Старшая из Бодлеров оторвалась от работы и бросила взгляд на горизонт. На востоке вставало солнце, скоро уже лучи начнут отражаться на зеркальцах в Гадальном Шатре. Но к северу квадратными уступами возвышались Мертвые Горы - больше похожие на лестницу, чем на горную цепь. На самых высоких местах виднелись пятна снега, а верхние уступы скрывались в густом сером тумане.
- Подъем займет много времени, - сказала Вайолет, - а по дороге вряд ли найдется много ремонтных мастерских.
- Интересно, что мы там найдем? - сказал Клаус. - Я никогда не бывал ни в каких штабах.
- Я тоже, - отозвалась Вайолет. - Клаус, наклонись-ка со мной вместе, я хочу взглянуть на другой мотор.
- Если б мы знали побольше про Г.П.В., - проговорил Клаус, - мы бы знали, чего ожидать. Ну и как выглядит мотор?
- Неплохо. Правда, некоторые поршни совсем заржавели, но я, наверное, сумею заменить их вот этими защелками с бортов тележки. Устройство, производящее молнию, сослужит службу приводного ремня. Но нам понадобится кое-что еще вроде шнурка, проволоки, чтобы связать между собой обе тележки.
- Плющ? - предложила Солнышко.
- Хорошая идея, - одобрила Вайолет. - Стебли плюща на вид достаточно прочные. Если ты поотрываешь листья с нескольких стеблей, Солнышко, ты окажешь громадную помощь.
- А мне что делать? - осведомился Клаус.
- А ты помоги мне перевернуть тележку колесами вверх, - попросила Вайолет. - Только смотри не оступись. Не хватает еще, чтобы ты упал в яму.
- Или кто бы то ни было упал в яму, - подхватил Клаус. - Как ты думаешь, кто-нибудь столкнет Мадам Лулу к львам?
- Не столкнет, если мы успеем справиться вовремя, - мрачно ответила Вайолет. - Попробуй помоги мне согнуть задвижку, Клаус, так, чтобы она вошла в паз. Нет, нет, гни в обратную сторону. Хотелось бы надеяться, что Эсме не заставит их столкнуть вниз кого-нибудь другого, когда мы вчетвером сбежим.
- Вполне может заставить, - отозвался Клаус, сражаясь с задвижкой. - Все-таки не понимаю, как это Хьюго, Колетт и Кевину хочется быть заодно с людьми, которые способны совершать такие поступки.
- Наверно, они рады, что кто-то обращается с ними как с нормальными людьми, - предположила Вайолет, заглядывая в яму. В этот момент один из львов зевнул, вытянул лапы и приоткрыл один сонный глаз, но, видимо, не заинтересовался тремя детьми, которые трудились поблизости. - Может, именно поэтому и крюкастый работает на Графа Олафа. А также и лысый с длинным носом. Может, когда они пытались работать где-нибудь в другом месте, над ними все смеялись.
- А может быть, им просто нравится совершать преступления, - предположил Клаус.
- Не исключено. - Вайолет сдвинула брови, всматриваясь в днище тележки. - Вот бы мне сейчас мамин ящик с инструментами. У нее там был миниатюрный гаечный ключ, я всегда им восхищалась. Он бы мне сейчас очень пригодился.
- Наверное, от мамы помощи было бы больше, чем от меня, - заметил Клаус. - Я абсолютно не разбираюсь в том, что ты делаешь.
- Ты прекрасно справляешься, - похвалила его Вайолет, - особенно если учесть, что мы. с тобой в одной рубашке. Как у тебя подвигается со стеблями, Солнышко?
- Лезойнт, - ответила Солнышко, что должно было означать "Почти кончила".
- Молодец, - одобрила Вайолет и взглянула на солнце. - Не знаю, сколько у нас осталось времени. Граф Олаф, должно быть, уже в Гадальном Шатре, спрашивает у хрустального шара, где мы. Надеюсь, Мадам Лулу сдержит обещание и он не получит того, что хочет. Не дашь ли мне вон тот кусок металла, Клаус? Видишь, лежит на земле? Похоже, это обломок рельса, я хочу его использовать в качестве руля.
- Лучше бы Мадам Лулу дала нам то, что мы хотим. - Клаус передал сестре кусок металла. - Мне бы хотелось, не блуждая по горам, узнать, жив ли кто-то из родителей.
- Мне тоже, - сказала Вайолет. - Но даже и там мы можем никого не найти. А вдруг они где-то тут, внизу, ищут нас?
- Помнишь железнодорожную станцию? - спросил Клаус, и Вайолет кивнула.
