– Говорит, что не понимает, – объяснил Пил. – Дай-ка я теперь попробую.
Он откашлялся, сосредоточился и обратился к французику:
– У э Фатти, то есть пардон, Фредерик?
– Же не компран па, – повторил мальчик и еще с большей неловкостью стал вертеть свою кепку.
– Мрак! Даже родного языка не понимает, – презрительно сказал Пип. – Интересно, как его зовут. Это-то я смогу спросить.
Он снова повернулся к бестолковому мальчику:
– Комант аппеле-ву?
– А! – воскликнул мальчишка, до которого наконец что-то дошло. Он улыбнулся, полностью обнажив свои здоровенные, выступающие зубы. – Мое имя есть Наполеон Бонапарт.
После этого сенсационного заявления наступила тишина. Ребята не знали, что и подумать. То ли этого чудика и впрямь назвали в честь императора Франции, то ли он морочит им голову.
Мальчик прошелся по комнате, сильно прихрамывая. Бетси сочувственно спросила:
– У тебя повреждена нога?
К ее ужасу, гость выудил из кармана изрядно замусоленный носовой платок и залился слезами. Закрыв лицо платком, он бормотал что-то по-французски, в то время как другие смотрели на него с недоумением.
Миссис Хилтон вновь заглянула в детскую, посмотреть, как ребята общаются со своим новым знакомым. Она была просто шокирована, увидя, что он плачет.
– В чем дело? Что вы ему сделали?
– Ничего! – последовал негодующий ответ.
– Я только спросила, не болит ли у него нога, – уточнила Бетси.
Мальчишка громко взвыл, проковылял к двери, сопровождаемый расстроенной миссис Хилтон, и скрылся на лестнице. "Нога, моя нога!" – доносились оттуда его стоны.
– Псих какой-то, – заключил Пип. Миссис Хилтон сказала:
– Я должна позвонить миссис Троттевилл и расспросить ее об этом мальчике. Бедное дитя, он, кажется, нездоров. Напрасно я привела его к вам. Он такой застенчивый и пугливый.
Хлопнула входная дверь. Ребята столпились у окна я смотрели, как этот ненормальный, хромая, удалялся от дома. Он сжимал в руке платок и то и дело утирал им слезы.
– Ну и друзья у Фатти. Хорошо еще не пришлось играть с ним, – поморщился Ларри.
– Дождусь, когда бедняжка доберется до дома миссис Троттевилл, и сразу же позвоню ей, – сказала миссис Хилтон. – Надо узнать, как он дошел, и извиниться за то, что вы так расстроили его.
– Расстроили его? Да мы и не думали, он просто чокнутый, – сказал Пип.
– Пип, выбирай выражения!
– Ну, псих, – поправился мальчик, но миссис Хилтон опять укоризненно посмотрела на него. Она была очень щепетильна в отношении речи и поведения своих детей.
– Я очень сожалею, что вы так неприветливо обошлись с маленьким иностранцем, – с упреком сказала миссис Хилтон и продолжала в том же духе в течение нескольких минут. Затем она стала звонить миссис Троттевилл.
Но трубку взял Фатти, который вежливо сообщил, что мамы нет дома и он готов передать ей все, что скажет миссис Хилтон.
– Да нет, не обязательно, – ответила она. – Я только очень беспокоюсь за твоего приятеля, Фредерик, который приходил к нам с запиской. Я оставила его буквально на несколько минут с ребятами, а когда вернулась, застала твоего друга очень расстроенным. Он ушел от нас, плача навзрыд. Все ли с ним в порядке?
– Да, он уже здесь. Он рассказал мне, как его хорошо приняли и как было весело. Ему бы хотелось прийти к вам сегодня на чашку чая.
Миссис Хилтон никак не ожидала услышать такое. Она даже не сразу нашлась, что сказать ребятам.
– Э-э… мальчик как будто благополучно добрался до Троттевиллов и успокоился. Он хочет, чтобы вы пригласили его на чай после обеда.
Ошеломленные ребята молчали. У них не было ни малейшего желания вновь встречаться с этим французиком.
– Мама, мы никак не можем! – зашептал Пип с отчаянием в голосе. – Он невыносим, честное слово. Пожалуйста, скажи, что мы все пойдем пить чай к Ларри. Ладно, Ларри? Мы просто не перенесем еще один визит этого отвратительного мальчишки.
