Зарубка тринадцатая
По рисункам шамана невозможно понять, кого из племени он изобразил - все одинаковы. Разве что рост может выдать какие-то приметы. Вот и тут - несколько больших фигурок и одна поменьше. Но тот, что поменьше - при оружии. Стало быть, тоже охотник. Значит, происходит взрослая беседа - Мужской разговор.
На рассвете Могучий Саблезуб первым делом помчался к старому мастеру. На привычном месте под священной ивой Волка его не оказалось, и юный охотник повернул прямо к нему домой, крикнул у входа:
- Мощный Волк! Ты дома?
- Здесь я, здесь, заходи, - ответил снизу хозяин.
Камыш сбежал по узкому, длинному и непривычно пологому спуску, приподнял шкуры, нырнул в дом, остановился. После яркого уличного света здесь, внизу, показалось темно, как ночью. Гость остановился, дожидаясь, пока глаза привыкнут к полумраку.
Мастер Мощный Волк был единственным женатым охотником, так и не собравшим достойного ожерелья из звериных клыков. Ведь такое ожерелье - знак достоинства охотника, символ его побед над опасным врагом, и для этого украшения клыки нельзя ни выменять, ни получить в подарок. Все понимали, что он может стать надежным мужем, что его мастерство очень важно для племени - но обычай есть обычай, без клыков на ожерелье мужчина не мог просить для себя жену. Однако после гибели на охоте Черного Змея, мужа Вечерней Звезды, шаман сказал, что в этом случае подарок родителям уже не нужен, ожерелье тоже. Хватит и согласия мужчины и женщины. Все охотники согласились с волей духов, мастер и Вечерняя Звезда тоже оказались не против, и Мощный Волк вошел в ее дом.
Все это случилось еще до рождения Камыша на свет, он знал обо всем только из рассказов отца. Ведь все подростки видели - нет ожерелья у Мощного Волка. А жена и дом - есть. Вот и задавали родителям неудобные вопросы. Правда, детей у Мощного Волка и Вечерней Звезды так и не появилось. Но тут как раз никто не сомневался, почему. Ведь хромой мастер не мог пронести жену два раза вокруг костра в день праздника Праматери. А если не можешь получить ее милости - откуда взяться малышам?
Дом освещался только красными отблесками очага, и когда глаза гостя привыкли к этому слабому свету, он понял, что мастер занят очень трудным делом: закрепляет лезвие в костяном ноже. Сделанное из ребра гигантского лося основание было аккуратно выровнено и срезано до толщины всего в половину пальца. По самому краю шел паз толщиной всего в несколько волосков. Именно туда Мощный Волк сейчас из разогретой в очаге каменной чаши вливал горячий костяной клей. Рядом лежала тонкая и длинная кремниевая пластина, такая же острая, как та, которой позавчера брились Могучий Саблезуб и его отец. Вернув чашу обратно в очаг, мастер подхватил лезвие и одним точным движением вжал его в паз. Свободной рукой взял замшевый лоскут, аккуратно стер выдавленные наружу излишки.
- Зачем ты рассказал Полной Луне, что я хочу просить у нее Золотую Тень?! - потребовал ответа Могучий Саблезуб. - Я просил у тебя сделать подарок, а не болтать везде и всюду о наших мыслях!
- Это говорит охотник, который вчера носил девушку на руках, гадая на ребенка? - рассмеялся мастер. - Ваши мысли были выказаны столь ясно, что их разглядела бы даже сова в яркий полдень.
- Не все мальчики, что носили девочек после обряда гадания Праматери, потом просят этих девочек в жены.
- Мальчики - не все, - согласился Мощный Волк. - Но ты не мальчик. У тебя на шее ожерелье, которое дает право сделать выбор. Ты выбрал. Тебя ведь никто не заставлял бежать вокруг костров? Но ты побежал. И побежал именно с Золотой Тенью. Чего уж теперь утаить надеешься?
- Ты рассказал Полной Луне о подарке? - уже не так возмущенно спросил гость.
- Остроглазый наблюдательный охотник Могучий Саблезуб, наверное, не заметил, - опять улыбнулся мастер, - как вчера Зимородок тоже носил дочь Полной Луны. И у этого охотника теперь тоже есть достойное ожерелье. Подумай, будет ли хорошо, если в одно и то же лето два охотника придут к матери за женой с одинаковыми подарками?
