У Вайолет вырвался вздох облегчения, когда трое уютно устроились в одном из уголков комнаты, чтобы спокойно поговорить о своих делах.
- Клаус, я догадалась, что ты все время о чем-то сосредоточенно думаешь, по твоей особой манере не обращать в это время ни малейшего внимания на окружающих, - сказала брату Вайолет.
- Стибло! - крикнула Солнышко, что означало: "Обогащением словаря мы займемся потом, а сейчас расскажи нам, что у тебя на уме".
- Прости, Солнышко. Мне кажется, я додумался, где может прятаться Гюнтер, но я не до конца уверен. Вайолет, сначала я хочу кое о чем спросить тебя. Что тебе известно о лифтах?
- О лифтах? В сущности, очень мало. Когда-то мой друг Бен подарил мне на день рождения несколько чертежей лифтов. Я тогда очень тщательно их изучила. Они, конечно, сгорели во время пожара, но я помню, что лифт - это платформа, ограниченная со всех сторон, и движется она по вертикальной оси с помощью бесконечных тросов и веревок. Управление кнопочное. Лифт приводится в действие нажатием кнопки. Кнопочная панель регулирует электромагнитную тормозную систему, так что движение лифта может быть остановлено на любой лестничной площадке. Иными словами, это коробка, которая движется вверх или вниз в зависимости от того, где вам нужно выйти.
- Фрейджип? - спросила Солнышко, что, как вы уже знаете, был характерный для нее вопрос: "Как вы можете в такое время думать о лифтах?".
- Консьерж навел меня на эту мысль, - ответил Клаус. - Вы помните, как он сказал, что решение иногда находится прямо у нас перед носом? Он произнес это, приклеивая деревянную морскую звезду к дверям лифта.
- Я это тоже отметила, - сказала Вайолет. - Украшение было весьма уродливое.
- По-моему, тоже, - согласился Клаус. - Но я не это хотел сказать. Я имел в виду двери лифта. Снаружи возле двери в наш пентхаус две пары дверей лифта, а на остальных этажах только по одной.
- Это верно. Сейчас, когда я думаю об этом, мне это кажется странным. Это означает, что и на верхнем этаже должен останавливаться только один лифт.
- Йелливерк, - заявила Солнышко, что в переводе значит: "А второй лифт совершенно бесполезный".
- Не думаю, что он совсем бесполезен, - сказал Клаус. - Я вообще не думаю, что там есть лифт.
- Как, вообще нет лифта? - удивилась Вайолет. - Тогда, надо думать, там пустая шахта.
- Мидью? - спросила Солнышко.
- Шахта лифта - это колодец, по которому лифт движется вверх и вниз, - объяснила сестре Вайолет. - Нечто вроде туннеля, с той разницей, что он идет наверх, а не из стороны в сторону.
- А туннель может привести в убежище, где скрывается Гюнтер, - добавил Клаус.
- Ага! - воскликнула Солнышко.
- Ага, вот именно, - улыбнулся Клаус. - Подумать только, если он воспользовался шахтой вместо лестницы, никто не узнает, где он находится.
- Но почему он прячется? Что он замышляет? - сказала Вайолет.
- Это как раз то, чего мы не знаем. Но даю слово, ответ кроется за этими раздвижными дверями. Давайте поглядим, что там за второй парой дверей. Если мы увидим веревки и тросы, о которых ты только что нам рассказывала, мы поймем, что этот лифт настоящий. Если же нет, то…
- Убедимся, что мы на верном пути, - закончила за Клауса фразу Вайолет. - Не будем терять время. Идем посмотрим сейчас.
- Если мы решим идти прямо сейчас, делать это надо очень быстро. Сомневаюсь, что Скволоры разрешат троим детям болтаться возле шахты лифта. И совать нос куда не следует.
- Но все же стоит рискнуть, коли это поможет разгадать план Гюнтера, - сказала Вайолет.
