"Где-то в середине первого отделения между одноколёсными велосипедистами и актуальными куплетами разбитной конферансье, кривясь от отвращения, объявлял: "А вот сейчас к нам приехали "Битлы", а вернее - "Патлы". На сцену выскакивали две женщины в лохматых париках и клёшах. Они размахивали фанерными гитарами и пародировали манеры западных артистов.
Но при этом из динамиков неслась хотя и некачественная, но достаточно громкая фонограмма песни "Beatles" "Хад дэйз найт". Мы с друзьями были уже не на одной такой программе, по этому специально садились далеко, где-то в пятидесятом ряду, чтобы, прищурив глаза, представить себя на настоящем концерте "Beatles". С такой громкостью и в большом зале их музыку тогда больше нигде нельзя было послушать".
Короче, ходил народ на двух с половиной часовое представление исключительно ради номера "Патлы".
- А что, эти дамы были действительно на них похожи? - спросил ради вежливости Чарлз.
- Ну, бутлег, понимаешь? - перебил его нетерпеливо Пол, - таких потом много было!
- Так что же они, прямо под вашу песню?!
- Да это же Россия, причём тогда. Всё равно приятно. Я-то вообще в то время считал, что СССР на другом полушарии находится.
Я понял почти всё, что они говорили, но не стал объяснять тонкости про эффект присутствия якобы на настоящем их концерте, а начал просто вслух вспоминать об их бешеной популярности, несмотря на дефицит информации.
- В молодёжных массах не знать о "Битлз" считалось очень позорным. Когда кто-то в компании, слушая на тогдашнем триумфе отечественного магнитофоностроения "Айдасе" некую музыку, например малоизвестный израильский дуэт "Сёстры Бери", и желая проверить своего приятеля, спрашивал: "Кто это?" - ответ "Beatles" удовлетворял всех. Важно было, что человек просто знал о существовании вашей группы.
В течение какого-то времени в большинстве своём никто у нас даже толком не представлял, как вы выглядите. Позже с затёртых вырезок из иностранных журналов умельцы стали ретушировать и увеличивать ваши портреты. Самодельно многократно переснятые, они вешались на стенки квартир, школьники украшали изображениями "ливерпульской четвёрки" дневники и учебники, а юные счастливцы, имевшие свою комнату, в красном её углу оборудовали настоящие иконостасы с фотками и пластилиновыми фигурками музыкантов. Народ посолиднее украшал собственную кожу замысловатыми татуировками, варьирующими название группы, или простой аббревиатурой ДПДР - "Джон, Пол, Джордж, Ринго", вызывавшей у правоохранительных органов нездоровые ассоциации с подпольными запрещёнными партиями, а значит, и с опасностью для существующего строя. "Дэпэдээрников" активно хомутали.
Тут Ольга как-то слегка заплуталась с переводом, и я не поленился в качестве иллюстрации изобразить ДПДР у себя на руке синей шариковой ручкой. Оба гостя долго смотрели на мою руку, но, по-моему, не очень поняли, почему из-за безобидной татуировки полиция задерживала модную молодёжь.
- По столице ходили слухи, что какой-то студент МГУ привёз с заграничной практики узкоплёночную бобину с фильмом, где "Beatles" играют аж четыре главные роли. Студент вроде бы установил у себя дома проектор и за пару литров портвейна устраивал просмотры. Милиция очень расспрашивала длинноволосых, а городские продвинутые девушки на всякий случай стали оказывать повышенное внимание всем студентам МГУ. Через несколько лет по советским кинотеатрам прокатил документальный фильм "Спорт, спорт!" или "Спорт, спорт, спорт!" - в общем, о спорте, где секунд шесть-семь показывали вашу команду. В какой связи, сейчас уже никто не помнит, но ходил народ на этот документальный шедевр раз по десять-пятнадцать исключительно из-за вас, причём с каждым разом эпизодик становился всё короче и короче - видимо, киномеханик вырезал кадрики, делал из них фотографии и продавал. А уж когда пошёл мультик "Yellow submarine", то люди начинали верить своему счастью, только уже сидя в зале и видя первые кадры. А до последнего момента всё думали, что обман, что ничего не будет, что просто совпадение названия. Но всё это было значительно позже.
