За 7 лет, которые прошли с момента наших скачек в первых тайфунах, электроника ушла далеко вперед. Сейчас вместо факсимильных карт я получаю со спутника файл с прогнозом погоды на заказанный мною регион. Мощная компьютерная программа Бон Вояж дает возможность получить любую метеоинформацию о моем регионе на неделю вперед, включая даже температуру воды, скорость течения и силу ветра в любой точке, на которой окажется курсор мышки компьютера. Так я сидел часами перед монитором и медитировал на Талас. Он шел по классической траектории, заворачивая на Север. Я рисовал разные варианты нашего маршрута, моделировал наше взаимное расположение и прокручивал прогноз разных параметров погоды на неделю вперед, и потом назад к сегодняшней дате. Затем я менял картинку только на данные высоты волн и опять прокручивал неделю вперед, неделю назад. Менял параметры на направление и скорость ветра и опять вперед – назад. Символ моего судна на мониторе тоже передвигался то снизу вверх, то сверху вниз по линии планируемого маршрута. Потом я менял параметры картинки на прогноз атмосферного давления, корректировал маршрут. И так часами по кругу, пока не решу, как расходиться с Таласом.
С каждым днем давление в его центре становилось всё меньше и меньше. Вот уже тонкие линии изобар возле центра слились в одно жирное кольцо. Я опять меняю режим картинки на изображение высоты волн. В опасном секторе красный цвет, что соответствует восьми метрам. Прокручиваю роликом мышки прогноз на несколько дней вперед – картинка послушно меняется, и волна становится темно-красной, затем коричневой, 10-11-12 метров. И символ моего судна заезжает прямо в это коричневое пятно.
Когда до Таласа оставалась 1000 миль, я окончательно решил что с ним делать. Подошел к старпому на мостик и сообщил ему, что мы обойдем тайфун справа, через опасный сектор. Но для этого мне надо, чтобы он откачал лишний балласт из носовых донных танков, понизил нашу метацентрическую высоту до минимально допустимой и притопил винт и руль.
Его реакция была такой, как я и предполагал: старпом поднял брови и замер, вопросительно глядя на меня.
– Как через опасный сектор? Почему понижаем метацентр? – опомнился он. – В опасный сектор же нельзя! И метацентр в шторм надо повышать, чтобы улучшить остойчивость, а не понижать?..
– Отвечаю по порядку. Через опасный сектор потому, что только там попутный ветер и попутная волна. Так будет быстрее. А у меня через неделю самолет. Шутка. Если серьезно, то не хочу неделю болтаться против ветра в безопасном секторе. Пройдем по правому краю тайфуна так, чтобы волна была не более семи метров и попутный ветер 35–40 узлов. Таким образом, нас просто сдует к Японии, и мы придем даже раньше графика.
– Да, но на попутной волне нас будет очень сильно качать? А это опасно!
– Совершенно верно. Поэтому мы и понижаем метацентр, чтобы не попадать в резонанс с волной и чтобы нас не качало. Ну, и винт топим, чтобы не выскакивал из воды.
Немного теории для читателей: судно не переворачивается потому, что силы, которые его выравнивают сильнее, чем силы, которые его опрокидывают. Если разница между этими силами очень большая, то у судна избыточная остойчивость. В таком случае его почти невозможно перевернуть, но качается оно как поплавок, очень интенсивно. Это тоже опасно, так как от чрезмерных ускорений на судне всё падает, включая посуду со столов, стулья, холодильники в каютах. В некоторых случаях (слава Богу, у меня такого не было) рвется крепление, и падают контейнеры на палубе. Это уже совсем плохо и очень опасно.
А если откачать лишний балласт и эти силы почти уравнять, то, накренившись на один борт, судно будет думать, перевернуться ему или выровняться? Подумав, оно поймет, что восстанавливающая сила чуть больше и плавно станет на место. Потом очень медленно перевалится на другой борт, опять задумается на пару секунд… и так далее. В таком случае тарелки не падают и крепление контейнеров не рвется. А экипаж ночью спит еще крепче, чем в хорошую погоду.
Регулируя количество балласта, капитан и старпом могут корректировать параметры выравнивающей силы судна. В то же время эти два человека одним нажатием кнопки могут откачать балласт, который нельзя откатывать. Тогда они опрокинут судно и угробят весь экипаж и 300 млн. $ (приблизительная стоимость нашего судна с тремя тысячами контейнеров). Нужно было откатать ровно столько балласта, сколько нужно. И не больше. Риска не было, так как и я, и старпом адекватные и опытные моряки. Старпом должен сначала пересчитать остойчивость на своем грузовом компьютере, а потом контролировать откатку балласта по датчикам балластных танков. А я в это время на мостике буду контролировать параметры качки и, соответственно, остойчивости с помощью обычного секундомера. Период качки не должен был превысить 30 секунд (наш максимально допустимый период). Тогда остойчивость судна будет соответствовать всем международным требованиям и судно никак не сможет опрокинуться.
Это был мой план прохождения тайфуна, который я сам придумал. Ни в мореходке, ни в компании такие вещи нам никто никогда делать не советовал. И я знаю почему. Но, в то же время, никто и не запрещал.
