Глава 28. Преследование
"Интересно, а где сейчас Саянский? - подумал Петька. И тут же хлопнул себя по лбу, да так, что даже Даша обернулась и удивленно посмотрела на него. - Ох и балбес же я! Сижу здесь, размышляю, можно сказать, нюни распускаю, вместо того, чтобы делом заниматься. Действовать, действовать надо!"
Он вскочил со стула, подбежал к двери и начал судорожно толкать в валенки ноги.
- Что случилось? - спросила Причуда.
- Живот… - застонал Петька, схватил телогрейку, шапку и пулей выскочил во двор.
Отдышался, пересек его и вышел за калитку. Весь Благодатный: дома, деревья, дорога - был покрыт свежим, только что выпавшим снегом. Петька поднял голову. Какая же необыкновенная красотища! Как и вчера, словно спелый банан, висел над головой желтый месяц, но сегодня темный купол неба казался выше, а звезды - еще ярче. Будто выпавший снег сделал светлее и чище не только поселок, но и весь небосвод.
Было тихо и спокойно. И так хорошо, что даже крепкий забайкальский мороз, похоже, ослабил свою хватку.
Стараясь держаться поближе к заборам, Петька двинулся к дому Саянского. Но не успел он одолеть и десяти метров, как в одном из дворов залаяла собака, потом - в другом, третьем, четвертом… И вот уже почти все собачье население Благодатного было поднято на ноги. Как будто именно так оно выражало протест против того, что кто-то осмелился нарушить этот необыкновенный покой.
Миновав последний перед домом Саянского поворот, Бумажкин замедлил шаг. Ага, вот и его "особняк" как на ладони. Странно, в окнах горит свет, ставни открыты. Может, он так торопился куда-то, что забыл их закрыть? И даже выключить свет? А может, все это сделано специально, чтобы создать для кого-то иллюзию присутствия?
Петьке осталось одолеть несколько метров, как в одном из дворов собаки разошлись не на шутку. На крыльце появился мужчина.
- Кто там? - крикнул он в темноту.
Собаки не умолкали. Услышав быстрые шаги, Петька торопливо нырнул в полуразрушенное деревянное здание. И тут же мимо него, вдоль улицы туда и обратно, промчался грузный мужчина. Бумажкин заметил торчащий вверх ствол ружья. Хлопнула калитка. Приумолкли собаки.
Понадобилось несколько минут, прежде чем Петька пришел в себя. Он представил, чем могло все закончиться, не попадись на его пути этого убежища.
Дом ведьмака оказался как раз напротив. Бумажкину хорошо было видно, как в желтом прямоугольнике окна, словно бабочка у костра, мечется силуэт Саянского. "Чего это он так нервничает? - удивился Петька. - Может, ждет кого-то?"
Вдруг Саянский исчез, а минуту спустя послышался звук открывающейся двери. Он появился на крыльце, спустился во двор и вышел на улицу. Петька собрался последовать за ним, как вдруг из двора Саянского вынырнула еще одна фигура и, озираясь, двинулась вслед за директором. Теперь юный сыщик был и вовсе ошарашен: это был некто иной, как… Гималайский Медведь! - "Выходит, они никакие и не сообщники? - недоумевал Петька. - В таком случае, он-то - кто? Телохранитель? Вряд ли… Похоже, что он даже не хочет, чтобы Саянский знал о его существовании. Иначе, зачем бы ему так красться? А может… Может, конкурент?"
Дождавшись, пока Медведь отойдет на приличное расстояние, Бумажкин выскользнул из укрытия и тоже пошел следом. С каждым метром сомнений по поводу маршрута оставалось все меньше: Саянский, а стало быть, и Гималайский Медведь с Петькой, двигались к Серебряной горе. Выходит, все-таки именно там ведутся какие-то работы, о которых упоминал Ибрагим.
Поселок закончился. Выбрав местечко потемнее, Петька присел возле одного из заборов, чтобы переждать, пока Саянский и Гималайский Медведь пересекут поле. Только сейчас он почувствовал, что пальцы его ног окоченели, а пятки, кажется, натерты до крови. Странно почему? А, все понятно! Ведь он же впопыхах забыл намотать портянки, и валенки оказались надеты на тонюсенькие носочки, чуть ли не на голые ноги.
