- Отучился, - вздохнул Смирнов. - Хотя кто бы знал, как мне это далось. Но мне крайне нужно было прилететь в Читу как можно раньше. А самолеты туда летают всего раз в неделю… И очень обидно будет, если мы и в самом деле застрянем здесь до четверга. Ведь четверг - как раз двадцать пятое…
- А если поездом?
- Да я уже прикинул. То же самое. Ну просто как назло! О, смотри, - показывая в сторону окна, воскликнул Смирнов, - на улице-то совсем темно, хоть глаз выколи! А вот и наш "неисправный" самолет взлетает, видишь?
Петька кивнул.
- В Ирак полетел, - уточнил журналист. - Ладно, как говорится, сколько ниточке не виться, все равно конец будет. Пошли-ка лучше узнаем, что там Причуде с представителем удалось выяснить. Они же все пытались дозвониться до Читы: ведь там головное предприятие "Фортуны".
Петька со Смирновым вышли из-за стола и начали спускаться в зал. Через минуту опустел и соседний столик…
Глава 10. Все нормально!
Причуда с представителем, как и сорок минут назад, стояли у кассы. Только представитель уже не тыкал пальцами кнопки телефона, а не отрываясь смотрел на трубку, будто оттуда вот-вот должен был раздастся звонок. От Крокодилицы, впрочем, теперь у Петьки даже язык бы не повернулся так ее назвать, по-прежнему исходил терпкий запах духов.
- Ну как дела, Светлана Ивановна? - спросил Смирнов. И, не дожидаясь ответа, добавил: - Кстати, знакомьтесь. Мой коллега, корреспондент журнала "Просторы". Летит на задание.
- Что-то уж больно юн, - отозвалась Причуда, и, глядя на журналиста, добавила: - Вы знаете, Сергей, я возмущена до глубины души. Ведь наш, так сказать, неисправный самолет только что вылетел в неизвестном направлении?
- Конечно, - ответил Смирнов. - А вы знали об этом? - спросил он у представителя компании.
- Даже и не подозревал…
- Бедного мальчика просто подставили! Пассажиры готовы были его растерзать, вы ведь видели…
- Как же все это получилось?
- Позвонили домой и сказали, так, мол, и так, летит самолетов воздухе произошли неполадки, надо срочно всех пассажиров пересадить на запасной. А человеку, представьте себе, было совсем не до каких-то там самолетов: жену только что увезли в роддом…
- Откуда позвонили-то? - спросил Смирнов.
- Из Читы, - теперь уже вступил в разговор сам представитель. Он уже не казался Петьке таким маленьким и беззащитным, как прежде. - Там же все руководство авиакомпании. Мне бы и в голову не пришло, что все это - туфта, ведь распоряжался сам заместитель генерального директора…
- Сыроедова, - уточнила Причуда.
Смирнов понимающе кивнул. Невольно кивнул и Петька.
- Ой, подождите, - в руке представителя "Фортуны" застрекотал телефон. - Алло, алло, слушаю! - Счастливая улыбка озарила лицо молодого человека. - Понял! Понял! Хорошо! Сделаем! Уф! - Он отключил телефон и вытер пот со лба.
- Ну что, что? - затормошила его Причуда.
- Звонили из Читы. Сказали, что двух пассажиров, которым срочно нужно улететь, отправить утренними рейсами. Двести пятидесятым и триста восемнадцатым. По одному месту на рейс…
- А остальные?
- А остальные завтра в течение дня улетят на специальном самолете. Компания возьмет его в аренду. Сейчас ведутся переговоры…
- Конечно, не хочется торчать здесь еще сутки, но по крайней мере это уже определенность, - сказала Причуда.
- Если бы не вы, каждому пассажиру пришлось бы решать проблему с выездом отсюда в одиночку, - вздохнул представитель.
- Да, мне пришлось вмешаться, - сказала Светлана Ивановна. - Мы вышли на самого Сыроедова и я от имени областной администрации кое-что объяснила. Вот они и зашевелились. Но неприятности "Фортуне" тем не менее обеспечены… Да, кстати, а ночевать где все будут?
