Отец работал в вечернюю смену крановщиком на сталелитейном заводе "Инланд" в Восточном Чикаго. Одно из ранних воспоминаний Майкла - его возвращение с работы с огромным пакетом пончиков для всех. "Работа была тяжелой, но постоянной, поэтому я не мог жаловаться", - говорил Джозеф. Денег всегда не хватало - в начале шестидесятых он редко зарабатывал более шестидесяти пяти долларов в неделю, хотя часто работал сверх нормы, поэтому семья научилась обходиться малым. Школьных фотографий детей Джексонов почти нет, у семьи не было денег выкупить готовые снимки. Первые пять лет жизни на Джексон-стрит обходились без телефона. Когда Джермен заболел нефритом, это было тяжелым потрясением для семьи, не только эмоциональным, но и финансовым. Кэтрин сама шила одежду для детей или приобретала ее в магазине Армии Спасения.
Питались они очень скромно - яичница с беконом на завтрак, бутерброд с яйцом и колбасой, иногда томатный суп на ланч, рыба с рисом на обед и практически каждый вечер - картошка. Кэтрин любила печь персиковые и яблочные пироги на десерт. Когда Джозефа увольняли с работы, он нанимался на картофельные поля, в это время семья выживала исключительно на картошке в любом виде - жареной, вареной или печеной.
"Все это меня не устраивало, - вспоминал Джозеф. - Что-то внутри меня говорило, что в жизни есть нечто большее, чем это. Чего я действительно хотел больше всего на свете - это найти путь в мир музыкального бизнеса. Я хотел выступать, и мы с братом создали группу".
Он, его брат Лютер и еще три человека организовали ритм-и-блюз группу и назвали его "Фэлконы" (Falcons). Она выступала в маленьких клубах и барах. Это приносило дополнительный доход семье.
Три старших сына Джозефа - Джекки, Тито и Джермен были заворожены музыкой отца и непременно были дома во время всех репетиций. Майкл совсем не помнит этот ансамбль.
В конце концов он развалился, и Джозеф запрятал свою гитару в шкаф в спальне. Инструмент был единственным свидетелем его затянувшейся мечты, и он не хотел, чтобы кто-либо из детей прикасался к нему. Майкл говорит об этом шкафе как о "священном месте". Кэтрин часто брала гитару с полки и играла для детей. Они собирались вместе в гостиной и пели ее любимые песни кантри.
Гэри был криминальным городом, район, где жили Джексоны, был довольно опасным. Кэтрин и Джозеф жили в постоянном страхе за детей. "Наши родители всегда очень оберегали нас, - вспоминает Джекки. - Нам никогда не разрешали играть на улице, как другим детям. Нас держали в строгости. Только в школе мы могли играть со сверстниками. Мы любили школу за то, что там мы могли общаться".
Джозеф был таким же строгим воспитателем, как его отец. Он не задумываясь наказывал детей, если считал, что они этого заслужили. Хотя в отличие от своих детей говорил, что не помнил, чтобы его особо жестоко избивали. Но даже если у них не осталось особенно заметных физических рубцов, то души их были глубоко ранены теми мерами воспитания, которые к ним применялись. Джермен, который особенно болезненно воспринял "воспитание" своего отца, заикался в детстве и в юности.
Кэтрин, человек очень религиозный, играла большую роль в детстве Майкла. Сначала она была баптисткой, потом стала лютеранкой, но отошла от обеих религий по одной и той же причине - узнала, что у обоих ее духовников были внебрачные связи. Когда Майклу исполнилось пять лет, она вступила в Общество Свидетелей Иеговы. В 1963 году приняла крещение в бассейне средней школы имени Рузвельта в Гэри. С тех пор мать требовала, чтобы каждое воскресенье вся семья надевала свою лучшую одежду и шла вместе с ней в Киндом-Холл - место их собраний. Джозеф, воспитанный в лютеранских традициях, сходил вместе со всеми пару раз, исключительно ради жены, но бросил это занятие, когда дети были еще маленькими, "потому что это было очень скучно", вспоминает Марлон. Между тем со временем ЛаТойя, Морин и Майкл стали очень серьезно относиться к своей религии. Впрочем, если бы он исповедовал любую другую, он наверняка вырос бы совсем другим человеком.
