Разговор отца с Мишей продолжался минут двадцать. Из кухни мы слышали, как отец провожает Мишу.
- В чем дело? - поинтересовалась мама, когда отец присоединился к нам и мама с тетей Катей начали разливать суп.
- Птицына арестовали, - сообщил отец - И такие дела на нем висят… Странно.
- Когда мы приехали, у него уже шел обыск! - сообщил Ванька. - Но мы не сказали, что это ты нас к нему отправил.
Отец рассмеялся:
- Ну, конспираторы! Можно было спокойно сказать… Да, занятно. Зозулин интересовался моим мнением об этом человеке.
- И что ты ему сказал? - спросил я.
- Что все это на Птицына очень не похоже… Не такой он человек, чтобы совершить именно такое преступление, которое ему приписывают…
- А что ему приписывают? - спросил дядя Сережа.
- Кражу электроники из световых бакенов и видеокамеры, - сообщил отец. - Что-то тут странное… И еще страннее, что в качестве своего алиби он сослался на другое преступление - мол, не мог он ничего украсть на реке, потому что этой ночью браконьерствовал в заповеднике!
- А он действительно браконьерствовал? - поинтересовалась тетя Катя.
- Вот это и нужно установить, - вздохнул отец. - Могу сказать лишь, что кто-то действительно шуровал недавно возле Лисьей горки.
Лисьей горкой мы называли между собой холм в глубине леса, вокруг которого было довольно много лисьих и барсучьих нор.
- Ловил лисиц? - Дядя Сережа нахмурился. - Гм… Сейчас у них мех не такой густой и длинный, как зимой…
- Ну, на продажу и такой мех пойдет! - хмыкнул отец. - Ведь не всем поставлять мех только высшего качества, как делаешь ты… Да, две лисицы взяты в стиле Леньки: без капкана, чтобы лап не испортить, с дымом в нору и сетью на "аварийном" выходе из норы. Даже то, насколько четко и быстро браконьер нашел запасной выход и перекрыл все остальные, указывает на Птицына. Мастера по почерку узнаешь…
- Так, выходит, его алиби подтверждается? - спросила мама.
- Вроде бы, - кивнул отец. - Но ведь у него еще оставалось время на другие подвиги… Помнится, когда я в прошлый раз его вычислил и нагрянул к нему в четыре утра, чтобы он не успел от улик избавиться, он уже дома был. А тут он вернулся домой в семь, в начале восьмого. И его сын это подтверждает…
- То есть минимум три часа у него было, - прикинул дядя Сережа.
- Вот-вот. И этого времени вполне хватило бы, чтобы сплавать за остров и разорить световые бакены.
- У него есть сын? - спросил Ванька.
- Да, - кивнул отец. - Борькиного возраста. Хороший парень. Хотя ему не позавидуешь. Птицын-старший признает только старинные методы воспитания: ремнем за любую провинность.
- Так что Птицын вполне мог внушить сыну, что говорить? - спросила мама.
- Мог, - согласился отец. - А какой смысл? Если бы он пришел домой в семь, а сыну велел бы говорить, что пришел в три, в четыре, тогда было бы понятно. Но и сын, и, главное, сам Леонид стоят на том, что он появился дома в начале восьмого. И что интересно: куда он дел шкурки?
- А что он сам говорит? - спросила тетя Катя.
- Говорит, сразу отвез заказчику, и заказчика назвать отказывается. Но выходит, он повез шкурки, не обработав их и не в заповеднике освежевав. Я прошел по следу браконьера до конца - и нигде не нашел освежеванных лисиц, брошенных или свежезакопанных. Так что, он целых зверьков повез? Странно это как-то… И еще один вопрос: куда он дел лампы, если это он их спер? Времени у него было совсем немного, поэтому спрятать он мог их либо у себя в гараже, либо поблизости… Оперативники обшарили все вокруг, а ламп так и не нашли. Словом, множество вопросов, и путаница какая-то возникает…
- И о чем вы договорились с Зозулиным? - спросила мама.
- О том, что завтра я еще раз прогуляюсь в заповедник и постараюсь поискать еще какие-нибудь следы и улики… А потом подъеду лично поговорить с Птицыным.
- Думаешь, он станет с тобой разговаривать? - усомнился дядя Сережа.
