Она открыла рот, обнажая острые клыки, и зарычала на них, жутким звериным рыком.
От этого звука они сразу же замолчали. Они с опаской смотрели на нее, пытаясь решить - угрожает она им или просто дурачится?
- Ты кто? - спросила девочка в красно-белом клоунском балахоне.
Я та, кто хочет быть собой, но не может! - с горечью подумала Карли Бет.
Она не ответила. Пригнув голову, повернулась и бросилась прочь.
И тогда она услышала смех. Они смеялись от облегчения, и она поняла: они радуются, что она уходит.
Горько всхлипывая, она повернула за угол и побежала дальше.
Куда я бегу? Что я делаю? Неужели я так и буду вечно бежать, подобно вихрю? - пронеслось у нее в голове.
Она резко остановилась, когда впереди возник магазинчик.
Вот оно, подумала она. Ну, конечно, это здесь продают товары для вечеринок и праздников. Это здесь я приобрела маску.
Странный человек в черном плаще… Он мне поможет. Он наверняка знает, что делать.
Человек в плаще должен знать, как снять с меня маску.
Чувствуя прилив надежды, Карли Бет бросилась к магазинчику.
Но когда она приблизилась к двери, надежда сменилась отчаянием, темным, как витрина магазина. В магазине не горел свет. Он был закрыт.
23
При виде темного магазина, волна мрачного отчаяния захлестнула Карли Бет.
Упершись руками в витрину, она прижалась лицом к стеклу. Оно приятно холодило ее разгоряченный лоб. Разгоряченный лоб маски.
Она закрыла глаза.
Что теперь делать? Что мне делать?
- Это только дурной сон, - бормотала она. - Дурной сон. Сейчас открою глаза и проснусь.
Она открыла глаза. И снова увидела их - ужасные, горящие красновато-желтым огнем глаза, отраженные стеклом витрины.
И это гротескное лицо, которое смотрело на нее из темноты.
- Не-е-е-ет! - Содрогнувшись всем телом, Карли Бет с размаху обрушила кулаки на стекло.
Зачем я не послушалась маму и не надела утиный костюм? - кляла она себя. Почему мне захотелось стать самым жутким существом, пугалом на Хэллоуин? Почему непременно нужно было напугать Чака и Стива?
Она тихо застонала. Вот теперь и оставайся пугалом до скончания века.
Она все еще предавалась этим горьким мыслям, как вдруг почувствовала какое-то движение за стеклом. На пол упала тень. Послышались шаги. Дверь грохнула и чуть приоткрылась.
Оттуда выглянул хозяин магазинчика. Прищурившись, он рассматривал Карли Бет.
- Я знал, что вы вернетесь, и потому задержался, - проговорил он. - Я ждал.
Его спокойствие поразило Карли Бет.
- Я… я не могу ее снять! - запинаясь, промолвила она. И в доказательство потянула себя за макушку.
- Знаю, - сказал хозяин, не изменившись в лице. - Заходите. - Он открыл дверь шире, отступив на шаг.
Карли Бет поколебалась, но тут же решительно вошла в магазинчик. Внутри было жарко и душно.
Хозяин включил единственную лампу над прилавком. Карли Бет заметила, что он без плаща. На нем были черные костюмные брюки и белая выходная рубашка.
- Так вы знали, что я приду? - чуть не взвизгнула Карли Бет. В ее новом голосе отчетливо прозвучали гнев и смятение. - Откуда вам было знать?
- Я вас отговаривал, я не хотел продавать ее вам, - ответил он, разглядывая маску. Он нахмурился и покачал головой. - Вы же помните, не правда ли? Вы же помните, что я не хотел вам ее продавать?
- Я помню, - поспешно согласилась Карли Бет. - Вы только помогите мне снять ее, ладно? Помогите мне!
Он пристально посмотрел на нее и ничего не ответил.
- Помогите мне ее снять, пожалуйста! - Карли Бет сорвалась на крик. - Немедленно снимайте! Слышите!
Хозяин магазинчика вздохнул.
- Не могу, - печально промолвил он. - Я не могу ее снять. Мне действительно очень жаль.