- Эзубак? - спросила Солнышко, протягивая стебли плюща. Под этим словом она разумела нечто вроде "А я не помню", хотя она и не могла никоим образом помнить, так как еще не родилась в то время, © котором вспомнили старшие. Семья Бодлеров решила тогда съездить на выходные дни в виноградники, иначе говоря, на своего рода ферму, где выращивают виноград для изготовления вина. Эти именно виноградники славились виноградом с особенн о восхитительным запахом. Было очень приятно устраивать пикник на полях, когда в воздухе разносился аромат винограда, а знаменитые ослы, развозившие корзины с виноградом во время уборки урожая, спали в тени виноградных лоз. Чтобы добраться до той местности, Бодлерам пришлось ехать не одним поездом, а двумя, сделав пересадку на оживленной станции недалеко от Полтривилля. В тот день, который имели в виду Вайолет с Клаусом, они потерялись в сутолоке во время пересадки. Вайолет и Клаус, тогда совсем еще дети, решили искать родителей в лавках, расположенных вокруг площади позади станции, и вскоре местный сапожник, кузнец, трубочист и компьютерщик уже помогали испуганным детям искать маму и папу. Немного погодя семья Бодлеров воссоединилась, и отец дал детям ценный совет: "Если потеряли нас - стойте где стояли".
- Да, - поддержала его мама, - не ходите и не ищите нас. Мы сами придем и найдем вас.
Тогда Вайолет и Клаус торжественно пообещали так и поступать. Но обстоятельства переменились, ведь когда бодлеровские родители говорили "Если вы нас потеряли…", они имели в виду - если дети потеряли их в толпе, как случилось в тот день на станции. Несколько недель назад я побывал там, съел ланч и поговорил с сыном сапожника про то событие. Родители тогда говорили не о том случае, когда дети потеряли их во время страшного пожара, который унес по крайней мере одну жизнь. Бывают обстоятельства, когда надо стоять где стоял и то, чего ты ждешь, придет к тебе само. А бывает, когда надо отправляться в мир и найти то, что надо, самому. Подобно бодлеровским сиротам, я, бывало, оказывался в таких местах, где стоять где стоишь было бы крайне неразумно, потому что крайне опасно. Однажды мне пришлось стоять в универмаге, и вдруг я увидал кое-что написанное на ярлыке с ценой и понял, что надо немедленно бежать, но только в другой одежде. Как-то раз я сидел в аэропорту и вдруг услыхал по громкоговорителю нечто, подсказавшее мне, что я должен лететь в тот же день, но позже и другим рейсом. И еще я стоял около американских гор на Карнавале Калигари и знал уже то, чего не знали Бодлеры в то тихое раннее утро. Я глядел на тележки, сплавившиеся в комок и покрытые золой; я глядел в яму, выкопанную Графом Олафом и его приспешниками, и видел кучу обгорелых костей; я рылся в осколках зеркал и хрусталя на том месте, где раньше стоял Гадальный Шатер, и все мои изыскания сказали мне одно и то же. И если бы каким-то образом мне удалось вернуться во времени назад с такой же легкостью, с какой я могу выскользнуть из моего теперешнего обличья, я бы подошел к краю ямы и поведал бодлеровским сиротам о результатах моих находок. Но это, разумеется, невозможно. Я могу лишь выполнить свой священный долг и напечатать на машинке всю эту историю как можно лучше, всю до последнего слова.
- Стово, - произнесла Солнышко, когда старшие Бодлеры рассказали ей историю про железнодорожную станцию. Под этим она разумела нечто вроде "По-моему, нам не надо стоять где стоим. По-моему, надо бежать сию же минуту".
- Нет, пока нельзя, - сказала Вайолет. - Руль, правда, готов, и повозки на-крепко привязаны друг к другу, но без приводного ремня мотор работать не будет. Лучше пойдем в Гадальный Шатер и снимем устройство, производящее молнию, с потолка.
- Олаф? - вопросительно произнесла Солнышко.
- Будем надеяться, что Мадам Лулу уже отделалась от него, - ответила Вайолет, - иначе дело наше плохо. Мы должны закончить наше средство передвижения до начала шоу, иначе придется на глазах у всех садиться в тележки и уезжать.
Из ямы донеслось негромкое рычание, и дети увидели, что все львы проснулись и с недовольным видом озираются вокруг. Некоторые попытались кружить по тесной яме, но наталкивались на других львов, что еще больше их разозлило.
- У них голодный вид, - заметил Клаус. - Наверное, представление скоро начнется.
- Аклек. - Солнышко хотела сказать "Пора идти". И Бодлеры двинулись прочь от американских гор в сторону Гадального Шатра. Проходя по территории Карнавала, дети убедились, что там набралось уже не-мало зрителей, и некоторые при виде Бодлеров захихикали.
