Я вернулся домой: маме нужно было купить продуктов к Рождеству, а она не любила, чтобы мой братишка Жео надолго оставался один. Я очень боялся, что она застрянет в очереди в каком-нибудь магазине, но, к счастью, мама вернулась в половине пятого. Я надел залатанный плащ и вышел. Дождь прекратился, но все небо было затянуто тучами. На набережной Соны совсем уже стемнело, Гиль и Бифштекс подпрыгивали на тротуаре, чтобы согреться. Вскоре пришел Стриженый. Корже и Сапожник еще не вернулись из больницы; они появились только в двадцать минут шестого, запыхавшиеся, мокрые, потому что бежали сломя голову от самой троллейбусной остановки. Они рассказали, что наш старый друг по-прежнему неспокоен и хочет побыстрее вернуться домой. Я в одиночку отправился вверх по Сен-Бартелеми. На улице было больше людей, чем обычно по вечерам. Особенно много было женщин - сумки в их руках, казалось, вот-вот лопнут от обилия снеди.
В тупике никого не было. Я шел неторопливо, ничего не боясь: я знал, что друзья в случае чего тут же прибегут на помощь. На всякий случай я прихватил свисток, которым подзывал Кафи, когда жил в деревне.
Тупик освещался единственным фонарем, висевшим на улице, и там было довольно-таки темно. Я зашел в тень и прислонился к стене. Люди шли по улице вверх и вниз, среди них попадались дети, но никого из дворовых мальчишек я не заметил. В записке было написано "сегодня вечером" - срок был неопределенный. В любом случае и я, и мои друзья должны вернуться домой к восьми часам. К тому же неясно, была ли эта записка от всех мальчишек или от одного из них.
Прошло полчаса. Снова начался дождь, мелкий и холодный. Я натянул на голову капюшон.
Прозвонил колокол: половина седьмого. Я уже почти поверил, что все это глупый розыгрыш, а шалопаи, попрятавшись где-нибудь неподалеку, покатываются со смеху, глядя, как я тут торчу под дождем. Но одно обстоятельство мешало мне уйти. Если бы эти паршивцы просто хотели заставить меня промокнуть, они придумали бы причину свидания - разумеется, какое-нибудь вранье, но обязательно сочинили бы. Например, пообещали бы сообщить мне что-то о моей собаке, они ведь знают, что я ее повсюду ищу.
Ноги у меня совсем замерзли. Я сделал несколько шагов вдоль стены, и тут возле тупика появился маленький силуэт. Мальчишка шел неуверенно; он посмотрел направо, потом налево, явно готовый в любой момент броситься наутек. Он был один. Я вышел из тени и, чтобы он узнал меня, откинул капюшон плаща. Паренек меня заметил и остановился. Убедившись, что я один, он сделал несколько шагов навстречу. Ему было лет десять-одиннадцать; это точно был один из дворовых мальчишек, я не раз его видел. На нем было что-то вроде черной пелерины, таких уже почти никто не носит. Лицо его скрывалось под капюшоном. Натянул ли он его на глаза для того, чтобы его не узнали? Я шагнул к нему.
Зачем ты просил меня прийти? Паренек беспокойно посмотрел по сторонам.
Иди сюда!
Он затащил меня в тень, к стене, у которой я стоял раньше.
Я не хочу, чтобы кто-нибудь видел, что я с тобой разговариваю… Понимаешь, те, другие, они не знают.
Ты мне хочешь что-то сказать?
Я насчет твоей собаки. Утром я видел, как ты переживаешь, что потерял ее…
Ты был во дворе с другими ребятами?
Я с ними играл. И когда самый старший залаял, чтобы посмотреть, что ты будешь делать, я притворился, что тоже смеюсь над тобой, как и он, но мне это было противно. Я люблю животных, у меня живут ручная сорока и котенок. Особенно мне было бы жалко, если бы у меня украли котенка…
Так мою собаку действительно украли? Он изумленно посмотрел да меня.
Ты знал об этом?
- Я не мог поверить, что моя собака погибла… и собака слепого тоже. - Комок подступил у меня к горлу. Я быстро добавил: - Ты знаешь, где они?