24
- Эт-то как т-так? - заикаясь, проговорила Карли Бет.
Хозяин магазинчика не ответил. Он повернулся и пошел в подсобное помещение, жестом велев ей следовать за ним.
- Но ответьте мне! - кричала Карли Бет. - Не уходите! Ответьте! Как это маску нельзя снять?
Она шла за ним в подсобное помещение магазинчика, и сердце у нее гулко колотилось в груди. Хозяин включил свет.
От яркого света Карли Бет заморгала. Лампа осветила две длинные полки с масками. Место, где раньше лежала ее маска, теперь пустовало.
Маски, одна гротескнее другой, все словно уставились на нее. Карли Бет с трудом отвела от них взгляд.
- Сейчас же снимите эту маску! Сейчас же! - закричала она, не давая хозяину пройти.
- Я не могу ее снять, - спокойно и даже грустно ответил он.
- Но почему? - спросила Карли Бет.
- Потому что это не маска, - почти шепотом проговорил он.
Карли Бет смотрела на него во все глаза.
Она хотела что-то сказать, но не смогла издать ни звука.
- Это не маска, - повторил он. - Это лицо, настоящее лицо.
У Карли Бет вдруг закружилась голова. Пол накренился. Ряды безобразных личин смотрели на нее. Распухшие, окровавленные, желтые и зеленые, все они внимательно следили за ней и так и пожирали ее глазами. Она прижалась спиной к стене, отчаянно пытаясь устоять на ногах.
Хозяин магазинчика подошел к выставочной полке и показал пальцем на отвратительные, безобразные головы.
- Нелюбые, - произнес он печально, понизив голос почти до шепота.
- Я не понимаю, - каким-то чудом умудрилась выдохнуть Карли Бет.
- Это не маски. Это лица, - печально пояснил он. - Настоящие лица. Я сделал их. Я изготовил их в своей лаборатории… Это настоящие лица.
- Но я не понимаю… Они же такие… безобразные, - выпалила Карли Бет. - Зачем?..
- Сначала они не были безобразными, - перебил он ее с горечью, и глаза его гневно заблестели. - Они были прекрасны. И прекрасным было то, что они были живыми. Но потом что-то пошло не так. За стенами лаборатории они стали меняться. Весь мой эксперимент… мои несчастные головы… все пошло насмарку. Но я должен сохранять их живыми. Я должен.
- Я… я не могу поверить! - воскликнула Карли Бет, хватаясь руками за свое зеленое, искаженное лицо. - В это невозможно поверить!
- Но я говорю правду, - продолжал хозяин магазинчика, проведя пальцем по своим тоненьким усикам и сверля Карли Бет горящими глазами. - Я держу их здесь. Я зову их Нелюбыми, потому что никто никогда не полюбит их. Время от времени… случайный покупатель… как ты… забредает сюда, и тогда одно из этих лиц обретает новый дом…
- Не-е-е-ет! - завопила Карли Бет. Это был не человеческий крик - это был вопль раненого зверя.
Она смотрела на искаженные, перекошенные лица на полках. Вспученные черепа, разверстые раны, звериные клыки. Монстры! Одни лишь монстры!
- Снимите! - взорвалась она, потеряв самообладание. - Снимите! Снимите!
Она принялась яростно терзать свое лицо, пытаясь содрать его, разорвать на куски.
- Снимите! Снимите!
Хозяин магазинчика поднял руку, пытаясь успокоить ее.
- Мне очень жаль. Теперь это твое лицо, - проговорил он монотонно.
- Нет! - снова закричала Карли Бет своим новым сиплым голосом. - Снимите! Снимите! Немедленно снимите!
- Есть только один способ снять лицо, - почти ласково проговорил он.
- Что? - Карли Бет отняла руки от лица и уставилась на него. - Вы сказали…
- Я сказал, что есть только один способ снять лицо.
- Не молчите! - Карли Бет почувствовала, как спину будто обдало холодом, но это был холод надежды. - Да какой же? Говорите! - взмолилась она. - Пожалуйста, говорите!
