Его кожа была багровой. Рот застыл, распахнувшись. Закатившиеся глаза уставились в пстолок, словно мраморные шарики.
- Саймон… Я… я… - Анжелика сжала руку парня. - Он… он умер?
- Врач решит, что это из-за сердца, - произнес Саймон мягко, не в силах сдержать проступавшую на лице улыбку.
- Нет! - выкрикнула Анжелика, падая перед отцом на колени. - Папа! - Затем она подняла глаза на парня - Ты сделал это? Ты сделал это ради меня?
- Ради нас, дорогая, - ответил Саймон. Я убил твоего отца прежде, чем вошел в гостиную, поскольку понимал, что это единственный способ соединить наши судьбы.
- О, спасибо! - воскликнула Анжелика, вскакивая на ноги и обвивая парня руками. - Теперь мы богаты, Саймон. Богаты и свободны!
Они поспешили в гостиную и подняли серебряные бокалы.
- Выпьем, - предложила Анжелика. За нас!
Они чокнулись, затем выпили.
- Приятный вкус, - заметил Саймон. - Редкий и горький одновременно. - Он улыбнулся с видом знатока. - А ведь это не вино, правда?
- Да, - согласилась Анжелика, улыбаясь в ответ - Это не вино. Это кровь.
Саймон покачал головой и посмотрел в бокал.
- Сегодня у тебя столько сюрпризов, Анжелика.
Он положил руку на ее покатые плечи. Они вместе поднесли бокалы к губам и стали тянуть пьянящую темную жидкость, струйками стекавшую по подбородкам.
Деревня Шейдисайд
1900
Нора Гуди бросила перо и расправила затекшие пальцы. Она зевнула и посмотрела на серую стену и маленькое зарешеченное окошко.
Лучи утреннего солнца начертили на полу большой желтый прямоугольник.
"Скоро они придут, - подумала Нора, оборачиваясь к двери. - И прежде, чем это произойдет, я должна закончить свой рассказ. Я должна оставить эти записки людям. Все должны узнать о том, какое зло преследовало семью Фиаров на протяжении многих поколений. Иначе его так не остановишь".
Девушка взяла с металлического блюдца, оставленного для нее, корку хлеба и обмакнула в холодную желтую подливку. С жадностью вгрызаясь в этот бутерброд, она неотрывно глядела на стопку бумаги, громоздившуюся на узком столике.
"Как много еще нужно написать, - думала Нора, снова погружая перо в наполовину опустевшую чернильницу. - История Саймона Фиара слишком длинна и ужасна".
"Саймон и его нареченная Анжелика поженились в 1846 году. И теперь действие моего рассказа переносится почти на двадцать лет вперед"
"Наступил 1865 год. Война между Севером и Югом близилась к завершению.
Саймон со своей женой перебрался на север, в окрестности деревни Шейдисайд. Там в лесу, подальше от любопытных глаз, они построили свою странную усадьбу. Конечно, для этого им пригодилось состояние Анжелики.
Через двадцать лет у них было пятеро детей: две дочери - семнадцатилетняя Джулия, шестнадцатилетняя Ханна, и трое сыновей - четырнадцатилетний Роберт, одиннадцатилетний Брендон и младший, пятилетний Джозеф.
Семья казалась счастливой и процветающей. Но слишком много зла скопилось в стенах их дома, так что это счастье не могло быть долговечным".
Нора подобрала с блюдца остатки желтой подливки. Затем покрепче сжала перо, склонилась над листами бумаги и принялась лихорадочно писать…
Часть вторая
Деревня Шейдисайд
1865
Глава 10
- Папа, а с кем рядом я сяду на сегодняшнем приеме? - спросила Джулия отца.
Саймон Фиар оторвался от бумаг, которые внимательно изучал.
- Хм-м. Пожалуй, посажу тебя рядом с мэром, Джулия.
- О нет! - девушка вскочила со своего стула, стоящего у очага, и решительно подбежала к отцу, сидевшему за небольшой конторкой. Пожалуйста, папа. Не сажай меря рядом с мэром Брэдфордом. Ты же знаешь, что он глухой как пень. Он не слышит ни слова из того, что ему говорят.
