- Да ладно вам! - сказал я. - Чего о плохом-то думать. Жорик - парень верткий, он выкрутится! А скорее всего, он ходит по Москве и мечтает, и переваривает каждое слово: что он ей сказал, что она ему ответила, и можно ли будет после всего этого к ней еще раз подойти. Только бы под машину не угодил, пока витает в облаках.
И тут зазвонил телефон. Я выскочил из комнаты, торопясь, чтобы первым взять трубку. Мне пришло в голову, что если это Жорик, то звонить он может по одной-единственной причине: влип в неприятности. И конечно, лучше, чтобы я перехватил этот звонок, чем чтобы родители всполошились.
Ну точно, это был Жорик, и голос у него звучал странно, будто он орех за щеку засунул.
- Привет, Андрюха…
- Жорик? Где ты?..
- Это кто? - окликнула мама из комнаты, где они с отцом смотрели телевизор.
- Это меня!.. - отозвался я. И повторил, потому что Жорик примолк. - Жорик, где ты? Что с тобой?
- Я, понимаешь, не смогу сегодня приехать, - ответил он. - То есть ничего страшного, но вы меня не ждите. Не хочу твоих родителей своим видом пугать.
Тут уж я испугался:
- Да что произошло?
- Ничего особенного. Просто я "красивый" очень, понимаешь? И еще ну, твою куртку и Лехины джинсы я ну, нет, не совсем испортил, но все равно, они сейчас в плохом виде. Но ничего, я их в порядок приведу, все нормально будет. А с вами мы встретимся завтра, лады?
- Слушай, да что стряслось? - чем больше я выслушивал его путаные и жеваные объяснения, тем больше у меня мурашки бегали. Да и голос у него был странный.
- Да говорю ж, ничего такого. Ну, подрался я, в общем. И на рожу стал красивый, и одежду малость извозил. Но к завтрему пройдет. Я нашел, где заземлиться, чтобы в порядок привестись. Так что нам лучше встретиться завтра… Вот, мне подсказывают, что вы можете прямо на квартиру подъехать. Адрес запишите: Петровско-Разумовский проезд, дом двадцать восемь, квартира…
Я, схватив ручку, лежавшую рядом с телефоном, записал на отрывном листочке все, что он мне продиктовал.
- Так что со мной все в порядке, - закончил он. - За мной тут и уход, и забота, спасибо всем. Но вы лучше приезжайте завтра пораньше, как сможете. Да, вот еще… Лучше вам не в форме быть, а в чем-нибудь обычном. А своим предкам объясни, что я у других друзей задержался и они предложили мне переночевать, чтобы я не уходил на ночь глядя. Понял?
- Чего тут не понять? - ответил я. - Но, может, хоть в двух словах объяснишь?..
- Говорю тебе, все объяснения - завтра! Пока! - и он бухнул трубку.
Я тоже положил трубку, в недоумении и растерянности.
- Это не Жорик твой звонил? - окликнула мама.
- Он самый! - ответил я. - Он задержался у других друзей. Может, завтра к нам переберется. А может, на все выходные у них останется.
- Его право! - отозвалась мама.
И с этим я вернулся в комнату.
- Ну что? - накинулись на меня Лешка и Илюха.
Я вздохнул:
- С Жориком что-то стряслось, но не очень страшное. По тому, что он мне сообщил, в районе "Динамо" он успел крепко подраться, ему и физиономию здорово разукрасили, и наши шмотки пострадали, в которые он был одет. Он сумел где-то заземлиться, где и переночует, и одежду ему в порядок приведут, и физиономию, чтобы он не очень пугал своим видом. Просит завтра с самого утра быть вот поэтому адресу. И чтобы не в форме.
- Очень интересно! - сказал Лешка. Лешка и Илюха так внимательно разглядывали листочек с адресом, как будто он был зашифрованным посланием, которое они надеются разгадать и узнать нечто очень важное. - Из всего этого можно сделать несколько выводов. Во-первых, раз он подрался в районе "Динамо", то скорее всего, он подрался из-за этой девчонки, из-за "феи" своей. Из-за чего еще ему в драку ввязываться было, верно, если его только эта девчонка и интересовала? Во-вторых, кто еще мог пригреть его на ночь, кроме этой девчонки и ее родителей? Никто. А раз они не только оставили его на ночь, но и взялись привести в порядок его и его одежду - значит, он выручил девчонку, и теперь они считают себя ему обязанными. Сходится?