Старпом тревожно вздохнул. По его виду было понятно, что он обдумывает то, что я сейчас ему сказал, и экспериментировать с остойчивостью боится. В конце концов, он нашел мою авантюру безопасной, и ему самому стало интересно, что из этого получится.
Чтобы как-то его успокоить, я пообещал, что если проходя через тайфун судно хоть раз накренится до двадцати градусов, то мы сразу примем балласт, улучшим остойчивость и уйдем на безопасное расстояние от центра тайфуна. Эта идея ему особенно понравилась. Цифру в 20 градусов я взял просто так. Моряки считают, что крен в 20 градусов – это уже много. Согласно новой диаграмме нашей остойчивости даже при крене в 57 градусов судно должно выровняться. Но после шестидесяти градусов уже нет.
За два дня до встречи с тайфуном мы отвернули на 10 градусов вправо, чтобы пройти за ним, а потом объехать Талас с востока в двухстах милях от центра. Талас уже шел на северо-запад со скоростью 15 узлов. У нас даже было преимущество в скорости.
Экипаж предупрежден о том, что завтра мы заедем в тайфун. Все знали, что это значит. Стюарт менял в столовой скатерти на нескользящие резиновые маты. Повар на камбузе устанавливал ограждение вокруг своих электрических нагревательных плит. Все стулья крепились к полу. В каютах всё убиралось со столов и закрывалось в выдвижных ящиках. На палубе задраивались все двери и вентиляция.
К вечеру появилась встречная зыбь, которая всегда расходится от центра тайфуна на тысячи миль. Даже на радаре были видны правильные ряды встречных волн.
На следующее утро появились низкие серые тучи, ветер задул в левый борт, и стрелка барометра поползла вниз. К этому времени мы уже откачали лишний балласт. Судно уверенно шло в тайфун полным ходом, медленно качаясь на волнах. Ветер усиливался, высота волн увеличивалась. Но всё происходило именно так, как мы планировали.
Вот скорость ветра уже около тридцати узлов, и он постепенно заходит нам в корму. Из-за этого его сила не ощущается. Попутная волна в пять-шесть метров нам тоже особого дискомфорта не доставляет. Давление, как и положено, падает. Я регулярно проверяю период качки. Он в норме. Нас кренит до десяти градусов. Но на попутной волне это совершенно нормально. Мы подходим всё ближе и ближе к центру тайфуна.
За четыре дня до Токио тайфун уже повернул на север, и мы шли с ним почти в одном направлении. Прогнозы исправно приходили, ветер дул нам в корму, и мы неслись к Токио полным ходом. Нос раскачивался вверх и вниз, но ударов об волны я не чувствовал. Мы были в двухстах милях от центра Таласа. Судно кренилось уже до пятнадцати градусов. Стрелка барографа дернулась вверх первый раз за последнюю неделю. Значит, мы только что обогнали тайфун и начали удаляться от центра. После этого момента ветер должен постепенно стихать и погода улучшаться. Я взял фотоаппарат, УКВ и предупредил вахтенного о том, что я ушел на палубу и чтобы он за меня не волновался.
Честно говоря, снизу картина гораздо страшней, чем с мостика. С главной палубы волны кажутся просто огромными. Они бьются о борт, уходят назад, сталкиваются со следующими, надвигающимися волнами и взлетают вверх огромными фонтанами. Ветер со страшным воем срывает их верхушки и разносит по океану. Дождь и брызги повсюду. Действительно, волны были, как в прогнозе, около семи метров. Высоту волны я меряю контейнерами, как в мультфильме про 38 попугаев. Высоту контейнера я знаю. А контейнеры на судне повсюду.
Понаблюдав за всем этим из безопасного места, я подошел к борту и сделал с десяток фотографий. Хорошо, что фотоаппарат подводный. А то было бы как на первом курсе с магнитофоном на подоконнике, когда волна ударила в открытый иллюминатор.
Исчерпав сюжеты на корме судна, я ушел по правому борту на бак. Несмотря на нашу приличную скорость, волны нас обгоняли, и иногда мы по ним скользили как серферы. Нос судна с каждой волной поднимался и опускался на 10 метров. Постояв немного за волноотбойником, я понял, что к фальшборту лучше не подходить. Когда нос судна уходил вниз, вода подступала очень близко к палубе бака. Безопасней всего мне будет на носовой мачте. Я выждал подходящий момент и перебежал к ней. На мачте, на высоте около десяти метров, есть небольшая очень удобная площадка, защищенная леерным ограждением. С нее хорошо видно всё, что происходит впереди. Кроме того, с этой площадки видно верхнюю часть надстройки, мостик судна и почти все верхние контейнеры. Я легко взобрался на площадку. Сделав несколько фотографий надстройки, переключился на нос судна. Поймал кадр, когда нос судна почти ушел под воду. Брызги разлетелись во все стороны на десяток метров. Но даже хорошо, что нос не зарылся в воду. Так больше шансов, что мы ничего не поломаем и удачно проскочим тайфун. Потом я спрятал фотоаппарат и долго еще стоял под дождем и смотрел на всё вокруг: на низко летящие тучи, на наше судно, которое медленно качалось с борта на борт. И на волны, которые нас обгоняли.
Позади остался очередной тайфун и немалая часть жизни.
Впереди – те, кто меня любят и ждут…