Малыш кивнул. Молчание было знаком согласия. Паренек колебался. Он снова оглянулся по сторонам, убеждаясь, что мы одни.
Насчет твоей я не знаю, но другую, Брике, увез в своем пикапе дядя Тонена.
Тонена?
Это один из наших ребят, младше меня. Дядя часто его колотит, ни за что ни про что. Ты его наверняка видел, этого дядю, он все время торчит во дворе. У него рыжие усы и кудрявые волосы. Его так и зовут - Курчавый.
Это был тот самый человек, который злобно смотрел на нас всякий раз, как мы проходили через двор.
- Ты хочешь сказать, что дядя Тонена украл Брике? Чтобы продать?
Наверняка!
Но собака слепого была хромая!
Я знаю точно, когда он ее украл. Это было однажды утром. Тонен сам мне об этом сказал, только просил никому не говорить. Он играл за штабелем досок в старой конюшне в глубине двора, там его дядя держит свой желтый пикап. Его дядя позвал Брике, подманив его кусочком сахара. Пес был таким доверчивым… Курчавый затащил его в кузов и тут же уехал, но скоро вернулся. За обедом он сказал, что ездил куда-то за Фурвьерский собор.
А Кафи? Курчавый и его увез?
Тонен ничего такого не видел, но тем утром, когда слепой искал во дворе твою собаку, он слышал, как со двора отъехала машина. На этот раз Курчавый тоже недолго отсутствовал, а когда вернулся, рукав куртки у него был порван, а рука вся в крови. Он сказал, что зацепился за гвоздь, когда сгружал ящик, но мы с Тоненом думаем, что его укусила твоя собака.
Закончив рассказ, парень пожал мне руку.
- Даешь слово, что никому не скажешь? Не ради меня, мне-то наплевать, а ради Тонена. Дядя его убьет.
Будь спокоен!
Если ты найдешь свою собаку и собаку слепого, не надо, чтобы их видели во дворе.
Я тебе обещаю.
И еще, - встревоженно добавил мальчик, - когда будешь проходить по двору, не подавай виду, что знаешь меня. Моим приятелям это не понравится.
Я поклялся, что "не узнаю" его; впрочем, я и так с трудом видел его лицо.
Он ушел тихо, словно вор, и вскоре пропал из виду.
РОЖДЕСТВО
Разумеется, я давно уже не верил в Деда Мороза, однако накануне праздника все-таки поставил башмак в камин, чтобы доставить удовольствие братишке, который все еще ждал прихода доброго старичка с подарками.
Утром, проснувшись, он обнаружил рядом со своим ботинком заводной бульдозер, о котором давно уже мечтал, а я нашел спортивный свитер. Мама вязала его тайком от меня, но я как-то наткнулся на него в корзинке для рукоделия. В каждом ботинке было по пакету конфет, при виде которых братец Жео запрыгал от радости.
А моя главная радость скрывалась не в ботинке - она была у меня в сердце. У меня появилась надежда найти Кафи!
Накануне, выйдя из тупика, я побежал на площадь Сен-Поль искать друзей. Встретившись, мы долго обсуждали признание мальчишки и единодушно пришли к выводу, что Брике и Кафи наверняка живы. Мы не могли только сообразить, зачем старьевщику нужно было воровать собак. Может, он ненавидел животных и не мог выдержать их присутствия во дворе? Или продавал их за хорошие деньги?
- Ты говоришь, - Корже заставлял меня повторять это снова и снова, - что он увозил их в своем пикапе?
- Да, ездил за Фурвьерский собор и отсутствовал недолго и в первый, и во второй раз. Видно, ездил в одно и то же место.
Сапожнику пришла в голову идея. Он неожиданно вспомнил, как два года тому назад гулял с дядей по переулкам за собором. Проходя вдоль одного забора, они услышали собачий лай. Сапожник залез на забор и увидел большую площадку, заставленную клетками, в которых бились, пытаясь выбраться, множество собак. Дядя объяснил ему, что это, наверное, псарня - другими словами, что-то вроде зоопарка, который принадлежит торговцу собаками.
