Сироты Бодлеры с грустным чувством безысходности поглядели друг на друга. Безысходной казалась им в который раз возникшая ситуация, когда Олаф вновь выдавал себя за другого человека, а грустно им было, так как все попытки убедить их опекуна, что Гюнтер вовсе не Гюнтер, ни к чему не приводили. Они не сказали почти ни слова, когда Джером вывел их из "Сальмонеллы" и они сели в такси, которое и довезло их от Рыбного района до дома 667 на Мрачном Проспекте. По дороге они проехали мимо пляжа, где дети впервые услыхали ужасное известие о пожаре, и у них было чувство, что все случилось очень давно, хотя прошло совсем не так много времени. Дети глядели из окна машины на волны океана, набегавшие на уже совсем темный пляж, и им не хватало больше, чем когда-либо, их родителей. Будь родители живы, они бы прислушались к тому, что говорят дети, они бы поверили их словам о том, кто на самом деле был Гюнтер. Но еще горше для Бодлеров было думать о том, что, будь живы их родители, трое сирот вряд ли бы вообще знали, кто такой Граф Олаф, не говоря уж обо всех его предательских и жадных помыслах. Вайолет, Клаус и Солнышко сидели в такси и печально глядели в окошко, и им больше всего на свете хотелось вернуть времена, когда жизнь их была счастливой и беззаботной.
- Как, вы уже вернулись? - спросил консьерж, открывая дверцу такси рукой, по-прежнему спрятанной в рукаве пиджака. - Миссис Скволор сказала, что вас не ждать раньше, чем покинет пентхаус ее гость, но он еще не спускался.
Джером поглядел на часы и нахмурился:
- Детям пора спать. Если мы пройдем тихо, то никого не побеспокоим.
- Я получил строгий наказ, - сказал Консьерж. - Никто не должен появляться в пентхаусе, пока гость не покинет дом.
- Не хочу с вами спорить, - сказал Джером. - Но, может быть, именно сейчас он спускается вниз. Для того, чтобы спуститься по этой лестнице, нужно много времени, если только не съехать по перилам. Думаю, самое правильное для нас - Начать медленно подниматься.
- Мне это не приходило в голову, - Произнес консьерж, почесав рукавом подбородок. - Ну хорошо, думаю, вы можете двинуться наверх. Не исключено, что вы встретите его на лестнице.
Дети переглянулись. Они не совсем понимали, что заставляет их так нервничать: Мысль о том, что Гюнтер провел много часов в пентхаусе Скволоров, или же перспектива столкнуться с ним на лестнице.
- Может быть, нам все-таки следует подождать, пока спустится Гюнтер, - сказала Вайолет. - Не хотелось бы, чтобы у консьержа были неприятности.
- Нет-нет, - не согласился Джером. - Нам лучше двинуться прямо сейчас, а иначе мы так устанем, что не дойдем до верха. Солнышко, скажи, когда ты захочешь, чтобы я взял тебя на руки.
Они вошли в вестибюль и с удивлением увидели, что, пока они обедали, в нем произошла смена интерьера. Все стены теперь были выкрашены в голубой цвет, а на полу, посыпанном песком, по углам были разбросаны морские раковины.
- В моде морской стиль, - сказал консьерж. - Я получил телефонограмму. К завтрашнему дню вестибюль превратится в подводное царство.
- Жаль, что я не знал об этом раньше, - сказал Джером. - Мы принесли бы что-нибудь из Рыбного района.
- Да, это было бы кстати. Все сейчас бросились покупать морские украшения. Их уже нелегко достать.
- Я уверен, на Модном Аукционе будут выставлены на продажу океанические диковины, - сказал Джером, когда он и Бодлеры подошли к лестнице. - Вы могли бы заглянуть туда по дороге и купить что-нибудь для вестибюля.
- Наверное, я так и сделаю, - сказал консьерж, глядя на детей с какой-то странной усмешкой. - Желаю вам хорошо провести вечер, друзья, - добавил он на прощание.