- Глядите-ка! - с насмешкой показал один из них на детей. - Уроды! Надо непременно зайти попозже на львиное шоу. Может, кого-то из этих съедят.
- Надеюсь, так и случится, - отозвался его спутник. - Зря что ли мы тащились в такую даль - через все Пустоши.
- Билетерша сказала мне, что журналистка из "Дейли пунктилио" уже пожаловала, она потом должна сообщить в газету, кого съели, - проговорил мужчина в спортивной футболке с надписью "Карнавал Калигари", видимо купленной в сувенирном фургоне. - "Дейли пунктилио"! - воскликнула его спутница, которая шла с ним рядом. - До чего интересно! Я несколько недель читаю про этих убийц, про Бодлеров. Обожаю агрессивность
- А кто не обожает? - отозвался мужчина. - Особенно когда она сочетается с неряшливой манерой есть.
Как раз, когда Бодлеры достигли гадальной палатки, им преградил дорогу какой-то человек. Подняв глаза, дети увидели прыщи на подбородке и узнали того самого зрителя, грубияна из Шатра Уродов.
- Ха, глядите-ка, кто идет, - протянул он. - Волчонок Чабо и двухголовый урод Беверли-Эллиот.
- Очень приятно вас видеть, - быстро пробормотала Вайолет. Только она хотела обойти его, как он ухватился за их с Клаусом общую рубашку, и Вайолет поневоле пришлось остановиться, чтобы мужчина не порвал рубаху и не раскрыл обман.
- А вторая голова чего молчит? - издевательским тоном спросил прыщавый. - Ему тоже приятно меня видеть?
- Да, конечно, - ответил Клаус, - но мы немного торопимся, так что извините…
- Уродов не извиняю, - заявил прыщавый. - Для них извинений нет. Почему вы не носите мешок на одной из голов? Тогда вы казались бы нормальными.
- Гррр! - огрызнулась Солнышко, приближая зубы к коленке прыщавого мужчины.
- Пожалуйста, отойдите подальше, - попросила Вайолет. - Чабо привыкла защищать нас, она может укусить, если вы подойдете слишком близко.
- Ручаюсь, против компании свирепых львов она не устоит, - отозвался прыщавый мужчина. - Прямо не могу дождаться, когда начнется шоу. И моя мать тоже ждет не дождется.
- Ты прав, родной, - проговорила пожилая женщина, стоявшая неподалеку. Она подошла ближе и наградила сына звучным поцелуем. Бодлеры обратили внимание на то, что прыщи были, очевидно, фамильной чертой. - Когда начнется шоу, уроды?
- Прямо сейчас!
Прыщавый и его мамаша обернулись на новый голос, но Бодлерам не надо было и оборачиваться: они и так знали, что голос принадлежит Графу Олафу. Негодяй стоял у входа в Гадальный Шатер с хлыстом в руке, глаза его блестели особенно злобно. И хлыст, и блеск дети безошибочно узнали: хлыстом этим Граф Олаф стегал львов, чтобы они рассвирепели, как это делал накануне, а блеск этот они наблюдали бессчетное количество раз. Такой блеск появляется в глазах людей, когда они отпустили удачную шутку. Но у Олафа блеск означал, что его очередной умысел успешно претворяется в жизнь.
- Представление начнется прямо сейчас! - объявил он собравшимся вокруг зрителям. - Мне только что предсказали судьбу, я выяснил, что хотел. - Граф Олаф указал хлыстом на Гадальный Шатер, а потом, повернувшись, - на замаскированных Бодлеров и ухмыльнулся, глядя на толпу. - А теперь, леди и джентльмены, пора отправляться к львиной яме, чтобы все вы тоже получили то, что хотите.
Глава десятая
- Я сразу иду к яме! - крикнула в толпе какая-то женщина. - Надо занять место, чтобы хорошо было видно!
- Я тоже иду, - отозвался ее сосед. - Какой смысл в львином шоу, если не видеть, как львы кого-то едят.
- Да, надо поторопиться, - согласился прыщавый. - А то уже целая толпа набежала.
Бодлеровские сироты огляделись и увидели, что он прав.
Новость о львином аттракционе на Карнавале Калигари, должно быть, разнеслась за пределы Пустошей: в этот день зрителей набралось больше, чем накануне, и с каждой минутой они все прибывали и прибывали.
- Я сам поведу вас туда, - заявил Граф Олаф. - В конце концов, львиное шоу - моя идея, и я должен возглавлять шествие.
- Так это ваша идея? - переспросила женщина, которую дети узнали, поскольку видели ее в больнице. Она была в сером костюме и, говоря в микрофон, жевала жвачку. Дети вспомнили, что она репортерша из "Дейли пунктилио". - Мне бы хотелось написать про это в газете. Как ваше имя?