- Тьфу ты, чуть не забыл! - воскликнул представитель. - Ночевать все будут в гостинице. Сейчас объявлю информацию по громкоговорителю.
- Подождите, - перебила его Причуда. - Это от вас не уйдет. Звоните-ка в роддом, может уже…
- Ах да, я сейчас! - молодой человек быстро набрал номер, назвал фамилию. - Уф! - еще шире, чем прежде, разулыбался он, услыхав ответ на том конце провода. И опять вытер пот со лба.
- Ну что, что? - вцепилась в него Причуда.
- Девочка…
- Прекрасно! - она схватила маленькую ручку представителя и изо всех сил сжала ее своими большими руками. - Поздравляю!
- Поздравляю! - сказал Смирнов.
- Теперь всех устраиваю в гостиницу и… - радостно произнес молодой человек, - и…
- Знаешь что, друг, - обратился к Петьке Смирнов, - пошли-ка оформим тебе билет на первый утренний рейс… А потом ты в гостиницу отдыхать, а я смотаюсь к приятелю. В университете учились вместе.
- Но я хотел бы полететь со всеми… - разочарованно протянул Петька.
- Не стоит. Тебе же в Благодатный. Дорога дальняя. Неизвестно, сколько мы здесь проторчим. А ты уже к вечеру в Чите будешь.
Петька быстро оформил билет на утренний рейс и подошел к Смирнову.
- Да, если вдруг тебя никто не встретит, - напутствовал тот, - садись на автобус и с аэропорта сразу на вокзал. Около одиннадцати вечера отходит поезд на Приаргунск. Город у нас такой есть, районный центр. Там пересядешь на автобус и уже у пассажиров спросишь, где выйти и как дойти до Благодатного. Я просто не знаю, туда только на машине ездил.
Признаться, Петька эту инструкцию слушал вполуха. Зачем ему такие подробности, когда его все равно будет встречать дядя Миша? Пусть у него голова и болит, как добираться.
И тут Бумажкин вспомнил слова отца о том, что от Читы до Благодатного два часа лету на местном самолете.
- Что ты! - услышав это, рассмеялся Смирнов. - Когда это было-то? Лет десять, наверное, назад!
"Вот ни фига себе! - подумал Петька. - Еще и на поезде целую ночь пилить. А, ладно. Может это и к лучшему. По крайней мере, будет прекрасная возможность обо всем поговорить с дядей Мишей и даже записать его на магнитофон. Может, он что-нибудь интересненькое расскажет".
- Ну, бывай! - Смирнов протянул Петьке руку и крепко пожал ее. - Земля круглая, может, еще и встретимся.
Он пересек зал и исчез за массивной дверью. Петька почувствовал себя неприкаянным и одиноким. Вот всегда так, не успеешь познакомиться с приличным человеком, уже и расставаться пора.
- Пассажиров, следующих рейсом Москва - Омск - Чита, просят срочно подойти к справочному бюро для получения информации о дальнейшем полете, - донеслось из динамика.
Бумажкин посмотрел в сторону справочного бюро. У находящейся рядом с ним билетной кассы по-прежнему стояли Причуда и представитель авиакомпании "Фортуна". Петька понял: сейчас всех поведут в гостиницу устраиваться на ночлег. И тут же боковым зрением увидел, как на улицу, чуть ли не следом за Смирновым, пулей вылетел Гималайский Медведь. "Интересно, куда это он торопится? - пронеслось в голове у Бумажкина. - Уж не следит ли этот тип за журналистом? И в буфете сидел за соседним столиком… А как он зыркнул глазами, когда ввалился в самолет! - И тут вдруг до него дошло, - ведь он же проверял, есть среди пассажиров Смирнов или нет… Но зачем ему это нужно? Нет, все это определенно не из простого любопытства".
Острая тревога за коллегу пронзила Петьку. Он метнулся к двери и выбежал из здания. Примыкающая к нему площадь была пуста. Из ресторана "Белые крылья", который находился метрах в пятнадцати, чуть слышно доносилась веселая музыка.