Бодлеры тоже пожелали ему доброй ночи и стали взбираться вверх по лестнице. Навстречу им попадались люди, спускавшиеся вниз. И хотя на всех были полосатые костюмы, никто из них на Гюнтера не походил. Судя по разговорам, доносившимся из квартир, их обитатели готовились ко сну. На семнадцатом этаже ребенок спрашивал у матери, в которую из ванн уже налили шампунь с пузырьками. А на тридцать восьмом этаже кто-то чистил зубы. Поднявшись еще выше, Бодлеры снова потеряли счет этажам, но все же, очевидно, это была самая верхотура, так как Джером уже нес Солнышко на руках. Низким грудным голосом кто-то вслух читал детям книжку. Все эти звуки постепенно убаюкивали Бодлеров, и к тому моменту, когда они добрались до верхнего этажа, они так устали, что двигались, как сомнамбулы, а Солнышко крепко спала на руках у Джерома. Они настолько устали, что заснули, прислонившись к двум дверям лифтов, пока Джером отпирал дверь, и им стало казаться, что Гюнтер им только приснился. И потом, когда они спросили про него у Эсме, она сказала, что он давным-давно ушел.
- Как, Гюнтер ушел? - переспросила удивленная Вайолет. - Но консьерж сказал, что он все еще здесь.
- Ничего подобного. Он оставил каталог всех вещей, которые будут выставлены на аукционе. Каталог в библиотеке, если захотите взглянуть на него. Мы уточнили кое-какие детали, связанные с аукционом, и затем Гюнтер отправился домой.
- Быть этого не может, - сказал Джером.
- Конечно, может, - ответила Эсме. - Он вышел через входную дверь.
Бодлеры переглянулись в растерянности. Они не понимали, каким образом Гюнтер ухитрился покинуть пентхаус незамеченным.
- Он спустился на лифте? - спросил Клаус.
Глаза Эсме широко раскрылись. Она молча открыла рот и снова закрыла, как будто она испытывала элемент "изумление".
- Нет, - вымолвила она наконец. - Лифт не работает, вы же это знаете.
- Но консьерж сказал, что он все еще здесь, - упрямо повторила Вайолет. - Мы его не встретили, когда поднимались.
- Значит, консьерж ошибся, - ответила Эсме. - Давайте кончим этот разговор, нагоняющий сон. Джером, поскорее отправь их в постель.
Бодлеры переглянулись. Их удивило, что этот важный разговор может вызвать только скуку и нагнать сон. Несмотря на изнурительный подъем, их усталость как рукой сняло, когда речь зашла о местонахождении Гюнтера. Мысль о том, что он сумел исчезнуть так же таинственно, как появился, взволновала их, и сон мгновенно пропал. Однако трое сирот хорошо знали, что и на этот раз им не удастся убедить Скволоров, как не удалось убедить их, что Гюнтер был никакой не аукционер, а Граф Олаф. Поэтому они пожелали доброй ночи Эсме и пошли за Джеромом через три танцевальных зала, мимо столовой для завтраков, потом через две гостиные и наконец добрались до собственных спален.
- Спокойной ночи, дети, - сказал Джером и улыбнулся. - После такого подъема все вы трое, очевидно, свалитесь, как чурбаны. Конечно, речь здесь не идет о древесных отходах. Я хочу только сказать, что, как только вы доберетесь до постелей, вас уже будет не растолкать.
- Мы поняли, что вы имеете в виду, Джером, - ответил Клаус. - И надеюсь, что вы правы. Спокойной ночи.
Джером улыбнулся детям, и дети улыбнулись ему в ответ, а затем снова переглянулись, прежде чем разойтись по своим спальням и закрыть за собой дверь. Дети знали, что они не свалятся, как чурбаны, а будут всю ночь беспокойно ворочаться с боку на бок от одолевающих их мыслей. Сироты гадали о том, где мог прятаться Гюнтер и как ему удалось их найти, и о том, какую новую гнусность он затевает. Они думали о том, где могли быть сейчас тройняшки Квегмайры сейчас, когда Гюнтер затеял охоту на них, Бодлеров. Еще гадали они о том, что означают три буквы "Г.П.В." и могли бы они помочь им бороться с Гюнтером, узнай они это. Бодлеры метались и ворочались, их не оставляли тревожные мысли, и они все меньше походили на неподвижные деревяшки, а все больше на живых детей, попавших в сети зловещего и таинственного заговора. Такой бессонной ночи в их юной жизни им еще не выпадало.
