал по-другому: "Бей жидов!" Старый, проверенный трюк, его уже царь Николай и депутат Пуришкевич применяли. В 1905 году вроде помогло: кто жидов громил, тот на власть не посягал. Но в 1917 году уже не сработало… Не знаю, на что он сейчас рассчитывает. Ну сотню-другую врачей и неврачей перестреляет, повесит; ну сколько-то тысяч или сотен тысяч посадят, загонят на Воркуту, на Колыму… А с остальными что делать? Вчера тут наши господа офицеры говорили, что всех евреев отправят в Биробиджан, что там уже спешно бараки строят, пшено для баланды завозят… Так неужели мудрейший из мудрейших надеется, что после этого американцы из Кореи драпать начнут или Аденауэр с Ульбрихтом побратается и к нам в подданство попросится? А я думаю, что это опять такой же гениальный трюк, как тогда, когда он с Риббентропом обнимался, Гитлеру на вечную дружбу присягал. Признайся, ведь тогда вы, хитроумные энтузиасты, тоже голосили: "Ух, гений, ох, стратег! Ах, как мы теперь всех империалистов угребем!" И гребли. Конечно. Как же: вся Прибалтика, хороший кусок Польши, Бессарабия… На финнах, правда, обожглись, но все же кусочек выгребли. А что потом было? Во что нам те гениальные трюки обошлись? Официально объявлено - семь миллионов погибших. Значит, считай, втрое больше. А сколько искалеченных? Сколько сирот, вдов? Сколько разрушено, уничтожено?.. Но теперь куда он гнет? От немецких пушек, танков, самолетов удалось отбиться, потому что народ долготерпеливый воевал, ничего не жалея. И англоамериканские империалисты подсобляли. И пушками, и тушенкой, и "студебеккерами". Да и сами они как-никак тоже воевали: пол-Германии в щебень, в дым разбомбили… Но сейчас, против атомных бомб, что поможет? Еврейские погромы?..
Нет, я не хотел с этим соглашаться. Не хотел верить, что все исходит от Сталина.
У себя на шарашке мы наблюдали чудовищно бессмысленное, хаотическое разбазаривание оборудования, приборов, бесценных научно-технических документов. Новые, прибывавшие с воли зеки, да и некоторые офицеры рассказывали, что и в других местах происходит нечто подобное. И о том, как варварски, мародерски и хищнически-беспорядочно демонтировались немецкие заводы и лаборатории… Ведь все это же не по воле Сталина, а вопреки ему…
Вечером в лаборатории, включив репродуктор, я услышал о болезни Сталина.
В тот вечер и в последующие дни на шарашке и вольные, и заключенные говорили об этом мало, осторожно… Некоторые, заслышав, просто отходили в сторону. Но в юртах, в своем кругу, мы, кажется, уже ни о чем другом не могли разговаривать.
- Ну раз объявили, значит, кранты!
- А может, все-таки вылечат?
- Если б надеялись, что вылечат, не объявляли б…
- Немцы наши дрейфят, когда он копыта откинет, начнется заваруха, и первым делом всех нас - в расход…
- С нами еще, может, и погодят, но уж погромы будут страшные. Скажут, его жиды извели…
- А может, наоборот? Какое-никакое облегчение выйдет? Новым хозяевам надо быть поаккуратнее, стараться; чтоб им доверяли и здесь, и за границей…
- А кто новые хозяева? Разве они умеют по-другому хозяйничать? Для них для всех авторитет возможен только на страхе. Значит: дави, сажай, стреляй! Бей своих, чтоб чужие боялись…
- Так-то оно так, но с международным положением считаться надо. От китайцев помощи ноль и хрен десятых. Они в Корее сто против одного и то в дерьме по уши завязли. А как поляки, немцы, венгры нас любят - это вожди-то уж знают не по газетам… Значит, должны понимать, что получится, если американцы всерьез возьмутся. Я видел, как они Германию разделывали. Ни в сказке сказать, ни пером описать… Летели сотни-тысячи в два, три слоя. Одного, другого собьют - сотни-тысячи летят дальше… И кроют по площади. Называется "ковровые бомбежки". Никакого спасения!.. А теперь у них еще и атомные бомбы… Одна ахнет, и Москвы как не бывало…
- Это он мог бы еще рисковать, мудрить, хитрить. Он старик образца "до 1917 года". Он еще надеялся на массы, на классовую борьбу, на китайское пушечное мясо. И еще привык, как урка, брать на горло, на оттяжку. А если не выходит, может и в задницу полезть, как тогда Риббентропу. Но кто помоложе, тот понимает, что с атомной бомбой, с кибернетикой-электроникой теперь все по-другому. Нам, чтобы американцев догнать, еще сто лет говном плыть. Значит, нужно присесть, подумать, почесать за ухом, позвать на толковище: "Давай, дядя Сэм, по-хорошему! Не будем хренами меряться, сделаемся как честняги. Ты мне, я тебе". Вот тут-то и нам воля посветит. И я вернусь, когда растает снег…"