Свидетели Иеговы настолько отделены от главного течения протестантства, что их считают сектой. Международные ученики Библии (как они называли себя до 1931 года) были организованы Чарлзом Тейзом Расселом в 1872 г. К 1976 г. последователи Свидетелей Иеговы были уже более чем в двухстах странах. Независимо от того, где они живут, ни один из них не будет салютовать флагу (они считают, что это идолопоклонничество) или служить в армии. По их понятиям, Рождество и Пасха - языческие праздники. Они никогда не сделают пожертвований ни в одну церковь, т.к. полагают, что пение псалмов - единственное достойное действо. Периодически новости о Свидетелях Иеговы появляются в прессе, т.к. они отказываются, например, от переливания крови как им самим, так и их детям, независимо от того, насколько серьезно они могут в этом нуждаться.
"Я не помню, чтобы они обсуждали вопросы своей религии где-то кроме семейного круга, - вспоминает Инна Браун. - Я знаю, что Джозеф совсем этим не интересовался. Но Кэтрин настолько рьяно защищала свои религиозные убеждения, что он никогда не мог ее ни в чем разубедить. Она хотела, чтобы все дети следовали этому учению, отец не противоречил. Ему было все равно, что она делает, только бы не заставляла его присоединиться ко всему этому. Он уважал религию за ее строгость, но ему нравились религиозные законы, а не духовность".
Свидетели Иеговы прилагают много усилий, чтобы отгородить себя ото всех других религиозных направлений. Они даже время от времени меняют церковную терминологию, чтобы только истинные их приверженцы могли правильно понимать слова. "Конечно, - говорит Инна Браун, - у Кэтрин не было настоящих друзей на стороне". Джозеф по натуре был довольно замкнутым человеком. Их никак не назовешь общительной семьей".
"Многие соседи думали, что они немножко странные. Они считали себя выше других, - вспоминал другой дальний родственник - Джонни Джексон. - Когда люди узнали, что они Свидетели Иеговы, многие стали их бояться. Никто, конечно, не понимал толком, кто такие эти "свидетели". Кэтрин ходила от дома к дому, проповедуя свою веру. Иногда брала с собой детей. Тем не менее ни один человек так и не мог понять, о чем она говорит. А те, кто понимач, были испуганы до смерти и говорили, что это очень страшная религия".
Свидетели Иеговы считают себя овцами, а всех остальных - козлами. Когда будет великое сражение Армагедон, а оно ожидалось сначала в 1972-м, потом в 1975 г., все козлы будут немедленно уничтожены, а овцы спасутся. Они останутся жить на земле под покровом Христа, избранные - 144 тыс. человек - вознесутся на небеса и будут рядом с Господом. По истечении тысячи лет на землю придет сатана и будет искушать живущих на земле. Те, кто соблазнится на его обман, будут немедленно уничтожены, остальные же будут жить в небесном мире.
"Они никого не подавляли своими убеждениями, - говорила Глэдис Джонсон, директор начальной школы Гарнетт, где учились дети Джексонов. - На Рождество, Пасху или какой другой праздник они просто не приходили в школу. Конечно, мальчики никогда не вставали при поднятии флага, но при этом они вели себя настолько тихо, что это оставалось почти незамеченным".
На первый взгляд кажется удивительным, что у Свидетелей Иеговы так много черных последователей - 20-30 процентов членов этого религиозного течения. Но когда людей, вынужденных заниматься неблагодарной работой и не имеющих практически никакой надежды получить что-то лучшее из-за цвета их кожи, спрашивают: "Вы хотите жить в мире и счастье? Заслуживаете ли вы хорошего здоровья и долгой жизни для вас самих и тех, кого вы любите? Почему мир так полон бедами?" - они иногда начинают слушать. И тогда начинают понимать, что Свидетели Иеговы ценят друг друга только по их душевным качествам, а не по тому, какие у них новые машины, большие дома, дорогая одежда. Будучи приверженной ценностям, которые она проповедовала, Кэтрин научилась удовлетворяться тем, что имела в Гэри.