А вообще, играя замечательную музыку, вы наделяли поклонников не только виртуальным счастьем. В течение десяти лет всем молодым людям до тридцати мода на "Битлз" приносила вполне ощутимую материальную пользу: народ имел возможность экономить на пиджаках! Достаточно было взять старый папин лапсердак, отрезать у него воротник, отгладить лацканы, пришить ещё одну пуговицу и… получалась вполне сносная битловка. Ну, как у вас на пластинке "Meet the Beatles". А если ещё у мамаши или бабушки модника хватало времени и мастерства, чтобы оторочить воротник бархатом или сатином, то человек становился центром компании на период от нескольких часов до нескольких лет. Но это было уже наше родное ноу-хау. Менты, кстати, называли такие пиджачки быдловками, с высоты своего интеллекта имея в виду, что носить их может только быдло. А брюки… кстати, когда у вас начали носить расклёшенные брюки?
- Ну, начинали-то мы, конечно, не в клёшах, - Пол покровительственно взглянул на Чарли и продолжал с мечтательным выражением, - а в узких таких коротковатых брючках, открывавших остроносые сапожки на скошенных каблучках.
- Ой, знаю, у нас их ещё называли "битловскими". А на Западе, кажется, такую форму обуви и тогда, и сейчас именуют "козак". Ведь и аттракцион с рельсовыми спусками у нас зовётся "американскими горками", а в Штатах - "русскими".
- Так вот, брюки-клёш мы, как и весь мир, надели где-то в середине шестидесятых.
- Надо же! А у нас первые ваши изображения в широких штанах появились только с пластинками "Клуб одиноких сердец Сержанта Пеппера" и "Эби роуд". Наши все сразу оделись в клёши, или, как говорили с пафосом - "клеша". Но что для русских умельцев какие-то каноны! Гражданами тут же были распороты старые (да и новые!) брюки, туда вставлены бархатные (ситцевые, атласные и т. д.) клинья, образовывавшие так называемые байтовые складки. Для укрепления носкости получившиеся брюки отделывались на концах молниями или согнутыми копеечками, а для освещения тёмных танцплощадок в "байтовые" складки помещались цветные лампочки. Плоские батарейки КБС держали в карманах. Там же находились и выключатели. Компактных автоматических размыкателей китайцы ещё не изобрели, и руки танцующих, засунутые в карманы, были постоянно заняты включением-выключением "иллюминации". Драк на танцах стало значительно меньше.
Вот про вас говорят, что это вы придумали длинные причёски. Говорят, ваш первый продюсер Брайан Эпштейн разработал такой запоминающийся и шокирующий поначалу имидж.
- Астрид Кир… Киршнер ту девицу-фотографа звали. Это в Гамбурге было, она дружила с нашим другом и придумала причёсывать нам волосы от макушки вперёд. Но они вовсе не были такими уж длинными.
- Вот-вот, а у нас в СССР ваши в общем-то пристойные по нынешним меркам чёлки с гневом называли патлами. В этих причёсках начальству виделась чуждая идеология, некий протест, и власть начала бороться с ними всеми возможными и невозможными средствами.
Кажущаяся сейчас даже нам чудовищной система отлова на улицах длинноволосых юнцов с последующей насильственной стрижкой в милиции - в семидесятые годы в Союзе была обычной практикой.
И, как всегда в России случалось, на местах палку многократно перегибали. По улицам районных центров специальные люди гонялись с ножницами для металла за длинными галстуками и остроносыми ботинками, превращая их в тупоносые босоножки. Румяные комсомольские оперотрядовцы с удовольствием раздирали по швам широкие штаны всем встречным и поперечным за исключением действующих матросов.
Пока Ольга объясняла английским мужчинам, что такое комсомол и почему надо было его бояться, я вспомнил о своей заводской юности.