Но вот наконец настала пора идти через поле. Ступив на белую заснеженную равнину, Петька почувствовал себя одиноким и беззащитным. Ведь одно дело пробираться по поселку и в глубине души лелеять надежду на то, что если что-то случится, то на крик кто-нибудь из деревенских да выскочит, и другое - знать, что ты останешься один на один с настигшей бедой.
Буквально переламывая себя, с трудом сдерживаясь, чтобы не повернуть обратно и не побежать к дому дяди Миши, стиснув зубы, шел Петька вперед. А чтобы не было так страшно, напевал про себя песню, которая именно сейчас, много лет спустя, вдруг всплыла из недр памяти. Ее часто исполняла мама перед тем, как уложить его спать, когда он был совсем маленьким. Петька помнил только один куплет, и то не полностью, но, как ни странно, и он придавал силы:
Орленок, Орленок, взлети выше солнца…
Наконец поле кончилось. Теперь Петька шагал по широкой проселочной дороге, с одной стороны от которой была степь, а с другой - лес, по которому еще вчера он шел с Геннадием Борисовичем.
Стараясь не упускать из вида Гималайского Медведя и в то же время не приближаться слишком близко, Петька преодолевал метр за метром. Кругом было тихо. На сопке не пылало никаких костров, о которых так красочно рассказывали и Ильин, и дядя Миша, и Даша. Петька вспомнил слова дяди Миши о том, что как только милиция устанавливала наблюдение за Серебряной горой, души стражников, будто их кто-то извещал об этом, тот час же прекращали появляться на дороге, а на сопке не пылали костры. Не было их и сейчас. Почему? Может от того, что на поиски дяди Миши и Смирнова уже выехал Суботин с одной "Б" вместе со своими сослуживцами?
Так Петька добрался до поворота. Впереди опять было поле, но на сей раз Петька почти спокойно пересекал его. Вдруг, неподалеку, он увидел полуразрушенное, темнеющее на белом снегу, здание рудоуправления. Ему показалось, что это - зловещий каменный монстр, из недр которого вот-вот начнут появляться души замученных стражников. Ему опять стало страшно. Стараясь не смотреть в сторону рудоуправления, Петька шел вперед. Вдруг он запнулся о какой-то бугор, упал и подвернул ногу. Острая боль пронзила сустав. Бумажкин с трудом поднялся и понял, что идти он пока не может. Между тем было хорошо видно, что две темные маленькие фигурки с каждой минутой все ближе подходят к руднику. А если сейчас Саянский обернется и увидит его?
И тут Петьку озарила еще одна догадка. Все-таки, наверное, предположение о том, что Гималайский Медведь - телохранитель Саянского, верное. И если они вместе обнаружат его… Нет, нужно срочно скрыться с их глаз, пока не поздно. И сделать это можно только в одном месте: в полуразрушенном здании рудоуправления.
Несколько секунд Петька взвешивал, что лучше: погибнуть от рук Саянского и Медведя или же быть задушенным одной из потусторонних сил. Первое - реально, а второе… Второе может быть просто плодом его воображения. Скорее всего так оно и есть.
Вздохнув, Петька сделал несколько шагов в сторону и оказался у входа в рудоуправление. Вот он вошел вовнутрь, остановился. Прислушался. Тихо. Огляделся. Ага, вон - оконный проем. Нужно преодолеть буквально несколько метров, и тогда он сможет поймать сразу двух зайцев: почувствовать себя в безопасности (а он почему-то был уверен, что там самое безопасное место) и спокойненько наблюдать за Саянским и Медведем. Ну, вперед! Та-ак… Еще чуть-чуть… Тьфу ты, нога! Наверное все-таки прилично растянул сустав…
Внезапно Бумажкин опять обо что-то запнулся и свалился на кучу камней, кирпичей и какого-то тряпья. Рука ощутила что-то твердое, округлой формы. "Череп!" - догадался Петька и, забыв о боли в суставе, метнулся к оконному проему и буквально свалился на подоконник.