Но Джозеф, который теперь в ночную смену работал на сталелитейном заводе "Инланд", а в дневную - на "Амери-кэн Фаундриз", мечтал о большем для себя и своей семьи.
Это было в начале 60-х. "Все, кого мы знати, пели в каких-нибудь группах, - вспоминает Джекки. - Это и было правильно - пойти и вступить в какую-нибудь группу, инструментальную или вокальную. Я хотел быть в вокальной, но нам не разрешали общаться с другими детьми, и мы начали петь вместе просто у нас в доме. Когда у нас ломался телевизор, мама собирала нас, и мы пели все вместе. А потом случилось вот что: когда наш отец уходил на работу, мы проникали в его комнату и брали заветную гитару".
"Я играл на ней, - продолжал Тито. - Я, Джекки и Джер-мен пели и разучивали новые песни... Однажды наша мать зашла в комнату, и мы замерли от ужаса, но она ничего не сказала. Просто позволила нам играть дальше".
"Я не хотела прерывать их, потому что видела - они очень талантливы", - объясняла Кэтрин позднее.
Это продолжалось несколько месяцев, до тех пор, пока однажды Тито не порвал струны на гитаре. "Я знал, что мне здорово влетит, - говорит он. - Нам всем сильно попадет. Наш отец был очень строгий, мы его жутко боялись. Я положил гитару на место в шкаф и надеялся, что он ничего не заметит. Но - заметил и выпорол меня. Просто выдрал как Сидорову козу, хотя мать соврала ему, что это она разрешила мне играть на гитаре, не хотела, чтобы отец меня порол. Когда он остыл, пришел в комнату, я все еще плакал в кровати и сказал ему: "Ты знаешь, что я умею на ней играть". Он посмотрел на меня и сказал: "Ну ладно, посмотрим, на что ты способен, умник". И я сыграл. Джермен и Джекки подпевали. Он был поражен. Он даже не мог представить ничего подобного, потому что мы дико его боялись и тщательно скрывали все от него".
Когда Джозеф обнаружил таланты своих детей, он почувствовал невероятный подъем. "Я решил, что оставлю музыку своим сыновьям, - скажет он позже. - Я стал мечтать об этом. Представлял, как мои дети делают счастливыми зрительскую аудиторию своим талантом, который они, возможно, унаследовали от меня. Я хотел, чтобы они что-то представляли собой".
На следующий день он вернулся с работы, пряча что-то за спиной. Позвал Тито и протянул ему сверток. Тито открыл его - это была красная электрогитара. "Ну, ребята, давайте репетировать", - предложил отец. Он собрал своих трех сыновей - девятилетнего Джекки, семилетнего Тито и шестилетнего Джермена, и они начали заниматься. "Мы никогда не были так близки друг к другу, - вспоминает Тито. - Мы чувствовали, будто наконец нашли что-то общее. Марлон и Майкл сидели в углу и наблюдали за нами. Мама кое-что нам подсказывала. Родители были счастливы, мы все были счастливы. Мы нашли что-то особенное".
Джозеф учил детей блюзовым песням, которые очень отличались от песен в стиле кантри, которым их уже научила Кэтрин. Они репетировали не менее трех часов каждый день. "Когда я узнал, что мои дети хотят стать артистами, я серьезно стал заниматься с ними, - рассказывал Джексон журналу "Тайм". - В то время как другие дети болтались на улице, мои ребята работали в доме - старались научиться тому, как быть кем-то в этой жизни".
"Дом на Джексон-стрит просто разрывался от музыки", - вспоминает Майкл.
Музыка объединила Джексонов как семью, но еще дальше удалила их от остального мира. "Итак, люди думали, что мы немножко странные, - вспоминал Джекки, - но теперь они были в этом абсолютно уверены. "Эти Джексоны уж больно много о себе возомнили", - говорили они. - Понимаете, все болтались на улице и на каждом углу пели под гитары, а нам это не разрешали. Мы должны были учиться играть дома. И все ребята думали, что мы считали ниже своего достоинства - петь на углах".