- Тиду, я уверен, что этот человек увез наших собак туда и продал!
Этим рождественским утром я был переполнен надеждой. Мне казалось, что сегодня непременно исполнится мое единственное желание: найдется Кафи. Сапожник обещал сходить со мной на вершину холма Фурвьер. Однако он предупредил меня: его мама, которая работала на заводе, никогда по вечерам не выходила на улицу, но в Сочельник он по традиции отправлялся с ней ко всенощной, поэтому ложился в этот день поздно. Значит, сегодня он проснется не раньше десяти.
- К тому же, - добавил он, - рождественским утром, сам понимаешь, собачник тоже не проснется на рассвете… Скажи спасибо, если мы вообще его там застанем.
Итак, мы решили пойти на Фурвьер после обеда. Сапожник зайдет за мной на улицу Птит-Люн часа в два. Каким долгим показалось мне это утро! Решив, что я томлюсь в ожидании праздничного обеда, мама со смехом спросила:
- Тиду, неужели ты вдруг стал гурманом?
Ведь я не рассказал ей ничего о том, что случилось накануне. Мне хотелось убедиться, что Кафи жив.
Я пошел к Мади, которая, конечно, сгорала от нетерпения, гадая, что произошло накануне в тупике. Я встретил ее на улице, она шла с матерью из церкви. Мади задержалась со мной, чтобы обо всем расспросить.
- Вот видишь, - сказала она, - не все мальчишки из этого двора негодяи. - И добавила: - Я тоже верю, что Брике и Кафи живы. После обеда мои родители, как всегда на Рождество, пойдут навестить старую тетушку. Меня они не заставляют туда ходить. Забеги за мной, я пойду с вами.
Сидя за праздничным столом, я был до того рассеян, что даже не замечал, что ем! Бедная мама! Она приготовила чудесный прованский обед: салат из помидоров и цесарку, фаршированную черными маслинами, которые я так люблю…
- В два часа пришел Сапожник. Он только что видел, как Стриженый, Гиль и Бифштекс садились в троллейбус. Они поехали к нашему старому другу, которого нельзя было не навестить на Рождество.
Мади была уже одета, когда мы пришли к ней на улицу От-Бют. Несмотря на волнение, она заставила нас полюбоваться часиками, которые подарила ей бабушка. После вчерашнего дождя небо прояснилось, но стало еще холоднее. Людей на улицах было мало. Лионцы любят вкусно поесть и Рождество обычно проводят дома, в кругу семьи. Я даже начал сомневаться, будет ли псарня открыта в такой день.
- Во всяком случае, - заметила Мади, - мы наверняка сможем разглядеть собак, забравшись на забор. Давайте не будем терять времени: мне нужно вернуться домой к пяти.
На набережной Соны Сапожник показал нам улицу, которая, как он уверял, была самым коротким путем на вершину Фурвьера. Однако, когда мы забрались на холм, оказалось, что он плохо помнит, в какой стороне находится псарня. Идти по дорожке направо? Или подниматься налево? Сапожник помнил только забор. Никто из прохожих не помог нам; более того, сколько мы ни прислушивались, лая не услышали.
- Но я уверен, что это где-то тут! - настаивал Сапожник. - Забор выше меня и очень длинный, кое-где проломанный, Я его помню так, как будто вчера видел.
Мы побродили наугад с полчаса, подозревая, что Сапожнику все это приснилось, как вдруг Мади показала пальцем на пустырь, на котором тут и там стояли какие-то сараи. Это и была псарня, окруженная простым проволочным ограждением, которое, видимо, поставили вместо обветшавшего за эти два года забора. К собакам нам было не пройти: они были заперты в сараях, стоящих в глубине пустыря, - но возле ворот возвышался кирпичный коттедж, где, очевидно, обитал хозяин псарни.
- Мади, постучись в дверь, - попросил Сапожник. - Девочкам охотнее отпирают, чем ребятам.
На пороге появился краснолицый мужчина с салфеткой в руке. У него был недовольный вид человека, которого оторвали от лакомого блюда.
Что вам надо?
Мы, нам… мы по поводу собаки!
Собаки?! Вы что, думаете, что моя псарня и в Рождество открыта, что ли?