- Думаю, будет… Что у нас на второе? Котлеты с картошкой? Замечательно! Кстати, Сергей, я бы хотел на всякий случай одолжить твою видеокамеру!
В этот раз Егоровы приехали с недавно купленной маленькой видеокамерой, и дядя Сережа уже успел поснимать и наш дом, и нас самих, и кульбиты Топы. Снимал он очень аккуратно и экономно, потому что видеопленка обходилась в копеечку…
- В чем вопрос? - сказал дядя Сережа. - Разумеется! А знаешь, пожалуй, я сам с тобой прокачусь. Давно в заповеднике не был, а полевой работой вообще не занимался невесть сколько лет, так что тряхну стариной!
- Что ж, вдвоем веселее, - одобрил отец.
Разговоры взрослых сбились на другую тему, а мы, закончив обедать, поспешили выскользнуть из-за стола, ведь сегодня нам еще надо успеть покрасить лодку. На крыльце нас окликнул отец, вышедший следом:
- Эй, на секунду!
- Да? - остановились мы.
- Зозулин рассказал мне, что вы видели Чумова и Шлыкина. За обедом я промолчал об этом и не стал распространяться, что благодаря вам есть доказательства невиновности Птицына… Невиновности в краже, потому что в заповеднике браконьерствовал он, это точно. Так что я все знаю, но мамам лучше не знать. А то еще начнут переживать, что у вас могут выйти крупные неприятности с местным хулиганьем… Вот и будем пока хранить это в тайне, чтобы не пугать их попусту. Только одна просьба. Все-таки берите с собой Топу. Не гуляйте одни, пока этих поганцев не найдут. Поняли?
- Поняли, - хором ответили мы.
- Вот и хорошо. Топа, иди с ребятами на прогулку! Обиделся небось, что тебя утром не взяли?
И отец вернулся в дом.
Топа с большой охотой присоединился к нам и всеми возможными способами демонстрировал радость, что мы решили обойтись без велосипедов.
- Фью! - присвистнул Ванька, когда мы немного отошли от дома. - Вы слышали? Выходит, этот Птицын лупцует сына почем зря! Тоже мне гусь!
- Как будто он один… - сказал я. Мы знали нескольких ребят из деревень и предместий, чьи отцы брались за ремень, когда те "отличались". - Меня больше интересует другое. Что за заказчик, с которым так срочно встречался Птицын? И почему он повез этому заказчику целых зверьков, когда легче было отвезти только шкурки? Ведь это ж килограммов пятнадцать лишних? Хоть Птицын и силач, но пятнадцать килограммов вдобавок ко всей его амуниции было бы и для него чувствительно… И почему, наконец, заказчик хотел получить шкурки сразу, полусырыми, а не готовыми к тому, чтобы шить из них воротник или шапку? Видите, сколько вопросов…
- Хм, - пробормотал Ванька. - Если бы это были не лисицы, а рыба, я бы сказал, что он спешил, чтобы они были совсем свежими…
- "Свежая лисица"? - переспросил я. - Что за чушь?
- Постой! - Ванька вдруг так разволновался, что остановился сам. - В заповеднике ведь бегают две или три чернобурки, так?
- Отец учитывает все потомство Домино… - возразил я.
Когда-то мы заметили в заповеднике черно-бурого лиса, которого, естественно, назвали Домино - как знаменитого героя рассказа Сетона-Томпсона. От этого Домино было два или три потомства, и всегда среди рыжих лисят попадался кто-то в папочку. Самого Домино мы не видели уже года два, - возможно, он и умер, а отец скрывал от нас это, потому что нам он очень нравился, а возможно, ушел или стал крайне осторожным из-за того, что браконьеры принялись пошаливать больше обычного, - но все его потомство у отца на строгом учете.
- Отец знает все норы чернобурок, и если бы Птицын напал именно на эти норы, то было бы ясно, что браконьер получил заказ добыть чернобурок живьем, для разведения или просто для экзотики. Ведь сейчас многие богачи содержат редких животных… И тогда понятно, почему Птицын так спешил: чем скорее пересадишь лисиц из рюкзака в нормальный контейнер для перевозки, тем для них лучше! Но Птицын шуровал в норах обычных, ничем не примечательных лисиц, согласен? Иначе его поведение отцу не показалось бы странным!..
