На этом основании, от лица объединений "Юнион Пасифик", мы приступили к скупке акций "Нозерн Пасифик", не имея в виду на самом деле перехватывать контроль и управление имуществом у тех, в чьем владении оно находилось, но единственно желая закрепить за собой возможное влияние на правление "Нозерн Пасифик" и тем самым либо приобрести также влияние на правление "Берлингтона", либо, возможно, послать своих представителей в совет директоров последней. Выполняя принятое решение, я воспользовался первой же представившейся возможностью, после того как компании "Юнион Пасифик" собрали свыше 40 процентов основного капитала "Нозерн Пасифик", сообщил о наших действиях м-ру Хиллу и заявил ему, что единственная цель в столь большом приобретении акций "Нозерн Пасифик" заключается в достижении согласия и общности интересов, чего не удалось добиться другими средствами и личными призывами к нему; я просил его передать мои слова Вашим партнерам и сделать все, что в его власти, чтобы добиться такого результата. Все это происходило утром в пятницу, 3 мая. Вечером того же дня мистер Хилл приехал ко мне домой, пробыл у меня до полуночи и неоднократно заверял меня в том, что выполнить мои предложения удастся без труда. Однако мистер Хилл, очевидно, не поверил сделанному мною заявлению о владении "Юнион Пасифик", так как в следующий понедельник началась лихорадочная скупка акций и здесь, и в Лондоне, которая в течение 48 часов создала неблагоприятные условия, которые мы наблюдаем в последнее время. Полагаю, наши партнеры подтвердят, что моя фирма делала все, что в ее власти, чтобы смягчить удар, полученный не по ее вине, но, хотя можно лишь сокрушаться о страданиях общественности, по моему мнению, если бы это не началось и безумная спекуляция продолжалась еще месяц или два, произошло бы что-нибудь еще, что вызвало бы гораздо более серьезную катастрофу того характера, какой надолго причинил бы ущерб всей стране.
Таково положение дел. Предоставляю Вам делать какие угодно выводы, но полагаю, что Вы примете к сведению мои слова: компании, входящие в "Юнион Пасифик", никоим образом не желают стать врагами Вам или Вашей фирме. Я и мои партнеры всегда желали и желаем, чтобы нам позволили помочь в поддержании Вашего личного, столь заслуженного, престижа. Компании, входящие в "Юнион Пасифик", и, разумеется, моя фирма и я готовы сделать все в пределах разумного, что Вы попросите или предложите, чтобы создать условия, справедливые для всех заинтересованных сторон, и не сеять среди них семена будущего раздора, разногласий и возможной катастрофы.
Полагаю, мистер Морган, Вы поймете дух данного письма… надеюсь, что Ваше пребывание за границей не омрачат неблагоприятные события…
Искренне Ваш,
Джейкоб Г. Шифф".
Хилл не воспринял случившееся так близко к сердцу. 12 мая, через три дня после паники, он широким шагом вошел в контору "Кун, Лёб и Кº", очевидно собираясь переговорить с главой фирмы, которого не оказалось на месте. Он подошел к столу Феликса Варбурга и спросил: "Как Шифф?"
"Не слишком рад", – ответил Варбург, на что Хилл заявил: "Он воспринимает все слишком всерьез".