- Зимородок тоже хочет сделать шило? - насторожился Камыш.
- Зимородок еще не подходил…
Мастер вынул заготовку из расщепа ивовой ветки, поставил в него кончик гарпуна, обмотал понизу ремнем, залил отверстие клеем. Одна только глубокая каменная чаша с длинной рукоятью, которую можно было без опаски ставить в пламя, наглядно доказывала, сколь велико мастерство Мощного Волка. Каждый охотник племени способен изготовить какой-никакой скребок, копье или проколку. Но сделать это так хорошо, как получалось у мастера - не смог бы никто.
- Но когда придет, я смогу дать ему совет. И у него больше благодарности, и Полной Луне приятно будет… - Мощный Волк почему-то вздохнул. - Ты еще совсем молод, Могучий Саблезуб, и не знаешь, что неожиданности бывают хороши только тогда, когда человек узнает о них заранее. Вот представь себе, что попросишь ты Золотую Тень в жены, а Полная Луна и Коршун возьмут да и откажут. После такого всю жизнь про тебя говорить станут: "Это тот, которому в жене родители отказали!". Хорошо ли будет тебе с такой памятью?
- Они не хотят отдавать за меня дочь? - вскинулся Камыш.
- Это я так, для примера… - Мощный Волк вставил в древко наконечник гарпуна и туго обмотал поверх клея тонким влажным ремнем.
- Откуда же я знаю? Но Золотая Тень молода очень. Таких малышек замуж не выдают. Коли нежданно придешь да в лоб испросишь - они ведь так тебе сразу и скажут. Второй раз подступиться не сможешь, от памяти дурной после отказа уже не отмоешься. А вот коли заранее отец с матерью про то прознают, подумать над надеждой твоей смогут без спешки, то беды уж всяко не случится. Захотят отдать - то подарки принимать станут. Не захотят - намекнут через кого, дабы не торопился. Придешь, мол, за женой, когда повзрослеет. Тут и тебе будет уважение, и вам обоим радость. Никакой обиды ни у кого не останется, всем хорошо.
Мастер вынул готовый гарпун, отставил в сторону.
- Так отдадут они за меня Золотую Тень или нет? - нетерпеливо потребовал ответа Могучий Саблезуб.
Мощный Волк только крякнул с досадой:
- Ты хоть слышал, охотник, о чем я тебе толковал столько времени? Или нет? Да они сами еще не знают!
Ни мастер, ни Камыш даже не подозревали, что в это самое время через два дома на закат от них Парящий Коршун и Полная Луна горячо наседали на шамана, требуя помощи от духов-покровителей рода.
- Пусть вразумят они этого несмышленыша! - размахивал руками охотник, то и дело задевая низкую крышу. - Пусть он забудет про такую глупость! Ей же всего десятая зима от рождения!
- Какая из нее жена?! - вторила ему Полная Луна. - Она же глупая совсем, ничего не умеет!
- Какое тут умеет или не умеет? - отмахнулся от нее Коршун. - Она просто маленькая. Маленькая! Ты посмотри на нее, шаман: куда ей женой становиться? Она сама чуть больше младенца! Разве Праматерь позволит такой малышке самой ребенка создать?
- Остановись, Коршун, дай хоть слово молвить! - взмолился Беседующий-с-Небом. - Скажи, зачем тебе милость духов? Откажи Саблезубу сам, и все!
- Грозный Вепрь мой друг. Откажу его сыну - обида и отцу выйдет. С Камышом тоже не по-доброму получится. Он ведь не зла хочет, зачем ему жизнь портить? Вражда в племени тоже никому не надобна. Пусть не будет вовсе у него такой дурной мысли, тогда все хорошо и получится.
- Могучего Саблезуба любят духи, Парящий Коршун. - Шаман потянулся к подбородку, но вместо привычной бороды с досадой ощутил лишь колючую щетину. - Он ловкий и добычливый охотник. В его доме все всегда будут сыты и одеты. Не понимаю, почему ты не хочешь своей дочери такого завидного мужа?