Тут я должен с сожалением признаться, что все это, как потом выяснилось, не стоило риска. Бодлеры, конечно, знать этого не могли. И потому, согласно кивнув, двинулись на цыпочках к выходу из пентхауса. По пути они осторожно оглядывали все комнаты, прежде чем пройти через них, на случай, нет ли там Скволоров. Но Джером и Эсме, очевидно, проводили вечер в другом конце квартиры, так как ни от шестого по важности советника, ни от ее мужа не было ни слуху ни духу, и дети благополучно добрались до выхода. Они очень надеялись, что дверь не скрипнет, когда они распахнут ее. И надо сказать, им повезло - скорее всего в моде были бесшумные шарниры, и потому Бодлеры совершенно беззвучно выскользнули из квартиры и опять же на цыпочках подошли к двум парам раздвижных дверей лифта.
- А как мы узнаем, какой лифт настоящий? - шепотом спросила Вайолет. - Обе пары дверей абсолютно одинаковые.
- Да, об этом я не подумал, - растерялся Клаус. - И если один из них и вправду тайный проход, должен же быть какой-нибудь опознавательный знак.
Солнышко вдруг дернула сестру и брата за штанины брюк, что было для нее привычным способом без слов привлечь к себе внимание. Когда Вайолет и Клаус поглядели на нее, пытаясь понять, что она хочет сказать, она, по-прежнему молча, показала крошечным пальчиком на кнопки возле двух пар раздвижных дверей. Рядом с одним лифтом была одна кнопка со стрелкой "Вниз", а рядом с другим - они обратили на это внимание только сейчас - две со стрелками, указывающими "Вниз" и "Вверх".
- А для чего нужна стрелка "Вверх", когда мы и так на самом верхнем этаже? - шепотом спросила Вайолет и, не дожидаясь ответа, протянула руку и нажала на кнопку.
С тихим свистящим звуком створки раздвинулись, и дети осторожно заглянули в дверной проем. От того, что они увидели, у них перехватило дыхание, и они в ужасе отпрянули от лифта.
- Лакри, - произнесла Солнышко слово, означавшее что-то вроде: "Веревок там нет".
- Нет не только веревок. Там нет ни бесконечной цепи привода, ни кнопочной панели, нет электромагнитной тормозной системы. Я не вижу там даже платформы.
- Я это знал, знал… - повторял прерывающимся от волнения голосом Клаус. - Я знал, что лифт этот липовый.
"Липовый" в данной ситуации означает, что один какой-то предмет выдается за другой, как, например, тайный проход, на который сейчас глядели дети, выдавался за лифт. Слово это с равным успехом может означать: "самое ужасающее место из всех, когда-либо виденное Бодлерами". И пока дети стояли склонившись над дверным проемом, у них было ощущение, будто они стоят на краю гигантской скалы и с головокружительной высоты смотрят на разверзнувшуюся под ними бездну. Такой страшной и головокружительной пропасть казалась из-за беспросветного мрака. Шахта скорее напоминала колодец, чем туннель, колодец, уходящий в бездонную черноту, подобно которой дети ничего никогда не видели. Она была чернее, чем безлунная ночь, чернее, чем Мрачный Проспект в день их приезда, чернее, чем черная как смоль пантера, вся покрытая черным дегтем, пожиравшая черную лакрицу на самом глубоком дне Черного моря. Бодлеровским сиротам не могла приснится такая темень даже в самых страшных ночных кошмарах. Когда они стояли на краю этой невообразимо черной ямы, они чувствовали, что шахта лифта вот-вот поглотит их и они больше не увидят ни одного светлого пятнышка.
- Нам придется спуститься туда, - сказала Вайолет, почти не веря своим словам.
- Я не поручусь, что у меня хватит мужества, - ответил Клаус. - Погляди, какой там ужасающий мрак.
- Пралит, - заявила Солнышко, что в переводе означало: "Но это менее ужасно по сравнению с тем, что с нами сделает Гюнтер, если мы не разгадаем его намерений".
- А почему бы нам не пойти и не рассказать обо всем Скволорам? - спросил Клаус. - Тогда они сами спустятся в этот потайной колодец.
- У нас нет времени на споры со Скволорами, - сказала Вайолет. - Каждая минута промедления продлевает страдания Квегмайров в когтях у Гюнтера.
- Но каким образом мы спустимся? - спросил Клаус. - Тут нет обычной лестницы и нет хотя бы складной. Я вообще ничего не вижу.