- Сергей! - громко крикнул в темноту Петька, - Смирнов!
Никого.
Петька завернул за угол, тоже никого. Интересно, куда же мог деться Смирнов?
- Эй, пацан, - послышалось сзади, - тебя уже потеряли. - Петька обернулся. Перед ним стоял тощий военнослужащий. - Пошли в зал. Там списки для гостиницы составляют.
Вздохнув, Бумажкин поплелся за ним.
… Минут сорок спустя Петька уже крепко спал на жесткой гостиничной койке. Под подушкой у него лежали паспорт и авиабилет. Самолет должен был вылететь в десять часов утра.
Проснувшись, Петька вспомнил весь вчерашний день и еще раз, теперь уже четко, осознал, что его мечта попасть в какую-нибудь загадочную историю начинает сбываться. Только вот, радует ли это его? О такой ли истории он мечтал? И тут же поймал себя на том, что он ведь и не знал толком, чего хотел…
Бумажкину стало не по себе. Собственно, еще ничего особенного и не произошло, за исключением случая со зловредным шпингалетом, но он почему-то чувствовал, что самые серьезные испытания еще впереди. Что же делать? Не уничтожить ли, пока не поздно, бумажку, лежащую во внутреннем кармане пиджака? Не вытащить ли из сумки книжку Агаты Кристи, не оставить ли здесь?
И вдруг он понял, что все это УЖЕ бесполезно. Мина замедленного действия, заложенная им в своих мыслях еще в Москве, уже начала действовать…
Глава 11. В Чите
За полчаса до посадки самолета в Чите, Петька извлек из кармана фотографию дяди Миши и, не отрываясь, всматривался в ставшее уже родным, лицо. С блестящей поверхности, на фоне крепкой коренастой сосны, улыбаясь, смотрел такой же крепкий коренастый мужчина. Петьке представлялся он сильным, надежным и шумным.
И вот наконец Чита! Столица солнечного Забайкалья. Город давней Петькиной мечты. На память ему пришли известные каждому школьнику, строки:
Во глубине сибирских руд,
Храните гордое терпенье,
Не пропадет ваш скорбный труд,
И дум высокое стремленье…
Радовалось Петькино сердце, пело и готово было вырваться из груди от счастья. Еще бы! Ведь дальше подмосковных станций: Монино, где жила его тетя, да Перловской, где Бумажкины снимали дачу, он еще не был.
Петька вспомнил реакцию сверстников на то, что он едет на каникулы не на известные многим Канары или Багамы, а в дикий, суровый край. Вот уж повеселились некоторые! Особенно Самохвалова, которая полагала, что по улицам областного центра толпами ходят медведи, а люди там не умеют ни читать, ни писать. А чуть ли не в самый последний момент позвонил Попов-младший. Он только что узнал о Петькином "безумном" решении и ехидным голосом пожелал мягкой посадки и хорошего отдыха. "Ах ты, поповская морда! - подумал тогда Бумажкин. - Да ты еще локти от зависти кусать будешь, когда я вернусь обратно и расскажу, как было здорово!"
Целых три ночи перед отъездом в Читу Петька не спал, все представлял встречу с родственником. (Кроме всего прочего Бумажкина волновал вопрос, как к нему обращаться: дед, Михаил Дмитриевич или как-то еще. Посовещавшись, с родителями, он решил, не мудрствуя лукаво, называть его, как это делал в своих письмах отец, дядей Мишей.) Вот он, Петька, спускается по трапу самолета, а вокруг, как рассказывал папик, сопки, а солнце светит так, что аж глазам больно! Вот через летное поле бежит крепкий высокий мужчина. Кто это? Ну конечно же дядя Миша! Не выдержал ожидания за воротами, преодолел все препоны и рванул!
