Бегущий пес неистово лаял, мотая хвостом из стороны в сторону. Он без труда догнал меня. А потом одним прыжком опередил.
Я остановилась, тяжело дыша.
Пес высунул язык и положил лапы мне на плечи.
Я закричала на него.
- Уходи! Ступай домой! Пожалуйста!
Потом я сообразила, что псу просто хочется поиграть.
- Не сейчас - потом! Потом, малыш! - Я схватила его лапы и опустила их на мостовую. Потом потрепала пса по голове.
Почему я не могу вспомнить его кличку?
- Домой, малыш! Ступай домой!
Я побежала снова. Пес мчался следом за мной. Внезапно мне показалось, что родительский автомобиль уже должен стоять возле дома. Хоть бы это было так! Хоть бы они приехали! Господи, пожалуйста, сделай так, чтобы мои родители уже были дома! Может, втроем мы как-нибудь справимся с Питером и поможем ему прийти в себя.
Однако… площадка перед домом по-прежнему была пуста. Входная дверь распахнута настежь, как и час назад, когда я убежала от Питера.
С бешено бьющимся сердцем я направилась к дому. И тут же поняла, что собака уже отстала. Оглянувшись, я увидела ее за нашими воротами. Она смотрела на наш дом и жалобно повизгивала, опустив уши, поджав хвост и дрожа всем телом.
Пес чего-то боится, сообразила я. Он не хочет сюда идти. Он испуган.
Наконец пес оторвал взгляд от дома, отряхнулся и, все еще повизгивая, заковылял прочь.
Внезапно мне ужасно захотелось пойти вместе с ним. Убежать подальше. Найти безопасное место, в котором собак не бьет дрожь и они не визжат от страха.
Но в доме находится мой брат. И он попал в беду.
Выбора нет.
Набрав в грудь воздуха, я вошла внутрь.
И как только вошла, сразу же увидела, что дверь,
ведущая в подвал, широко распахнута.
Оттуда доносились голоса, настойчивые и тихие. Но на этот раз они напевали другое имя, не имя
брата.
Они напевали мое имя, повторяя его множество раз:
- Даниэлла… Даниэлла… Даниэлла…
Я прижала ладони к щекам - и закричала, охваченная ужасом. Мое лицо - оно стало на ощупь мокрым.
Мокрым и липким.
Я с ожесточением принялась срывать с себя желатиновую слизь, стирала ее с лица.
А голоса все время распевали:
- Даниэлла… Даниэлла… Даниэлла…
Глава XIX
АЛЫЕ БУКВЫ
- Неееет! - Крик ужаса вырвался из моей гортани, когда я сорвала с себя последний кусок слизи. - Вы не доберетесь до меня. Питер вам тоже не достанется.
Я должна каким-то образом спасти своего брата -
если это еще возможно!
- Питер? - позвала я. Мой голос показался мне
слабым и безжизненным. Я схватилась за перила и, подняв лицо, крикнула наверх: - Питер? Ты в своей комнате?
Ответа не последовало.
Я бросилась наверх. Проверила его спальню. Затем свою. Никаких следов.
- Питер?
Я поспешила вниз. Выбора у меня не было. Волна холодного ужаса захлестнула меня, когда я приблизилась к двери, ведущей в подвал.
Пение замолкло. Теперь там было тихо. Стояла глубокая тишина, звоном отдававшаяся в моих ушах.
Мне пришлось собрать всю свою волю, чтобы шагнуть на лестницу и всмотреться в темное нутро подвала.
- Питер?
Я знала, что он находится там.
Я знала, что должна спуститься вниз и вывести его из подвала наверх.
- Питер, я твоя сестра Даниэлла, - крикнула я вниз. - Я знаю, что ты не помнишь меня. Но я Даниэлла. Я спускаюсь вниз. Я иду к тебе на помощь.
Я жадно прислушивалась. Никакого ответа. Затем я услышала скрип петель. Очень медленный. И еще скрежет. Как будто открывали тяжелую дверь.
- Питер? Ты слышишь меня? Я твоя сестра. Я спускаюсь вниз, чтобы помочь тебе.