Глава шестая
Утро - лучшее время для размышлений. Когда ты только проснулся, но еще не встал с постели, самый подходящий момент взглянуть на потолок и задуматься о жизни, о том, что тебя ждет впереди. Утром, когда я пишу эту главу, я пытаюсь разгадать, есть ли хоть что-то в моем будущем, что поможет мнё распилить наручники и через окно с двойными запорами выбраться наружу. Что касается бодлеровских сирот, в то утро, когда солнце светило сквозь восемьсот сорок девять окон скволоровского пентхауса, бедные дети тоже гадали, принесет ли им будущее беду, которая, они чувствовали, подбирается к ним все ближе. Вайолет следила, как солнечные лучи озарили крепкий верстак без единого инструмента, стараясь представить себе, какой новый подлый план в это время зреет в голове у Гюнтера. Клаус, лежа в постели, тоже следил, как утренние лучи чертят узоры на стене, отделяющей его комнату от библиотеки, и тоже ломал голову над загадкой, каким образом Гюнтер так внезапно исчез, словно растворился в воздухе. И к Солнышку в спальню заглянул утренний луч и осветил мягкие игрушки, которые ей так и не пришлось покусать. Она внимательно следила за лучиком и думала, успеют ли они собраться втроем и обсудить свои непростые дела до того, как Скволоры придут их будить. Но эту проблему решить было проще всего. Самая младшая из Бодлеров первой выползла из спальни, подняла брата и открыла дверь в комнату Вайолет. Вайолет уже успела встать и теперь сидела за своим верстаком, подвязав волосы лентой, чтобы они не лезли ей на глаза.
- Тагеб, - приветствовала ее Солнышко.
- Доброе утро, - ответила Вайолет. - Я решила, если подобрать волосы, мне легче будет думать. И поэтому устроилась за этим верстаком как будто я что-то изобретаю, но пока ничего не приходит в голову.
- Это просто ужасно, что снова объявился Олаф, - сказал Клаус. - И теперь еще мы должны называть его "Гюнтер". Только этого нам не хватало. Но у нас нет никакого ключа к его гнусным планам.
- По-моему, он хочет наложить лапу на наше наследство, - ответила Вайолет.
- Клофи? - спросила Солнышко, что означало: "Это ясно, но каким образом?".
- Может быть, его замысел как-то связан с Модным Аукционом, - предположил Клаус. - Иначе для чего он стал бы представляться аукционером?
Солнышко зевнула, и Вайолет наклонилась, взяла ее на руки и посадила к себе на колени.
- Ты думаешь, он попытается выставить нас на аукцион? - спросила она Солнышко, когда та в задумчивости потянулась вперед погрызть верстак. - Он может договориться с кем-нибудь из своих жутких сообщников, они станут поднимать ставки все выше и выше и в конце концов выиграют. А мы окажемся у него в когтях, как бедные Квегмайры.
- Но ведь Эсме сказала, что выставлять детей на аукцион противозаконно, - напомнил Клаус.
Солнышко перестала грызть верстак и поглядела на брата и сестру.
- Нолано? - спросила она. Это примерно означало: "Вы думаете, что Скволоры заодно с Гюнтером?".
- Не думаю, - сказала Вайолет. - Они были к нам так добры. Про Джерома, по крайней мере, я так не думаю. Кроме того, они не нуждаются в бодлеровском наследстве. У них и без того полно денег.
- Но вот здравого смысла совсем не полно, - сказал грустным голосом Клаус. - Гюнтер ловко обвел их вокруг пальца: всего-то ему понадобилось для этого пара черных сапог, полосатый костюм и монокль.
- Плюс ко всему этому он одурачил Скволоров, заставив их думать, что покинул дом, - добавила Вайолет. - Но консьерж был уверен, что Гюнтер не уходил.
