Ему стало известно, что пистолет, при помощи которого застрелилась Надежда, привез ей из Берлина Павел. "Тоже, нашел что подарить!" – сказал он Павлу. Аллилуевы приготовились к самому худшему: для них было очевидно, что Сталин разорвет с ними все отношения. Однако он этого не сделал. Как раз наоборот. Следуя старым кавказским обычаям, он еще больше сблизился с родителями Нади. Он навещал их чаще, чем раньше, и охотно принимал их у себя дома. Он тяжело переносил одиночество.
Самоубийство Нади напугало Сталина. Он решил держать обстоятельства ее смерти в тайне. Он воспринимал этот ее поступок как унижение, как предательство. В обстановке всеобщего замешательства он решил сказать детям, что она умерла от острого приступа аппендицита. Пресса сообщила, что Надежда Аллилуева внезапно скончалась в ночь на 9 ноября. Эта ложь неизбежно породила множество сплетен относительно смерти Нади. Стали ходить различные слухи – один невероятнее другого. В частности, утверждалось, что ее убил по приказу Сталина один из его охранников, потому что она застала его с другой женщиной… А еще ходил слух, что убийство Надежды Аллилуевой организовали какие-то зарубежные организации – возможно, сионистские, – которым чем-то насолил Сталин. А еще – что она якобы наложила на себя руки потому, что любила мужчину, не отвечавшего ей взаимностью. А еще – что она якобы поддерживала тайные интимные отношения с Яковом, старшим сыном Сталина, и Сталин, узнав об этом, убил ее собственноручно. Эти слухи, абсолютно ничем не подтвержденные и, в общем-то, не заслуживающие никакого внимания, дают, тем не менее, представление о том, как тогда разгулялось нездоровое воображение людей, не имевших возможности получить достоверную информацию. "Невозможно заставить заткнуться всех тех, кто распространяет слухи", – так вроде бы высказался по данному поводу Сталин, разговаривая со своими близкими.
Почему Надежда Аллилуева покончила жизнь самоубийством? Как обычно бывает при трагическом событии такого характера, причин было много, и все они в своей совокупности породили состояние безысходности. Что это были за причины? Жизненные проблемы, депрессия, вызванная физической болезнью, усложнившиеся отношения с мужем, тайная любовь к какому-то другому мужчине (или же, наоборот, слишком сильная любовь к почти не управляемому мужу), разочарование складывающимися в государстве порядками и их несоответствием личным ожиданиям, порожденным революцией, чувство вины за множество человеческих трагедий, вызванных принудительной коллективизацией, затеянной ее собственным мужем? Все это в своей совокупности могло заставить Надю совершить в приливе мимолетного гнева непоправимый поступок.
Сталин всю свою оставшуюся жизнь пытался понять, почему Надя совершила самоубийство, и искал виновных.
Церемония прощания с умершей проходила в ГУМе – огромном магазине, находящемся на Красной площади напротив Кремля. Там в те времена находился Центральный Исполнительный Комитет. Гроб с телом Надежды Аллилуевой был перенесен из Кремля в ГУМ вечером 9 ноября. Его поставили в большом зале. На похоронах присутствовали родственники, близкие, друзья, все члены Центрального Комитета и Центральной Ревизионной Комиссии, руководители Коминтерна и различных партийных и советских организаций. У гроба стояли в своего рода почетном карауле Молотов, Ворошилов, Каганович и Микоян. Сталин появился лишь в самом конце церемонии. Он подошел к гробу и наклонился над усопшей, чтобы в последний раз поцеловать ее в лоб, однако затем неожиданно совершил поступок, в котором чувствовался гнев: он оттолкнулся от гроба руками и, резко повернувшись, пошел прочь.
Десятого ноября, начиная с восьми часов утра, проститься с Надеждой Аллилуевой стали приходить обычные люди. Их было очень много – огромная толпа. Перед гробом прошли тысячи рабочих и студентов. В половине третьего гроб под звуки Интернационала подняли и положили в катафалк. Сталин при этом не присутствовал. Насколько известно, он сказал Авелю Енукидзе: "Ты ее крестил, ты ее и хорони". Авель Енукидзе и Алеша Сванидзе двинулись во главе похоронной процессии, направившейся на старинное Новодевичье кладбище. На улицах было полно народа. Прощальное слово у могилы произнес Каганович. "Мы хороним одного из лучших, преданнейших членов нашей партии… Выросшая в семье старого большевика-пролетария, проведшая после революции долгие годы в обстановке величайшей преданности делу рабочего класса, Надежда Сергеевна была органически связана с рабочим движением, с нашей партией. Как в годы гражданской войны, так и в последующие годы Надежда Сергеевна была верным бойцом рабочего класса. […] Она отличалась скромностью и особой требовательностью к себе. Надежда Сергеевна оставила в наших сердцах лучшую память о себе как активный работник партии, как человек и товарищ, как верный друг того, кто руководит величайшей борьбой пролетариата за победу социализма. Мы, близкие друзья и товарищи, понимаем тяжесть утраты товарища Сталина, и мы знаем, какие обязанности это возлагает на нас по отношению к товарищу Сталину. Мы, большевики, в моменты потерь еще больше напрягаем свою волю к борьбе. Будем же крепче бороться за те идеалы, за которые боролась Надежда Сергеевна Аллилуева". У могилы произнес речь также и Бухарин.