Я сделала глубокий прерывистый вдох. Отыскала взглядом длинный металлический фонарик, висевший возле верхней ступеньки. Сняла его. Хорошее оружие, хотя я надеялась, что мне не придется пустить его в ход.
- Питер, я иду к тебе.
Мои коленки так жутко дрожали, что мне приходилось спускаться очень осторожно. Почти на каждой ступеньке я замирала и прислушивалась. Ветер бился в оконные стекла, и они потрескивали. Это был единственный звук, кроме моего собственного учащенного дыхания.
На половине спуска я различила другой звук - тихое царапанье.
- Питер? Это ты? Ты меня слышишь? Никакого ответа.
С каждой ступенькой на меня накатывала волна ужаса, и мне приходилось делать неимоверные усилия, чтобы ее преодолеть. Крепко сжимая в правой руке фонарик, я перешагнула через сломанную нижнюю ступеньку и вгляделась в подвал. Картина, разумеется, не изменилась - груды хлама, старая мебель, пачки пожелтевших газет.
- Ох! - Мой рот открылся от изумления, когда на дальней стене, сбоку от огромной, почерневшей от времени печи, я увидела нацарапанные на стене слова.
Буквы, величиной с ладонь, были написаны красной краской. Еще не просохшие ее капли стекали струйками на неровные, растрескавшиеся камни.
НЕ ЗАБУДЬ МЕНЯ.
Еще не просохшая. Только что нанесенная. Темно-красная краска. Красная, как кровь.
НЕ ЗАБУДЬ МЕНЯ.
И тут, не успев оправиться от потрясения, я заметила Питера.
Я моргнула раз. Моргнула два. Еще не веря своим глазам.
Да. Питер. В дверях, ведущих в маленький закуток за печью.
Питер, окутанный странным, серебристым огнем. Спиной ко мне. Рыжая шевелюра. Рубашка, выбившаяся из мешковатых джинсов. Неподвижный Питер. Так тихо стоящий в крошечной задней каморке, залитый жутковатым светом.
Я открыла рот, чтобы позвать его. Но не смогла издать ни звука.
Моя холодная, влажная ладонь скользила по металлическому фонарику. Я сжала его крепче. И сделала неуверенный шаг в сторону своего брата. Затем еще один.
Обошла груду хлама в середине подвала. Слова, написанные стекающей вниз красной, как кровь, краской, все еще стояли передо мной.
НЕ ЗАБУДЬ МЕНЯ.
- Питер? Ты меня слышишь? Он не ответил. Не пошевелился.
- Я иду к тебе на помощь. Я твоя сестра Даниэлла. Ты помнишь меня? Помнишь?
Я остановилась возле низкой двери, ведущей в заднюю комнатку. И поняла, что Питер наклонился над еще одним отверстием. Совсем темным. Сначала я решила, что это какая-то дыра в стене подвала.
Однако, присмотревшись, я поняла, что Питер стоит перед прямоугольным люком. И этот люк находится на полу.
Но куда он ведет?
Наклонившись над темным отверстием, брат шагнул вниз.
- Неееет! - завизжала я. - Стой! Выслушай меня! Вернись! Питер, вернись!
Он застыл. Он не шевелился.
Я снова закричала. Я умоляла его повернуть назад.
И тогда, медленно… очень медленно… он отошел на шаг от темного отверстия. Он отступил назад и потом… медленно… окутанный жутким светом, повернул ко мне лицо.
И когда он обернулся, я издала сдавленный крик. Мои колени задрожали, а желудок едва не перевернулся.
Я с ужасом уставилась на него.
Я смотрела на толстый слой слизи, покрывающий его лицо. Прозрачный желатин окутал его волосы, лицо,
его глаза. Его рот!
Густой слой слизи влажно блестел под серебристым светом.
И когда я в ужасе застыла на месте, не в силах вымолвить ни слова и даже пошевелиться, мой брат открыл рот. Желатин запузырился на его губах.
И я услышала приглушенно прозвучавшее слово:
- Прощай!
Глава XX
ПОСЛЕДНЯЯ НАДЕЖДА
Остановись! - завизжала я. - Куда ты? Что ты делаешь?