- Вот поэтому он будет для тебя самым лучший соседом, моя дорогая Джулия, - ответил Саймон и тяжело посмотрел на нее через свои квадратные очки. - На приеме из тебя и слова не вытянешь. Ты все время сидишь и молчишь. Так что мэр составит тебе прекрасную компанию.
- Папа! - вскрикнула девушка обиженно.
Саймон разглядывал старшую дочь е некоторой долей грусти. Она взяла от матери прекрасные черные волосы. Но при этом лицо ее было не очень красивым, нижняя челюсть слишком широкий, нос чересчур длинным, а маленькие глазки сидели слишком близко.
Джулия была молчаливой, замкнутой и робкой. Саймон прямо не знал, что с ней делать. Он надеялся, что с переездом в Шейдисайд, где их семья стала наиболее состоятельной и процветающей, Джулия не будет больше прятаться и ракушке. Но после переезда она стала еще более закрытой и нелюдимой.
"Она бывает счастлива лишь за гончарным кругом, - подумал отец. - Только при лепке ваз или скульптур на ее лице появляется улыбка и признаки энтузиазма".
- Папа, по-моему, ты несправедлив к моей сестре! - в комнату вошла Ханна. - Пусть Джулия займет мое место рядом с мистером Клейборном. Думаю, у нее найдется масса вещей, о которых можно поговорить с этим обаятельным старым джентльменом, если я правильно тебя поняла.
Саймон оставил свои бумаги и поднялся на ноги. Спина сразу же заболела, и он понял, что уже постарел. Затем мужчина подергал свой воротничок и снял его.
- Нет, извини. Я хочу, чтобы именно ты сидела рядом с этим болтуном Клейборном, - ответил он Ханне. - Ты должна очаровать его так, как это только тебе удается. Мне необходимо, чтобы он ссудил деньги на библиотеку, которую я собираюсь построить.
В упор глядя на Ханну, он не замечал, каким болезненным стало выражение лица Джулии.
- По-моему, сестра очарует мистера Клейборна не хуже, чем я, - возразила Ханна, приближаясь к отцу и играючи обнимая его.
"Нет, у Джулии ничего не получится", думал Саймон. Он прекрасно понимал, что Ханна была более обаятельной из сестер. К шестнадцати годам она стала высокой, грациозной девушкой с волнистыми золотыми волосами и живыми карими глазами. Она была настолько же открытой и жизнерадостной, насколько Джулия - замкнутой.
Так что приемы Саймона никак не могли обойтись без его младшей дочери. Ханна должна была очаровывать гостей и делать беседу за столом оживленнее.
- Стол уже накрыт, - сказал отец дочерям. Освободившись из объятий Ханны, он прибрал бумаги на конторке. - И обсуждать больше нечего
- О, папа! - воскликнула Ханна, недовольно надув губы.
- Я вообще не понимаю, зачем мы устраиваем эти бесконечные и скучные приемы, - сказала Джулия с досадой. - Разве без них нельзя построить все эти библиотеки, музеи и парки?
- Мы уже все обсудили, - ответил Саймон раздраженно. - Мне нужна поддержка влиятельных жителей Шейдисайда. Сколько можно повторять, Джулия!
Девушка сделала глубокий вдох, чтобы не разреветься.
- Ну, если ты полагаешь, что я не могу стать украшением вечера, и если ты уверен, что мое место рядом с абсолютным глухарем, то лучше я посижу в своей комнате! - выпалила она.
Отец открыл было рот, но его прервал звук распахнувшейся двери. Обернувшись, все увидели миссис Мак-Кензи, экономку, а с нею - щуплую рыжую девушку, одетую в форму горничной.
- Извините, что помешала вам, сэр, - сказала миссис Мак-Кензи, теребя свой белый передник. - Но я должна представить вам Люси. Это новая горничная. Я приняла ее только на этой неделе. Она уже хорошо потрудилась, в том числе помогла готовить сегодняшний стол.
Люси моргнула и опустила глаза. Она была совсем хрупкой девушкой не старше восемнадцати лет. У нее были апельсиновые волосы, собранные в тугой узел, светло-зеленые глаза и маленький острый носик.
- Что ж, миссис Мак-Кензи, теперь займитесь здесь уборкой, - сказал Саймон, довольный тем, что закончился неприятный разговор. - А я поднимусь наверх, чтобы обсудить с женой сегодняшний вечер.