- На многих предприятиях руководство не выплачивало молодым рабочим зарплату, если длина их волос превышала 4–5 сантиметров. Прямо от кассы заворачивали и отсылали в парикмахерскую. Находились, правда, ребята, отказывавшиеся стричься в порядке протеста. Их деньги бухгалтерия откладывала на депонент, как это делалось с тяжелобольными, месяцами бюллетенящими трудящимися.
Поступить в институт, имея "битловскую" причёску, было нереально, разве что в ПТУ. Нельзя также было быть длинноволосым комсомольцем, если у тебя причёска не "вверх", а "вниз". Везло, знаете ли, только молодым людям с курчавыми жёсткими волосами - нестрижение в течение шести месяцев делало их похожими на международную страдалицу Анжелу Дэвис, что не поощрялось, но уж по крайней мере и не запрещалось, как пресловутые "волосы вниз". Помните, кстати, Анжелу? Нет? Ну ладно, проехали. Находились также битлоподобные орлы, отбивавшиеся от комсомольских собраний липовыми справками: мол, снимаются на "Мосфильме" в исторической эпопее. Им все завидовали. В общем, волосы не отращивали только ленивые. Даже лишенные воображения и незамысловатые солдаты, готовясь к "неминуемому, как крах международного империализма, дембелю", мечтательно говорили друг другу: "Вот приеду домой, в оброст пойду!".
Ни милиция с ножницами, ни комсомол, ни партийная политика не могли убить в человеке тягу к прекрасному.
Сначала послушать вашу музыку можно было только по приёмнику. Причём даже не на коротких волнах, на которых активно работали разные клевещущие "голоса", а на длинных и средних. Вас много крутили чехи, поляки и наши братья-болгары. Позже тонкими струйками такая музыка стала просачиваться в дырочки, образованные тогдашними скандальными радиопередачами типа "Запишите на ваши магнитофоны". Ночной бархатный голос Виктора Татарского до сих пор с замиранием сердца вспоминают наши меломаны семидесятых.
С появлением во всесоюзной продаже коротковолновых "Спидол" и "Туристов", где-то на двадцати пяти метрах любой мог поймать склеенную в кольцо вашу песню "Любовь за деньги не купишь" - я имею в виду "Мани кэнт бай ми лав". Говорили, что это радиомаяк не то для самолётов, не то ещё для чего. В магазине при покупке приёмника спрашивали: "Маяк берёт?" - и это имелась в виду вовсе не широко известная московская радиостанция.
Во дворах и подъездах русскоязычный вариант "маяка" звучал так: "В ливерпульском ресторане шум и тарарах, там четыре мальчика с гитарами в руках. Кэнт бай ми лов - любят нас, Битлов".
Ещё одной прорехой, в которую раз или два в год всякие растлевающие мелодии устремлялись к нам в Союз, было "Интервидение", а конкретно какие-нибудь масштабные соревнования по фигурному катанию. Народ задолго до трансляции подготавливал магнитофоны и писал подряд музыкальное сопровождение всех иностранных фигуристов. Причём большинство телевизоров не имело специального выхода для записи. Умельцы телики вскрывали и с риском для жизни подсоединяли проводки, идущие на вход магнитофона. Так вот, в музсопровождении к танцам на льду легко могла попасться ваша свежая песня или тех же "Rolling Stones" - цензурировать не решались даже самые оголтелые сторонники телевизионной нравственной чистоты. Лишь несколько раз, когда какая-нибудь Габи Зайферт или Патрик Пера во время показательных выступлений отрывались в совсем уже искромётном рок-н-ролле, передачу просто прерывали - "Просим извинить за технические помехи за пределами Советского Союза!".
Кстати, очень показательна в этом смысле история первого и единственного на протяжении многих лет появления на наших голубых экранах настоящей бит-группы - английского трио "Кристи". Среди медовых песенок Сопотского фестиваля где-то между монстрами социалистической эстрады Карелом Готтом и Лили Ивановой на сцену вдруг выскочила троица длинноволосых пареньков и грянула нечто совсем уже фестивалю неподобающее. Это была в общем-то совершенно невинная песнюшка "Yellow river" ("Желтая река"), впоследствии прославившаяся у нас как "Толстый Карлсон".