Но он меня уже не слышал. Густая слизь пузырилась на его губах. Его глаза смотрели из-под мерцающего слоя желатина. Потом он повернулся и шагнул в темноту.
- Стой! Нет! Остановись! - умоляла я. Я сорвалась с места, бросилась вслед за ним. Подошвы скользили по пыльному цементному полу.
Он спустился в черный проем, открывшийся за створкой люка.
Подбежав, я протянула руки, чтобы схватить брата и вытащить его оттуда.
Однако крышка люка с оглушительным стуком захлопнулась за ним.
Туча пыли взметнулась в воздух и окутала меня.
Закрыв глаза, я стала ждать, когда она хоть немного осядет. Пыль скрипела на зубах, казалось, она проникла во все мои поры.
Потом я заставила себя открыть глаза. Упала на колени. Хотела схватиться за ручку люка и попытаться ее поднять, чтобы освободить брата.
Однако пол в подвале оказался гладким и монолитным. Никакого люка в нем не было. Ни малейшего следа.
Охваченная отчаянием, я шарила руками по цементному полу, искала… искала.
- Пит, ты где? Куда ты ушел?
Никакого люка. Никакого отверстия. Никакой, даже самой узенькой трещины в цементе. Я сердилась, кричала, била кулаками по полу, вздымая новые клубы пыли.
- Не бойся, Пит. Я вытащу тебя оттуда! - воскликнула я в конце концов, поднимаясь на ноги.
Подбежав к лестнице, я вытерла пыльные руки о джинсы. Пол качался подо мной. Стены бешено кружились.
В моем мозгу тоже все перемешалось. Я еле втащилась по скрипучим ступенькам подвальной лестницы наверх и прошла в кухню.
Я сорвала со стены телефонную трубку.
Сейчас позвоню в полицию. Потом городским властям. Они откроют тот люк. Спасут оттуда моего брата.
Я уже стала набирать номер службы спасения - 911. Но остановилась, потому что в кухонное окно ударил желтый свет.
Два луча желтого света. Автомобильные фары.
Я услышала скрип гравия под шинами.
- Наконец-то! воскликнула я, подбегая к окну. - Наконец-то!
Мима и папа дома. Ура!
Я распахнула кухонную дверь и выбежала на улицу, крича и размахивая над головой обеими руками.
Я запрыгала перед машиной. Выскочила в широкий прямоугольник желтого света.
- Мама! Папа! Скорей! Помогите мне! Мне нужна ваша помощь!
Я рывком распахнула дверцу, за которой сидела мама.
- Скорей! Выходите! Времени нет! - кричала я.
Я увидела их удивленные лица. Я схватила маму за руку и потащила ее из машины. Однако она еще была пристегнута ремнем безопасности и издала слабый возглас протеста.
Распахнулась дверца водительского места. Из салона вышел отец. Он хмурился, а его глаза смотрели то на меня, то на дом.
- Что случилось, Даниэлла? В чем дело?
- Некогда объяснять! - заорала я. - Потом все расскажу! Скорей!
Мама наконец-то отстегнула ремень, вышла из машины и, слегка пошатываясь, стояла передо мной на затекших от долгой езды ногах.
- В чем дело? Что-нибудь случилось в доме?
Я схватила ее за руку и потащила к кухонной двери.
- С Питером случилось несчастье! - кричала я. - Он - он в подвале. То есть…
- С Питером? - Отец прищурил глаза и посмотрел на меня.
- Пожалуйста! Надо спешить! - визжала я. - Питер попал в люк. Это длинная история - в общем, он себя вел очень странно. С самого вашего отъезда! Пойдемте! Мы должны спуститься вниз! Да что вы стоите?
Родители стояли бок о бок и оба строго уставились на меня.
- Даниэлла, так кто находится в подвале? - спросила мама наконец.
- Питер! - взревела я.
- А кто такой этот Питер? - спросил отец.
- Что? - От удивления я даже открыла рот. - Питер! Мой брат! Что с вами такое? Поторопитесь! Мы должны вызволить его оттуда!
Но они даже не пошевелились и не сдвинулись с места. Просто стояли и смотрели на меня с озабоченными лицами.