- Она еще маленькая! - опять повысил голос охотник. - Нельзя ей еще женой становиться, рано. Только плохое получится из такой затеи! Боюсь я за нее, куда малышке семейной жизнью жить?!
- Великая Праматерь мудра и предусмотрительна, Парящий Коршун, - спокойно и размеренно, словно рассказывая очередную легенду, ответствовал шаман. - Она знает, когда к женщинам и мужчинам приходит время взрослости, когда настает день, в который она может подарить им детей. Поэтому маленькие дети не испытывают интереса друг к другу, а зрелые юноши и девушки ради внимания к себе совершают удивительные поступки. Часто глупые, но часто и прекрасные.
- Что же тогда Праматерь позволяет Могучему Саблезубу маленькую девочку в жены просить?!
- Да они целое лето вдвоем вместе прожили! - не выдержав, рявкнул шаман. - Целое лето вдвоем, только он и она, и никого более. Вдвоем! И ничего не случилось! Никаких глупостей! Не гневи Праматерь, она сберегла детей и не допустила ничего плохого. Ни ссор, ни обид, ни болезней, ни ран, ни крови. Отчего же ты боишься, что она попустит плохое, коли они точно так же, вдвоем, станут жить здесь, у всех на глазах?
- Они были в мире духов! - напомнил Парящий Коршун.
- Они были там вдвоем! - отрезал шаман. - Они проходили испытание и выдержали его! И он, и она. Вспомни, какими они вернулись! Разве с ними случилось что-то плохое? Золотая Тень до сих пор носит одежды, добытые ей Камышом. И шьет ему рукавицы, словно жена мужу. Отчего вдруг случится беда, если мы признаем их выбор?
- Таких маленьких девочек отдавать замуж не по обычаю, Беседующий-с-Небом! Так поступать нельзя. Ты почему молчишь, Полная Луна? Скажи!
- Коршун, но духи и правда любят Могучего Саблезуба больше других, - положила она ладонь мужу на плечо. - Он прошел свое испытание и станет лучшим охотником. Он станет лучшим мужем из всех. Если духи отвратят его от Золотой Тени, его привлечет другая девушка. Жалящая Пчела, или Голубка. Или Ласточка, она уже совсем взрослая. С кем тогда останется Золотая Тень?
- Подрастут другие охотники!
- Будут ли они такими, как Саблезуб? Дети уже жили вдвоем, и Праматерь не допустила плохого. Не допустит и теперь. Они будут здоровы и станут настоящей семьей, когда придет должный этому день. Но зато Золотая Тень навсегда останется женой лучшего охотника племени.
- Теперь ты тоже говоришь глупости!
- Я забочусь о будущем нашей дочери!
- Она еще слишком мала, чтобы войти в дом мужа, чтобы быть женой! Это не по обычаю, Полная Луна! Ведь это не по обычаю, такого не случалось никогда в племени!
- Ты помнишь Медвежьего Клыка и Белую Ромашку, Коршун? - устало спросил шаман. - Помнишь, что с ними случилось?
- Клык никак не мог собрать ожерелье и попросить себе Белую Ромашку, - ответил Парящий Коршун. - Не вытерпев, они вдвоем убежали. Поселились на дальней закатной стоянке. Мы нашли там топор, копье, рваную одежду и кости. Клык не смог защититься, когда на них напал какой-то зверь.
- Вот поэтому древний обычай, оставленный еще Хозяином Реки, и запрещает брать жен охотникам, не собравшим достойного ожерелья. Они слишком малоопытны, чтобы прокормить семью и защитить ее в день опасности. Могучий Саблезуб доказал, что умеет и то, и другое. Если он уйдет, с ним беды не случится. Но наше племя лишится хорошего охотника. Ты боишься его обидеть, Парящий Коршун. А ты не боишься того, что от обиды он просто уйдет в иные леса искать свободное место для охоты? Ведь Золотая Тень уйдет вместе с ним. Они не испугаются, Коршун. Один раз они уже прошли это испытание. Если Золотая Тень и Саблезуб захотят, они все равно сделают по-своему. Но тогда своей дочери ты не увидишь уже до конца жизни.
