Гарриман, который всегда стремился завоевать другие миры, уже несколько лет вынашивал план всемирной транспортной системы, и его путешествие на Дальний Восток в 1905 г. было предпринято в основном в надежде, что русское правительство передаст американской компании контроль над Транссибирской магистралью. Шифф во время поездки в Японию в 1906 г. также не сомневался в стремлении Страны восходящего солнца колонизировать Корею и Маньчжурию и попытках полностью подчинить себе Китай. Его участие в финансовых делах Японии включало планы продления железных дорог Маньчжурии (которая по Портсмутскому миру отошла Японии), и его письма после мая 1906 г., главным образом Касселю и Такахаси, отмечают неослабевающий интерес к данному проекту, к которому обратился Гарриман после того, как его замыслы относительно Транссибирской магистрали окончились ничем.
К тому времени, как японцы готовы были приступить к финансированию маньчжурских железных дорог, в Америке началась паника 1907 г., и переговоры частично велись в Лондоне. Но 31 августа 1908 г., после того как условия в Америке улучшились, Шифф писал Такахаси: "Не пора ли снова поднять вопрос о том, чтобы снять с Японии бремя финансирования Южной Маньчжурской железной дороги?"
Примерно тогда же берут начало отношения Стрейта с банкирским домом "Кун, Лёб и Кº". 14 декабря 1908 г. Шифф писал Стрейту, тогда исполняющему обязанности главы Бюро дальневосточных дел при Государственном департаменте: "Сегодня лондонские друзья сообщили нам о грядущем выпуске Маньчжурского займа. Так ли это и имеет ли дело какое-либо отношение к вопросу, который мы сейчас с Вами обсуждаем?"
Переговоры начались в том же году, после того как 2 ноября Шифф известил Стрейта, что банк "Кун, Лёб и Кº" готов взять на себя вопрос о "маньчжурском займе" на основе меморандума, представленного Таном, губернатором провинции Фэнтянь (Ляонин). Последний тогда направлялся в Америку, главным образом для выяснения возможностей займа в 200–300 млн долларов для реконструкции всей китайской фискальной системы. Меморандум, подготовленный в Китае Стрейтом и Таном, в первую очередь рассматривал вопрос создания банка в Маньчжурии для развития промышленных предприятий. Когда Тан приехал, банк "Кун, Лёб и Кº" выразил готовность обсудить условия займа. Однако переговоры внезапно оборвались из-за смерти вдовствующей императрицы и последующей компрометации Тана в роли переговорщика. 19 марта 1909 г. Шифф писал Стрейту: "Возможно, будет неплохо, если Вы попытаетесь вступить в прямой контакт с Таном. Напомните ему о нашей готовности заниматься маньчжурскими и китайскими делами, но о целесообразности такого шага Вы, конечно, лучше всего способны судить сами".
Его интерес еще к одному крупному замыслу, который появился в то же время, явствует из письма к Такахаси от 24 декабря 1908 г.: "Недавно мы получили предложение от человека, пользующегося высоким доверием нашего правительства, однако его имени я пока не уполномочен раскрывать – как и не знаю, сделано ли его предложение на основе тщательной подготовки или по просьбе нашего правительства. Мы можем вести переговоры с китайским правительством, в результате которых последнее получит средства на покупку как Китайско-Восточной железной дороги, так и Южной Маньчжурской железной дороги, если Китай сочтет возможным договориться с Японией о том, чтобы она уже сейчас применила свое право на покупку, которое, по условиям концессионного договора, в 1932 г. перейдет к Китаю.
Мы пока не пришли ни к какому выводу относительно того, как нам следует относиться к этим различным предложениям, и если Вы можете и сочтете уместным так поступить, мне бы очень хотелось получить Ваш ответ – возможно, телеграммой – относительно сложившейся ситуации… В первую очередь мы должны убедиться в том, что наша фирма удовлетворяет запросам Вашего правительства. Я думаю, возможно, в свете меморандумов, которыми недавно обменялись Ваше и наше правительства и в которых повторялись уверения насчет "политики открытых дверей" применительно к Китаю, все стремятся к завершению операции, если американского капитала хватит для строительства основной магистрали… как в южной, так и в северной Маньчжурии, и если в то же время Япония сумеет привлечь столь же крупные активы, какие сейчас задействованы в акционировании Южной Маньчжурской железной дороги. Буду с нетерпением и интересом ждать Вашего мнения по данному вопросу".