- Гюнтер и меня одурачил, - сказал Клаус. - Как он мог уйти так, чтобы не заметил консьерж?
- Не знаю. - Голос у Вайолет был совсем несчастный. - Это какая-то картинка-загадка, но ее невозможно решить, так как недостает очень многих частей.
- Я слышал, кто-то сказал "загадка"? - раздался голос Джерома. - Если вы ищете головоломки, то я точно видел несколько коробок в шкафчике в одной из комнат, а может быть, в какой-то из гостиных, не могу вспомнить.
Обернувшись, Бодлеры увидели своего опекуна. Улыбаясь, он стоял в дверях спальни Вайолет, а в руках держал серебряный поднос.
- Доброе утро, Джером! - сказал Клаус. - Спасибо вам, но мы не ищем головоломки. Вайолет просто употребила это образное выражение. Мы бьемся над решением совсем другой задачи.
- Но вы никогда ничего не решите на пустой желудок, - ответил Джером. - Здесь у меня для вас завтрак: три яйца всмятку и вкусные тосты из пшеничных отрубей.
- Спасибо, Джером, так мило с вашей стороны позаботиться о нашем завтраке, - сказала Вайолет,
- Ну что вы, что вы, нё стоит благодарности, - ответил Джером. - У Эсме сегодня важное свидание с королем Аризоны, и поэтому целый день в нашем распоряжении. Думаю, мы погуляем по городу и пешком дойдем до Швейного района. Я хочу отдать ваши полосатые костюмы хорошему портному. Какой смысл в костюме, если он плохо сидит?
- Книллиу! - радостно взвизгнула Солнышко, что означало: "Это очень любезно с вашей стороны".
- Я не знаю, что значит "книллиу", - сказала вошедшая в спальню Эсме. - Меня это мало волнует. Но сейчас вы будете потрясены. Сногсшибательная новость! Мне только что сообщили по телефону. Водный мартини больше не в моде. В моде сегодня содовая с петрушкой.
- Содовая с петрушкой? - переспросил, нахмурившись, Джером. - Звучит чудовищно. Я все же сохраню приверженность к водному мартини.
- Ты меня не слушаешь, Джером, - недовольно сказала Эсме. - Сейчас в моде содовая с петрушкой. Тебе придется прямо сейчас пойти и купить несколько ящиков с содовой.
- Но как раз сегодня я собирался отвезти костюмы детей к портному, - ответил Джером.
- Значит, тебе придется изменить свои планы. - Эсме явно была раздражена. - У детей одежда уже есть, а вот у нас содовой с петрушкой нет.
- Ну хорошо, я не хочу с тобой спорить, - сказал Джером.
- Тогда не спорь. И не бери с собой детей. Пивной район не место для молодых людей. А теперь идем, Джером. Я не хочу опаздывать на свидание с его Аризонским Высочеством.
- А не хочешь ли ты немного побыть с детьми, пока не начнется твой рабочий день? - спросил Джером.
- Не жажду. - Эсме взглянула на часы. - Я пожелаю им доброго утра. Доброе утро, дети. А теперь нам пора, Джером.
Джером открыл рот, будто намеревался что-то возразить, но Эсме уже выходила из спальни, и он, пожав плечами, сказал только:
- Желаю вам хорошо провести день. Еда в кухне. Сделайте себе ланч. Мне жаль, что нашим планам не удалось осуществиться.
- Поторопись! - снова раздался нетерпеливый голос Эсме уже из коридора, и Джером бегом бросился из комнаты. Дети слышали, как постепенно затихают шаги их опекунов, пока те шли к входной двери.
- Вот и прекрасно! - обрадовался Клаус, когда шаги совсем стихли. - Что мы сегодня будем делать?
- Винфри! - объявила Солнышко.
- Солнышко права, - сказала Вайолет. - За сегодняшний день мы должны узнать, что же все-таки замышляет Гюнтер.
- А как мы это узнаем, если нам даже неизвестно, где он находится? - спросил Клаус.
- Именно это и надо выяснить. Один раз он уже бессовестно воспользовался преимуществом, которое дает элемент "изумление". А теперь мы должны помешать ему воспользоваться преимуществом надежного укрытия.