Затем он спросил о здоровье членов его семьи. Не только деловые интересы смягчали шероховатости в те дни и в конечном счете способствовали примирению прежних врагов, на что имеется намек в письме Шиффа к Хиллу от 10 июня, очевидно написанном в ответ на письмо Хилла, в котором тот протягивал Шиффу оливковую ветвь: "Я очень сожалею о том, что не имел возможности снова увидеться с Вами, прежде чем Вы отбыли домой, но искренне признаю, что ничто за долгое время не доставило мне такой радости, как Ваше субботнее сообщение, которое я сегодня утром нашел на своем столе. Последний месяц я переживал, наверное, самые тревожные часы в жизни, ибо, мягко говоря, не могу передать, насколько неприятно мне было, впервые за пятнадцать лет, очутиться в положении, когда мы с Вами не могли идти рука об руку, как… шли много лет. Хотя я примерно на десять лет моложе Вас, я, как, несомненно, и Вы, понимаю, что мы стремительно приближаемся к тому времени, когда нам придется сложить с себя полномочия, и, когда бы такое время ни наступило, я, по крайней мере, хочу знать, когда буду призван отправиться в путь, что друзья, которые мне доверяют, не будут иметь причин разочаровываться во мне. Вы, несомненно, знаете, что я поддерживал Вас, в мыслях и на деле, во время, когда друзей у Вас было меньше, чем сейчас, когда Ваша проницательность еще не была признана многими из тех, чья дружба определяется лишь действительными результатами. Уверяю Вас, дорогой мистер Хилл, что для меня означало бы почти несчастье, если бы события сложились так, чтобы наши пути впоследствии разошлись. Льщу себе мыслью, что и Вы испытываете нечто подобное, и теперь, когда найдены способы и средства, с которыми Вы с такой готовностью согласились и которым Вы, с Вашей всегдашней изобретательностью, помогли придать практический вид, полагаю, что Ваши интересы и интересы тех, кого представляем мы, можно связать воедино так прочно и выгодно, что вскоре мы все почувствуем, что события, которые нам пришлось пережить за последние несколько недель, оказались не напрасными, и даже хорошо, что они случились. Во всяком случае, поверьте, я искренне признателен Вам за дух, побудивший Вас написать мне перед отъездом домой. Надеюсь, что Ваш отпуск пройдет приятно и плодотворно, остаюсь с наилучшими пожеланиями Вам и миссис Хилл…"
Шифф и Хилл возобновили личные отношения. В 1914 г. Хилл послал Шиффу два своих портрета. Получив их, Шифф написал Хиллу: "Среди тех, с кем я общался за свою долгую карьеру, мало к кому я испытываю такую большую и искреннюю привязанность, как к Вам".
10 июля 1917 г., прочитав написанную Пайлом биографию Хилла, Шифф писал генералу Джеймсу Уилсону: "Мистер Хилл поистине был человеком замечательным. Правда, и у него имелись недостатки – у кого их нет? Но он был до конца предан тем, кто ему доверял – особенно акционерам своей корпорации, которая позже стала его фетишем и ради которой он готов был пожертвовать всем, в том числе своим состоянием и своей жизнью. Нас с мистером Хиллом объединяла тридцатилетняя близкая дружба; хочется верить, что он считал меня своим другом до последнего, несмотря на стычку, произошедшую между нами 16 лет назад из-за "Нозерн Пасифик", которая в конце концов стала единственно результатом его и моего желания сделать все, что в наших силах, чтобы оградить и защитить доверенные нам компании…"
Непосредственным результатом разногласий стало образование холдинга "Нозерн Секьюритиз Кº", зарегистрированного в Нью-Джерси 12 ноября 1901 г., хотя Морган и Хилл некоторое время собирались "позаботиться о "Нозерн Пасифик" и "Грейт Нозерн" и обеспечить контрольный пакет этих железных дорог нынешним пайщикам". Возможно, Хилл и Гарриман склонны были продолжать борьбу; Шифф, человек по натуре миролюбивый, делал все, что мог, чтобы достичь перемирия, а Морган, который незадолго до того времени организовал корпорацию "Юнайтед Стейтс Стил" и считался человеком беспристрастным, по взаимному соглашению согласился на роль арбитра. В письме к Касселю 11 ноября Шифф объяснял, как будут защищены интересы "Юнион Пасифик": "Хотя "Юнион Пасифик" в этой холдинговой компании находится в меньшинстве, тем не менее она оказывает мощное влияние на правление двух линий системы "Нозерн" в силу своих довольно больших авуаров. Вдобавок "Юнион Пасифик" добилась территориального договора с двумя компаниями, который защищает ее против любого вторжения и позволяет эксплуатировать важные линии на севере Тихоокеанского побережья. Я считаю, что все соглашение играет огромную роль и обладает преимуществом для "Юнион Пасифик" и всячески оправдывает нашу попытку прошлой весной оградить "Юнион Пасифик" от ущерба".
Однако соглашение вскоре было нарушено. Через неделю после его вступления в силу свое слово сказали правительства нескольких штатов, а через месяц так же поступила Комиссия по торговле между штатами. Вскоре президент Рузвельт принял меры для обеспечения законности "Нозерн Секьюритиз Кº", подтвержденные в федеральных судах генеральным прокурором Филандером Ч. Ноксом, признанным специалистом по корпоративному праву. Шифф приветствовал быстрые действия президента и 24 марта 1902 г. писал Лушьюсу Н. Литтауэру, тогда члену конгресса: "Если создание "Нозерн Секьюритиз Кº" противозаконно, будет гораздо лучше для всех заинтересованных сторон, чтобы все выяснилось на раннем этапе существования компании".