Увы, увы, увы! Самолет прилетел не ярким днем, а в глубокие сумерки. Никто не бежал к Петьке через летное поле, и ждал ли кто его среди встречающих, почему-то теперь Петька сильно сомневался. Мало того, как только он ступил на трап, то тут же понял: с этой минуты у него появилась одна очень серьезная проблема: одежда. Минус двадцать пять градусов - это не минус два, как было в Москве перед отлетом. И вовсе не зря, оказывается, настаивал отец, чтобы Петька потеплее оделся. Куда там! Легкая куртка на синтепоне, вязаная шапочка да кроссовки, правда, зимние, - вот что было на Бумажкине-младшем.
Аэродром показался Петьке мрачным и черным. Только кое-где, светлыми пятнами, выделялись небольшие островки снега.
Вместе с остальными пассажирами Петька вышел к зданию аэропорта и вглядывался, вглядывался в лица встречающих. Даже фотографию на всякий случай достал. Безуспешно! Не было здесь человека, даже отдаленно похожего на дядю Мишу.
Бумажкину стало не по себе. Почему дядя Миша его не встретил? Поневоле вспомнились и другие неприятности, сопровождающие чуть ли не с самого начала путешествия. К примеру, случай со шпингалетом. А подслушанный разговор? Ему, Петьке, можно сказать повезло, что бортпроводник с Федором не обнаружили его в кабинке. А дерни тогда бортпроводник дверь посильнее, еще неизвестно, чем бы все это закончилось. И вот теперь здесь, в незнакомом городе, он один-одинешенек. И если с ним что-нибудь случится, родители могут никогда не узнать, что именно… Бедная мама! Разве она перенесет такую потерю? А папик?
То ли от усталости, то ли от нервного перенапряжения, все происходящее воспринималось сейчас Бумажкиным, как цепь кошмарных закономерностей. Что-то последует дальше?
Нет, наверное, все-таки необходимо избавиться от проклятой бумажки с написанными на ней желаниями. (Посмотреть, что представляет собой рудник, это еще куда ни шло, но быть участником какой-нибудь загадочной истории, да к тому же еще прихологически напряженной, ну уж это нет, увольте! Ему достаточно случая со шпингалетом.) Неплохо бы заодно освободиться и от злополучной книжки с произведениями Агаты Кристи. Кстати, все это нужно было сделать еще там, в Нижнем Новгороде. Но и сейчас, наверное, еще не поздно. По крайней мере, как говорится, лучше поздно, чем никогда.
Петька остановился, расстегнул куртку и сунул руку в карман. Он был пуст. Точнее, там преспокойненько лежали паспорт и кошелек, но бумажки не было. Вероятно, он выронил ее, когда при посадке в самолет, доставал билет. Ну и ладно, нет значит нет. Остается только достать из сумки книжку и положить куда-нибудь… Петька огляделся. Ну вот, под дерево, что ли. Но и здесь не получилось: молнию, которую он вроде бы отремонтировал в гостиничном номере, опять заело. Причем на том же самом месте, где и в предыдущий раз.
Между тем сумерки сгущались. Площадь, примыкающая к зданию аэропорта, казалась Бумажкину чуть ли не фрагментом фильма ужасов: зловещей и темной. На ее довольно обширном пространстве горел один-единственный фонарь. Даже окраина Москвы освещается куда лучше.
Очень быстро площадь опустела. Многие пассажиры, прибывшие вместе с Петькой, покинули ее вместе со встретившими их на личном транспорте. С оставшейся небольшой группкой людей Петька устремился к стоявшему неподалеку рейсовому автобусу, который, как он услышал, "идет в город".
Глава 12. Серебристый автобус. Столетник
Настроение у Бумажкина упало, а вместе с тем, как ни странно, заметно потяжелела и дорожная сумка. В Москве она казалась неправдоподобно легкой, теперь же появилось ощущение, будто ее кто-то доверху набил булыжниками. К тому же чуть ли не у самой автобусной остановки у нее, как назло, оторвалась ручка и Петька был вынужден остановиться, чтобы ухватить ее поудобнее. В этот самый момент, совсем рядом, послышался скрежет тормозов, а вслед за этим - лихой трехэтажный мат. Петька не сразу сообразил, что слова эти относятся к нему. Он поднял голову. Справа от него стоял серебристый микроавтобус, которого минуту назад здесь не было и в помине. Из открытой дверцы, прямо над Петькой, словно большая луна, повисла упитанная физиономия с крошечными заплывшими глазками. Заметив Петькино замешательство, физиономия завопила еще громче:
- Не видишь, что ли, спрашиваю! Совсем спятил? Еще немного, и размазал бы тебя, сопляка, по асфальту! Тебе-то что, а мне потом отвечай! Придурок!
