Как приятно читать фантастику, полную теплых и сильных персонажей. Здесь люди по-настоящему любят друг друга, но совершают страшные ошибки; дети ничего не понимают в жизни и поэтому крайне уязвимы; могучие властители повелевают людьми, но сами достойны жалости. Как приятно читать фантастику, где серьезные проблемы добра и зла решаются без насилия. Как приятно читать фантастику, где наука толкуется правильно. Как приятно читать "Дом Скорпиона"!
Урсула Ле Гуин
На празднике своего совершеннолетия Маттео Алакран спрашивает телохранителя: "Сколько мне лет? Я понимаю, у меня нет дня рождения, как у людей, но как-то же я появился на свет!"
"Тебя произвели, - отвечает ему Тэм Лин. - Тебя девять месяцев растили в несчастной корове, а потом взяли и вырезали из нее".
Почти для всех, кто его окружает, Матт - не мальчик, а животное. Его держат, как зверька, на подстилке из опилок, в друзьях у него тараканы, а вместо игрушек - старые куриные кости. Но для Эль Патрона, всемогущего повелителя страны под названием Опиум - полоски маковых полей, протянувшейся между США и страной, когда-то называвшейся Мексикой, - Матт воплощает в себе надежду на вечную жизнь. Эль Патрон любит Матта, как самого себя, потому что Матт - это и есть он сам. У них одинаковая ДНК.
Пока Матт мучительно пытается понять смысл своего существования, ему угрожает целая толпа зловещих персонажей, в том числе жадная до власти Семья Алакран. Его окружает грозная армия телохранителей и безмозглые рабы-идиойды, гнущие спину на маковых полях.
И даже сбежав из поместья Алакранов, Матт не получает долгожданной свободы, потому что отличается от остальных людей так глубоко, что даже сам об этом не догадывается. На каждой странице этого яркого фантастического романа читателя ждут неожиданные, захватывающие приключения.
Содержание:
Действующие лица 1
Генеалогическое дерево семейства Алакран 1
ЮНОСТЬ: - от 0 до 6 лет 1
СРЕДНИЙ ВОЗРАСТ: - от 7 до 11 лет 10
ЗРЕЛЫЙ ВОЗРАСТ: - от 12 до 14 лет 27
ВОЗРАСТ: - 14 лет 42
ЛА ВИДА НУЭВА 48
Об авторе 69
Примечания 69
Нэнси Фармер
Дом Скорпиона
Посвящается Гарольду за его неизменную любовь и поддержку; Дэниелу, нашему сыну; моему брату, доктору Элмону Ли Коу, и сестре Мэри Маримон Стаут, а также Ричарду Джексону, il capo di tutti capi среди издателей детских книг.
Действующие лица
Матт - Маттео Алакран, клон
Эль Патрон - первоначальный Маттео Алакран, могущественный наркобарон
Фелипе - сын Эль Патрона, давно покойный
Эль Вьехо - внук Эль Патрона и отец мистера Алакрана, дряхлый старик
Мистер Алакран - правнук Эль Патрона, муж Фелисии, отец Бенито и Стивена
Фелисия - жена мистера Алакрана, мать Бенито, Стивена и Тома
Бенито - старший сын мистера Алакрана и Фелисии
Стивен - второй сын мистера Алакрана и Фелисии
Том - сын Фелисии и мистера Мак-Грегора
Фани - жена Бенито
Сенатор Мендоса - могущественный политик из Соединенных Штатов, отец Эмилии и Марии. Также известен под именем Папа
Эмилия - старшая дочь сенатора Мендосы
Мария - младшая дочь сенатора Мендосы
Эсперанса - мать Эмилии и Марии; исчезла, когда Марии было пять лет
Мистер Мак-Грегор - наркобарон
Селия - старшая кухарка и опекунша Матта
Тэм Лин - телохранитель Эль Патрона и Матта
Простак Дональд - телохранитель Эль Патрона
Роза - домработница, тюремщица Матта
Виллум - врач семейства Алакран, любовник Розы
Мистер Ортега - учитель музыки
Учительница - идиойд
Хью, Ральф и Малыш Вулли - члены Фермерского Патруля
Рауль - Хранитель
Карлос - Хранитель
Хорхе - Хранитель
Чачо - Потерянный
Фиделито - Потерянный, восьми лет от роду
Тон-Тон - Потерянный, водитель креветочного комбайна
Флако - старший из Потерянных
Луна - Потерянный, ответственный за лазарет
Гуапо - старик на празднике Эль Диа де лос Муэртос
Консуэла - старуха на празднике Эль Диа де лос Муэртос
Сестра Инес - сиделка в монастыре Санта-Клара
Моховичок - собачка Марии
Эль Латиго Негро - Черный Хлыст, старый телевизионный персонаж
Дон Сегундо Сомбра - сэр Вторая Тень, старый телевизионный персонаж
Эль Сасердоте Воланте - Летающий Священник, старый телевизионный персонаж
Идиойды - люди, в мозг которым вживлены компьютерные микросхемы. Также известны как "зомби" или "кроты"
Ла Льорона - Плакальщица, ходит по ночам и ищет своих потерянных детей
Чупакабра - вампир, сосет кровь коз, кур и иногда людей
Генеалогическое дерево семейства Алакран
ЮНОСТЬ:
от 0 до 6 лет
1
В начале
Вначале их было тридцать шесть. Тридцать шесть живых капелек, таких крохотных, что Эдуардо мог разглядеть их только в микроскоп. Сидя в затемненной комнате, он как зачарованный всматривался в объектив.