Позже Шифф снова стал наблюдать за происходящим с большой тревогой, не из-за "Нозерн Секьюритиз Кº", ибо "эту компанию, несомненно, можно распустить без серьезных последствий", а потому, что он боялся дезорганизации всей системы железных дорог и промышленности в стране: "Нет ни одной крупной железной дороги, которой не владели бы, прямо или косвенно, через контрольные пакеты, конкурирующие линии". Свои взгляды он изложил в личной беседе с президентом Рузвельтом и через несколько дней написал ему:
"6 апреля 1902 г.
Уважаемый господин президент!
Позвольте поблагодарить Вас за проявленные ко мне доброту и любезность, когда я был в Вашингтоне в прошлые четверг и пятницу, и еще за терпение, с каким Вы выслушали и приняли к сведению то, что я представил Вам на рассмотрение относительно затянувшегося дела "Правительство против "Нозерн Секьюритиз Кº" и его возможных последствий. Уверяю Вас, господин президент, что у меня нет иных мотивов в изложении своих взглядов, кроме заботы, которую я считаю оправданной, о тех страданиях, которые навлекут на страну условия, которые, к сожалению, непременно возникнут после юридического подтверждения тех требований, которые выдвинул Генеральный прокурор в своем исковом заявлении против "Нозерн Секьюритиз Кº" Никто не испытывает такого сильного желания, как я, чтобы Ваша администрация поддержала свое доброе имя и послужила ко всем возможным преимуществам страны; как не желаю я, чтобы было позволительно сделать что-либо в попытке исправить положение, что не совсем сохранило бы достоинство правительства. Примите, господин президент, мои уверения в величайшем почтении.
Искренне Ваш,
Джейкоб Г. Шифф".
Хилл не сомневался в том, что исход дела будет истолкован в пользу новой компании. Равным образом и Генеральный прокурор был спокоен за исход дела. Неблагоприятное решение было официально объявлено в апреле 1903 г. Хотя оно не было окончательным, поскольку дело передавалось в суд высшей инстанции, Шифф 13 апреля написал Сэмьюэлу Ри: хотя он считал, что результат будет иметь далеко идущие последствия, он не испытывает особого пессимизма. Он философски добавил: "Впредь мы будем испытывать большое нежелание начинать новые дела, но это не несчастье, ибо их успехи сильно преувеличены… и потому судебное решение по "Нозерн Секьюритиз Кº" может оказаться скрытым благом. Американский народ обладает особым даром приспосабливаться к существующим обстоятельствам, и в должное время сгладятся даже последствия и результаты созданных ныне условий".
14 марта 1904 г. Верховный суд США поддержал первоначальное решение о роспуске "Нозерн Секьюритиз Кº", главным образом на том основании, что ограничение торговли, пусть и косвенное, является противозаконным. Последовали новые процессы, на которых в основном обсуждался раздел имущества корпорации. Компания "Юнион Пасифик" выражала желание вернуть исходные акции "Нозерн Пасифик", которые она передала "Нозерн Секьюритиз Кº"; однако компании, принадлежавшие Хиллу и Моргану, выступали за пропорциональное распределение всех активов, в том числе и акций "Грейт Нозерн". Они выиграли дело, решение по которому было принято Верховным судом 6 марта 1905 г.
В начале 1907 г. Рузвельт распорядился, чтобы Комиссия по торговле между штатами представила доклад по "Юнион Пасифик" и ее дочерних компаниях, особенно "Чикаго – Алтон". Главным образом, президент намеревался обуздать растущую мощь Гарримана, хотя все шло в соответствии с его программой, нацеленной на ограничение по возможности власти крупных корпораций.
В мае "Кун, Лёб и Кº" гарантировали размещение четырехпроцентных облигаций акционерного общества "Юнион Пасифик" на сумму в 75 млн долларов, которые можно было обменять по курсу 175 на обычные акции, предлагаемые акционерам по курсу 90. Из-за тогдашнего финансового спада предложение не пользовалось спросом, и гаранты в конце концов вынуждены были сами выкупить все акции, оставив лишь пакет на сумму в 2 млн долларов. Когда Кассель спросил о причине такого рода эмиссии и покритиковал их за это, Шифф в виде объяснения приложил копию замечаний Гарримана: "Уважаемый господин Шифф!