Петька отпрянул в сторону. Как ни странно, но взгляд его успел зацепить номер серебристого красавца: три шестерки.
"Ну и номерок! Дьявольский, - подумал Петька. - И водила, судя по всему, из той же породы. Что ж, можно сказать, первое знакомство с представителями земли забайкальской, людьми неразговорчивыми, но добрыми, как говорил папик, состоялось".
Невольно вспомнился рассказ Смирнова о Чудном Мужике, которого увез автобус такого же, как и этот, цвета. Кто увез, куда увез - стало ли хоть кому-нибудь об этом известно? А ведь опять совпадение, странное, непонятное и, кажется, зловещее. Один только номер чего стоит! Но размышлять было некогда: Петька с трудом втискивался со своей поклажей в рейсовый автобус. Ну вот, наконец-то! Бумажкин удобно устроился рядом с сохшейся, крепкой старушкой, которая, не отрываясь, смотрела в темное, покрытое инеем, окно.
Автобус взвизгнул, запыхтел и тронулся с места. Петька тоже уставился в окно, но ничего, кроме своего отражения, не увидел.
- Как для чего? Электричество экономят. А ты, вообще, откуда приехал, мальчик?
- Из Москвы…
- А, ну тогда все понятно…
- Постойте, - Петька двинулся следом за женщиной. - И давно у вас так экономят?
- Да пожалуй, лет десять будет…
Чувство острого, непривычного одиночества снова пронзило Петьку. Он вдруг страшно соскучился и по родителям, и по одноклассникам и даже по старшему и младшему Поповым. Ему еще больше захотелось вернуться в такую снежную, такую освещенную Москву. Походить по ее улицам, постоять на Красной площади… Увы, от нее отделяло Петьку шесть тысяч километров. С ума сойти! Вздохнув, он поплелся к кассе покупать билет до Приаргунска. Хорошо еще, что Смирнов рассказал, как добираться до Благодатного, если дядька не встретит.
До отхода поезда оставалось больше трех часов. Бумажкин через силу перекусил в буфете, не от того, что был голоден, а от того, что так было нужно, чтобы скоротать время, и совершенно не почувствовал вкуса съеденного. Бумажкин устроился в зале ожидания и первым делом решил освободиться от ненужной и, вероятно, опасной вещи: книги. Не тут-то было! Минут пятнадцать он безуспешно пытался справиться с замком дорожной сумки, а когда эта проблема была, наконец, решена, Бумажкин почувствовал резкий запах ацетона. Откуда он мог появиться, этот запах? Он сунул руку в сумку, пошарился в ней. Та-ак… Вот, кажется, и то, что нужно. Но в чем дело, почему не вынимается? Странно… Судя по всему, книга произведений Агаты Кристи и не собиралась покидать полюбившееся ей место. Вздохнув, Петька начал вытаскивать свои вещи и складывать на соседнее сиденье. Белье. Тапочки. Полотенце. Туалетные принадлежности. Журнал "Просторы". Книга… Что такое? Она по-прежнему не двигалась с места. Между тем от запаха ацетона у Петьки уже началось легкое головокружение…
Бумажкин сунул голову в сумку. Ну конечно! "Агата Кристи" намертво прилипла к ее дну. Петька вспомнил, что там лежал тюбик клея "Момент", который он все собирался вытащить перед отлетом, да, видимо, забегался и забыл. В воздухе клей, вероятно, вылился и намертво соединил дно сумки с произведениями английской писательницы.
"Ну уж нет, - подумал Петька, - я так этого не оставлю! Я все равно освобожусь от тебя, гадкое издание, чего бы мне это не стоило!"