В трубках, змеившихся вдоль теплых, влажных стен, едва слышно побулькивала вода. В камеры-инкубаторы беспрестанно нагнетался обогащенный кислородом воздух. Тусклый красный свет озарял лица лаборантов, склонившихся над длинными рядами стеклянных чашек. В каждой чашке - Эдуардо знал это - теплилась крохотная капелька жизни.
Одну за другой Эдуардо пододвигал свои чашки под объектив. Клетки были безупречны - по крайней мере на вид. Каждая из них имела всё, что необходимо для роста. Как много знаний сокрыто в этом микроскопическом мире! Даже Эдуардо, хорошо разбиравшийся в процессе, замирал в благоговении. Эта клетка уже знала, какого цвета у нее будут волосы, высокой ли она вырастет, будет ли любить шпинат или брокколи. Возможно, она уже испытывала смутное влечение к музыке или разгадыванию кроссвордов. И всё это сокрыто в крохотной капельке!
Наконец округлые очертания затрепетали, появились линии, делящие клетки пополам. Эдуардо глубоко вздохнул. Всё будет хорошо! Он посмотрел, как делятся, растут образцы, потом осторожно переместил их в инкубатор.
Однако хорошо было далеко не всё. Клеткам что-то не нравилось в питании, в тепле, свете - Эдуардо не понимал, в чём дело. Клетки гибли одна за другой. Вскоре их осталось только пятнадцать, и желудок Эдуардо то и дело сжимался в ледяной комок. Если он потерпит неудачу, его отошлют на Фермы, и что тогда станет с Анной, с детьми, с отцом - глубоким стариком?!
- Ничего страшного, - голос Лизы послышался так близко, что Эдуардо едва не подпрыгнул. Лиза была одним из старших техников. После долгих лет работы в темноте ее лицо стало белым как мел, а сквозь пергаментно-тонкую кожу просвечивали синие ниточки вен.
- Как это - ничего страшного?! - сказал Эдуардо.
- Эти клетки были заморожены больше ста лет назад. Они не могут быть такими же здоровыми, как образцы, взятые только вчера.
- Неужели так давно? - удивился Эдуардо.
- Но хотя бы часть из них должна выжить, - сухо отрезала Лиза.
И Эдуардо снова начал беспокоиться. Примерно с месяц всё шло нормально. Наступил долгожданный день, и он имплантировал крошечные эмбрионы в матки коров-кормилиц. Коровы стояли в ряд и терпеливо переминались с ноги на ногу. Их кормили из трубок, а физические нагрузки, необходимые для успешного созревания плода, животные получали от гигантских механических рук, которые стискивали и массировали их ноги так, будто коровы бредут по бескрайнему полю. То и дело какая-нибудь из коров начинала двигать челюстями, словно жвачку жевала.
"Снятся ли им одуванчики? - думал Эдуардо. - Чувствуют ли они, как призрачный ветер ворошит траву у них под ногами? Наполняются ли их мозги тихой радостью оттого, что в утробе у них созревает новая жизнь? И понимают ли они, что за дети растут у них во чреве?"
Однако коровам, по-видимому, весьма не нравилось то, что с ними сотворили, ибо тела их решительно отторгали имплантированные эмбрионы. Младенцы, на этой стадии развития не крупнее мелкой рыбешки, гибли один за другим.
Наконец остался только один - последний.
По ночам Эдуардо спал плохо. Он то и дело вскрикивал во сне, и Анна спрашивала, что случилось. Но он не мог ей рассказать! Не мог признаться, что, если последний эмбрион погибнет, его вышвырнут с работы. И отошлют на Фермы. И тогда она, Анна, и их дети, и старик отец побредут по пыльным дорогам под жарким, палящим солнцем.