- Этого я сделать не могу. - Он нахмурился. - Но вот что я тебе скажу. Если оно снова прирастет к тебе или кому-то еще, то уже навсегда.
- Так как его снять? Скажите! Скажите! - умоляла его Карли Бет. - Как мне отделаться от него?
25
Свет наверху замигал. Ряды мерзких вывернутых лиц все также во все глаза смотрели на Карли Бет.
Чудовища, подумала она.
Эта комната набита чудовищами, только и ждущими своего часа, чтобы ожить.
И теперь я - одна из них.
И теперь я - такое же чудовище.
Хозяин магазинчика оторвался от стеллажей и подошел к Карли Бет. Половицы жалобно скрипнули.
- Так как мне снять ее? - повторила она. - Скажите! Или покажите! Прямо сейчас!
- Снять ее можно только один раз, - тихо проговорил он. - Снять ее можно только символом любви.
Она ждала, когда он договорит.
В комнате повисла тягостная тишина.
- Не… не понимаю, - запинаясь, выговорила Карли Бет. - Объясните. Я не понимаю. Объясните так, чтобы я поняла. Помогите мне!
- Больше я ничего сказать не могу, - сказал он, опустив голову, прикрывая глаза и устало потирая пальцами веки.
- Но что это за символ любви? Что это значит? - не отставала Карли Бет. Она схватила его обеими руками за перед рубашки. - Что вы хотите этим сказать? Что это такое?
Он попытался высвободиться.
- Я ничего больше не могу сказать, - шепотом повторил он.
- Нет! - закричала она. - Нет! Вы должны мне помочь! Должны!
Карли Бет чувствовала, что вот-вот взорвется от злости, но ничего не могла с собой поделать. Ее уже понесло.
- Верните мне мое лицо! - завопила она и принялась дубасить его кулаками в грудь. - Мне нужно мое лицо! Мне нужно вернуть себя!
Она кричала во все горло, но ей было наплевать.
Хозяин магазинчика отступил назад, пытаясь обеими руками высвободиться. И вдруг глаза у него широко раскрылись от страха.
Карли проследила за его взглядом. Он смотрел на полки.
- О-о-о-о! - в ужасе прошептала она.
Полчища ужасных физиономий задвигались. Выпученные глаза замигали. Вывалившиеся языки начали облизывать сухие губы. Отверстые раны запульсировали.
Головы раздувались, моргали, дышали.
- Что… что происходит? - воскликнула Карли Бет дрожащим шепотом.
- Ты пробудила их всех! - воскликнул мужчина, и на лице его был написан не меньший ужас, чем у нее.
- Но… но…
- Беги! - закричал он, грубо толкнув ее к выходу. - Беги!
26
Карли Бет замешкалась. Она обернулась и бросила взгляд на шевелящиеся головы на полках.
Темные губы жадно причмокивали. Щелкали кривые клыки. Вывернутые и сплющенные носы, не похожие на человеческие, подергивались, с шумом втягивая воздух.
Головы - два длинных ряда - на глазах оживали.
А глаза - и какие глаза! - налитые кровью, выпученные, зеленые, тошнотворно желтые, горящие красным огнем, вывалившиеся из орбит и держащиеся на ниточке, - все неотрывно смотрели на нее, Карли Бет!
- Беги! Ты их разбудила! - дрожащим от страха голосом закричал хозяин магазинчика. - Беги! Убирайся отсюда!
Карли Бет хотела бежать, но ноги не слушались ее. Колени дрожали, ноги сделались ватными. Тело налилось свинцовой тяжестью, будто она вдруг стала весить целую тонну.
- Беги! Беги! - неистово кричал хозяин. Но она не могла отвести глаз от пульсирующих, колышущихся голов.
Как завороженная, оцепенев от ужаса, она смотрела и смотрела, не в силах двинуться с места. А головы снялись с места и полетели.
- Беги! Скорее! Беги, не медля! - Голос хозяина магазинчика доносился откуда-то издалека.
Головы начали хором бормотать что-то невразумительное, заглушая крики мужчины. Они бормотали все возбужденнее, выдавливая из себя утробные бессмысленные звуки, как хор лягушек.