- Кстати, Люси, смотри не урони что-нибудь из произведений мисс Джулии, - предупредила экономка.
Хозяин кивнул на прощание дочерям и отправился на второй этаж.
- Папа, я не закончила! - резко бросила Джулия ему вслед.
Не обратив на нее внимания, Саймон вышел в длинную залу с мраморным полом. Возле лестницы он столкнулся сразу со всеми сыновьями. Роберт, Брендон и Джозеф спускались вниз. На них были костюмы для верховой езды.
- Куда же это вы собрались и почему я об этом не знаю? - спросил отец.
- Мы решили немного прокатиться, - ответил Роберт, поправляя кепку маленького Джозефа.
- Меня ждет пони, - добавил тот.
- Будьте осторожны в лесу, - предупредил Саймон. - Сегодня мою лошадь напугала змея и чуть не укусила. Эту змею я прикончил, но и могут быть и другие.
- Я не боюсь змей, - заявил Брендон. - Я их раздавлю!
Роберт шутливо толкнул его к дверям.
- Не волнуйся, папа. Я за ними присмотрю.
Все трое вышли на улицу, а Саймон стал подниматься по лестнице. Вот уже несколько часов, как все его мысли были заняты подготовкой к приему.
На верхней лестничной площадке суетилась служанка, мывшая пол. Саймон обошел ее и направился в комнату своей жены
- Анжелика! - нетерпеливо позвал он еще" с полдороги. - Анжелика! Мне нужно кое-что с тобой обсудить, моя дорогая!
Мужчина остановился в дверях ее комнаты и вскрикнул, схватившись за косяк.
- Анжелика!
Она лежала на полу, лицом вверх. Черные волосы были разбросаны, зеленые глаза бессмысленно уставились в потолок, рот распахнулся
Саймон склонился над ней. Анжелика не дышала, ее тело было совершенно безжизненным.
- Анжелика! - заорал Саймон. - О, Анжелика!
Глава 11
От этого душераздирающего вопля Анжелика зашевелилась и села. Она моргнула раз, другой и улыбнулась. Ее изумрудные глаза сверкнули.
- Саймон, где я? Что случилось? - произнесла женщина недоумевающе.
- Я… я нашел тебя лежащей на полу, Aнжелика! - ответил Саймон, с облегчением. - Я, мал, что ты…
- Это духи, - прошептала жена. - Духи позвали меня, Саймон. Я упала в обморок, точнее вошла в транс.
- Я так перепугался, - произнес муж, беря ее за гладкие белые руки и помогая подняться.
Анжелика отдернула ладони.
- Я впадаю в транс и выхожу из него помимо своей воли.
Она присела на край кровати и обеими руками поправила волосы. Женщина выглядела очень усталой. В падавших через окно лучах солнца было видно, что ее гладкое лицо прорезали морщины, а кожа стала сухой и поблекшей. Только глаза светились все так же молодо.
- Анжелика, может быть, уже пора забросить магию и отказаться от тайных искусств? - произнес Саймон мягко, поднявшись с пола.
Жена посмотрела на него удивленно.
- Саймон, разве мои силы плохо послужили нам? - сказала она, обводя рукой шикарную обстановку спальни. - Мы стали очень богатыми, даже самыми богатыми людьми в Шейдисайде. У нас пятеро чудесных детей. И успех пришел к нам благодаря нашим силам, твоей и моей. Так как же я могу бросить магию?
- Но войти в комнату и увидеть тебя лежащей на полу без сознания… - начал Саймон. Аижелика прервала его, подняв руку.
- Если духи зовут, я должна следовать за ними, - твердо ответила она.
- Анжелика…
- Саймон, помолчи. А то духи могут тебя услышать. Или мне придется наслать очистительные чары, которые выметут из дома твои неодобрительные слова.
Муж вздохнул и начал мерять комнату шагами.
- Давай сменим тему, - произнес он наконец. - Обсудим сегодняшний прием. Я уже поговорил с Ханной и Джулией…
- Ты уж извини, но я не могу выйти к гостям, - сказала Анжелика резко, поднимаясь на ноги.