Ларри кивнул в знак согласия. Миссис Хилтон поддалась на уговоры и вновь подошла к телефону… Это Фредерик? Будь добр, передай своему другу, что сегодня Пип и Бетси собираются пить чай у Ларри и Дейзи и, к сожалению, не смогут пригласить твоего французского друга. Извини.
– Молодчина, мамочка! – воскликнул Пип, когда миссис Хилтон повесила трубку. – Даже подумать страшно, что этот мальчишка торчал бы здесь несколько часов. Бьюсь об заклад, хитрюга Фатти хотел спровадить своего дружка к нам на чай, чтобы самому от него избавиться. Уверен, французик и не заикался об этом. Мы его до смерти напутали.
– Ну что ж, тогда вы и в самом деле приходите после обеда к нам, – сказала Дейзи, – раз уж мы сказали об этом Фатти. Постарайтесь прийти как можно раньше, хотя бы в половине третьего.
– Договорились, – ответил Пип, – придем. Ума не приложу, как Фатти терпит подобных друзей?!
ФАТТИ ПРОЯВЛЯЕТ СВОИ СПОСОБНОСТИ
В половине третьего Пип и Бетси отправились в дом Дэйкинов. Путь лежал через весь Питерсвуд, и, к своему ужасу, брат и сестра увидели, что по улице на некотором расстоянии от них ковыляет французик.
– Смотри! Опять этот! – воскликнул Пип. – Ради Бога, Бетси, пройдем мимо не останавливаясь. А не то он опять начнет нести свою тарабарщину или будет вопить.
Мальчик тем временем толкнул калитку и направился к дому… мистера Гуна. В руке у него было письмо.
– Вот те раз! Ей-Богу, Фатти поручил своему французскому дружку отнести то самое невидимое письмо! – догадался Пип. – Давай понаблюдаем, что из этого выйдет.
Они спрятались за кустом рядом с калиткой. Дверь открылась, и ребята увидели красную физиономию Пошлипроча.
– У меня для вас что-то есть, – с акцентом произнес французик. – Вы ведь мистер Гун, не так ли?
– Да. – Полицейский с удивлением оглядывал мальчика. Он определенно не встречал его раньше.
Незнакомец отдал мистеру Гуну письмо, церемонно поклонился и стал ждать.
– Чего ты ждешь? – спросил мистер Гун.
– Я не понимать, – кротко ответил мальчишка.
Гун, очевидно, подумал, что он глухой, и повысил голос:
– Я спрашиваю, чего ты ждешь?
– Жду… как это? Ответа. Да, ответа.
– Гм, – промычал мистер Гун и вскрыл конверт. Он развернул чистый лист бумаги и тупо уставился на него. Лицо его побагровело.
– Слушай-ка, ты! – заорал он и швырнул листок в лицо мальчику. – Своими дурацкими шутками кто-то вздумал отнимать время у стража Закона! Кто дал тебе это письмо?
– Я не понимать, – сказал мальчик и вежливо улыбнулся. – Это тайна, да? Письмо без слов. Да, верно большая тайна!
Слово "тайна", похоже, резануло слух мистеру Гуну. С тех пор как дотошные детки стали опережать его в раскрытии замысловатых преступлений, он сделался очень восприимчив к любому намеку на тайну. Он ужасно боялся, что его снова обойдут. Мистер Гун пристально вгляделся в письмо.
– Может быть, это тайное послание, в котором сообщается какой-то секрет? Откуда оно у тебя?
– Я не понимать, – снова повторил мальчик, выводя Гуна из терпения.
– Ну что же, я проверю, не написано ли это письмо невидимыми чернилами, – заявил мистер Гун.
Бетси открыла рот от неожиданности и испуганно прошептала:
– О, Пип, там та-а-а-кое написано!
Мальчик явно заторопился. Он приподнял кепку, еще раз поклонялся и так поспешно захромал вниз по дорожке, что чуть не столкнулся с Бетси и Пипом.
– Бонжур, – учтиво поздоровался он. Бетси знала, что это означает "добрый день". Но она еле слышно пролепетала что-то в ответ, потому что очень боялась, что из-за нее французик опять может удариться в слезы. Пип сдержанно кивнул мальчику, схватил Бетси за руку и быстро зашагал по улице.
Как назло, мальчишка не отставал.