В газете "Правда" 10 ноября были напечатаны соболезнования Горького, Крупской, матери Сталина и жен руководителей партии и государства. Преподаватели и коллеги Нади из Промышленной академии выразили свое глубокое уважение к усопшей. На этих похоронах, ставших почти общенациональным событием, присутствовали даже послы зарубежных государств.
Восемнадцатого ноября Сталин опубликовал в прессе слова благодарности и признательности, адресованные всем тем, кто прислал ему свои соболезнования по поводу, как он написал, "кончины моего близкого друга и товарища Надежды Сергеевны Аллилуевой-Сталиной". Это был первый случай, когда Надю официально упомянули под фамилией "Сталина".
Сталин распорядился установить на ее могиле памятник. Памятник получился прекрасным: лицо Нади, вырезанное в мраморной глыбе, кажется лицом живого человека. У основания памятника Сталин положил последний знак своего личного внимания к ней – розу. Ту самую розу, которой она украсила себя на последнем в своей жизни банкете. Впрочем, по утверждению Светланы Аллилуевой – дочери Нади, – Сталин ни разу не приходил на ее могилу.
Сталин также распорядился увеличить фотографию Нади, на которой она запечатлена на даче в Зубалово с шалью на плечах (она на этой фотографии выглядит счастливой и радостной), и повесить ее в своей кремлевской квартире. Позднее, ближе к концу своей жизни, он распорядился увеличить еще две фотографии Нади. Одну из них он поместил в своем кабинете в Кремле, а вторую – в спальне своей дачи в Кунцево. Уже старея, Сталин все еще вспоминал о трагической смерти своей жены. Он вспоминал о ней чаще всего в разговорах с дочерью, а также – один раз – мрачно упомянул об этой смерти в разговоре с Серго Берией.
Во время войны этот сын Лаврентия Берии, приехав с фронта, привез Светлане Аллилуевой в качестве подарка трофей – пистолет. Сталин, узнав об этом, немедленно вызвал его к себе. Это был первый раз, когда юного Берию вызвали к вождю и он разговаривал с ним наедине. "Это ты Светлане револьвер подарил? А знаешь, что у нас дома с оружием было? Нет? Мать Светланы в дурном настроении с собой покончила…"
Серго Берия был ошеломлен: он знал, что мать Светланы умерла, но о самоубийстве никто у него дома никогда не говорил.
"Ладно, иди, но за такие вещи вообще-то надо наказывать".
Вторая революция
Именно в этот трагический период своей личной жизни Сталин проводил собственную революцию. В конце 1920-х – начале 1930-х годов он встряхнул матушку Россию так, что она зашаталась до самых своих глубин. Решалась судьба Советского Союза как государства. Все началось с пробуксовок в проведении "новой экономической политики": крестьяне стали все чаще и чаще отказываться поставлять зерно в города.
Раздел земель в усадьбах, принадлежавших раньше помещикам, на небольшие участки и передача их крестьянам обеспечили большевикам в 1917–1919 годах поддержку со стороны крестьян. Сталин, которого уже давно называли "отцом крестьян", еще в 1906 году выступил против ленинского плана национализации земли, ратуя за ее раздел между крестьянами. Однако после нескольких лет проведения политики "военного коммунизма" и затем "новой экономической политики" способность сельского хозяйства кормить городское население существенно снизилась. Зажиточные земледельцы, которых называли "кулаками", запрашивали за свою продукцию слишком высокую цену, превышающую покупательную способность городских жителей. Сталину стало известно об этой проблеме еще в 1926 году. В письме, адресованном Молотову и датированном 16 сентября, он ругал тех, кто пытался нажиться на НЭПе, предлагал сместить и предать суду нарушителей ценовой политики и требовал "дать циркуляр партийный о том, что эти нарушители являются врагами рабочего класса и борьба с ними будет беспощадная". Он настаивал на этом своем предложении: "Поймите, что без таких мер мы проиграем кампанию в угоду нэпмановским элементам […]. Без этих мер – зарез". Ситуация, сложившаяся с поставками продовольствия из сельской местности в города, могла привести к бурным проявлениям недовольства со стороны городского рабочего класса, на который опиралась Советская власть. Столкнувшись с данной проблемой и с вытекающими из нее многочисленными "пробуксовками" в функционировании экономики, Сталин, подчиняясь давлению со стороны тяжелых реалий, решил принять радикальные меры. Он со свойственным ему прагматизмом затеял своего рода вторую революцию, которая стала еще более грандиозной и бурной, чем революция 1917 года. Ее результатом стала быстрая индустриализация страны и "сплошная коллективизация" сельского хозяйства, заставившая мужика перейти от деревянного плуга к трактору и обязавшая миллионы неграмотных людей начать ходить в школу.