Через четыре дня он снова писал Такахаси: "Чем больше я обо всем думаю, тем больше мне, как доброжелателю Японии, кажется, что Вашему правительству следует серьезно обдумать вопрос о приобретении Китаем Южной Маньчжурской железной дороги, при условии, что Китай получит также во владение Китайскую Восточную железную дорогу. Совершенно независимо от того… что таким образом большая часть "замороженных активов" Вашего правительства будет обращена на покупку актива, благодаря распоряжению которым можно достичь значительного списания долга, это поставит Японию в такое положение, когда, после передачи Россией Китайской Восточной железной дороги, влияние России отодвинется и от китайской, и от японской границ. Таким образом, можно будет не бояться возобновления конфликта… и Япония, возможно, сможет сократить численность армии и количество вооружений, которые, пока Южная Маньчжурская железная дорога находится во владении Японии, должны поддерживаться на прежнем уровне как из-за Китая, так и из-за России. Более того, всегда существует вероятность, что, поскольку Южная Маньчжурская железная дорога находится исключительно во владении Японии, когда-нибудь китайскому правительству придется строить параллельную ветку, которая не только создаст постоянную угрозу и трения, но и также существенно снизит ценность материальных затрат, вложенных Японией в Южную Маньчжурскую дорогу.
Едва ли нужно напоминать Вам о том, что моя фирма ничего так не желает, как способствовать росту престижа Вашей страны… потому с нетерпением жду известий о том, как Вы и члены Вашего кабинета, с которыми Вам, возможно, понадобится посоветоваться, воспримете мое предложение".
В начале января 1909 г. Шифф узнал, что японцы не хотят продавать дорогу, и посоветовал закрыть проект.
Администрация Тафта считала, что дипломатические отношения с Китаем следует, по европейскому примеру, подкреплять финансовой помощью. Секретарь Нокс настаивал на том, чтобы Соединенные Штаты имели в Китае равное представительство с другими великими державами. Для него это был вопрос национальной политики. В результате образовалась американская группа по финансированию Китая, о чем Шифф сообщает Такахаси в письме от 15 июня 1909 г.: "Вы, несомненно, узнаете о том, что, по инициативе нашего правительства мы сформировали здесь финансовую группу, в которую вошли фирмы "Дж. П. Морган и Кº", "Нэшнл Сити Бэнк", Первый национальный банк и наша, для участия в финансировании китайских государственных железнодорожных займов".
В мае 1909 г. китайское правительство заключило контракт с британскими, французскими и немецкими корпорациями на строительство железных дорог к западу и югу от Ханькоу. Но в 1904 г. Китай согласился предоставить американским корпорациям возможность участвовать в строительстве по крайней мере одной такой дороги, и Госдепартамент ждал от Китая исполнения этого соглашения. Как только вопрос начал активно продвигаться правительством, отдельным банкам невозможно стало представлять американские финансовые интересы. Поэтому образовалась американская банковская группа для финансирования всех железнодорожных концессий, которые американские капиталисты могли получить от китайского правительства. 29 июня 1909 г. Стрейт отправился за границу как представитель этой группы.
Письмо от 25 июня 1909 г. Отто Кану, который находился в Европе, свидетельствует о тогдашних настроениях Шиффа: "Я не испытываю никакого восторга по отношению к этой маленькой китайской сделке, так как пятипроцентные китайские облигации, которые идут по цене, близкой к номиналу, по-моему, совсем не привлекательны для американских капиталистов, и я не уверен, что облигации будут пользоваться спросом в нашей стране. Но рано или поздно необходимо будет произвести коренную реорганизацию Китая и его финансов, и почву для такой реорганизации неплохо подготовить сейчас, участвуя в операции".
Американские банкиры охотно шли на сотрудничество с европейцами, и в письме Касселю от 20 июля 1909 г. Шифф в очередной раз намекает на то, что требование американской стороны о равной доле участия соответствует позиции Госдепартамента: "Мы бы с радостью пошли на уступку, которую требует европейская сторона для настоящей… китайской железнодорожной сделки, а именно сократили долю своего участия, однако этого не допустит наш Государственный департамент".
По прибытии в Пекин Стрейт обратился к правительству Китая с предложением возобновить старый проект Гарримана, связанный с Маньчжурским банком и строительством Маньчжурско-Монгольской ветки для стыковки с Транссибирской железной дорогой. 2 октября 1909 г. он провел предварительные переговоры о финансировании около 700 миль дороги. Поскольку за несколько недель до того умер Гарриман, Стрейт телеграфировал и писал Шиффу и Морганам, желая заручиться их поддержкой. В письмах и телеграммах он подробно объяснял план Гарримана. Но он не сумел заразить банкиров своим энтузиазмом и найти людей, заинтересованных в продолжении переговоров с правительством России.
Тем не менее Тафт и Государственный департамент планировали еще более масштабное дипломатическое предприятие: нейтрализацию всей системы маньчжурских железных дорог.
