На этот раз их разделяло два вагона. Профи заранее отдал свой билет Ларисе, и теперь она, боясь разоблачения, протягивала проводнице свой паспорт и три билета.
- Дети ваши? - спросила проводница.
- Наши, конечно. Боря, застегни ворот, простудишься, - набросилась она на Профи, хотя он уже заходил в вагон.
- Двойняшки?
- Ага, - подтвердила Лариса и, спохватившись, добавила: - Отцы только у них разные.
- А я смотрю, фамилия другая. Тяжело, наверное, с двоими?
- И не говорите. Не жизнь, а сплошной ужас, - совершенно искренне сказала Лариса, забираясь в вагон.
В купе, раскладывая сумки по местам, она недовольно ворчала:
- Научили мать врать, как вам только не стыдно?
- Лариса Сергеевна, а вы не врите, - обиделся Профи. - Сдайте меня в милицию, и все дела.
- Мама, он же нам спас жизнь, как ты не понимаешь? Это все из-за твоей неразборчивости в знакомствах, - пристыдила ее Алиса.
- Ох, - уселась на лавку Лариса. - Ничего я в этой жизни не понимаю.
- Здравствуйте, - вошел в купе последний пассажир. - Какая у нас сегодня чудесная компания. Василь Васильевич Канаев, - представился он с легким поклоном, - режиссер.
- Лариса Сергеевна.
- Алиса.
- Боря.
- Замечательно, - тоже присел на полку пассажир. - А то я ехал сюда в одном купе с натуральными бандитами. Думал, не доеду - зарежут. Они вот таким кинжалом, - он широко развел руки, - колбасу резали. И водку не пили - вот что самое подозрительное.
- Я надеюсь, - сразу напряглась Лариса, - что вы тоже не будете пить водку. Обещаю - мы вас ни в чем подозревать не будем.
- Мне нельзя, - вздохнул Канаев. - Закодировался. Работа ответственная, расслабляться не позволяет. А это дочка ваша? Прелестнейшее создание, вся в маму. Угощайтесь, - он высыпал из дипломата на стол шоколадные конфеты.
- Мужчина и такой сладкоежка, - улыбнулась Лариса.
- Не могу отказать себе в маленьких радостях. Шоколад хорошо стресс снимает, а мне приходится с людьми работать - сами понимаете.
- А вы режиссер театра или кино? - поинтересовался Профи.
- Преимущественно театра, хотя могу и кино. Я, собственно говоря, сам спектакли не ставлю, в основном с людьми работаю, поэтому моего имени вы не увидите на афишах, но знаю всех. Если надумаете поступать на актерский - обращайтесь ко мне. Поможем, - внушительно закончил он и положил на стол визитную карточку.
Канаев действительно оказался довольно разносторонним человеком. Он читал свои стихи, пел романсы, рассказывал анекдоты, забавные истории из жизни известных актеров, ненавязчиво подчеркивая свое близкое знакомство с ними.
А когда он узнал, что юный сосед играет в шахматы, восторгу его не было конца. Он извлек из дипломата коробку с магнитными фигурками, и до конца дня они с Профи пропали для окружающих.
Ночь тоже прошла бы превосходно, если бы Канаев не храпел. Утром он трогательно извинялся и говорил, что съел слишком много конфет, а затем, окончательно раздобрившись, подарил три билета в цирк на ближайшее воскресенье.
Но самое неприятное случилось после обеда. Тоник как раз ушел к своим, Лариса прилегла отдохнуть, Алиса читала книгу, а Профи с Канаевым расставляли шахматы для новой партии.
В дверь постучали. Это был легкий двойной стук, тот самый, от которого вздрагивал Борис. Никто, кроме Профи, не обратил бы на него внимания, если бы через пять минут он не повторился.
- Стучат, - сказал Василь Васильевич и выглянул из-за двери.
Какой-то мужчина, идущий к тамбуру, поманил его за собой.
- Схожу покурю, - сказал Канаев, взял сигареты и вышел.
Профи забеспокоился. Неужели и он тоже из мафии? А ведь ни за что не подумаешь.
Канаев вышел в тамбур, достал из пачки сигарету, но ему не удалось даже прикурить. Его прижали к стенке и быстро обыскали.
- Где списки? - грозно спросил мужчина, чей локоть упирался Канаеву под горло.
- Это не он, - сказал второй, - тот помоложе должен быть. Где Борис? - рыкнул он на Канаева.
- В купе, - ответил тот, ничего не соображая.
- Вызови его сюда покурить. Быстро! Если вякнешь про нас, полетишь под колеса.
Канаев шел к своему купе с незажженной сигаретой в руке. Он не понимал, зачем этим бандитам понадобился мальчишка. Неужели он как-то связан с ними? Надо же, такие вроде симпатичные попутчики попались.
- Боря, - тихо сказал он, войдя в купе, - там тебя покурить зовут. Но ты не ходи, это плохие люди.
- Я не курю, - ответил Профи. Он уже догадался, что кому-то нужен Борис.