Осознавал ли он, к какому насилию и к каким массовым трагедиям приведут затеянные им дела? Он ведь в 1925 году решительно выступал против тех, кто хотел разжечь "классовую борьбу в деревне". В то время он еще полагал, что можно лишь постепенно и лишь в определенной степени провести коллективизацию только части сельского хозяйства. Он тогда также считал, что крестьяне и сами начнут выступать за коллективизацию, поскольку поймут, что она может быть для них очень даже выгодной. Их жизнь улучшится, и они отнюдь не станут жалеть о том, что расстались со своими маленькими индивидуальными хозяйствами.
С течением времени зерна производилось все меньше и меньше – а значит, уменьшались и возможности его экспорта за валюту, необходимую для проведения индустриализации. Кроме того, возникала угроза повсеместного голода. Сталин оказался в замкнутом круге: чтобы развивать коллективные формы ведения сельского хозяйства, он нуждался в мощной промышленности; чтобы создать мощную промышленность, он должен был опираться на коллективное сельское хозяйство. Он решил разорвать этот замкнутый круг при помощи силы. Сталин не видел для себя иного пути, если не желал изменить, как он говорил, своему "делу" – трансформации утопии в реальность – и построить социализм, который опередил бы по своим достижениям капитализм.
Сталин начал с того, что вернулся к политике "военного коммунизма". В сельскую местность были направлены "отряды рабочих", которым поставили задачу обыскать крестьянские хозяйства и забрать припрятанное крестьянами продовольствие. Тем самым методы внеэкономического принуждения, за которые в свое время ратовал Троцкий, стали широко применяться и Сталиным. Такая политика поначалу дала положительный результат: в январе 1928 года объем закупок зерновых культур превысил показатели предыдущего года. В 1929 году было собрано еще больше зерна. Чтобы заручиться поддержкой бедных крестьян, Сталин заявил, что в каждой деревне 25 % конфискованного зерна будут разделены между ними. Однако большинство крестьян-середняков отнеслось к аграрной политике властей отрицательно. В середине 1929 года Сталин внезапно начал всеобщую коллективизацию сельского хозяйства, призывая "ударить по кулачеству, сломить его сопротивление, ликвидировать его как класс". Он, можно сказать, объявил кулакам войну. "Политика коллективизации была страшной борьбой", – скажет он Уинстону Черчиллю десять лет спустя. По мере того как он проводил политику коллективизации, росло число ее противников: оно достигло десяти миллионов. "Это было что-то страшное, это длилось четыре года, но для того, чтобы избавиться от периодических голодовок, России было абсолютно необходимо пахать землю тракторами". Однако крестьянам этого не хотелось, потому что данная трансформация сопровождалась для них утратой их собственной земли. И тогда все те, кто выступал против, "были уничтожены своими батраками", как объяснит Сталин Черчиллю, вызвав у него удивление.
Поначалу он проводил эту рискованную политику осторожно, методом проб и ошибок. "Затем, увлекаемый силой своих поступков, он стал двигаться вперед гигантскими шагами, почти не останавливаясь и не отдыхая. Позади него раздавался топот несметного множества русских усталых и окровавленных ног – ног целого поколения, пытающегося построить социализм в отдельно взятой стране".
Он все больше и больше верил в то, что только безжалостные репрессии, "твердая рука" и насилие, возведенное в ранг государственной политики, могут кардинально изменить Россию и все прочие территории, оставшиеся под ее властью после развала империи. Он работал не покладая рук среди статистических отчетов, графиков и показателей. Он читал все больше и больше книг, посвященных экономике, металлургии, сельскому хозяйству. Он отдавал приказы и издавал постановления. Он считал, что "нет такой крепости, которую большевики не могли бы взять штурмом", прекрасно понимая при этом, какой огромный масштаб у задачи, которую он перед собой поставил, и как много человеческих жизней потребует ее достижение. Для тех, кто видел в Сталине всего лишь человека, жаждущего огромной личной власти, осуществленные им в 1928–1929 годах мероприятия стали доказательством обратного. "Человек, амбиции которого ограничиваются лишь заботой о своей личной власти, ни в коем случае не стал бы затевать такой ужасный крестовый поход против крестьян". Сталин ошеломил даже собственную жену. В марте 1931 года она написала матери Сталина: "…я удивляюсь его силам и энергии. Только действительно здоровый человек может выдержать работу, которую несет он". Сталин до сих пор приводит в замешательство историков: "Только человек, обладающий абсолютной властью и полностью контролирующий свои нервы и чувства, мог взяться за осуществление подобной затеи при наличии такого огромного количества препятствий".