- Все сходится, - согласился я. - Я и сам об этом думал, потому что логичней некуда.
Илюха почесал в затылке.
- Это нормально, - сказал он. - Ведь по всему этому выходит, что он дрался правильно и по делу. То есть неприятностей в школе у него не будет. А то ведь за драку на улице и исключить могли бы…
- Или, наоборот, похвалить, если человек дрался за справедливость, - сказал Лешка. - Мне кажется, тут ближе второй вариант.
- Угу, - согласился я - Потому что без веских причин никто бы не оставил на ночь в своем доме незнакомого пацана, неизвестно откуда взявшегося. Если бы он подрался перед носом у девчонки только для того, чтобы показать ей свою удаль, она бы фыркнула и ушла. Он как-то очень здорово ее выручил, факт. Но как - мы все равно до завтра не узнаем. Поэтому предлагаю ложиться спать, утро вечера мудренее.
Друзья согласились со мной, и мы легли. Но какое-то время нам не спалось.
- И почему не в форме приезжать? - проворчал Илюха. - Драку он, что ли, хочет продолжить, взяв нас в подмогу? А предупредил для того, чтобы форма не пострадала? Если за хорошее дело подраться, то всегда пожалуйста..
- Мне кажется, тут другое, - отозвался Лешка.
- А что еще может быть? - спросил Илюха.
- Вполне возможно, он попросил быть не в форме, потому что форма может кого-то спугнуть, - ответил Лешка.
- То есть, - я приподнялся на локте, - он хочет, по-твоему, чтобы мы подобрались поближе к тем, с кем он сцепился, и выяснили, кто они такие?
- По-моему, да, - сказал Лешка. - Я исхожу из того, что, раз родители девочки предложили ему остаться на ночь и отнеслись к нему душевней некуда, то значит, их дочке действительно угрожала серьезная опасность. А против серьезной опасности, против такой опасности, к которой взрослые относятся, на полном серьезе, даже сила четырех ребят - все равно не сила. Поэтому, мне кажется, у Жорки какая-то хитрость на уме… Ладно, чего гадать? Завтра все узнаем.
- И Жорку в обиду не дадим… - буркнул Илюха, поворачиваясь на другой бок, носом к стенке.
Разбор "полетов"
(Из расшифровки аудиозаписи беседы Осетрова Валентина Макаровича с кадетами первого года обучения Карсавиным Андреем, Коневым Алексеем, Углановым Ильей, Шлитцером Георгием.)
Осетров. …Стоп! Здесь напрашивается первый вопрос. Вам сразу стало ясно, что произошло ЧП. О любом ЧП надо немедленно докладывать начальству школы, то есть мне лично. Почему не доложили? (Пауза.) Карсавин?..
Карсавин. Мы не знали… ну, не знали масштабы этого ЧП. Нам надо было узнать их, эти масштабы, прежде чем докладывать. А вдруг все оказалось бы мелочью какой-нибудь…
Осетров. В работе контрразведчика мелочей не бывает. Иногда постесняешься доложить о какой-нибудь "мелочи" - и сгоришь. Кроме того, вы сами пришли к выводу, что дело, скорее всего, серьезное и опасное, поэтому ссылки на "может быть, мелочь" звучат странно… Конев?
Конев. Честно говоря, не подумали…
Осетров. Не подумали, вот как? А что в уставе сказано? (Пауза.) Завтра буду гонять вас по уставу, и, если хоть слово кто-то из вас не так ответит, будете учить и учить, пока от зубов не начнет отскакивать. Есть правила, от соблюдения которых в будущем может зависеть ваша жизнь, и этими правилами пренебрегать нельзя. …Угланов?
Угланов. Так вдруг Жорику опять нагорело бы? Не хотели друга закладывать.
Осетров (после паузы). Не буду комментировать. Возможно, Угланов сказал то, что всеми тремя вами двигало, честно сказал. Допустим, так. Но ты, Шлитцер, почему ты сам сразу не доложил? Ведь ты бы никого не закладывал… кроме самого себя?
Шлитцер. Не хотел раскрываться.