- Мы пришли за украденной собакой. Может быть, она здесь… может, их даже две.
- Что? Краденые собаки?.. Что за дела? Хороший день вы выбрали, чтобы об этом сообщить!
Он яростно захлопнул дверь, однако, видимо, поразмыслив, снова ее открыл. Может быть, потому что на дворе было Рождество, а может, вид у нас был такой несчастный?
Ладно! - проворчал он уже не так сурово. - Что за собаки?
Мы ищем двух овчарок, которые потерялись, одна из них принадлежит слепому старику, другая мне. Мы думаем, что их привезли сюда.
Когда?
Первую в прошлом месяце, а мою дней десять назад.
Собачник потер лоб рукой.
- Хорошо, подождите, что ли, пару минут. Я допью кофе и покажу вам свое хозяйство.
Пара минут продлилась добрых полчаса, мы уже разуверились, что собачник вернется, как вдруг дверь отворилась. Хозяин был одет в длинную серую блузу, в которой он, видимо, ходил кормить своих питомцев. Он сказал:
- Пойдемте, что ли, поищем ваших овчарок… А вы, что ли, уверены, что они краденые? Как я должен различать, какую собаку мне привезли - ворованную или нет? Если бы они хоть свидетельство о собственности показывали, что ли… Ну, расскажите, что ли, как эти собаки выглядят!
Если бы мы так не волновались, то, наверное, не удержались бы от смеха, слушая эти бесконечные "что ли", которые он вставлял в каждую фразу. Мали рассказала сначала о Брике, потерявшемся раньше: его легко было узнать по раненой лапе.
- А, хромая овчарка! - воскликнул добряк. - Эта здесь, точно!
Он направился к одному из сарайчиков, где сидели четыре или пять собак, тесно прижавшись друг к дружке, чтобы согреться.
Эта, что ли? - спросил торговец.
Похоже, эта… Честно говоря, мы ее никогда не видели, - призналась Мади. - Мы знаем только ее кличку - Брике.
Не успела она произнести это имя, как одна из собак, прихрамывая, встала и подошла к решетке. Это наверняка был поводырь слепого! Он и вправду был немного похож на Кафи, но не такой красивый и ниже ростом.
Мади просунула руку через решетку, и Брике тут же подставил голову, чтобы его погладили. Он казался умным и добрым псом. Я спросил у собачника:
Человек, который вам его привез, был высокого роста, правда? И с кудрявыми волосами?
Точно! Он очень просил меня забрать пса, потому что, мол, собака ничья, носится туда-сюда по двору, того и гляди кого-нибудь покусает… Я не хотел ее брать, сами понимаете, каково перепродать хромую собаку. Но тот человек сказал, что если я ее не возьму, он ее утопит в Соне, чтобы только избавиться. А я вижу - пес умный, ласковый… Кстати, этот парень даже денег за нее не просил… Так вы, что ли, говорите, это не бродячая собака?
Это собака-поводырь. Тот человек украл ее у слепого… и еще другую, гораздо более красивую…
Вы уверены? Я не помню, чтобы этот тип привозил другую собаку.
Это большая собака, на лапах у нее "чулки" огненного цвета, на груди пятно. На ней был ошейник с позолоченными заклепками.
Торговец задумался.
Этот, что ли, - пробормотал он, скребя подбородок. - Рыжие лапы, ошейник с позолоченными заклепками… все точно. Его принимала моя жена, и у нас его уже нет.
Вы его уже продали?
Ну подумайте сами, такая великолепная собака!
Не в силах сдержаться, я закричал:
- Это была моя собака. Моя собственная собака! Торговец опечалился.
- Ну что же я могу поделать, бедный мальчик, откуда мне было знать? Кроме того, кто докажет, что это была твоя собака?
Я едва сдерживал слезы.
- Но вы хоть знаете, кому ее продали? У вас есть адрес?
- Увы! У вас спрашивают, как вас звать, когда вы покупаете пару башмаков или удочку?
Как можно сравнивать Кафи с башмаками?!
Все, что я могу вам сказать, - добавил торговец, - это то, что собаку продали в субботу человеку лет сорока. Он был с женой, оба такие элегантные.