– Нельзя ли мне пойти с вами к вашим друзьям? – спросил он, приведя Пипа и Бетси в страшное замешательство.
– Конечно, нет, – с досадой ответил Пип. – Нельзя же так набиваться.
– Огромное спасибо. Вы так добры, – сказал мальчик и пошел рядом с ними.
– Да не можем мы тебя взять, я же сказал, – не сдавался Пип. – Иди домой.
– Я иду, иду, – подхватил этот зануда и взял Пипа под руку. – Вы очень, очень добры.
– Боже, что же нам с ним делать? – воскликнула Бетси. – Наверняка это Фатти велел ему перехватить нас по дороге и напроситься в гости к Ларри. Несомненно, Фатти захотел бы избавиться от такого дружка. Это просто ужас!
Она повернулась к мальчику.
– Иди домой, – скомандовала она. – Ой, ну прямо как с Бастером! Слышишь, домой!
К ее ужасу, мальчик вытащил носовой платок и, уткнувшись в него, начал всхлипывать; но уж больно странными были эти всхлипы. Пип внезапно вырвал платок из рук мальчишки и увидел, что у того ни слезинки в глазах – он, оказывается, не плакал, а смеялся!
– Ой, – хохотал странный мальчик, – ой, уморили! Больше не могу! Бетси, Пип, я сейчас лопну со смеху!
Это был голос Фатти! Конечно, Фатти! Ребята были окончательно сбиты с толку. При чем здесь голос Фатти?
Мальчик быстрым движением вытащил изо рта вставную челюсть, оглядевшись по сторонам, сорвал с головы кудрявый парик – и под ним оказались гладкие волосы Фатти!
– Это ты, Фатти! – вскричала Бетси и даже не бросилась ему на шею, настолько велико было ее изумление.
– Черт возьми, Фатти! Ты просто чудо! – восхитился Пип. – Тебе здорово удалось нас провести. Как ты сделал такое бледное лицо? А зубы – просто класс! И говорил ты точь-в-точь как придурковатый стеснительный мальчишка. А я-то дурак – пытался лопотать с тобой по-французски!
– Да, все получилось! Самое сложное было не рассмеяться, – сказал Фатти. – Сегодня утром я все же не удержался, и, когда ваша мама вошла в комнату, пришлось притвориться, что я рыдаю. Но все же я всех вас разыграл!
– Как это ты решился пойти вот так запросто к Гуну?
– Ну, я подумал, что, если обмануть вас не составило труда, Пошлипрочь и подавно ни о чем не догадается, – объяснил Фатти. – Пошли к Ларри, скажете, что я увязался за вами по дороге. Снова будет потеха. А потом обсудим, как быть с письмом Пошлипрочу. Надеюсь, что он не умеет проявлять невидимые чернила. Письмецо-то не слишком вежливое.
Когда друзья поднялись по боковой лестнице в комнату Ларри и Дейзи и те увидели на пороге того самого отвратительного мальчишку, наступила немая сцена.
– Мы встретились по дороге, – начал объяснять Пип, изо всех сил стараясь сохранить серьезный вид, – и он тоже захотел пойти к вам в гости.
– Они были очень, очень добры, – вставил Фатти и низко поклонился, на сей раз Дейзи.
Бетси прыснула со смеху. Пип толкнул ее локтем.
– Ой, не могу, просто не могу больше! – хихикала она. – И не смотри на меня так, Пип!
– Что она не может? – удивился Ларри. – Ей-Богу, у нее тоже не все дома.
Вдруг Фатти заговорил своим собственным голосом:
– Надеюсь, вы не имеете ничего против моего прихода, Ларри и Дейзи?
Те так и подскочили. Было крайне неожиданно услышать, что голосом Фатти говорит это чучело в перьях. Дейзи пронзительно закричала:
– Негодник! Так это ты?! Ну ты даешь, Фатти! Значит, это все для маскировки?
– Да, – кивнул Фатти и, сняв парик, показал его друзьям. Они по очереди примерили его. Удивительно, как он изменял их внешность.
– Зубы тоже что надо, – одобрил Ларри. – Сейчас сполосну их и попробую вставить. Вряд ли вы меня узнаете!
Ларри действительно трудно было узнать. Выступающая челюсть над зубами из белого целлулоида, розовая полоска вместо десен. Ну и вид!
– А как ты хромал! А голос! Просто блеск! – восторгался Пип. – Фатти, даже мама ничего не заподозрила – ты настоящий артист.