Элеонора Беляева - симпатичная ведущая единственной в своём роде на телевидении программы "Музыкальный киоск", комментировавшая в Сопоте прямую трансляцию, в ужасе от происходящего попыталась громким текстом забить звук лихих "Кристи". Поставленная в безвыходное положение, она бормотала о неаккуратном внешнем виде исполнителей, нескромных движениях, нечёсаных волосах, накладывая этот комментарий прямо на несчастную "Жёлтую реку", лишь бы телезрители не слышали самих музыкантов. Получился локальный телевизионный скандал, только добавивший будущей популярности незамысловатой "Жёлтой реке".
А телезрителям, находящимся в культурном шоке от того, что им дали всё-таки хоть что-то подсмотреть, и в голову не пришло звонить или писать злобные письма. Все понимали: спасибо и на этом.
Вот так на советском телеэкране впервые появилась живая группа, а вас, вас я лично в первый раз увидел с унитазными кругами на шее - спасибо им. Кругам в смысле. А то б вообще не показали.
- Я тоже тогда смотрела, - скромно добавила Ольга, - но я понимаю. Надо было эпатировать, да?
Гости кивнули, а Чарлик сказал: "А я никого из ваших даже с кругами никогда не видел!".
- Ты и по-русски не знаешь ни слова!
- А ты сам-то знаешь?!
- А вот и знаю, - из шестидесятилетнего солидного дяди Пола как будто высунулся семнадцатилетний паренёк, - priviet, spasibo, na zdorovie. Мы с Джоном даже намеревались один куплет написать по-русски.
Очень мне хотелось им сказать: "Не надо ссориться, горячие английские головы!" Но я интеллигентно продолжил, следуя этой новой теме:
- А у нас, в смысле языкознания, повальное увлечение "Beatles" неожиданно породило интерес к английскому языку как к таковому. Все ходили со словарями, старались переводить любимые песни и, пародируя Маяковского, говорили так: "Я английский бы выучил только за то, что им разговаривал Леннон!".
Самодеятельные музыканты, с некачественных плёнок разучивавшие ваши песни на слух, через некоторое время с изумлением начинали понимать, что они уже могут почти свободно объясняться на этом доселе не знакомом им языке.
Проникло ваше творчество и в разговорный язык. И, если до поры до времени бойких, не чуравшихся продвинутого отдыха девиц именовали подругами или чувихами, то после выхода известной песни "Гёрл" все они в одночасье стали называться герлами.
"Давай побитлуем!" - говорили в компаниях, и это означало приятное времяпрепровождение герлов с френдами при разумном употреблении некрепких алкогольных напитков. Под музыку сами понимаете чью. Под ваши песни заводились знакомства, зачинались дети, и нет, наверное, ни одного человека среднего возраста, которому та или иная ваша композиция не напоминает какую-нибудь романтическую историю. С вашей группой ассоциировались только положительные эмоции: "Заебитлз!" - говорили про что-то очень хорошее, и это была высшая оценка.
Ольга покосилась на меня по поводу "заебитлз", - и я махнул рукой, соглашаясь, что это непереводимая игра слов. Но Пол, уловив заминку, переспросил: "What did you mean, "They are Beatles"?
Я сначала показал большой палец, а потом, соединив его с указательным, воспроизвёл всем понятный знак "о'кей". Пол удовлетворённо кивнул.