- Поэтому мы и пришли к тебе, Беседующий-с-Небом! Я не хочу запрещать и причинять обиды. Пусть духи-покровители вразумят Могучего Саблезуба! Если он не станет просить Золотую Тень, мне не придется отказывать. Не будет обид, не нарушатся обычаи предков. Все будет хорошо.
- По исконному обычаю племени, охотник может просить себе любую жену, которую сможет одеть и накормить, - устало прикрыл глаза шаман. - Я не стану просить духов менять заветы Хозяина Реки. Если ты не хочешь отдавать свою дочь Могучему Саблезубу, откажи ему, ты имеешь на это право. Ни я, ни духи, ни кто-либо другой не станем делать этого вместо тебя.
Зарубка четырнадцатая
Охотник с топором, но перед ним не зверь, а дерево. К чему изобразил это шаман? Нарубить дров каменными орудиями - это, конечно, очень непросто. Но к чему? Быть может, охотник готовится к важному испытанию? В любом случае, у него Непростые заботы.
Вскоре после праздника Праматери небо опять затянуло тучами, начался долгий снегопад. В лесу заметно потеплело, а вместе с тем - все следы и звериные тропы оказались завалены свежим рыхлым снегом. Охотиться в такую погоду было трудно - но у детей Хозяина Реки хватало хлопот и помимо поисков еды. Охотники со старшими детьми, взяв волокуши, потянулись по реке за дровами, которые в каждом доме заканчивались с ужасающей скоростью. Хоть все лето запасай - на зиму не хватит.
Самая большая зимняя неприятность состояла в том, что невозможно было найти самые удобные и доступные дрова - валежник. Он надолго исчезал где-то далеко внизу, под сугробами. Поэтому людям приходилось искать высохшие на корню деревья, валить их и кромсать топорами на небольшие куски, способные вместиться в топку. Домов в селении было восемь, и топить требовалось каждый. Поэтому понятно, почти на день пути от стойбища никакого сухостоя давным-давно не осталось.
Тянуть волокушу по ровному льду куда удобнее, чем пробираться через поваленные деревья, овраги и кусты. Охотники расходились вдоль Большой Реки на закат и рассвет, потом сворачивали на какую-нибудь речку, от нее - на ручей и шли вверх, высматривая по сторонам серые сухие стволы, еще летом растерявшие ветви и кору.
Грозный Вепрь и Могучий Саблезуб ходили в лес трижды, прежде чем смогли восстановить поленницу возле дома до прежних размеров и снова в два слоя выстелить поленьями пол. Так и ногам теплее было, и дрова суше сохранялись. Во время третьего похода они застали пасущихся в ивняке оленей и ухитрились подбить двух из них гарпунами, прежде чем животные успели скрыться. А потому, вернувшись, юный охотник торжественно вручил Мощному Волку обещанные окорока.
- Зайца никак не выследить, - пожаловался мастеру Камыш. - Точно вдруг пропали все в округе.
- Заячья кожа мягче, - ответил Мощный Волк. - Но коли нет, давай оленью, сошью из нее. Или другая какая, может, завалялась?
- Барсучья есть, - встрепенулся охотник. - Половину порезали - ребенка заворачивать, а другая осталась.
- Барсучья даже лучше, - согласился Мощный Волк. - Коли так, то… шило вклеить недолго, на сумку - день. Из кости вырезать лисьи морды - по два дня на каждую. Ну, и хлопоты всякие в доме случаются. Шесть… Семь дней мне еще возиться. Потом приходи.
- Семь, - кивнул юный охотник. - Приду.
Однако ему и самому еще много чего нужно было сделать. И потому новым утром он вышел к священной иве, сел возле старого мастера, достал костяную пластинку из волчьего черепа и тоже взялся за каменный резец. В доме, может, и тепло - но в свете очага тонкой аккуратной работы не получится.
Мощный Волк, занимаясь своим делом, то и дело поглядывал на старания паренька и вскоре, не выдержав, начал давать советы:
- Сперва пасть вырежи. Она глубокая, кость треснуть может. Не так обидно будет выбросить. Это у тебя дырки намечены? Сперва просверли, а уж потом обтачивай, так легче. На глаз не дави резцом, поломаешь! Вот, маленький пробойник у меня возьми и тихонько палочкой сверху постукивай, не торопись. Да любой! Вон, у костра подбери. Ресницы процарапай кончиком. И щели между зубами наметь.