В 1962 г. пятилетний Марлон тоже присоединился к группе. Он играл на бонго и пел в основном фальшиво. Марлон не умел ни петь, ни танцевать, но по настоянию Кэтрин ему все равно разрешили присоединиться к группе. Однажды, когда дети занимались музыкой, а Джозеф был на работе, мать заметила, как Майкл, которому в то время было 4 года, начал подражать Джермену, поющему песню Джеймса Брауна. Малыш пел таким чистым и сильным голосом. Она была абсолютно поражена. Как только муж вошел в дом, она бросилась к нему со словами: "Я думаю, у нас появился новый солист".
Маленький Майкл был удивительным ребенком. "С самого раннего возраста он очень отличался от всех остальных детей, - говорила Кэтрин. - Я не верю в реинкарнацию, но вы же знаете, как неуклюже двигаются малыши? Так вот у Майкла никогда этого не было. Когда он танцевал, казалось, будто танцует взрослый человек".
Майкл всегда был очень развитым ребенком. Когда ему было полтора года, вспоминает его мать, он держал свою бутылочку и танцевал под ритм стиральной машины. По словам его бабушки Кристел Джонсон, внук начал петь, когда ему было около трех лет. У него был настолько красивый голос, говорила она, что даже тогда было наслаждением слушать его. Но иногда он был очень непослушным.
Тито вспоминает, что Майкл был "таким проворным, что когда мать или отец замахивались на него, успевал увернуться".
Майкл не терпел, когда его воспитывали. Однажды, когда ему было три года, Джозеф отшлепал его за что-то. Он снял с ноги ботинок и швырнул им в отца. Тот уклонился, но озверел, схватил за ногу, и "устроил ему такую встряску, которую тот, видимо, запомнил на всю жизнь. Но он это заслужил".
Каждый раз, когда отец его ударял, Майкл кричал так, будто его убивают.
"Он совершенно не мог смириться с тем, что отец распускал руки, - отмечал один из друзей семьи. - Конечно, что может сделать ребенок. Но, во всяком случае, в то время как другие дети терпели такое отношение к себе, Майкл никогда этого не допускал. Кэтрин тоже могла позволить себе дать пощечину детям. У нее тоже был темперамент. Но она могла найти баланс между раздражением и любовью, а Джозеф - нет. Сначала Майкл боялся отца, но после многих лет насилия начал ненавидеть его. В том, как Джозеф обращался с Майклом, когда он был ребенком, таились корни ненависти сына к отцу".
Майкл позже скажет: "Отец всегда был загадкой для меня, и он знает об этом. Наверное, больше всего я жалею о том, что никогда не мог быть по-настоящему близок с ним". Никто из детей Джексонов не имел тесных отношений с Джозефом. Да и сам он никогда не проявлял особо теплых чувств. Иногда ходил с ребятами в походы или на рыбалку, или учил их боксу в целях самозащиты. На девочек вообще не обращал никакого внимания. Когда Джанет была совсем маленькой, она любила заползти в кровать к родителям, но всегда должна была ждать, когда Джозеф проснется. Отец пугал до полусмерти мальчиков, когда они были совсем маленькими, залезая в окно из спальни в какой-нибудь страшной маске. Он говорил, что хотел показать им, почему следует закрывать окна на ночь. Повторял он это неоднократно.
Майкл постепенно отдалялся от отца и все больше сближался с матерью, которую обожал. "Несмотря на то что нас было у нее 9 детей, она относилась к каждому из нас как к своему единственному ребенку, - вспоминал он. - Кэтрин была настолько деликатной, теплой и внимательной, что я не могу представить, как это - вырасти без материнской любви. Мы очень ценили то, чему она нас учила. Доброта, любовь и внимание к другим людям были на первом месте".