- Все правильно, - признал Ванька. - Пусть это были не чернобурки. Но если допустить, что кто-то заказал Птицыну живых лисиц, а не чернобурок, то все становится на свои места. Он ведь и ловил их очень аккуратно - сетками, а не капканами… Как по-твоему, Фантик?
- А? Что? - откликнулась Фантик как-то очень рассеянно.
- Что с тобой? - изумился Ванька. - Ты даже не слышала, о чем мы говорим?
- Не слышала, - призналась Фантик.
- Да что с тобой? - рассердился Ванька. - Опять поешь, что ли? Только про себя, чтобы мы не слышали?
- Нет, я не пою, - покачала головой Фантик. - Я думаю.
- О чем? - спросил Ванька с таким видом, как будто на самом деле хотел спросить: "О чем ты вообще можешь думать?"
- Да все об этой видеокамере, - сказала. Фантик. - Никак у меня тут не сходится…
- Тебя смущает, что такой человек, как Сергей, мог забыть на всю ночь про такую камеру? - спросил я.
- И это тоже, - сказала Фантик. - Но главное в другом. Сергей - профессионал или почти профессионал, и он никогда бы не оставил камеру пустой, не заряженной. Вот папа - он любитель, только начал снимать, и то у него на время путешествий в камере всегда стоит пленка. Отснял одну, тут же вставил другую. Перезарядить камеру - это буквально полсекунды, когда запасная кассета в кармане. Вряд ли упустишь что-нибудь интересное… Тем более на реке, где жизнь вообще движется довольно медленно. То есть я хочу сказать, легче и удобней на ходу перезарядить камеру, имея запасную кассету при себе, чем вынимать недоснятую, бегать вниз и вверх по яхте, чтобы вставить чистую…
- Допустим, - сказал я, - он знал, что его ждут какие-то очень интересные съемки, что снимать придется долго и при этом каждая секунда дорога… Вот он и решил подготовиться заранее!
- Но тогда бы он не забыл об этом, не заболтался бы с друзьями и не лег бы спать! - выпалил Ванька. - Верно, Фантик?
- Совершенно верно, - сказала Фантик.
- В общем, как ни крути, что-то странное выходит, - сказал я. - А ты что думаешь, Топа?
Топа поглядел на нас и склонил голову на бок, словно мучительно размышляя.
- Он тоже чем-то недоволен, - сказал Ванька. - Обрати внимание, он ни разу не убегал далеко от нас. Ходит вокруг нас небольшими кругами и все время нюхает воздух. Что с тобой, Топа? Ты что-то чуешь?
Топа задумчиво поглядел на нас и опять принюхался. Мне показалось, что он напряжен, а шерсть на его загривке шевелится и становится дыбом.
- Его что-то волнует, - проговорил я. - И как раз в той стороне, где маяк и яхта причалена. Вот что, возьму-ка я его на поводок! Иди сюда, Топа.
Топа вполне спокойно позволил взять себя на поводок, и мы пошли дальше. Яхту и маяк мы прошли стороной, чуть срезав путь. Топа несколько раз дернулся в ту сторону, но особенно не настаивал.
- Что-то его тревожит, - сказал Ванька. - Может, сходим туда?
- Скорее занимает, чем тревожит, - ответил я. - Если бы что-то тревожило его по-настоящему, он бы потащил меня за собой.
Я отпустил Топу, лишь когда мы оказались в нашей бухточке. Он принялся интенсивно обнюхивать землю.
- Ну, разумеется! - сказал я. - Столько народу тут побывало за эти дни, что тебе интересно все выяснить. Да, Топа?
Топа бросил на нас быстрый взгляд и продолжил свои исследования. Поняв, что лучше дать ему развлекаться по-своему, мы достали из кустов кисти и банки с краской.
- Красьте погуще, - сказал я. - Вообще-то красят в два слоя, но тогда второй слой мы сможем нанести лишь завтра, когда высохнет первый, а отплыть, значит, только послезавтра. Поэтому будем красить в один слой, но поплотнее.