Карли Бет все стояла и стояла, а они поднимались все выше и выше.
- Беги! Беги!
Да.
Она повернулась.
Она заставила себя сделать шаг вперед.
И, почувствовав внезапный прилив сил, со всех ног бросилась к выходу.
Она пробежала неосвещенное главное помещение магазинчика, вцепилась в ручку двери, повернула ее, распахнула дверь и выскочила на улицу.
Через мгновение она уже мчалась по тротуару во мраке. Топот ее ног далеко разносился в ночной тишине. Ледяной ветер жестоко хлестал ее разгоряченное лицо.
Ее разгоряченное зеленое лицо.
Ее чудовищное лицо.
Чудовищное лицо, от которого она не могла избавиться.
Она пересекла улицу и продолжала бежать.
Что это за звук? Что за странный, булькающий звук? Кто это нагоняет ее, что-то бессвязно бормоча? Кто несется за ней по пятам?
- Боже мой! - вскрикнула она, оглянувшись.
За ней неслись жуткие головы.
Парад упырей.
Они летели сплошной цепочкой - целая эскадрилья ропщущих, бормочущих голов. Глаза у всех горели, как фары автомобилей, и все они смотрели на нее, Карли Бет.
Обезумев от страха, она споткнулась о бордюр тротуара. Вытянув руки, она пыталась удержаться на ногах. Ноги подкосились, но она усилием воли удержалась и все-таки не упала, а побежала дальше.
Сгибаясь под порывами встречного ветра, она мчалась мимо темных домов и пустырей.
Должно быть, уже поздно, подумала она. Должно быть, очень поздно.
Слишком поздно.
Эти слова вспыхнули в сознании.
Слишком поздно для меня.
Жуткие головы летели за ней, мерцая в темноте. Они догоняли ее. Они все ближе. Их невразумительное звериное ворчание становилось все громче и громче, пока не окружило ее со всех сторон.
Ветер все сильнее бил в грудь, толкая ее назад, словно и он был в сговоре с этой нечистью.
Гудящие головы все приближались.
Это бег в ночном кошмаре, подумалось ей.
Так можно бежать вечность.
Слишком поздно. Слишком поздно для меня.
Но так ли это?
Где-то в глубине парализованного кошмаром сознания всплыла мысль. Карли Бет бежала, молотя руками по воздуху, словно пытаясь схватиться за соломинку надежды.
Символ любви.
Сквозь ропот догоняющих монстров она явственно услышала слова владельца магазинчика.
Символ любви.
Вот, что может освободить ее от этой жуткой головы чудовища, ставшей ее собственной.
Может, это остановило бы и весь этот сонм ропщущих, преследующих ее по пятам голов? И отправило бы Нелюбых туда, откуда они явились?
Ловя ртом холодный воздух, Карли Бет повернула за угол и, не снижая скорости, понеслась дальше. Оглянувшись, она увидела, что ее гудящие преследователи тоже свернули за угол.
Раньше ей было все равно, куда бежать. Она слишком была напугана.
Теперь же у Карли Бет появилась идея. Отчаянная идея.
И надо было добежать до места прежде, чем свирепая свора догонит ее.
У нее есть символ любви.
Это ее голова. Гипсовая голова, которую ее мама вылепила для нее.
Карли Бет вспомнила, как спросила маму, зачем та вылепила эту голову. "Потому что я люблю тебя", ответила тогда мама. Так, может, это и спасет ее? Может, голова из гипса избавит ее от этого кошмара?
Но где же она?
Карли Бет выбросила ее. Она швырнула мамин подарок за живую изгородь. Она оставила его валяться где-то в чужом дворе и…
И сейчас она как раз оказалась в том самом квартале.
Она узнала улицу. Она узнала дома на ней.
Здесь она встретилась с Чаком и Стивом. Отсюда они в панике бежали.
Но где тот дом? Где та живая изгородь? Та лужайка?
Она рыскала глазами вокруг.