В ноябре 1908 г. Стрейт изложил план лично после того, как Шиффу намекнули, что Россия, возможно, захочет продать Китайско-Восточную железную дорогу. Кроли приводит запись в дневнике Стрейта за 10 января 1910 г.: "Должен сказать, что испытываю определенное удовлетворение в связи с этим проектом, так как он, в конце концов, мой и был задуман во время обеда с м-ром Шиффом в нью-йоркском Клубе юристов".
Американская политика вызвала протесты в России, а также в Великобритании и Японии, поэтому план провалился.
Летом 1909 г. Стрейт познакомился с Максом Варбургом, который впоследствии принимал активное участие в переговорах. 19 января 1910 г. Шифф писал Варбургу: "Мне жаль, что Вы столкнулись в Китае с такими трудностями. Известно, что в Китайской империи хватит и места, и населения для того, чтобы в будущем финансировать различные проекты".
В феврале 1910 г. вопрос о нейтрализации Маньчжурских железных дорог широко обсуждался. 24 февраля Шифф откровенно писал Такахаси: "Теперь перейдем к недавним действиям нашего правительства, предложившего нейтрализовать Маньчжурские железные дороги, что, по Вашим словам, вызвало такое сильное недовольство японского народа. У меня не было ни одной возможности обсуждать вопрос ни с государственным секретарем, ни с другими членами правительства. Более того, мы ничего не знали о нем до тех пор, пока все не стало достоянием гласности. Однако я хорошо понимаю, что было на уме у секретаря Нокса, когда он делал такое предложение, и о чем думали его предшественники. Он, как и другие, боится, что нынешние условия непременно заключают в себе семя будущего соперничества, которое мудрые государственные деятели и сторонники мира между народами даже сейчас должны по возможности избегать. Вы, конечно, понимаете, что и представители высших кругов Вашей страны – точнее, покойный принц Ито, маркиз Иноуи и даже Ваш нынешний премьер-министр граф Кацура – сразу после войны договорились с мистером Гарриманом о передаче Южной Маньчжурской железной дороги в руки американо-японского синдиката ввиду ее превращения в международную линию. Данное соглашение было, справедливо или нет, аннулировано Японией единственно потому, что граф Комура, по возвращении из Портсмута без контрибуций за войну, боялся, что недовольство японцев… еще усилится, если придется в той или иной степени разделить управление Южной Маньчжурской железной дорогой. Несмотря на это, Ваши ведущие государственные деятели, в том числе нынешний премьер-министр, еще тогда предвидя угрозу, проявляли сильное желание сделать именно то, что недавно нерешительно предложило наше правительство. Если Вы скажете, что Ваш народ очень недоволен, я прекрасно все пойму, потому что народ легко увлечь вопросами национальной гордости, пусть и неоправданной; мудрые и дальновидные государственные деятели тем более обязаны направлять общественное мнение в нужное русло, когда есть все основания полагать, что его воздействие способно причинить ущерб".
В начале марта, присутствуя на обеде в нью-йоркском Республиканском клубе, Шифф принял участие в дискуссии, касавшейся предпринимаемых попыток удержать в подчинении Китай, где проживает четверть населения мира. Его очень задело то, что его замечания восприняли как намек на вероятную большую войну. Его речь подробно цитировали в Лондоне, Сан-Франциско и Токио, и он не жалел усилий, чтобы объясниться с друзьями, особенно с Такахаси:
"8 марта 1910 г.
Я решил сообщить Вам о событии, произошедшем несколько дней назад, которое сильно раздуто прессой. В прошлую субботу меня пригласили на обед, который устраивали в Республиканском клубе, с целью дискуссии о "расовых предрассудках". Один из ведущих ораторов в ходе своей речи ссылался на попытки Японии и России "осадить", как он выразился, народ Китайской империи, и предрекал, что в будущем 400 миллионов человек невозможно будет подчинить странам с гораздо меньшим числом населения.
Позже меня довольно неожиданно попросили высказаться по обсуждавшимся вопросам, и я воспользовался случаем, чтобы предупредить всех об опасности, которая, по моему мнению, таит в себе нынешняя обстановка на Дальнем Востоке. Я сказал, что недавно стало вполне очевидно, что Япония и Россия в Маньчжурии протянули друг другу руки и действуют в унисон с очевидной целью удержать Китайскую империю в вассальной зависимости – при попустительстве
Англии, чьи интересы в данной ситуации, казалось бы, должны совпадать с интересами Соединенных Штатов. Далее я сказал, что, как друг Японии, оказавший ей содействие при финансировании военных займов, которые помогли ей победить в войне с Россией, "врагом человечества", я испытываю глубокое унижение, узнав, что, хотя не прошло и десяти лет, Япония объединилась с Россией в Китае, где развернется великое противостояние, если американский народ не поведет себя мудро и дальновидно. Я добавил, что, невзирая на численность населения, американский народ должен выступать исключительно за справедливость и право, и закончил свою речь словами иудейского пророка: "…не воинством и не силою, но Духом Моим, говорит Господь Саваоф".