Красить оказалось намного легче, чем смолить и конопатить. Краска ложилась плотно и ровно. Я стал красить нос, Ванька - корму, а Фантик - левый бок посередине, чтобы потом перейти на правый.
- Надо подумать о названии лодки, - сказал Ванька, когда мы поработали минут пять. - Какие будут предложения?
- У Фантика, наверно, только одно предложение - "Титаник", - усмехнулся я.
- А почему бы и нет? - осведомилась Фантик. - Правда, название не очень счастливое…
- Да уж! - хмыкнул Ванька.
- Но можно придумать что-нибудь похожее, - продолжила Фантик. - Титан - это ведь здоровенный великан, богатырь. Можно назвать "Великаник".
- Или "Богатырник"! - в один голос сказали мы с Ванькой и дружно рассмеялись.
- Чего ржете? - обиделась Фантик. - Я вовсе не хотела сказать "Богатырник", ведь понятно, что такого слова нет. Есть, например, "богатыренок"…
- Или "великаненок"! - не выдержал Ванька.
- Раз издеваетесь, то и придумывайте сами! - обиделась Фантик. - Я больше ни словечка не скажу!
- Ну, если от "богатыря" идти, то главными богатырями у нас были Илья Муромец, Добрыня Никитич и Алеша Попович, - сказал я. - Можно назвать наш корабль в честь одного из них.
- "Илья Муромец" - хорошее название! - поддержал Ванька. - А можно еще "Благородный" или "Стремительный" - корабли часто называют как-то так.
- А если назвать наш корабль "Три богатыря" - в честь нас троих? - предложил я.
- Разве я - богатырь? - не выдержала Фантик, нарушая свое обещание не произносить ни словечка.
- Прямо Алеша Попович! - хихикнул Ванька. - А вообще-то правильно… Мы все на богатырей не очень похожи. Вернее было бы назвать корабль "Три поросенка", ведь родители часто называют нас "поросятами".
- А что, классная идея? - восхитился я.
- Просто здорово! - сказала Фантик. - Я тоже за.
- Ну… - Ванька растерялся. - Я ведь только так сказал, для шутки…
- Иногда шутка оказывается самым точным и умным, что можно сказать! - заявила Фантик. - По-моему, название - лучше не придумаешь!
- Давайте проголосуем! - сказал я. - Кто за то, чтобы назвать наш корабль "Три поросенка"?
Все трое подняли руки.
- Если и Топа за, то принято единогласно, - оглядываясь, сказал Ванька. - Ой, а где Топа?
Топы нигде не было видно.
- Отправился по своим делам. - Я небрежно махнул рукой. - Скоро придет. Как будто ты его не знаешь?
- В общем, единогласно, - сказала Фантик. - "Три поросенка" - чудесное название.
Лодка уже где-то на треть сверкала белизной. Мы еще какое-то время работали молча и старательно, потом я сказал:
- А все-таки, наверно, не мешает спросить у отца, не норы ли чернобурок это были. Просто для успокоения совести. Хотя я уверен, что нет.
- У меня другой план зреет, - сообщил Ванька. - Что, если нам завтра с утра отыскать сына этого Птицына? Делать нам все равно будет особо нечего, ведь лодка высохнет только к середине дня. А мы могли бы его разговорить… И узнать что-нибудь этакое, чего он никогда не расскажет взрослым.
- Хорошая мысль, - одобрил я. - А ты что думаешь, Фантик?
- А я все думаю об этой видеокамере, - ответила она. - И чем больше думаю, тем больше уверена, что этот Сергей соврал. Или в камере была кассета, или камеру украли совсем не так, как он рассказывает…
- Но зачем ему врать? - Ванька нахмурился и хотел почесать затылок кистью, но вовремя спохватился.
- Не знаю, - ответила Фантик. - Но почти твердо можно сказать, что в этом вранье - ключ к загадке, почему видеокамеру вернули.
- В смысле, почему именно ее выбрали, чтобы подставить Птицына, - уточнил я. - Разумеется, зная при этом, что видеокамера вернется к хозяину… Что ж, давайте рассуждать логически. Вот я выхожу на палубу что-то снимать. Вот мне надо на секунду отойти. Я ставлю камеру, отхожу, а когда возвращаюсь - камеры нет?