Но этот единственный эмбрион вырос и превратился в существо с отчетливо различимыми руками, ногами и миловидным спящим личиком. Эдуардо часами рассматривал его на экране сканера. "Ты держишь в своих руках мою жизнь", - говорил он младенцу. И малыш, будто слышал, принимался крутиться в коровьей матке всем своим маленьким тельцем, пока не поворачивался к человеку лицом. И Эдуардо, непонятно почему, ощущал теплую привязанность к этому крохотному созданию.
Когда наступил решающий день, Эдуардо принял новорожденного на руки, словно собственное дитя. Его взор затуманили слезы. Он бережно положил младенца в колыбель и потянулся за иглой, которая должна была стереть его разум.
Лиза торопливо перехватила его руку.
- Этого не исправляй, - велела она. - Это один из Алакранов. Их всегда оставляют как есть…
"На пользу ли тебе это будет? - думал Эдуардо, глядя, как младенец поворачивает головку навстречу суетящимся медсестрам в накрахмаленных халатах. - Скажешь ли ты мне спасибо, когда вырастешь?"
2
Домик в маковых полях
Матт стоял перед дверью и отчаянно растопыренными руками преграждал Селии путь. Небольшая гостиная была залита голубоватым светом раннего утра. Солнце еще не поднялось над горами, окаймлявшими далекий горизонт.
- Это еще что такое?! - сказала женщина. - Ты уже большой мальчик, тебе почти шесть лет. Ты же знаешь, мне надо на работу. - Она подхватила его под мышки и, словно пушинку, отстранила с дороги.
- Возьми меня с собой! - взмолился Матт, хватая ее за рубашку.
- Перестань. - Селия осторожно выпростала одежду из его пальцев. - Тебе нельзя со мной, ми вида. Ты должен прятаться в гнездышке, как хорошая маленькая мышка. Вокруг летают ястребы, которые едят маленьких мышек.
- Я не мышка! - завопил, заорал, завизжал во весь голос Матт. Он хорошо знал, как сильно это раздражает взрослых, но ему во что бы то ни стало надо было задержать, остановить Селию, пусть даже она будет ругаться. Сил больше нет целыми днями сидеть одному!
Селия оттолкнула его - мягко, но твердо:
- Каллате! Заткнись! Хочешь, чтобы я оглохла? Глупый малыш с кукурузой вместо мозгов! - Матт уныло плюхнулся в большое мягкое кресло.
Селия тотчас же опустилась перед ним на колени.
- Не плачь, ми вида. Я люблю тебя больше всех на свете. Я тебе всё объясню, когда станешь немножко постарше. - Но она никогда ничего не объясняла. Хотя обещала это уже много-много раз. Внезапно боевой дух покинул Матта: он был слишком мал и слаб, чтобы сражаться с той неумолимой силой, которая заставляла Селию каждый день уходить и оставлять его одного.
- Ты принесешь мне подарок? - спросил он, увертываясь от поцелуя.
- Конечно! Как всегда!
Матт нехотя отпустил ее. Обида, закипевшая в груди, была какая-то странная - от нее хотелось не сердиться, а плакать. Без Селии в доме было очень одиноко. Он скучал без ее пения, грохота кастрюль, рассказов о людях, которых никогда не видал и никогда не увидит. Даже когда Селия спала - а после долгих часов, проведенных на кухне в Большом Доме, она засыпала как убитая, - комнаты всё равно были полны ею, и от этого почему-то становилось немножко теплее.
Когда Матт был поменьше, одиночество не было ему так в тягость. Он возился с игрушками, смотрел телевизор. Выглядывал в окно, где, насколько хватало глаз - до самого горизонта, окаймленного неровной линией сумрачных гор, - тянулись белесые маковые поля. Белизна резала глаз, поэтому он с облегчением отворачивался от них и возвращался в тенистую прохладу гостиной.
Но в последнее время Матт стал всё внимательнее присматриваться к тому, что его окружает. Маковые поля были не совсем пусты. Время от времени по ним проходили лошади - он узнавал их по картинкам в книжках. Лошади понуро брели между рядами белых цветов. Под ярким солнцем трудно было различить, кто на них сидит, но, похоже, верховые были не взрослыми, а детьми, такими же, как он.
После этого открытия ему ужасно захотелось увидеть их поближе.
Матт часто видел детей по телевизору и знал, что они редко остаются одни. Они всегда всё делали вместе - строили крепости, гоняли мяч, дрались… Даже драться было бы интересно, если бы при этом вокруг тебя были люди. Но Матт не видел никого, кроме Селии да - раз в месяц - врача. У врача был недовольный вид, и он совсем не любил Матта.