В газетах сильно исказили мои слова и сделали вывод, будто я предсказываю войну на Дальнем Востоке, что совершенно не входило в мои намерения. Прошу прощения, если мои слова были истолкованы превратно, и тем не менее верю, что мои замечания – которые сейчас, естественно, находят как своих сторонников, так и противников – возымеют должное действие. Искренне надеюсь, что Япония, ее правительство и народ поймут: те, кто в большой степени бескорыстно защищали Японию в ее недавней отчаянной борьбе с Россией, не станут молча стоять в стороне и наблюдать, как Япония объединяется с Россией, стремясь удержать Маньчжурию в частности и Китай в целом в зависимости и подчинении, тем самым косвенно вытесняя Соединенные Штаты и другие страны с дальневосточных рынков.
Позвольте мне еще и еще раз заверить Вас в том, что я продолжаю относиться к японскому народу с теплой привязанностью и готов сделать все, что в моих силах, чтобы удержать его от действий, которые, хотя в ближайшее время, возможно, и сулят материальные выгоды, в перспективе не могут, по моему мнению, способствовать его счастью.
Остаюсь Вашим искренним другом,
Джейкоб Г. Шифф".
Такахаси ответил дружеским письмом, что очевидно из ответа Шиффа, написанного 24 мая: "Я получил… Ваш ответ на свое письмо, отправленное около двух недель назад… Должен признаться, что Ваше письмо принесло мне значительное облегчение. Я очень волновался из-за того, что так долго не имел от Вас известий, и приписывал это недоразумению… после моего высказывания относительно китайских, точнее, маньчжурских дел. Я так часто и так подробно объяснялся с Вами по данному вопросу, что надеюсь, Вы вполне меня понимаете; не сомневайтесь, то, что я сказал, никоим образом не объясняется тем, что я привязан к Японии меньше, чем раньше. Однако мне показалось, что я должен всячески прояснить недопонимание между нашими странами. Пусть же размолвки останутся в прошлом! Надеюсь, при проявленной с обеих сторон доброй воле эти вопросы будут в конечном счете решены к взаимному удовлетворению".
Весной того же года в Париже было достигнуто соглашение об американском участии в Хукуаньском железнодорожном займе. На следующий год, когда облигации были выпущены, Шифф 18 июня 1911 г. писал Касселю из Тироля: "Из Нью-Йорка мне телеграфировали, что подписка на американский пакет китайских облигаций превышена в 5 раз и что самую крупную подписку получила фирма "Кун, Лёб и Кº".
Конференции, проведенные в Европе летом 1910 г., окончились официальным учреждением Международного китайского консорциума, в который вошли ведущие банки Соединенных Штатов, Англии, Франции и Германии. Представители всех стран действовали в тесном взаимодействии и при поддержке своих министерств иностранных дел. Вскоре после этого китайцы запросили заем, необходимый для проведения фискальной реформы, в размере 50 млн долларов. Часть займа должна была также пойти на развитие Маньчжурии. В письме Такахаси от 5 января 1911 г. Шифф выразил согласие на то, чтобы в международную группу вступили также японские банкиры. В июне 1912 г. план воплотился в жизнь, и в консорциум приняли представителей Японии и России, отчего группа стала шестисторонней. Впоследствии участники, с санкции правительств своих стран, договорились предложить новому правительству Китая заем на реорганизацию. Со временем сумму займа увеличили почти до 60 млн долларов, хотя первая серия облигаций не должна была превышать суммы в 20 млн долларов. Впрочем, китайское правительство не сразу приняло предложение.
Через две недели после своего избрания президент Вудро Вильсон открыто отрекся от "долларовой дипломатии" Нокса. После переговоров между государственным секретарем Брайаном и представителями "Дж. П. Морган и Кº" и "Кун, Лёб и Кº", игравшими главные роли в американской части консорциума, банкиров поставили в известность, что правительство больше не желает сотрудничать с ними. Поэтому они вышли из международного консорциума. 23 марта 1913 г., вскоре после того, как к власти пришла администрация Вильсона, Шифф писал Касселю: "Китайское дело, похоже, зашло в тупик, во всяком случае с американской стороны: новая администрация не хочет, чтобы банки продолжали свою работу. Лично я рад, что мы сумели выйти из этого с честью".