Они не сказали, в каком районе живут?
Нет, но мне показалось, что им нужна сторожевая собака. Так что скорее всего они живут в пригороде. - Собачник снова поскреб подбородок, силясь еще что-нибудь вспомнить. - И еще, мне кажется… Он, что ли, или его жена все спрашивали, не перескочит ли собака через стену палисадника, который окружает дом. Они добавили, что будут водить пса на прогулку вокруг старой крепости или на стадион, это у них рядом. Вот все; что я могу вам сказать. Мало, конечно, но вы же понимаете… - И, вздохнув еще раз, закончил: - В любом случае забирайте этого, хромого. Я вам его задаром отдаю, потому что все равно никто его не купит.
Брике, кажется, догадался, что мы его забираем. Он бегал вдоль решетки, не отрывая от нас глаз. Когда собачник открыл дверцу, Брике сразу бросился к Мади - видно, потому, что она первая назвала его по имени.
- Держи покрепче веревку, - предупредил торговец, - а то он может убежать.
Он привязал веревку к ошейнику и протянул другой конец Мади. Чувствовалось, что собачнику не терпится с нами расстаться. Наверное, он разволновался из-за этой истории с крадеными собаками, кому же раскаивался, что наговорил лишнего. Он проводил нас к выходу.
Счастливый от обретенной свободы и еще больше - от того, что нашел человека, который будет о нем заботиться, Брике радостно махал хвостом и все время оборачивался, глядя на нас благодарными глазами. Он прихрамывал, но хромота его не казалась уродством - наоборот, она делала бедного пса еще милее для нас.
Мади не скрывала радости от того, что мы нашли поводыря нашего старого друга. Я тоже был счастлив, но, признаюсь, чувствовал, что сердце мое щемит от зависти. Мади это понимала. В конце улицы она остановилась и молча взяла меня под руку, давая понять, что разделяет мое несчастье… Приближался вечер. Мади вдруг вспомнила, как далеко нам еще идти.
- Не хочу вас утомлять, - сказал она. - Давайте я побегу одна с Брике. Он поживет у "меня. Мама сварит ему отличную похлебку с куриными косточками, которые остались после обеда.
Сапожник был готов пойти с ней, а у меня не было желания возвращаться домой. С места рядом с собором, где мы стояли, был виден весь город. Я представлял, как Кафи сидит под одной из этих крыш и плачет по-собачьи, потому что ему грустно без меня… Я шепотом повторял слова, сказанные нам хозяином псарни: "Они будут гулять с ним вокруг старой крепости или по стадиону, который рядом".
И тут я схватил Сапожника за руку.
- Твоя карта!.. Она у тебя с собой? Сапожник всегда носил в кармане старую карту
Лиона и окрестностей, она частенько помогала нам в наших походах. К счастью, хоть он и был в праздничном костюме, карту он прихватить не забыл.
- А что ты думаешь там найти? Место, куда увели Кафи?
Сапожник расстелил карту на земле, но уже смеркалось, и нам пришлось перейти поближе к фонарю.
- Вспомни, Сапожник: женщина сказала собачнику, что собирается гулять с собакой рядом с домом, возле старинной крепости или на стадионе. Помоги мне найти это место!
Стоя на коленях, я изучал левую половину карты, пока Сапожник исследовал правую. Старые крепости, которые когда-то защищали город, были обозначены маленькими коричневыми пятнышками в черных кружках. Их количество меня потрясло: я никогда не думал, что Лион был так укреплен.
Парки, скверы и стадионы были обозначены зеленым цветом. Я водил пальцем по карте, пока наконец…
- Сапожник, вот тут коричневый и зеленый значки стоят рядом!
Дйа маленьких пятнышка располагались на холме Сент-Фуа, продолжении холма Фурвьер, все над той же поймой Соны.
- Я уверен, что это здесь, на Сент-Фуа. В общем, посмотри, не слишком далеко отсюда. Поэтому те люди и обратились в эту псарню, а не в какую-нибудь другую!
Сапожник, обычно такой находчивый, даже присвистнул от восхищения.