- В какой-то момент у нас появилась ваша пластинка "Клуб одиноких сердец Сержанта Пеппера", или просто "Сержант", как её называли посвящённые. Пластинка была оформлена в невиданном доселе у нас хипповом стиле, так же как и вышедший позже мультфильм "Жёлтая подводная лодка". Помните? Там на развороте диска вы надели красивые разноцветные мундиры, ещё более отрастили волосы и все четверо украсились вислыми украинскими усами. Мы потом узнали, что вы упали с велосипеда (Пол поправил: "С мопеда!") …повредили губу и, чтобы замаскировать шрамчик, отрастили усы. Глядя на вас, обзавёлся усами и Джон. А затем и остальные. Но это узналось потом. А тогда, после выхода "Сержанта", советский народ от любви мгновенно также оброс усищами, с которыми заинтересованные организации тотчас повели непримиримую борьбу. В проходных заводов висели плакаты типа: "Отрастил усы - поменяй фотографию на пропуске!" - трудящиеся не утруждались перефотографированием, а по-ретушёрски научились подрисовывать усы на фотографиях простым карандашом. После сбривания настоящих нарисованные стирались ластиком.
- А какими слухами оброс тот ваш знаменитый единственный концерт в Москве?! Ну, когда ваша группа летела не то в Японию, не то, наоборот, из Индии домой. Якобы по неведомым причинам самолёт посадили в Шереметьево, и в Театре эстрады в обстановке строжайшей секретности вы дали концерт для всей нашей партийной верхушки во главе с самим Политбюро. Вроде бы здравомыслящие люди, которые, по идее, могут найтись в любой - даже коммунистической - партии, убедили Брежнева посмотреть группу.
И суток трое молодежь дежурила у всех входов-выходов запертого театра, где в те дни действительно не было объявлено официальных мероприятий, что только подкрепляло предположения фанатов. Все мечтали уж если не послушать, то по крайней мере хоть одним глазком взглянуть на выходящих из служебного входа легендарных "Битлз". Правда, вскоре осаду пришлось снять. Безликие люди в штатском, проявив небывалый демократизм, вежливо объяснили, что вас уже давно увезли через подземный ход "дома на набережной" - ну, того правительственного дома, где этот театр. В народе говорили также что Леониду Ильичу и другим функционерам концерт понравился, и кто-то очень крутой - кажется, Подгорный - вроде бы сказал: "Вот видите! И ничего страшного!".
У всех появилась почва для радужных надежд на культурное обновление.
До сих пор у нас можно найти людей, которые если уж сами тогда в зале не присутствовали, то имеют близких друзей, побывавших, лицезревших, аплодировавших. А есть и такие, кто лично был и даже брал автографы. Недаром же вы песню потом выпустили "Back in the USSR"! Значит, было дело, лёд тронулся и должно было бы потом всё стать очень хорошо, но опять некие сволочи подгадили. Так для кого вы тогда всё-таки играли, для партийцев или для целинников?
Последние несколько фраз я проговорил на подъёме и довольно быстро. Да ещё и руками махал, как вратарь в гандболе: разволновался, вспомнил, как сам к Театру эстрады ходил, но на концерт, конечно, не попал. Ольга за мной явно не поспевала и тормознулась где-то на Подгорном, объясняя, кто это и что это. Я ждал ответа, а у сэра Пола глаза заблестели, он склонил голову набок и говорит этак проникновенно: "Эх, как жаль, что я до сих пор так и не побывал в вашей замечательной стране!".
(Что такое?! Значит, не было никакого концерта?! А чего же я к Театру эстрады ходил?!)
- А уж как нам всем жаль! Вы ведь. Пол, из группы у нас всегда были самым популярным…
- После Ричарда Старки, - вроде как пошутил Чарли, видимо знающий нечто мне недоступное.
- Это само собой, но про него таких слухов не было, - я заторопился, - а про Пола… Сразу после проникновения к нам "Сержанта" всех советских битломанов постигла кошмарная сердечная утрата: якобы после автокатастрофы или после тяжёлой скоротечной наркотической болезни скончался самый весёлый и симпатичный "жучок" - Пол Маккартни.
Продажные западные средства массовой информации молчали, да и сами музыканты, по-видимому, "по рукам и ногам связанные античеловеческими контрактами", также вынуждены были скрывать от мировой общественности смерть своего бас-гитариста - соавтора музыки и слов почти всех их известных песен. Но обмануть они могли кого угодно - только не нас, советских людей!