- Что? - Мужчина остановился и обернулся. Его лицо покраснело.
- Сегодня утром я разложила карты, - ответила жена с сожалением. - Они говорят, что мне нынче противопоказаны какие-либо празднества.
- Прошу тебя, Анжелика! - воскликнул Саймон горячо. - Ты нужна мне на сегодняшнем вечере. Ведь тебе известно, насколько важен этот прием.
- Извини, - повторила она, беря его за руку. - Я не могу ослушаться карт. Нельзя идти на такой риск. Иначе нас настигнет гнев духов. Я должна им во всем повиноваться. Попроси быть хозяйкой стола кого-нибудь из девочек, Саймон. А я останусь на сегодня в своей комнате. Kaрты предупреждают меня.
Мужчина вздохнул, понимая, что жену ничем не переубедишь. Он посмотрел на нее с сочувствием "Черная магия отняла у нее всю жизнь, - подумал Саймон. - Эти заклинания, эти чары, эти карты - они не дают Анжелике выйти из комнаты иногда целый день".
Дети все время волновались за Анжелику, понимая, что теряют мать. А теперь и муж ощущал сильное беспокойство.
- Разложи карты еще разок, дорогая, - предложил он, взяв со стола странную разноцветную колоду. - Может быть, сейчас их ответ будет иным.
- Ладно, - согласилась жена. - Но мне и так известно, что они скажут. - Она мягко подтолкнула Саймона к выходу. - А теперь ступай, муженек. Попроси Ханну стать хозяйкой стола. Она очарует гостей куда сильнее, чем я.
Расстроенный Саймон не ответил на прощание и вышел из комнаты. Пока он шел по коридору, из-за спины доносилось бормотание жены над картами.
Спускаясь по лестнице, мужчина услышал громкий звон, донесшийся из гостиной.
Глава 12
- Моя любимая ваза! - взвизгнула Джулия, вбегая в гостиную. - Это было мое лучшее произведение!
- Простите, мисс, - произнесла тихо новая горничная, Люси, разглядывая усеявшие ковер осколки. - Она… она выскользнула у меня из рук.
Горничная зарылась лицом в ладони.
- Что тут произошло? - спросил Саймон.
Джулия подняла наиболее крупный осколок
- Вдребезги, - произнесла она, грустно качая головой.
- Я же предупреждала - не бери ничего одной рукой! - накинулась на подручную миссис Мак-Кензи.
- Люси разбила любимую вазу Джулии, - объяснила Ханна отцу, приближаясь. - Конечно, ты сделала это не нарочно, девочка. Принеси веник и убери здесь.
- Я же говорила ей, что нельзя брать вазу одной рукой, - повторила миссис Мак-Кензи и отвесила дрожащей горничной затрещину. - А теперь пошевеливайся, девчонка. Ты должна здесь все вычистить. И чтоб больше никаких происшествий, поняла? До прихода гостей нам нужно сделать прорву дел.
Саймон с укоризной посмотрел на Джулию.
- По-моему, ты вылепишь вазу еще лучше прежней, - произнес он нетерпеливо. - A сегодня нам не до гончарных изделий.
Уязвленная девушка хотела было ответить, но отец повернулся к Ханне:
- Сегодня ты будешь хозяйкой стола, дочка. Твоя мама… приболела.
Девушки обменялись взглядами. Ханна взяла отца за руку.
- Конечно, я рада тебе помочь, - сказала она. - Но разве Джулия хуже меня справится с обязанностями хозяйки? В конце концов, она старше.
Саймон раздраженно отдернул руку.
- Пожалуйста! - воскликнул он резко. - Прекратим на сегодня споры и обсуждения! Я прошу тебя, Ханна, быть хозяйкой стола. И мне непонятно, о чем тут можно говорить.
И прежде чем кто-нибудь успел ответить, отец выскочил из комнаты. Младшая сестра обернулась к старшей, которая все еще сжимала в рук осколок.
- Кажется, папа не верит в меня, - замети. Джулия с грустью, бросая осколок на ковер.
- Сестричка, мне так неловко, - произнесла Ханна в расстроенных чувствах. - Но ты же знаешь, что если папа во что-то уперся, так его ничем не сдвинешь.