Отдышавшись, Петька поднял голову и увидел, как к Саянскому приближается Гималайский Медведь. Вот они о чем-то беседуют, вот, кажется, подходят к заваленному входу…
В этот самый момент внутри здания раздался странный звук. Будто кто-то еще, как и Петька, споткнулся о камень и упал. Потом послышались тяжелые шаги… Кто это? Озверевшая душа замученного стражника пришла свести с Петькой свои счеты?
Мгновение - и чья-то рука легла на плечо Бумажкина. Петька дернулся и почувствовал, как с переносицы на пол падают очки…
Глава 29. Прозрение
Бумажкин оцепенел. Вот сейчас чьи-то холодные пальцы мертвой хваткой вопьются в его шею и тогда… И надо бы попытаться вырваться, выбежать из этого здания с призраками, но страх опять сковал его тело. Петька нашарил на полу очки, приоткрыл один глаз… нет, не может быть, второй… Причуда?!
- Вы… - ничего не понимая, прошептал он.
- Пошли, - чуть слышно проговорила она. - Пошли скорей, утро вечера мудренее.
- Подождите, - оттолкнул ее Петька и, нацепив на переносицу очки, уставился в оконный проем.
- Пошли, - повторила Причуда и опять потянула его за рукав. Петька оттолкнул ее и, вытянув вперед правую руку и мыча, словно глухонемой, тыкал пальцем в ту сторону, где только что маячили силуэты Саянского и Гималайского Медведя. Но там никого уже не было.
Она крепко взяла Петьку за локоть и повлекла за собой.
Мгновение, и будто яркая вспышка пронзила сознание Петьки. Ясно. Ах он дурак, глупый болван и вообще кусок дерева! И как он раньше не догадался? Теперь все произошедшие события воспринимались им совсем под другим углом зрения. Ему стал понятен и внезапный приезд Причуды в Благодатный, и ее появление здесь, в старом заброшенном здании. Причуда и Саянский не просто родственники. (Да и родственники ли? Предположим, что да.) Они - сообщники. И это тоже ясно как божий день. Как белый снег, лежащий вокруг. Конечно, сообщники! Иначе откуда же ей было знать, что Петька пошел именно сюда? Ведь когда он крался вслед за Саянским, когда высматривал его там, в поселке, за ним никто не шел. Не следил. Он может за это поручиться, потому что только и делал, что оглядывался. Значит, ей было заранее известно, куда и зачем пошел ее братец. А-а-а… Петьку озарила еще одна догадка. Она, Причуда, шла вовсе не за Петькой. Она шла за Саянским. А скорее всего, вообще сама по себе. Проверить, как там, на шахте, идут дела. И вот - неувязка. Впереди оказался Петька.
У него вновь прорезался голос. Он вырвал из цепких пальцев Причуды свой локоть и закричал:
- Да отцепитесь вы от меня!
Причуда не рассердилась, нет. Она только мягко спросила:
- Что с тобой, Петя? Тебя не узнать.
Ну артисты! Вот артисты так артисты! Что она, что ее братец. Тот тоже весь вечер целый спектакль с телефоном разыгрывал. То не работает, то работает, то снова не работает. А сам, скорее всего, забежал в комнату и выдернул проводок, чтоб связь оборвалась!
- Не прикасайтесь ко мне! - продолжал кричать Петька. - Не подходите!
Кто бы знал, как он в эту минуту ненавидел Причуду! Как ему хотелось вырвать все перья, торчащие из ее шляпки!
Многое, многое Петьке стало теперь абсолютно ясным. Взять, к примеру, ситуацию, когда она телевизионщиков в Читу уговорила уехать. Да еще подсказала придумать историю с отравлением Смирнова. "Скажите, мол, что поел некачественную пищу и теперь лежит в районной больнице". Разве ж не понятно, для чего это сделано? Да чтобы все спохватились, что его нет, и начали поиски, когда уже будет поздно! А он-то, дурак, всему верил!