Ничье одобрение в Европе не является для меня столь важным, сколь одобрение сэра Эрнеста; однако при всем моем к нему уважении я не согласен с его критикой. Работа "Юнион Пасифик" и ее успех всецело основаны на покупке ценных бумаг. Все покупки в обеспечение кредита, как Вы понимаете, давали "Юнион Пасифик" преимущество. Сэр Эрнест, как никто другой, сознавал, как трудно управлять такой большой системой, поскольку и сам все это проходил несколько лет назад; мне казалось, что он понимает и ценность того, что мы делаем. Последний план финансирования принадлежал Вам и, наверное, еще в большей степени Мортимеру. Возможно, мне больше других пришлось иметь дело с выдачей денег – Вам принадлежит честь вынашивания плана и воплощения его в жизнь. Если бы приняли план сэра Эрнеста, он потерпел бы неудачу, как план Хилла; по выражению, которое приписывают барону Ротшильду, он "зарезал бы гусыню, несущую золотые яйца". Сейчас же у нас есть и гусыня, и золотые яйца. Это поможет нам в свое время разместить на рынке новые облигации. Дела "Юнион Пасифик" в полном порядке; так будет и впредь. Компанию возглавляет и будет возглавлять не нынешний президент Соединенных Штатов. Я получил столько ударов, что почти утратил чувствительность, и все же рассчитываю на Ваше одобрение. Возможно, похвала придет из самых неожиданных источников. Пытаюсь писать в поезде линии "Эри".
Искренне Ваш,
Э. Г. Г.."
(Шифф – Касселю): "10 июня 1907 г.
Дорогой друг!
Я получил Ваше теплое письмо о "Юнион Пасифик", которое счел нужным показать Гарриману, чтобы он лучше уяснил Вашу точку зрения, потому что мне известно, как ценит он Ваше мнение. Гарриман ответил мне карандашной припиской внизу Вашего письма. Пересылаю его Вам с копией его ответа, который говорит сам за себя.
До некоторой степени правда, что мы не видели иного способа добыть деньги, в которых нуждалась "Юнион Пасифик", кроме выпуска конвертируемых облигаций, что подтверждается тем, как они расходятся сейчас. Даже учитывая нынешнее состояние общественного мнения, мы не верим, что было возможно провести в жизнь сложный план, такой, например, как создание холдинговой компании, и продавать ее акции по номинальной цене пайщикам "Юнион Пасифик", не навлекая на себя острую критику и дальнейшие нападки на Гарримана и правление "Юнион Пасифик". Выпуск конвертируемых облигаций не критиковали вовсе, хотя и нападали… на то, что компании приходится проводить такую эмиссию ценных бумаг, чтобы собрать деньги на покупку акций…
Искренне Ваш,
Джейкоб Г. Шифф".
Тем временем завершилось следствие Комиссии по торговле между штатами по делу "империи Гарримана". Комиссия не нашла оснований для судопроизводства, признала, что дороги Гарримана находятся в превосходном состоянии и управляются с умом. Однако Шифф очень настаивал на том, чтобы Гарриман пошел на уступку общественному мнению и обменял часть активов "Юнион Пасифик" на акции других железных дорог, – с этим планом Гарриман в конце концов согласился.
Весной 1908 г. с трудом раскупались даже первоклассные облигации, что было отмечено в связи с выпуском в Лондоне и Нью-Йорке облигаций "Пенсильвании". Поскольку эта серия ценных бумаг пользовалась большим успехом, решено было заручиться сотрудничеством английских банков и в реализации облигаций "Юнион Пасифик" на сумму в 50 млн долларов, которые должны были быть выпущены в то время. 2 июня 1908 г. Шифф писал Касселю: "Со… вчерашнего дня мероприятия, связанные с ценными бумагами "Юнион Пасифик", благодаря Вашему энергичному и ценному сотрудничеству, развиваются стремительно и к нашему удовлетворению; в настоящее время "Кун, Лёб и Кº" обсуждают подробности с "Бэринг Бразерс и Кº".
К тому времени, как подготовка была завершена, казалось, что наилучший момент для размещения уже прошел. Тем не менее за лето удалось реализовать всю серию.
Еще через год бурная и богатая жизнь Гарримана приблизилась к концу. Он уже давно был тяжело болен, и Шифф 2 февраля 1908 г. писал ему из Луксора: "Я сижу на палубе парохода, который идет по Нилу, и думаю о Вас, поскольку величественные руины на берегу напомнили мне о том, как мелко все земное; как мы часто боремся ни за что; как коротко время нашей жизни и как долго мы затем обитаем в смерти. Примите мой совет, дорогой друг, не переутомляйтесь и не возвращайтесь к тому, о чем Вы говорили мне накануне моего отъезда – Вы обещали оставить посты президента и довольствоваться местом председателя в различных советах директоров и исполнительных комитетах, кроме того, пригласив туда опытных людей, которые разделили бы с Вами ответственность. Интересно, сделали ли Вы что-нибудь в этом направлении?"