- Мы спустимся вниз по веревке, - ответила Вайолет. - Но вот где найти веревку в ночную пору? Скобяные магазины обычно закрываются в шесть часов вечера.
- Но у Скволоров в пентхаусе должны же быть где-то веревки, - сказал Клаус. - Давайте разбежимся сейчас и поищем. Через пятнадцать минут встретимся здесь. Вайолет и Солнышко не возражали, и Бодлеры тихонько отошли от лифта и на цыпочках вернулись в пентхаус. Они чувствовали себя настоящими взломщиками, когда, разделившись, начали обшаривать квартиру. Надо сказать, что в истории ограблений известно всего лишь пять грабителей, специалистов по краже веревок. Все пятеро были пойманы и отправлены в тюрьму. Именно по этой причине, к разочарованию Бодлеров, выяснилось, что их опекуны не запирают веревки просто потому, что веревок в доме нет.
- Я вообще не нашла никаких веревок. - посетовала Вайолет, встретившись с братом и сестрой. - Но зато взамен я нашла вот эти удлинители. Их вполне можно использовать.
- А я снял с нескольких окон шнуры от занавесок, - сказал Клаус. - Шнуры немного похожи на веревки, и я решил, что они нам пригодятся.
- Армани, - выпалила Солнышко и протянула целую охапку галстуков Джерома.
- Теперь у нас есть липовые веревки для спуска на липовом лифте, - сказала Вайолет. - Давайте свяжем их вместе "языком дьявола".
- "Языком дьявола"? - удивленно спросил Клаус.
- Это такой узел. Его изобрели финские пираты в пятнадцатом веке. С помощью этого узла я привязала крюк, когда Олаф засадил Солнышко в клетку, висящую перед окном его комнаты в башне. Надеюсь, "язык дьявола" и сейчас нас не подведет. Веревку надо делать как можно длиннее. Насколько мы знаем, пустая шахта доходит до самого нижнего этажа в основании дома.
- А у меня впечатление, что она доходит до самого центра земли, - сказал Клаус. - Сколько ушло времени на все наши попытки спастись от Олафа, а теперь мы прилагаем неимоверные усилия, чтобы его отыскать. Даже не верится.
- Мне тоже, - ответила Вайолет. - Если бы не Квегмайры, ни за что не согласилась бы спуститься в эту бездну.
- Бангемп, - как бы невзначай напомнила сестре и брату Солнышко о том, что "если бы не Квегмайры, они давно были бы в когтях у Олафа". И старшие Бодлеры кивком дали ей понять, что они с ней полностью согласны. Вайолет показала сестре и брату, как завязывать "язык дьявола", и затем все трое принялись торопливо соединять удлинители со шнурами от занавесей, а шнуры с галстуками. К концу последнего галстука они привязали груз, самый крепкий и массивный предмет, который им удалось найти, - круглую дверную ручку из пентхауса Скволоров. Вайолет придирчиво проверила качество всей ручной работы ближайших родственников и наконец, подергав и потянув готовую веревку, с удовлетворением убедилась в ее прочности.
- Должна выдержать, - сказала она. - И длины, надеюсь, достаточно.
- А почему бы нам не забросить веревку в шахту? - сказал Клаус. - По звуку мы поймем, достанет ли она до дна. И тогда будем знать наверняка.
- Идея здравая, - одобрила его Вайолет.
Она подошла к краю и забросила вниз самый дальний конец веревки. Дети не отрываясь следили, как он исчез в черной пропасти, увлекая за собой остальную ее часть. Витки удлинителей, шнуров раскручивались и скользили вниз, как скользит длинная змея, когда внезапно нарушили ее сон. Они скользили, скользили и скользили, а дети, наклонившись над шахтой - но так, чтобы не упасть, - слушали, изо всех сил напрягая слух. И вот наконец "клик", слабый, легкий, как щелчок, звук, будто удлинитель ударился о кусок металла.
Дети переглянулись. При одной мысли о том, что им придется проделать весь этот страшный путь на липовой веревке, которую они сами смастерили, им захотелось бежать без оглядки, кинуться в постель и натянуть на голову одеяла. Они стояли на краю жуткой темной пропасти и решали, хватит ли у них смелости и сил начать спускаться. Веревка Бодлеров достигла дна. Но достигнут ли его сироты Бодлеры?