Под руками Камыша кусочек волчьего черепа уже к вечеру превратился в оскаленную пасть неведомого зверя, в ушах которого темнели сквозные дыры. Еще два дня он потратил на полировку получившегося украшения, после чего, по совету Мощного Волка, промазал его для блеска медвежьим жиром. В добытых на последней охоте клыках он за день просверлил отверстия, нанизал их на ремешок, кончики которого вдел в отверстия на костяном звере. С гордостью показал мастеру:
- Достойно такой подарок поднести Парящему Коршуну?
- Столько клыков, да еще и оскал. От такого никто не откажется, - ответил мастер. - Этак ты лучше меня скоро украшения делать начнешь.
- Начну, - согласился Могучий Саблезуб.
Теперь у него был подарок для отца Золотой Тени, для ее матери. Для обряда обмена оставалось приготовить угощение для всего племени. Не просто приготовить - а добыть все нужное для этого самому.
Начал юный охотник с дров. Найти дрова для большого костра легче, чем для семейного. Ведь в открытый костер у котла не нужны короткие поленья, как для домашнего очага. В него можно класть длинные слеги, а после того, как они прогорят посередине - сложить их вдвое, а потом еще раз. Посему с первой сложностью Камыш справился всего за три дня - притащив с противоположного берега три здоровенные лесины, которые никто не брал, потому что рубить толстые стволы на куски было бы слишком муторно.
- Когда ты это сделаешь? - перехватила его Золотая Тень вечером третьего дня. - Когда, Камыш?
- Что?
- Перестань! - Она с размаху ударила его кулачками в грудь. Через двойную шкуру куртки и накидки юный охотник ощутил только слабый толчок. - Все племя только и говорит, что ты жену просить собрался. Мастерил что-то с Мощным Волком, лесины один носишь, никого в помощь не позвал. Коли один - так это только ради одного дела.
Она вдруг отпрянула, округлила глаза:
- Ты другую взять хочешь? Ты отказался от меня, да? Ласточку хочешь звать? Цветущую Рябину?
- Да тебя, тебя, - устало отер лоб Могучий Саблезуб. - Странно это. Отец сколько раз про обряд выменивания жены рассказывал, и каждый раз это у него "вдруг" было. Упрямый Лось весной "вдруг" созвал племя на угощение и Белую Горлицу испросил. Он сам, едва ожерелье собрав, внезапно Быструю Синицу у ее отца потребовал. Все удивлялись, радовались. А тут еще и не готово ничего толком, а все племя давно про все уж ведает. Мне еще оленей нужно добыть. Думаю, трех хватит?
- Я тебе траву принесу, - шепотом пообещала Золотая Тень. - Ты ведь не знаешь, какую для вкусного отвара нужно.
- Нельзя. Охотник, что жену хочет выменять, сам для праздника все приготовить должен.
- А ты потом добавишь, когда подарки отдашь. Тогда будет честно…
Золотая Тень крепко его обняла и умчалась со всех ног.
- И Мощный Волк сказал, что родители от неожиданности растеряются, - припомнил юный охотник. - Или я неправильно что-то сделал?
Он отерся снегом и в слабых вечерних сумерках нырнул под полог своего дома. Здесь было тепло, в открытом очаге бился огонь и, не помещаясь, иногда выхлестывал в стороны. Быстрая Синица кормила малышку Зимнюю Звезду, отец расстилал на глубокой боковой постели оленьи шкуры: полог из волчьих родители использовали как одеяло.
- Скажи, Грозный Вепрь, а когда ты просил свою жену, все племя тоже знало об этом за много дней?
- Конечно, нет! - ответил отец.
- Еще как знали! - улыбнулась Быстрая Синица. - Когда охотник вдруг в одиночку начинает запасать дрова возле большого котла, все понимают, что он собирается делать. Я, помню, извелась вся, не зная, кому он поклонится. А Вепрь молчал, и даже не подошел ни разу. Только слеги кривые с того берега возил.
- День дрова потаскаешь, вечером только спать хочется, и ничего больше. - Камыш зачерпнул из берестяного ведра талой воды, с наслаждением напился.