А позади наступали головы. Подобно жужжащему рою пчел они сбились в одну кучу и, оскалив свои звериные зубы, ухмылялись ей, ухмылялись мерзкими, жестокими ухмылками, готовясь накинуться на нее всем скопом.
Надо успеть найти голову.
Гудящая свора подлетала все ближе.
- Где?! Где?! - отчаянно вопила Карли Бет.
И тут она заметила высокую живую изгородь. На той стороне улицы.
Там, там бросила она голову, чудесную голову, сделанную руками ее матери.
Успеет ли она добежать прежде, чем жуткие головы сомкнутся вокруг нее?
Да!
Хватая ртом стылый воздух, она отчаянно замахала руками и бросилась через дорогу. Уже почти без сил нырнула она под сень изгороди. Упала на четвереньки. Грудь ее тяжело вздымалась. Она дышала как рыба, выброшенная на песок. Голова раскалывалась.
Карли Бет потянулась за головой.
Но ее не было.
27
Она исчезла.
Исчезла.
Это был мой последний шанс, подумала Карли Бет, продолжая лихорадочно шарить руками по земле.
Исчезла.
Слишком поздно.
Стоя на четвереньках, она оглянулась на своих отвратительных преследователей. Бессмысленно бормочущие головы выстроились перед ней сплошною стеной.
Карли Бет поднялась на ноги.
Гудящая стена приближалась.
Надеяться было не на что.
И тут вдруг она увидела ее.
Гипсовая голова лежала между двумя выступавшими из земли корнями большого дерева, росшего совсем рядом с дорожкой, и смотрела на нее.
Вероятно, ее туда отнес ветер, подумала она.
Бормочущие головы были уже совсем близко. Она юркнула под дерево и схватила голову обеими руками.
С торжествующим воплем она повернула гипсовое лицо в сторону гудящих монстров и высоко подняла ее над головой.
- Убирайтесь! Убирайтесь! - закричала Карли Бет, вытянув руки, чтобы голову было хорошо видно. - Вот он - символ любви! Вот символ любви! Убирайтесь прочь!
Головы сбились в кучу. Светящиеся глаза уставились на гипсовую голову.
Они возбужденно загудели. На искаженных губах появилось подобие улыбки.
- Прочь! Прочь!
Карли Бет услышала смех. Их смех. Низкий, презрительный.
Затем они надвинулись на нее, обступили, готовые растерзать ее.
28
Слишком поздно.
Эти слова стучали в голове у Карли Бет. Ее план провалился.
Уже торжествующе кружили вокруг нее упыри, истекая слюной и тараща на нее вылезшие из орбит глаза.
Их неясное бормотание переходило в рев. Она почувствовала, как ее обволакивает разящее от них зловонное тепло.
И тогда, недолго думая, она надела гипсовую голову на себя.
И как ни странно, та наделась как маска.
Промелькнула горькая мысль: я ношу собственное лицо как маску.
Когда Карли Бет надела на себя копию своей же головы, ее окутал мрак.
На гипсовой голове не было глазниц. Теперь Карли Бет ничего не могла видеть.
И слышать.
Она подумала, что теперь, оставшись одна на один со своим страхом, она беззащитна, и ужасные головы могут сделать с ней что угодно.
Неужели я стану одной из Нелюбых? И окончу свою жизнь на полке среди подобных?
Карли Бет ждала.
Она чувствовала, как бьется кровь в висках. Как сердце сжалось от страха. Как саднит в пересохшем горле.
Что со мной будет?
Что они сделают со мной?
Она не могла больше находиться под колпаком страха, окруженная темнотой и тишиной.
Отчаянным рывком она сдернула с себя гипсовую голову.
Тихо. Карли Бет, не веря своим собственным глазам, озиралась по сторонам.
Безобразных оживших лиц нигде не было.
Они словно испарились.
Она осмотрела темную лужайку. Осмотрела деревья и кустарники.
Их не было.
Они исчезли.
Некоторое время Карли Бет сидела в холодной сырой траве, глядя на тихие темные лужайки и держа на коленях гипсовую голову. Она все еще тяжело дышала.
Вскоре дыхание восстановилось. Она поднялась на ноги.