- Ты, главное, из купе не выходи, а я пока пойду вызову милицию, - поднялся Канаев и осторожно открыл дверь.
Напротив входа стояли двое мужчин мощного телосложения. Один из них тут же вошел в купе и усадил Канаева на место.
- Где Борис?
- Он с нами не поехал, - пролепетала Лариса. - Наверное, в гостинице остался.
- Там машина взорвалась, - сказал Профи. - С его чемоданами. Мы испугались и уехали без него. Он, наверное, в машине сидел.
- Не наверное, а вы должны знать точно. Кто едет по его билету, ты? - повернулся грамила к Профи.
- Я.
- Раз он дал тебе билет, значит, ты знаешь, куда он делся. Пока не скажешь, где он, отсюда никого просто так не выпустим. Будем твоих попутчиков выбрасывать по одному. Начнем, пожалуй, с папашки.
Бандит двумя толстыми пальцами взял за галстук побледневшего Василь Васильевича.
- Он поехал в аэропорт, - поспешно сообщил Профи, понимая, что Борис наверняка уже в Москве.
- Как он туда добрался?
- Он в автобусе под чехлами спрятался. Его никто не видел, - выдал Профи довольно правдоподобно звучащую версию.
- Проверим, - сказал громила и вышел из купе.
- Как он может это проверить? - пожала плечами Алиса.
- Позвонит по сотовому в аэропорт, и все. Борис ведь наверняка под своей фамилией летел, - уверенно объяснил Профи.
Василь Васильевич с опаской посмотрел на него, затем выглянул в коридор. Бандитов там уже не было. Тогда он быстро сложил шахматы, взял со стола свою визитку и выбрался из купе, успев на прощание поцеловать руку Ларисе Сергеевне.
- А визитную карточку побоялся оставить, - заметила Алиса.
- Зато билеты в цирк не забрал, - обрадовался Профи.
К счастью, те, кто искал Бориса, больше не появились. И все равно Лариса Сергеевна вздрагивала от каждого стука, а Алиса не упускала возможности ее поддеть.
- Все-таки, мама, - со вздохом говорила она, - ты совсем не разбираешься в людях.
Глава XL
Возвращение
Москва встретила путешественников горячим весенним солнцем, подсыхающими лужами и веселым гвалтом ошалевших от неожиданного зноя воробьев.
Казалось, прошло совсем немного времени, но что-то в природе сдвинулось, окончательно повернулось от зябких, промозглых дней к щедрым на тепло, расслабляющим весенним денечкам.
Профи с облегчением бросил на пол своей квартиры уже ненужную сумку, разделся и сел к телефону. В Приэльбрусье он, как и в Москве, каждые два дня звонил бабушке.
- Бабуля, как слышно?.. Хорошо? Это у нас телефон наладили… Мама приезжает завтра, я ее любимый борщ сварю… Денег много, я же экономный…
Он тут же мысленно отругал себя за эту фразу, вспомнив, что собирался прикупить оперативной памяти для компьютера.
- Бабуля, я тебе вечером еще позвоню, ладно?.. Ну, пока.
Он бросил трубку и побежал к компьютеру проверять электронную почту.
Тоник сначала принял душ, переоделся в чистое и только потом вошел в свою любимую комнату. Мама до сих пор называла ее детской. Здесь все было так, словно ее хозяин полчаса назад вышел прогуляться. И именно в этой комнате он особенно остро ощутил, что изменился. И тогда он подумал, что смысл всех этих поездок, приключений, головокружительных опасностей и состоит в возвращении. В возвращении туда, где до отъезда ты был хоть чуточку другим. Где ты можешь свериться с самим собой и понять про себя что-то очень важное…
Алиса первым делом включила на воспроизведение автоответчик. Сначала в нем что-то щелкало, шипело, а потом зазвучал такой знакомый и близкий, долгожданный голос.
- Девочки мои родные. Если бы вы знали, как я по вас соскучился…
- Мама! - закричала Алиса. - Мама, папа звонил! Иди скорее сюда!
Она перемотала кассету на начало и уселась на диван. Лариса прибежала из кухни, вытирая руки фартуком, и присела рядом. После шипения и щелчков опять зазвучало:
- Девочки мои родные. Если бы вы знали, как я по вас соскучился. Как бы я хотел сейчас очутиться рядом с вами, обнять вас, заплакать вместе с вами. Я перед вами так виноват, что никакого прощения мне быть не может. Простить все, что было, - нельзя, забыть - можно. Я понимаю, что на это потребуется много времени, но я согласен ждать столько, сколько нужно. Я совершил очень тяжелую ошибку и сейчас за нее расплачиваюсь. Расплачиваюсь невозможностью встречи с вами. Расплачиваюсь невозможностью жить без вас. Я буду ждать вас столько, сколько будет длиться моя бестолковая жизнь. Оказалось, что без вас она лишена смысла. Совсем.
Обнимаю. Целую. Жду.
Алиса с мамой сидели на диване обнявшись, отцовский голос словно еще витал в воздухе, и им казалось, что они опять втроем, вместе, как тогда, раньше…