Они миновали лес и теперь пересекали поле. "Что же делать? - продолжал размышлять Петька. - Рассказать Даше? Нет, исключено. Незачем ее в это дело вовлекать. Убежать ночью из Благодатного? Но тогда Саянский с сестрицей сделают так, чтобы об исчезновении дяди Миши и не узнали как можно дольше. А там их вообще вряд ли найдут… Да и Причуда не даст Петьке смыться. А если это и получится, то Даша останется совсем одна… Нет уж, лучше прикинуться ничего не понимающим олухом. А там видно будет, что делать".
Петька едва дотащился до дома дяди Миши. Ноги буквально заплетались от усталости. Еще бы, путь был пройден немалый! Для него, москвича, привыкшему к услугам общественного транспорта, вообще невообразимый. Как он мог его вообще одолеть? Да еще в этих огромных валенках, которые точно натерли пятки до крови.
Даша уже спала. Петька разделся, плюхнулся в кровать и, погружаясь в сон опять, как в первую ночь, вдруг услышал из темноты чей-то знакомый голос:
- Держи, держи его, а то убежит!
И опять кто-то долго гнался за Петькой по узким пустым лабиринтам, пока откуда-то на него не обрушилась земля, много земли, и опять тот же голос произнес:
- Ну вот и славненько, хорошо, что успели. А то бы он нам всю малину испортил!
Проснулся Петька от шуршанья газет. Часы показывали без двадцати минут десять. На кухне сидела Причуда и просматривала газеты, судя по пожелтевшим страницам давным-давно устаревшие.
- Ну как спалось? - как ни в чем не бывало спросила она.
- Нормально, - ответил Петька с таким видом, будто ничего не произошло. А что ему еще оставалось делать, находясь в логове врага? Все же после короткой паузы он спросил просто так, ибо ответ был заранее известен:
- Телефон заработал?
- К сожалению, нет.
- И милиция не появлялась?
Причуда отрицательно покачала головой.
Во дворе залаяла Сабля. Послышался голос Даши:
- Сабля, свои! Конечно, проходите!
Петька втайне позавидовал девочке. Ведь она была убеждена, что рядом с ней находятся только друзья. Люди, которые искренне хотят, чтобы дядя Миша и Смирнов нашлись. О, счастливое неведение! Петька незаметно вздохнул. Каково же ей будет, когда откроется истина!
Дверь распахнулась, и на пороге появился Саянский. Лицо его было уставшим и бледным. И похож он теперь был не на лешего, а на зайца, за которым всю ночь гнались волки. Молча кивнув Бумажкину, он обратился к сестре:
- Новости есть?
Та молча покачала головой.
- Что ж, будем ждать, - отозвалась Причуда.
"Интересно, чего же? - подумал Петька. - И потом, почему до сих пор не появилась милиция? - И снова очередная догадка пронзила его. - Да милиция-то скорее всего была. Только вот эти двое напели, что все хорошо. Конечно, была! Ведь Суботин с одной "Б" не мог обмануть, он мог обмануться! Так же и все остальные. Приехали, а им говорят: "Отбой, ребята. У нас все нормально, все на месте…" - "А где же они?" - спрашивают милиционеры. "Да прилегли отдохнуть. Попросили не тревожить". - "A-а, ну тогда мы поехали…" - "Езжайте, езжайте… Если что-то случится, мы сообщим…"
И тут Петьке пришла в голову ну просто сногсшибательная идея! "А я вот сейчас пойду пешком в милицию, и все расскажу. Все, как есть! И про то, что вчера ночью творилось, и про то, как Саянский проводок откуда-то выдернул, чтобы телефонная связь оборвалась!"
Он метнулся к двери, схватил портянку и начал наматывать ее на ногу.
- Вот послушай, Лень, что пишут, - сказала Причуда. - Оказывается, в таких случаях…
"Болтайте, болтайте, сообщнички, - мстительно подумал Петька. - Что же вы думаете, что если я здесь один, без друзей, без родственников, то я вообще ничего не могу сделать? - Он вдруг застыл с поднятой ногой. - То есть как это - один? Но ведь есть же здесь человек… Ну как же я мог забыть-то об этом? Вот уж балбесина!"