Наконец папа подошел ко мне и участливо положил руку мне на плечо.
- Даниэлла, успокойся, прошу тебя, - сказал он. - Объясни, в чем дело? Из-за чего ты поднимаешь такой шум?
- Ты ведь знаешь, что у тебя нет никакого брата, - ласково прибавила мама. - Ведь ты у нас единственный ребенок. И никакого мальчика по имени Питер у нас нет.
Глава XXI
УТРО ВЕЧЕРА МУДРЕНЕЕ?
Вы с ума сошли! - пронзительно закричала я. - Есть у меня брат! Есть! Вы совсем ничего не соображаете!
Отец крепче сжал мое плечо.
- Даниэлла, успокойся, - строго сказал он. - Пойдем в дом и спокойно обо всем поговорим.
Мама вздохнула.
- Мы с отцом очень устали с дороги.
- Но ведь Питер!.. - не унималась я. - Он сейчас в подвале. И мы не можем оставить его там.
Мама снова вздохнула.
- Я ведь говорила, что нам не следует оставлять девочку одну, - обратилась она к отцу.
Отец смотрел мне в глаза. Он покачал головой.
- Даниэлла, когда ты была маленькая, у тебя всегда было множество придуманных друзей. Но ведь теперь тебе пятнадцать лет.
Я вырвалась из его рук.
- Я не придумала Питера! - крикнула я. - Не придумала! Он мой брат! Он ваш сын!
Мама опустила веки и закрыла уши ладонями.
- Пожалуйста, перестань. У меня и так голова раскалывается.
- Неужели нельзя зайти в дом и спокойно обо всем поговорить? - взмолился отец. - Мы посидим, выпьем чаю и…
- Как я могу быть спокойной? - взвыла я. - Питер попал в страшную беду - а вы даже не помните про него. Про вашего собственного сына! Вашего сына, понимаете!
Я схватила отца за руку и потащила в дом.
- Давай спустимся в подвал. Я покажу тебе. Отец обнял меня за плечи рукой.
- Все будет в порядке, Даниэлла, - ласково произнес он. Я заметила, как он переглянулся с мамой. - А подвал ты покажешь нам потом, попозже. Договорились?
Он приложил ладонь к моему лбу.
- Хмм. По-моему, лоб горячий. Вероятно, у тебя температура. Тогда все ясно…
- НЕТ! - закричала я. - Я не больна! И не сошла с ума! Вы должны вспомнить Питера. Вы должны!
Они отвели меня в дом, проводили в мою комнату и силком поставили мне градусник. Температура оказалась нормальная.
Однако они настаивали, чтобы я легла в постель. Отец пошел вниз, чтобы позвонить доктору Россу.
Мама все время прокашливалась, потирала руки, нервно теребила пальцы, громко вздыхала. И смотрела на меня так, словно я была инопланетянкой из другой галактики.
Я натянула пижаму и села на край кровати.
- Я знаю, что здесь происходит, - сказала я. - Питер реальный мальчик, ваш собственный сын. Но вы забыли его. Потому что этот дом называется "Забудь Меня".
Мама посмотрела на меня прищуренными глазами.
- Что ты сказала? Как называется наш дом?
- "Забудь Меня", - повторила я. - Сюда приходил мужчина. Он сказал мне…
- Здесь кто-то побывал? - перебила меня мама. Я кивнула.
- И он рассказал мне, что это может произойти. Мама вздохнула в сотый раз.
- Ничего не понимаю. Сюда приходил чужой человек? И он сказал, что у тебя есть брат? Внушил тебе такую мысль?
- Мне никто ничего не внушал! - воскликнула я. А потом я потеряла над собой контроль. Я вскочила на ноги, схватила маму за плечи и принялась трясти. - Выслушай меня! Выслушай меня! Ты должна меня выслушать!
Мамины глаза наполнились страхом.
- Даниэлла, перестань! Отпусти меня! - взмолилась она.
Я услышала шаги. В мою спальню ворвался отец. Он издал удивленный крик и оторвал меня от мамы. А потом обнял меня за талию и решительно посадил на кровать.