- Вы готовы? - спросил сестер Клаус.
- Нет, - ответила Солнышко.
- И я нет, - сказала Вайолет и добавила: - Если ждать, пока мы будем готовы, можно. прождать до конца наших дней, так что вперед!
Вайолет последний раз подергала веревку и, обхватив ее, шагнула за край шахты. Клаус и Солнышко видели, как она исчезла во тьме, словно ее проглотило огромное голодное чудовище.
- Спускайтесь! - донесся из темноты ее шепот. - Здесь нормально.
Клаус подул на руки, Солнышко тоже подула на руки, и затем младшие Бодлеры последовали за сестрой в беспросветную черноту лифтовой шахты. Они сразу же поняли, что Вайолет сказала им неправду. Здесь, внутри шахты, не было ничего нормального, не было даже ничего полунормального или хотя бы десятой доли нормального. Пока они спускались, им казалось, что они падают в глубокую дыру на дне глубокой ямы в глубине темницы, находящейся где-то глубоко под землей.
Положение это было самое ненормальное из всех, в какие когда-то попадали Бодлеры. Единственное, что они видели, - были их руки, судорожно сжимающие веревку. Дети боялись оторвать взгляд от веревки и поглядеть вокруг, особенно вниз, даже когда глаза уже привыкли к темноте. "Клик" - тихий металлический звук, единственный звук за время их долгого спуска. Скованные страхом, Бодлеры даже не решались разговаривать. Они были полностью во власти безотчетного ужаса, такого же глубокого и темного, как сама шахта. Глубина этого ужаса заставляет меня спать при четырех горящих ночниках с тех пор, как я побывал на Мрачном Проспекте, 667 и видел эту шахту, в которую спускались Бодлеры. Но, кроме того, во время этого моего визита я понял, что увидели бодлеровские сироты, когда достигли дна после спуска, длившегося более трех ужасающих часов. Когда глаза их привыкли к темноте, они увидели какое-то непонятное сооружение, о которое, очевидно, ударялся удлинитель на конце их самодельной веревки, издавая каждый раз легкий звенящий звук. Удлинитель явно ударялся о нечто металлическое. Присмотревшись, они разглядели железный замок на железной двери, прилаженной с помощью металлических прутьев и кусков железа к ржавой железной клетке. В то время когда мои поиски привели меня на дно шахты, клетка была пуста, но она не была пустой, когда до нее впервые добрались Бодлеры. Как только сироты оказались на дне этого страшного колодца, они тотчас заглянули в клетку и увидели две скорчившиеся и дрожащие фигурки Дункана и Айседоры Квегмайров.
Глава восьмая
- Я сплю, и все это мне снится, - прошептал Дункан. Сдавленный, хриплый голос был полон ужаса.
- Но почему нам снится одно и то же? - спросила Айседора.
- Знаешь, я однажды читал про журналистку, которая вела военную хронику, и враги на три года засадили ее в тюрьму. Каждое утро, глядя в окно, она видела своих бабушку с дедушкой, спешащих к ней на помощь, но на самом деле это была галлюцинация.
- А я, помню, читала об одном поэте, который ночью по вторникам видал у себя на кухне семь прелестных девушек, хотя в действительности кухня была пустая. Это были призраки.
- Это не галлюцинация. - Вайолет просунула руку между прутьев клетки, но Квегмайры в испуге отпрянули и забились в самый дальний угол, будто Вайолет была ядовитым пауком, а не давно потерянным другом.
- Это я, Вайолет Бодлер, - сказала Вайолет.
- А я Клаус, и совсем не призрак, - сказал Клаус.
- Солнышко, - объявила Солнышко.