- Это значит, кто-то должен был подстерегать совсем рядом, чтобы поймать такую минутку, - вставил Ванька.
- А еще… - Фантик зажмурила глаза, пытаясь поживее представить ситуацию. - Этот "кто-то" должен достаточно ясно видеть и камеру, и передвижения ее хозяина. То есть камера должна была привлечь внимание вора… может быть, издалека… Интересно, над палубой горел фонарь?
- Зачем фонарь? - сказал я. - Можно считать доказанным, что камеру поперли те же люди, которые раздели световые бакены. А бакены раздели под утро, это мы знаем. Было уже довольно светло, иначе бы смотритель заметил, что огоньки в темноте начали гаснуть. То есть если Сергей задумывал что-то снять, то под утро он не спал, как утверждает, а какое-то время был на палубе…
- Точно, соврал! - Ванька даже подпрыгнул от возбуждения.
- Тут есть еще одно, - сказала Фантик. - Отцовская камера очень плохо снимает ночью, нужна дополнительная подсветка. Он снимал, как мы сидим у костра, так у нас за спиной сплошная чернота! Камера этого Сергея, она, конечно, профессиональней, но, я думаю, и ему лишний свет не помешал бы…
- Но тогда получается, он снимал как раз в то время, когда грабили бакены! - воскликнул Ванька.
- Получается… - пробормотал я. - Смотрите, все сходится! Сергей снимает утреннюю реку, так? Воры, свинчивающие лампы, замечают, что на них направлена видеокамера, и не знают, попали они в кадр или нет. Камера, конечно, далековато, но ведь на ней можно делать и увеличение, и сильное приближение. Они тихонько подплывают поближе и воруют камеру. Забирают пленку, а камеру подкидывают в лодку Птицына, которую они нашли. И заботятся о том, чтобы камера не пропала, чтобы милиция обнаружила ее первой. Миша прав: один из воров, похожий по комплекции на Птицына, специально проплыл поближе к водному патрулю, чтобы, едва начнется шухер - из-за украденных ламп, а он начался буквально через полчаса, - первым делом обыскали лодку! Тут еще одно было: никакая шпана не полезла бы шарить в лодке Птицына, все знают, чем такая наглость может кончиться! Поэтому, наверно, камера могла бы и полдня спокойно пролежать. И вот Сергей получает камеру, открывает ее, а пленки в ней нет! И это вполне явное предупреждение: "Мы знаем, что ты нас снимал, поэтому и забрали пленку. Нам известно, кто ты такой, а если проболтаешься, тебе будет очень плохо!" Сергей отлично понимает угрозу и начинает врать, с ходу, неумело и путаясь.
- Но его друзья помогали ему во вранье, - сказала Фантик. - Выходит, они тоже поняли, в чем дело… И выходит, они все что-то видели, что-то важное! Они знают, кто воры, но будут молчать, чтобы с ними счеты не свели!
- Да, все сходится, - хмурясь, кивнул Ванька. - Одного не пойму: почему они все-таки вернули камеру, а не свистнули ее? Мигом разбогатели бы…
- Я думаю, они бы ее свистнули, если бы были уверены, что яхтсмены их не разглядели и не запомнили, - сказал я. - Но они не были в этом уверены. Вот и пожертвовали очень дорогой добычей, чтобы заткнуть рот свидетелям. Если бы они увели камеру, а в лодке оставили одну из ламп, то для яхтсменов это не прозвучало бы угрозой. И потом, если бы дорогущая камера исчезла, то яхтсмены подняли бы хай и описали милиции людей, которых видели на реке, и воров тут же поймали бы. А так яхтсменам как бы сказали: "Вот видите, вас никто грабить не хотел, вы только пленки лишились, но это пустяки по сравнению с тем, что мы вам камеру вернули, потому что вы к нашим местным делам отношения не имеете. Вот и не суйтесь в наши местные дела и ничего не рассказывайте милиции, пока мы с вами по-хорошему…" Яхтсмены отлично поняли вполне прозрачный намек.
- Умные воры, получается, - покачал головой Ванька. - Уж точно не Шашлык с Чумовым.
- А что, у тебя еще были сомнения, не они ли это? - осведомился я.
- Как вы думаете, надо рассказать Мише о наших догадках? - спросила Фантик.