- В пентхаусе полно места, где можно надежно укрыться, - заметил Клаус. - Одних комнат тут без счета.
- Кундикс, - объявила Солнышко, что примерно означало: "Но ведь его нет в пентхаусе. Эсме видела, как он уходил!".
- Он мог незаметно прокрасться обратно в дом и сейчас притаился где-то поблизости, - сказала Вайолет.
Бодлеры, невольно поежившись, поглядели друг на друга, а потом перевели взгляд на дверь - их не удивило бы, если бы в дверном проеме стоял Гюнтер и смотрел на них своими неестественно блестящими глазами.
- Если бы он где-то здесь затаился, он заграбастал бы нас в ту же минуту, как только ушли Скволоры, - сказал Клаус, на что Вайолет ответила:
- Вполне возможно, если это входит в его планы.
Дети снова с опаской поглядели на пустой проем двери.
- Мне жутко, - сказал Клаус.
- Экриф! - добавила Солнышко.
- И мне жутко, - призналась Вайолет. - Но если он здесь, в пентхаусе, тем более нужно найти его. Давайте обыщем всю квартиру, и тогда станет ясно.
- Я не хочу его искать, - сказал Клаус. - Лучше спустимся вниз и позвоним мистеру По.
- Мистер По сейчас на вертолете ищет тройняшек Квегмайров, - напомнила брату Вайолет. - К тому времени, когда он вернется, будет слишком поздно. Мы за сегодняшний день обязаны дознаться, что замышляет Гюнтер, даже не столько ради нас самих, сколько ради Айседоры и Дункана.
При упоминании Квегмайров вся троица Бодлеров почувствовала, как растет их решимость. Эта фраза в данном случае означает: "они осознали, что должны обыскать весь пентхаус и найти Гюнтера, как бы жутко им ни было".
Они помнили, сколько сделали для них Квегмайры, стараясь спасти их от когтей Олафа, еще когда они все учились в Пруфрокской подготовительной школе. Подвергая себя смертельной опасности, Дункан и Айседора, переодетые, подменили их ночью, для того чтобы ввести в заблуждение Олафа. Кроме того, Квегмайры проделали большую исследовательскую работу и раскрыли секрет "Г.П.В.". Они не успели сообщить его Бодлерам, так как были схвачены Олафом. Вайолет, Клаус и Солнышко думали о том, какими бесстрашными и верными были двое тройняшек Квегмайров, и им хотелось быть такими же храбрыми и преданными теперь, когда появилась возможность спасти друзей.
- Ты права, - сказал Клаус сестре, а Солнышко кивнула в знак одобрения. - Мы должны обыскать весь пентхаус. Но это такое непростое место. Я заблудился ночью, когда искал ванную. Как бы нам обшарить весь дом и не заблудиться?
- Ганс! - воскликнула Солнышко.
Двое старших Бодлеров в растерянности поглядели друг на друга. Солнышко очень редко произносила слова, которые не могли бы понять ее сестра и брат. И это, очевидно, был именно такой случай.
- Ты считаешь, что надо нарисовать карту? - спросила ее Вайолет.
Солнышко отрицательно помотала головой.
- Гретель! - выкрикнула она.
- Солнышко, второй раз мы с тобой не понимаем друг друга, - сказал Клаус. - Какие еще Ганс и Гретель? Что это значит? - Ганс и Гретель - это просто Ганс и Гретель, - неожиданно заявила Вайолет. - Ты разве не помнишь этих двух недоумков из волшебной сказки?
- Ну конечно же помню. Брат и сестра, которые требуют, чтобы им разрешили в одиночку бродить по лесам.
- Оставляя за собой след из хлебных крошек, - продолжила Вайолет. Она взяла кусочек поджаренного хлеба с подноса, который оставил Джером. - Поэтому они не заблудились. Мы раскрошим этот тост и во всех комнатах оставим немного крошек, чтобы знать, что мы там уже побывали. - Молодец Солнышко! - похвалила она сестру. - Отлично придумано!