- Присядь, дочка, - приказал он. - Присядь и глубоко подыши. Может, тебе лучше лечь в больницу?
- Она… она набросилась на меня! - простонала мама, потирая плечи. - Как дикий зверь.
- Доктор Росс заедет к нам завтра, - сообщил мне отец. Он стоял между мамой и мной, тяжело дыша. Я видела, как он напрягся и приготовился защищать маму от моих новых нападок.
- Она просто обезумела, - сказала мама, качая головой. Из ее глаз текли слезы.
- Я… я виновата. Прости! - пробормотала я. - Я вовсе не хотела причинить тебе боль. Просто я… - Мой голос оборвался.
Они не собираются меня слушать, сообразила я. И уж тем более они никогда не поверят моим словам.
Они считают, что я сошла с ума или что-то в этом роде.
Они действительно не помнят Питера. Что мне делать?
Придется ждать, решила я. Придется ждать, пока они придут в себя. Тогда я спокойно сяду с ними и все объясню. И про дом. И про то, что рассказал мне про него репортер.
Я сгорбившись сидела на краешке своей кровати, сцепив руки на коленях. Волосы упали мне на лицо, но я даже не пыталась отбросить их назад.
- Прости, мама, - повторила я. - Прости. Я вела себя как сумасшедшая. Но нам действительно нужно поговорить. Про Питера и про этот дом.
Мама с папой снова переглянулись.
- Конечно, конечно, мы поговорим, - сказал папа с явной неохотой. - Мы поговорим обо всем. Ну да, переезд, волнения, новая обстановка… Это бывает.
Мне хотелось с ним поспорить, но я прикусила язык.
Мама вытерла ладонями свои залитые слезами щеки. Внезапно она показалась мне такой уставшей, такой постаревшей.
- Давай-ка обсудим все утром, - сказала она, прижимая пальцы к вискам. - Когда мы все успокоимся и отдохнем, а у меня пройдет эта невыносимая головная боль.
- Хорошо, - согласилась я.
- Да, это будет самое первое, что мы сделаем утром, - добавил отец, охотно кивая. - Я уверен, что, хорошенько выспавшись, ты будешь себя чувствовать гораздо лучше.
Нет, не буду! Вот что мне хотелось сказать. Но вместо этого я пробормотала:
- Ладно. Договорились.
Мама направилась к двери, но потом задержалась на пороге и посмотрела на меня. На ее лице появилась неестественная, вымученная улыбка.
- Знаешь что? - сказала она. - Я приготовлю на завтрак твои любимые оладьи с черникой. Как тебе нравится такая перспектива?
- Чудесно, - ответила я.
- Вот и договорились! - с наигранным оптимизмом подхватил отец. - Оладьи с черникой на завтрак. А еще у нас будет длинный и приятный разговор.
Папа положил руку на мамино плечо, и они поспешно вышли из моей спальни. Я заметила, что они сделали это с огромным облегчением.
Я знала, что, спускаясь вниз по лестнице, они говорят обо мне. Что со мной что-то стряслось.
Я поговорю с ними утром и отведу их в подвал, решила я. И сделаю все, чтобы убедить их, что Питер существует. А потом все вместе мы спасем моего бедного брата - где бы он ни находился.
Я громко зевнула. Все напряжение, все тревоги, весь ужас - как они утомили меня! Я почувствовала себя такой уставшей, вымотанной, что мне вдруг показалось, будто я вешу целую тонну. Я не могла пошевелить ни руками, ни ногами. Даже не могла открыть глаза.
- Это надо сделать с самого утра! - пробормотала я себе под нос. - С самого утра…
И я забылась тяжелым сном без всяких сновидений.
* * *
Меня разбудил яркий солнечный свет, лившийся в мое окно. Я заморгала, приходя в себя. Попробовала сесть и застонала. Все тело по-прежнему словно налилось свинцом. И я совсем не отдохнула за эту ночь.
Что меня так тревожило все последние дни?
Я оглядела свою спальню, щурясь от яркого света.
Вчера меня тоже что-то огорчило. Но что?
Что это было? Что меня так тревожило?
Я никак не могла припомнить.