Матт вздохнул. Чтобы заняться хоть чем-нибудь, надо выйти из дому, а Селия не раз повторяла, что это очень опасно. Кроме того, и дверь, и окна были накрепко заперты…
Матт уселся за стол и взял в руки книжку. На обложке было написано: "Педро Эль Конехо". Матт немного умел читать и по-английски, и по-испански. В разговорах они с Селией обычно перемешивали оба языка и прекрасно понимали друг друга.
Педро Эль Конехо был озорным кроликом, который забрался в сад сеньора Мак-Грегора, чтобы полакомиться салатом. Сеньор Мак-Грегор хотел поймать Педро и сделать из него котлетку, но Педро, пережив множество приключений, удрал и был таков. Эта сказка нравилась мальчику.
Матт захлопнул книжку и поплелся в кухню. Там стояли большой холодильник и микроволновка. На микроволновке висел плакат: "ПЕЛИГРО!!! ОПАСНО!!!", и вообще она сверху донизу была обклеена желтыми квадратиками бумаги с надписями: "Нельзя!!!" и "Не трогать!!!" Еще Селия (на всякий случай!) перевязала дверцу микроволновки ремнем и заперла на большой висячий замок. Она жила в постоянном страхе, что Матт когда-нибудь сумеет открыть печку и, по собственному ее выражению, "поджарит себя с потрохами".
Матт не знал, что такое потроха, и не спешил выяснять. Он осторожно обогнул опасную машину и направился к холодильнику. Эта территория, несомненно, принадлежала ему. Каждый вечер Селия наполняла холодильник всякой всячиной. Она служила кухаркой в Большом Доме, и еды всегда имелось в изобилии: жареная рыба и кукурузные пирожки, индийские овощи в тесте и русские блинчики… - одним словом, всё то, что ели обитатели Большого Дома. А еще на полках всегда стояли большой пакет молока и бутылка фруктового сока.
Матт наполнил себе тарелку и пошел в комнату Селии.
Чуть ли не половину комнаты занимала большущая кровать, заваленная вязаными подушками и плюшевыми зверями. У изголовья висело распятие и картина, изображавшая Господа нашего Иисуса с сердцем, пронзенным пятью мечами. Эта картина всегда пугала Матта. Еще хуже было распятие, потому что оно светилось в темноте. Матт старался держаться к нему спиной, но всё равно в комнате у Селии ему нравилось.
Он растянулся на кровати и понарошку покормил собачку, мишку, кролика (конехо, поправился Матт). Сперва это его немного развлекло, но затем внутри вновь начала расти пустота. Эти животные были ненастоящими! Он пытался разговаривать с ними, он даже придумал им имена, но они отказывались ему отвечать. Они ничего не понимали! Матт, конечно, не мог выразить это словами, но чувствовал, что их здесь как бы и нет.
Матт повернул зверей лицом к стене, словно бы в наказание за то, что они ненастоящие, и направился в свою комнату. Она была гораздо меньше; все стены обклеены картинками, которые Селия вырезала из журналов: кинозвезды, животные, младенцы - Матт не находил в них ничего привлекательного, а Селия считала неотразимыми, - цветы, фотографии из разделов новостей. На одном снимке акробаты выстроились в огромную пирамиду. "Шестьдесят четыре! - гласила подпись. - Новый рекорд лунной колонии!"
Матт видел эти слова так часто, что давно выучил их наизусть. На другом снимке человек держал здоровенную лягушку, зажатую между двумя кусками хлеба. "Квакающий закусон!" - утверждала подпись. Матт не знал, что такое закусон, но Селия, глядя на картинку, всегда смеялась.
Он включил телевизор и попробовал смотреть сериал. В таких сериалах люди всегда кричат друг на друга. Никакого смысла в этом не было, а когда и был, интереснее от этого не становилось. "Все они ненастоящие, - подумал Матт с внезапным ужасом - Как плюшевые игрушки". Он мог говорить с этими людьми, скакать перед телевизором, ходить на руках (если бы умел), орать во всю глотку, но люди эти всё равно не обратили бы на него ни малейшего внимания.
На Матта навалилось чувство одиночества, такое острое и горькое, что хоть плачь. Он обхватил себя руками за плечи и действительно заплакал, громко всхлипывая. По щекам покатились крупные слезы.
И тогда… тогда… сквозь орущие голоса по телевизору, сквозь собственные всхлипы Матт услышал голос. Голос чистый и громкий - детский… Настоящий!
Матт подбежал к окну. Селия всегда предупреждала его быть осторожнее, когда выглядываешь на улицу, но от волнения он забыл все ее советы. Поначалу он увидел только привычно слепящую белизну маковых полей. Потом под окном промелькнула тень, и Матт, поспешно отшатнувшись, упал на пол.
- Что это за развалюха? - спросил голос.