Осетров. То есть?
Шлитцер. Ну, я не мог позвонить и доложить так, чтобы меня никто не услышал. А ситуация… В общем, я подумал, что нельзя, о этой самой ситуации, засвечиваться перед посторонними.
Осетров. Но ведь друзьям ты позвонил?
Шлитцер. Друзьям - это не начальству с рапортом. Друзьям - это нормально, это кто угодно звякнул бы.
Осетров. Хитер ты, Шлитцер, хитер… Только хитрость твоя, она… Ладно, продолжайте. Думаю, и так вам все ясно, можно не договаривать.
Глава вторая
Трубите сбор!
Встали мы довольно рано - хотя, естественно, не в семь утра, как в школе, по будням. Но где-то к половине девятого были на ногах. И к десяти уже топали от станции метро "Динамо" к Петровско-Разумовскому проезду.
Вопрос с одеждой мы решили быстро. Мы с Лешкой были приблизительно одного роста и сложения, поэтому ему подобрали полный комплект из моих вещей. А на Илюху нашлось кое-что среди вещей Сашки, моего старшего брата.
- Вы куда так рано? - удивились мои родители.
- Так день вон какой классный, - ответил я. - Хотим побольше погулять. Чего дома-то торчать?
День и вправду начинался на загляденье, такой же солнечный и теплый, как вчера. Все деревья уже опушились молодой зеленью. Ранняя в этом году выдалась весна в Москве.
- Что ж, погуляйте, - одобрили мои родители.
Мы уже ехали в лифте, когда Алешка хлопнул себя по лбу.
- Вот идиот! Ведь пришла мне вчера в голову мысль, когда я уже засыпал… А сегодня утром забыл напрочь!
- Что такое? - спросили мы с Илюхой.
- Фотоаппарат! Я подумал о том, что если Жорик попросит нас проследить за какими-то типами, то хороший фотоаппарат нам не, помешает.
- Ты прав, - сказал я. Двери лифта открылись, мы прибыли на первый этаж. - Подождите меня у подъезда, а я сгоняю за фотоаппаратом!
Мои друзья вышли из лифта, а я опять поднялся наверх. Мое желание взять фотоаппарат родителей не удивило: еще бы, в такой день ребята конечно захотят пофотографировать и друг друга, и праздничную Москву.
- Вот, порядок! - сообщил я ждавшим у подъезда друзьям. - Пленка на двадцать четыре кадра, из них только пять отснято, светочувствительность двести. Значит, при таком солнце можно спокойно снимать без вспышки. И срабатывает фотоаппарат, кстати, тихо, щелчка и жужжания почти не слышно.
- А не понадобится для дела - друг друга пощелкаем! - предложил Илюха. - Жаль вот, не в форме мы будем, но все равно…
Итак, мы пустились в путь.
Дом мы нашли довольно быстро, и подъезд тоже. Нужная квартира находилась на четвертом этаже.
Мы позвонили в дверь - и почти сразу услышали шаги.
- Кто там? - спросил мужской голос.
- Мы… - Мы переглянулись, потом я сказал: - Это друзья Жорки Шлитцера, которым он вчера звонил.
Дверь распахнулась.
- А, друзья Георга!.. - Перед нами был мужчина лет сорока, среднего роста, с округлым лицом, в поношенном спортивном костюме и в тапочках. Словом, самый что ни на есть среднеарифметический папа, который может быть у прекрасной феи. - Проходите, проходите, - сказал он. - Давайте знакомиться.
Мы представились по очереди:
- Алексей.
- Андрей.
- Илья.
- А меня зовут Юрий Владиленович. И я, как вы можете догадаться…
О чем мы "могли догадаться", мы так и не узнали, потому что из кухни послышался женский голос:
- Юра! Отпусти ребят! Не заговаривай гостей прямо в дверях, по вечной своей привычке!
- Ладно, ладно! - отозвался Юрий Владиленович. - Никого я не заговариваю, мы просто знакомились. Проходите, мушкетеры!
Кстати, не он первый нас так назвал. Нас часто называли мушкетерами, потому что нас было четверо. И роли у нас распределялись соответственно: Алешка - явный Атос, Жорик - хитрый и влюбчивый Арамис, Илюха - могучий Портос, конечно… А про меня говорят, что я вылитый д'Артаньян - такой же порывистый и заводной, но умеющий, когда надо сдерживать свой нрав. Тут не мне судить. Со стороны, наверно, виднее.