- Все эти приемы забирают у меня столько нервов, - Джулия вымученно улыбнулась. - Может быть, нынче вечером мне повезет. Возможно, я заставлю папу смотреть на меня по-новому.
На кухне миссис Мак-Кензи продолжала пилить Люси.
- Будь внимательней, девчонка, - предупреждала она. - А то вылетишь из этого дома в два счета.
- Буду. Обещаю, - отвечала Люси тонким голоском.
Миссис Мак-Кензи протянула ей длинный лист бумаги с написанными на нем именами.
- Смотри, Люси. Это список слуг, и ты должна сюда записаться.
- Но я неграмотная, мэм, - ответила девушка го вздохом и потупила глаза.
Миссис Мак-Кензи забрала у нее лист.
- Что ж, ладно. Назови свое полное имя, крошка, и я запишу его.
- Меня зовут Люси Гуди, - тихо ответила горничная.
Экономка начала писать, но остановилась и посмотрела на девушку сузившимися глазами.
- Гуди, говоришь?
Люси кивнула.
- Ну, я бы на твоем месте не повторяла здесь этого имени. Мистер Фиар без конца твердит о каком-то семействе Гуди, которое принесло ему много вреда. Так что если хочешь, чтобы тебя не вышибли с работы, лучше помалкивай.
- Не беспокойтесь, - ответила девушка, и е "взгляд стал неожиданно жестким и холодным. - Ни одна живая душа не узнает.
Встречая гостей, Ханна стояла рядом с отцом, и ее прекрасные карие глаза сверкали от возбуждения. На ней был изящный наряд из зеленого атласа со шнуровкой. Кринолин прекрасно сохранял свою форму при движении. Юбка состояла из трех ярус и по каждому из них протянулись зеленые шнурки.
Руки закрывали короткие белые перчатки, a рукава были оторочены кружевами. Светлые волосы девушка собрала в тяжелый узел, забранный сеткой, украшенной белыми и желтыми цветами.
Джулия оделась попроще. На ней было розовое платье с белой шнуровкой, сильно обнажавшее плечи. Блестящие черные волосы обрамляли лицо завитками.
- Ты выглядишь чудесно, - прошептала Ханна сестре. Она понимала, что та изрядно потрудилась над своей внешностью. И чтобы ободрить ее, продолжала: - Папа это обязательно заметит.
"Джулия никогда не была красавицей, - подумала Ханна с некоторой грустью. - Но стоило ей приодеться, и она совсем преобразилась. Вот если бы только она не молчала и не стояла, сложив руки на груди".
Сперва гостям предложили вина в библиотеке Саймона. Большая квадратная комната, отделанная темным деревом, по всем стенам которой тянулись книжные шкафы, больше всего подходила для того, чтобы обсуждать вопрос о строительстве публичной библиотеки.
Ханна лезла из кожи вон, чтобы казаться хорошей хозяйкой. Она скакала от гостя к гостю, сверкая глазами и тепло улыбаясь. Девушка болтали и шутила с Харланом Клейборном, не забыла одарить улыбкой и мэра Брэдфорда.
Немного спустя Саймон пригласил собравшихся посмотреть только что собранную коллекцию оружия и формы участников гражданской войны. И лишь после знакомства с экспонатами гости проследовали в столовую, чтобы наконец приступить к ужину. Саймон шел впереди под ручку с Ханной.
Великолепная комната была ярко освещена. В серебряных, подсвечниках торчали длинные гладкие свечи. Их расставили по белой ирландской скатерти через каждый метр. Серебряные тарелки и тонкие бокалы сверкали в мерцающем свете.
- У тебя замечательный стол, Саймон, - объявил во всеуслышанье Харлан Клейборн, устраиваясь рядом с Ханной.
- У меня замечательные гости, - ответил хозяин с изяществом.
"Сегодня папа в прекрасном настроении", - подумала Ханна довольно. Ей приходилось видеть, каким мрачным и неразговорчивым становился отец, если прием шел не так, как было задумано.
"Вот если бы и мама была здесь! - думала девушка. - Она всегда болеет так некстати. И столько времени проводит наверху, в своей комнате, что я по ней даже скучаю".
Ханна видела, как на другом конце стола сестра помогла сесть старому мэру, затем сама села рядом.