– Не скрою, у меня всегда находили актерские способности, – сказал Фатти как можно скромнее. – В школьных спектаклях мне каждый раз поручают главные роли. И вообще, прежде чем я решил стать сыщиком, я подумывал, не пойти ли в артисты.
На этот раз друзья примирились с хвастовством Фатти. Они смотрели на него с таким восхищением, что ему сделалось не по себе.
– Ты замечательно сыграл свою роль, – сказала Бетси. – У меня бы так не вышло. Я бы испугалась. И как только ты набрался смелости заявиться к Пошлипрочу, да еще отдать ему письмо?
– Сейчас мне кажется, что я поступил не совсем правильно, – задумчиво сказал Фатти. – Если Пошлипрочь все же проведет утюгом по бумаге, то прочитает наше письмо. А оно, конечно, малость грубовато.
– Точнее даже, ужасно грубое, – поправила Дейзи. – Остается надеяться, что он не побежит с ним к нашим родителям. Иначе ничего хорошего не жди.
Пип заволновался. Его родители были строгими и не желали мириться с грубостью или недостойным, на их взгляд, поведением сына.
– Проклятье! – вырвалось у него. – Это скверно. Хорошо бы заполучить письмо обратно.
Фатти, похожий теперь без грима на самого себя, внимательно посмотрел на Пипа.
– Ты хорошо придумал, – одобрил он эту идею. – Мы обязательно заберем письмо. В противном случае Гун как пить дать растрезвонит о нем нашим родителям, и у нас будут неприятности.
– Только я ума не приложу, как мы сможем забрать письмо, – сказал Ларри.
– А что, если кто-то из вас переоденется и… – начал Фатти. Но ребята перебили его:
– Нет уж! Я теперь не собираюсь попадаться Гуну на глаза!
– У меня духу не хватит!
– Да он арестует нас!
– Он меня в любом наряде узнает!
– Ну ладно, ладно, – махнул рукой Фатти. – Я сам снова оденусь французом-недотепой и, будьте спокойны, заполучу письмо назад.
– Фатти – ты прелесть! – хором воскликнули ребята, и он приложил все усилия, чтобы не задрать нос.
ФАТТИ И МИСТЕР ГУН
Как же ты получишь ваше письмо обратно? – спросил Ларри. – Я хочу сказать – Гун ведь так сразу не отдаст его, верно?
– Удача сопутствует смелым, – сказал Фатти. – Вот и надо быть смелым. Прежде всего я собираюсь написать еще одно письмо невидимыми чернилами. Подай мне апельсин, Ларри. – Фатти выдавил из апельсина сок, достал свою ручку и начал писать на таком же листе бумаги, что и в первый раз.
УВАЖАЕМЫЙ МИСТЕР ГУН!
ОЧЕВИДНО, ВЫ ПОЛАГАЕТЕ, ЧТО ПЕРВЫМ РАЗГАДАЕТЕ СЛЕДУЮЩУЮ ТАЙНУ. СКОРЕЕ ВСЕГО, ЭТО БУДЕТ ТАК, ВЕДЬ МОЗГИ У ВАС ЧТО НАДО!
ЖЕЛАЕМ УДАЧИ! ПЯТЕРО ВАШИХ ПОКЛОННИКОВ.
ТАЙНОИСКАТЕЛИ И СОБАКА).
Закончив писать, Фатти прочел вслух, что получилось. Друзья засмеялись.
– Ну вот, – сказал Фатти, – если мне удастся подменить письмо, пусть сколько угодно показывает его нашим родителям!
Вставная верхняя челюсть снова изменила лицо Фатти до неузнаваемости. Затем он поправил на себе кудрявый парик. Хорош, нечего сказать!
– А что еще ты купил для маскировки? – поинтересовался Ларри.
– Не так уж много, – ответил Фатти. – Все эти вещички оказались намного дороже, чем я предполагал. На этот парик я ухлопал почти все свои деньги! Купил зубы, две-три пары бровей, грим для лица разных оттенков и эту "заграничную" кепчонку. Еще купил парик подешевле, с прямыми волосами, потом покажу вам.
Он напялил "заграничную" кепку и по-дурацки заломил ее. Ничего общего с Фатти! Новоиспеченный француз захромал по комнате.
– Адью! – попрощался он. – Адью, мезанфан!