Петька открыл дверь. Последние слова, которые он слышал, произнес Саянский:
- Я уверен, что мы успеем. Тем более что уже все известно…
"Мне - тоже", - подумал Петька и выскочил на улицу.
Глава 30. Помощь
Петька будто ошпаренный несся по улице Благодатного. Хоть бы тот человек был на месте. Он знал, он чувствовал, что если это так, то все проблемы будут решены. И почему же он раньше не догадался?
Бумажкин миновал Америку, Индонезию, ступил на Индокитай. Хоть бы он был на месте… А впрочем, чего он, Петька, так нервничает, где же ему еще быть?
Слава богу, немного осталось. Вот уже и серое каменное здание виднеется: сначала крыша, потом второй этаж и, наконец, вот оно, все как на ладони. А вот и узкое полуразрушенное крыльцо. Петька в мгновение ока взлетел на него, вбежал вовнутрь и помчался по знакомому уже длинному коридору. Ну вот и нужный кабинет. "Кабинет химии". Петька рванул за ручку двери. Безрезультатно. Он оказался закрытым.
Отчаяние охватило Петьку. Он отошел к высоченному окну и почувствовал себя самым настоящим пленником. Пленником обстоятельств, которые давили, зажимали его со всех сторон, как тиски, и он не представлял даже, как же от них освободиться. Завтра, уже завтра он должен лететь в Москву, домой, но вот улетит ли? Отпустят ли его из Благодатного родственнички - Саянский и Причуда - ой, вряд ли. Как вряд ли и то, что оставят в живых. Зачем им лишний свидетель? Небось уже разработали план несчастного случая, который должен будет произойти с ним, Петькой. Но даже если его все же и оставят в живых, он же не может оставить Дашу? Она здесь совсем одна…
Нет, нет, он не мог отсюда уехать. Но что же делать, ведь послезавтра в аэропорту его будет встречать папик. Петька представил события, которые последуют вслед за этим, и совсем расстроился.
Дома начнется паника. Отец срочно купит билет на самолет и помчится сюда. А здесь ему скажут в худшем случае: "Ваш сын исчез. А что тут особенного? В Благодатном все исчезают. В семнадцатом году двадцатого столетия, например, исчез горный инженер, несколько месяцев назад - еще два горных инженера, неделю назад - еще один, бывший, и журналист, и вот, ваш сын…" В лучшем же…
Но до лучшего случая Петька не дошел. Ему стало так жаль себя, что невольно навернулись слезы. Погиб человек. Погиб, не дожив и до пятнадцати лет.
- Что с тобой? - услышал Бумажкин совсем рядом такой знакомый голос.
Он смахнул слезу и увидел перед собой того, кого так сильно ждал: Геннадия Борисовича.
- Я думал, что вас нет в школе.
- Да куда ж я денусь? - засмеялся Ильин. - У меня же уроки. Вот, прибежал за реактивами. - Он внимательно всмотрелся в Петькино лицо. - Почему у тебя такой вид? Что-нибудь случилось?
"Случилось, еще как - случилось!" - готов был закричать Петька, но только утвердительно кивнул и еле сдержался, чтобы не разреветься.
- Ты… А вот что, пойдем-ка ко мне в кабинет, - предложил Геннадий Борисович, открывая дверь. - Проходи, располагайся.
Впервые за эти длиннющие сутки Петька мог, не таясь, рассказать обо всем, что произошло. Рассказать и встретить и понимание, и сочувствие, и, возможно, помощь. И это каким-то странным образом повлияло на него. По его щекам опять покатились слезы.
Петька плюхнулся на первый попавшийся стул, сжал правую руку в кулак и ударил ей по коленке. Ему было противно, что он ведет себя, как девчонка, и никак не может с собой справиться.
- Ну-ну, - успокаивал его учитель, - в жизни всякое бывает, я слушаю…
Наконец, правда, с трудом он начал свое повествование.
Геннадий Борисович качал головой и временами не мог скрыть своего изумления.