Напрягая зрение, Бодлеры без конца мигали, пытаясь хоть что-нибудь рассмотреть в полутьме. Теперь, когда они больше не болтались на веревке, они могли подробнее разглядеть то, что их окружало в этом мрачном подземелье. Спуск закончился в крошечной грязной каморке, где не было ничего, кроме ржавой клетки, о которую и ударился удлинитель. Они сразу же увидели вход в туннель, такой же сумеречный и затененный, как была и шахта лифта. Туннель сначала вился и кружил, а потом сворачивал куда-то во тьму. Дети могли наконец поглядеть на Квегмайров, и, надо признаться, зрелище это было не менее мрачным, чем все вокруг. Тройняшки Квегмайры были одеты в какое-то рваное тряпье, а их лица покрыты слоем грязи. Бодлеры вряд ли узнали бы своих друзей, не будь у тех в руках блокнотов, с которыми Дункан и Айседора никогда не расставались. Но ни грязь на их лицах, ни даже лохмотья не могли так сильно, почти до неузнаваемости, изменить облик Квегмайров. Все дело было в выражении их глаз, тройняшки выглядели крайне изнуренными, отощавшими от голода и очень, очень запуганными. У них был затравленный взгляд. Не сомневаюсь, вам знакомо это слово - "затравленный". Такой взгляд может появиться, если в доме, на соседнем кладбище или же в супермаркете, куда приходится часто ходить, живут привидения. Нередко он встречается у людей, которые вдруг увидели или услышали нечто ужасное, после чего их не оставляет страх, что в них вселились привидения, гнетущие их мозг и душу. У Бодлеров сердце обливалось кровью при виде друзей в таком отчаянии и горе.
- Так это правда вы? - донесся голос Дункана из дальнего конца клетки. Он щурился, вглядываясь в темноте в их лица. - Неужели это вы? Мне не верится.
- Это мы, правда, - ответила Вайолет, и глаза ее наполнились слезами.
- Это действительно Бодлеры, - сказала Айседора. Она протянула руку, пытаясь дотянуться до руки Вайолет. - Это не сон, Дункан. Они вправду здесь.
Клаус и Солнышко тоже просунули руки в клетку, а Дункан расстался со своим углом и протянул руки им навстречу. Пятеро детей крепко обнялись, несмотря на разделяющие их ржавые прутья, и слезы их смешались с радостным смехом, потому что они были снова вместе.
- Каким образом вы узнали, где мы? - спросила Айседора. - Мы сами не знаем, где мы находимся.
- В тайном проходе внутри дома 667 на Мрачном Проспекте, - сказал Клаус. - Мы не ожидали найти вас здесь. Мы всего лишь старались узнать, что замышляет Гюнтер, как теперь называет себя Олаф, а поиски привели нас прямо сюда.
- А мне известно, что он нынче себя так называет, - вздрогнув, сказал Дункан. - И что он замышляет, тоже известно. Дункан раскрыл свой блокнот, который, по воспоминаниям Бодлеров, был темно-зеленый, а сейчас в темноте казался черным. - Все время, что мы провели с ним, он, ни на секунду не умолкая, хвастался своими чудовищными планами. И когда он не глядел на нас, я записывал все то, что он говорил, чтобы не забыть. Хоть я и жертва разбойного похищения, все равно я остаюсь журналистом.
- А я поэтом, - добавила Айседора и раскрыла свой блокнот. Бодлеры помнили, что он черный, но сейчас он был чернее черного.
- Послушайте, - сказала она:
- В день аукциона, лишь солнце взойдет,
Нас Гюнтер отсюда тайком увезет.
- А как он это сделает? - спросила Вайолет. - Полиция оповещена о том, что он вас похитил, и теперь за ним следят.
- Я знаю, - ответил Дункан. - Гюнтер хочет тайком вывезти нас из города и упрятать на каком-нибудь острове, где полиция нас не найдет. Там он будет держать нас до нашего совершеннолетия, после чего сможет украсть квегмайровские сапфиры. Как только наше состояние будет у него в руках, он заберет нас с острова и…
- Не надо об этом! - закричала Айседора, зажав ладонями уши. - Он наговорил нам столько ужасов. Я не могу этого слушать. Я просто не вынесу.
- Не волнуйся, Айседора, - успокоил ее Клаус. - Мы немедленно дадим знать обо всем властям. Они арестуют его прежде, чем он успеет что-либо предпринять.
- Боюсь, уже слишком поздно. Модный Аукцион открывается завтра, - сказал Дункан. - Гюнтер собирается спрятать нас в одном из лотов. А какой-то из его сообщников назовет самую высокую цену.
- А что это за лот? - спросила Вайолет.