В общем, прошли мы на кухню. Жорик сидел в углу, на табурете. Все его лицо было обложено примочками, и он боялся даже губами пошевелить, чтобы примочки не поползли. Так и сидел, запрокинув голову и застыв как статуя. Облачен он был в цветастый свитер и явно девчоночьи джинсы, а его собственная (то есть наша с Лехой) одежда в это время приводилась в порядок.
Куртка, почти высохшая, висела на плечиках, прицепленных к верхней ручке оконной рамы, а на большой гладильной доске, разложенной посреди кухни, доглаживали рубашку и джинсы. Доглаживала их мама его "феи", как мы поняли. Рядом стояли две девчонки приблизительно нашего возраста, темненькая и светленькая. Которая из них была "феей", сразу разобраться было сложно, потому что обе они были вполне симпатичные.
- Оля, - представилась нам светленькая девочка. - А это - моя подруга Аня.
Аня кивнула нам, немного застенчиво. Дочкой хозяев - и сказочной "феей" Жорика - была светловолосая Ольга.
Хотя, честно сказать, темненькая Аня мне понравилась даже больше. Но ведь у каждого свой вкус - и это хорошо. Если бы всем людям всегда нравилось одно и то же, то все бы давно передрались друг с другом.
- Так что у вас стряслось-то? - напрямую спросил Илюха.
Жорик промычал что-то, шевельнул уголком губы и стал делать жесты, которые вроде бы означали вопрос: можно ли, мол, снять с лица все эти примочки?
- Посиди так еще немного, - сказала Олина мама. - Только лучше будет… Кстати, - повернулась она к нам, - меня зовут Елена Владимировна. А ваш друг просто героически пришел на помощь нашей дочке и ее подруге. Их чуть не обобрали. Мы вчера весь вечер составляли заявление в милицию, сегодня с самого утра Юра это заявление отнес.
- Отнес! - кивнул Юрий Владиленович. - В милиции не хотели принимать его всерьез и долго отказывались регистрировать, но я настоял, - гордо добавил он. - А заявление мы составили основательное, я сам его отредактировал.
Мы так поняли, что для него это было настоящим подвигом. А вот когда насчет "основательности" заявления, им "отредактированного", он говорил, в его голосе самодовольство прозвучало, факт. То есть, составление всяких заявлений и прочих "писулек", как назвала бы все бумажные дела моя бабушка, он считал своей сильной стороной.
И он стал рыться на полках кухонного буфета.
- Вот! - Юрий Владимирович вытянул несколько листков. - Вот копия, которая у нас осталась. Милиция расписалась на копии, что первый экземпляр принят. Ознакомьтесь, прошу!
Мы устроились с длинной стороны кухонного "уголка" и стали читать.
Заявление было отпечатано не на компьютере, а по-старомодному, на машинке, под копирку.
"Начальнику милиции города Москвы…" - читали мы…
Впрочем, лучше я воспроизведу заявление целиком.
Начальнику милиции города Москвы
от гр. Семидумова Юрия Владиленовича
Заявление:
Вчера, в пятницу, 15 апреля, моя дочь, Семидумова Ольга, тринадцати лет, вместе со своей подругой, Кочергиной Анной, того же возраста, отправились на вещевой рынок. Их целью было приобретение легкой (демисезоной)куртки и легких (на теплую погоду) ботинок для моей дочери, на что семьей были выделены соответствующие деньги. Возле метро "Динамо" их (девочек) остановил молодой человек, очень нервный. Он обратился к ним с просьбой вскрыть билетик лотереи. Молодой человек мотивировал эту просьбу тем, что уже проигрался в пух и прах и боится вскрывать билетик, купленный на последние деньги, а у девочек, может быть, рука окажется счастливая. Девочки согласились выполнить его просьбу и вскрыли билетик прямо перед столиком уличной лотереи. Столик был установлен перед раскладной палаткой, а в палатке, на полках, выставлены для демонстрации призы, которые можно выиграть, с примечанием, что вместо любого приза можно взять его денежный эквивалент.