В 1963 г. в 5 лет Майкл пошел в начальную школу. Его мать говорила, что он был чересчур щедрым. Например, брал украшения из ее шкатулки и дарил учительницам. Будучи упрямым ребенком, продолжал делать это после того, как мать строго наказала его за то, что он раздает ее вещи. Одно из первых воспоминаний Майкла - выступление перед своим классом в первый год учебы. Он пел песню из кинофильма "Звуки музыки" (Sound of Music) и произвел большое впечатление на детей уверенной манерой держаться и своим голосом. Сверстники аплодировали ему стоя. Учительница плакала. Кэтрин была там вместе с отцом мужа Сэмуэль - человек отнюдь не сентиментальный, но и он плакал. "Я не знаю, откуда в нем это взялось, - говорила Кэтрин. - Он был так хорош, такой живой. Просто некоторые дети бывают особенными. Майкл был особенным".
Пятилетний Майкл был настолько энергичным, что Джек-ки, которому было 12 лет, решил, что его младший брат станет их лидером. Майкл не возражал - ему нравилось быть в центре внимания. А вот Джермен обиделся. Сначала он был солистом группы, теперь оказалось, что недостаточно хорош. Некоторые в семье полагали, что причина его заикания - отсутствие уверенности в себе с детства. Но и он тоже согласился с общим решением, так как было очевидно, что Майкл - прирожденный артист.
"Он стал потрясающим маленьким имитатором, - вспо-минат Джермен. - Увидит что-нибудь, - например, как танцует другой ребенок, или выступление Джеймса Брауна по телевизору, и с ходу Майкл уже все запомнил и точно знает, как это все воспроизвести. Танцевать он тоже очень любил. Вообще-то Марлон был хорошим танцором, может быть, даже лучшим, чем Майкл. Но Майкл больше любил танцевать. Он всегда танцевал дома. Часто можно было заметить его танцующим перед зеркалом. Иногда он уединялся и разучивал новые движения, потом показывал их нам, и мы включали их в наше представление. Майкл стал хореографом нашего шоу".
"Наконец настало время принять участие в конкурсе талантов, - вспоминает Майкл. - Я помню это так отчетливо, будто это случилось только вчера. Все, кто жил в нашем квартале, хотели принять участие в конкурсе талантов и выиграть приз. Мне было тогда 6 лет, но уже тогда я понял, что ничто не дается просто так. Ты должен победить. Или, как сказал Смоки Робинсон, "ты должен это заработать". Мы приняли участие в конкурсе талантов в школе им. Рузвельта в Гэри. Пели песню My Girl группы Temptations. Джермен солировал. Мы выиграли первый приз".
Мальчики также исполняли свой вариант хита Роберта Паркера Barefootin. Посреди песни во время музыкальной паузы маленький Майкл скинул ботинки и исполнил на сцене свой босоногий танец к огромному восхищению толпы.
"После этого мы начали выигрывать все конкурсы талантов, в которых принимали участие, - рассказывал Майкл. - Дом был полон призов, мой отец был страшно этим горд. Я вам передать не могу, насколько горд он был. Наверное, никогда мои родители не были более счастливы, чем тогда в городке Гэри, когда мы выигрывали эти состязания. Это было время, когда мы были наиболее близки друг другу. Тогда, в самом начале, когда у нас ничего не было, кроме нашего таланта".
Первое неконкурсное выступление группы произошло в 1964 г. в супермаркете "Биг Топ". Вот как Майкл об этом вспоминает: "Люди приходили в магазин, чтобы что-нибудь купить, может быть, какую-нибудь присыпку для ребенка или еще что-нибудь в этом роде". Иногда группа называла себя Ripples and Waves+ Michael. В 1965 году они выиграли первый городской конкурс талантов в Гэри. "Тогда-то наш отец понял, что мы далеко пойдем, - вспоминает Майкл, - а я осознал, что нас ничто не сможет остановить".
В 1965 г. Джозеф зарабатывал на заводе только около 8 тыс. долларов в год, работая на полной ставке. Кэтрин работала на полставки продавщицей в магазине готового платья. Когда отец захотел тратить больше денег на группу - на музыкальное оборудование, усилители, микрофоны, - она заволновалась.
"Я боялась, что мы не вытянем, - вспоминает Кэтрин. - Но Джозеф убедил меня, что мальчики наши стоили этого. Думаю, что никто на свете не верил в своих сыновей больше, чем мой муж, который часто говорил мне: "Если бы потребовалось, я бы отдал за этих ребят последний цент".