– Он сказал: "До свидания, дети мои!" – перевел Пип для Бетси, которая провожала Фатти восхищенным взглядом.
– До свидания, Наполеон! – крикнула малышка, и все захихикали.
– Надеюсь, Гун не сцапает его, – сказал Ларри. – Фатти ужасно храбрый и сообразительный, но Пошлипрочь не любит, когда из него делают посмешище.
– Хотелось бы знать, прочитал ли он уже невидимое письмо, – сказала Бетси. – Если да, держу пари, он разозлился.
Гун в самом деле разозлился. Он буквально кипел от злости. Вспомнив, что путем нагревания можно тайное сделать явным, он прогладил листок горячим утюгом.
Он едва поверил своим глазам, когда на бумаге проступили неяркие коричневые буквы! У него перехватило горло, а лягушачьи глаза чуть не вылезли из орбит.
– Ну-ну, досмотрим, что ваши родители скажут на это! – вслух произнес мистер Гун, как если бы ребята могли его слышать. – Да и инспектор тоже! Уж это откроет ему глаза, факт. До чего нахальны, гаденыши. Никакого уважения к закону! Ха, теперь-то вы у меня в руках! Думали, я не соображу, как прочесть вашу глупую писульку?
На тот день у мистера Гуна было намечено несколько дел, и только после обеда он собрался продемонстрировать родителям эпистолярное творчество их детей.
– Не удивительно, что они не отважились заявиться сюда сами, – подумал Гун, припоминая странного мальчика, который принес письмо. – Небось чей-то дружок. Гостит у кого-нибудь из них.
Для начала Гун решил навестить Хилтонов. Он знал, что мистер и миссис Хилтон воспитывали Пипа и Бетси в строгости.
– Пусть полюбуются на это безобразие, – бубнил он себе под нос, плетясь к их дому. – Ба! Да это же тот самый французишка! Сейчас выясню, у кого он гостит.
– Эй! – окликнул мистер Гун Фатти, который прохаживался по противоположной стороне улицы, стараясь привлечь внимание полицейского. – Ты как раз кстати.
– Вы меня звали? – вежливо осведомился Фатти высоким фальшивым голосом с иностранным акцентом.
– Хочу задать тебе несколько вопросов, – сказал мистер Гун. – Кто сегодня утром попросил тебя вручить мне эту грубую писанину?
– Грубую? О, нет-нет. Там нет никакой грубости! – воскликнул негодующе Фатти, размахивая руками, точь-в-точь школьный учитель французского. – Я не могу этому поверить, мистер полицейский.
– А ну-ка взгляни сюда, – сказал мистер Гун. – Может, скажешь, чей это почерк, а?
Он достал из кармана конверт и протянул Фатти листок бумаги:
– Посмотри и скажи, знаешь ли ты, кто написал это дурацкое письмо.
Фатти взял листок – и в этот момент словно по заказу налетел порыв ветра. Он выхватил листок из рук Фатти, который и не старался его удержать, и унес его. В следующий момент Фатти бросился за письмом, и, когда нагнулся чтобы поднять его, ему не составило труда подменить листок.
– Черт побери, чуть не унесло! – раздраженно воскликнул мистер Гун и выхватил письмо у Фатти из рук. – Лучше не размахивать им на ветру. Спрячу в конверт.
Фатти ухмыльнулся про себя. Как все просто оказалось – гораздо проще, чем он ожидал. Да здравствует порыв ветра!
– Куда вы направляетесь, мистер полицейский? – спросил Фатти.
– К Хилтонам, – ответил преисполненный чувством долга констебль.
– Тогда нам не по пути. Адью, уважаемый мистер полицейский.
Фатти свернул за угол, и мистер Гун задумчиво посмотрел ему вслед. Что-то его озадачило, но что именно, он понять не мог.
"А этот французский парнишка не такой уж и странный", – подумал он. Однако мистер Гун резко изменил бы свое мнение, если бы увидел, что проделывал Фатти за углом!
А Фатти тем временем стащил с головы кепку и парик, снял яркий шарф и вынул изо рта челюсть. Все это он запрятал в кусты.
Перевоплотившись во Фредерика Алджернона Троттевилла, он поспешил вслед за Гуном к дому Пипа и Бетси. Войдя в дом, Фатти спросил Пипа, хотя прекрасно знал, что тот находится у Ларри.