- Граф Олаф! - гордо ответил Граф Олаф.
- Я так и вижу заголовок: "Граф Олаф - автор идеи львиного шоу". Вот погодите, когда прочтут про это читатели!
- Погодите, - вмешался какой-то зритель. - Я думал, Графа Олафа убили трое детей.
- То был Граф Омар, - объяснила репортерша. - Кому и знать, как не мне. Ведь это я писала о Бодлерах для "Дейли пунктилио". Графа Омара убили трое детей Бодлеров, и они все еще на свободе.
- Ну, если когда-нибудь попадутся, - подал голос еще один зритель, - мы их бросим в львиную яму.
- Превосходная мысль, - одобрил Граф Олаф, - но до тех пор львы полакомятся одним - из уродов. За мной - нас ждет зрелище агрессивности и неряшливой манеры есть!
- Ура! - закричало несколько голосов. Олаф поклонился и повел за собой толпу к полуразрушенным американским горам, где ждали львы.
- Пошли со мной, уроды, - скомандовал Граф Олаф, указывая на Бодлеров. - Мои помощники ведут остальных. Все уроды должны присутствовать на церемонии избрания.
- Я их буду вести, - вызвалась Мадам Лулу на своем ломаном языке, появляясь из Гадального Шатра. При виде Бодлеров глаза ее расширились, и она быстро спрятала руки за спину. - Ты ведешь толпу к яме, пожалуйста, и даешь по дороге интервью газете.
- Да, да, - поддержала ее репортерша. - Так и вижу заголовок: "Эксклюзивное интервью Графа Олафа, а не Графа Омара, который умер". Вот погодите, когда прочтут читатели "Дейли пунктилио"!
- Они прочтут обо мне с захватывающим интересом, - заявил Граф Олаф. - Хорошо, я иду с репортершей, Лулу. А ты ведешь уродов, но не отставай.
- Да, мой Олаф. Идемте со мной, мои уроды, пожалуйста. - И Лулу протянула руки Бодлерам, как будто была матерью, переводившей своих детей через улицу, а не поддельной гадалкой, ведущей их к яме со львами. Дети успели заметить, что на одной ладони у нее грязное пятно, а другая почему-то сжата в кулак. Детям не хотелось браться за ее руки и следовать к яме со львами, но вокруг было столько людей, жаждущих агрессивного зрелища, что выхода у них не было. Солнышко взялась за правую руку Лулу, Вайолет за левую, и они побрели в виде какой-то странной неуклюжей группы по направлению к раз-рушенным американским горам.
- Оли… - начал было Клаус, но, оглянувшись на толпу, сообразил, как неуместно было бы произнести вслух ее настоящее имя. - То есть Мадам Лулу, - поправился он и, перегнувшись через Вайолет, заговорил как можно тише: - Давайте идти помедленнее. Может, еще ухитримся вернуться назад, заскочить в шатер и открепить устройство для молнии.
Мадам Лулу ничего не ответила и только еле заметно покачала головой, давая понять, что сейчас не время говорить о таких вещах.
- Приводной ремень, - тихонько напомнила Солнышко, но Мадам Лулу опять молча покачала головой.
- Вы ведь сдержали свое обещание, да? - пробормотал, почти прошептал Клаус. Однако Мадам Лулу продолжала смотреть вперед, как будто не слышала. Клаус толкнул локтем старшую сестру внутри их общей рубахи. - Вайолет, - отважился произнести он ее настоящее имя, - попроси Мадам Лулу идти помедленнее.
Вайолет мельком взглянула на Клауса, потом на Солнышко, как бы желая уловить ее взгляд. Младшие Бодлеры посмотрели на старшую и увидели, что та еле заметно качнула головой, как перед этим Мадам Лулу, а потом перевела взгляд вниз, на руку гадалки, за которую держалась. Между пальцами Вайолет брат с сестрой разглядели кончик резиновой полосы, которую они тотчас узнали. То была часть устройства, производящего молнию, похожая на приводной ремень, - то есть именно та штука, которая была необходима Вайолет для того, чтобы превратить тележки с американских гор в средство, доставившее бы Бодлеров из Пустошей в Мертвые Горы. Однако вместо того чтобы обрадоваться при виде этого в высшей степени важного предмета в руке у Вайолет, дети испытали совсем другое, гораздо менее приятное чувство.
Если когда-либо вам случалось испытывать смутное ощущение, будто происходящее с вами уже происходило с вами раньше, то это ощущение французы называют "deja vu". Как большинство французских выражений - например, "ennui"( Скука (фр.) ), жеманное словечко, означающее жуткую скучищу, или "la petite mort"( Маленькая смерть (фр.). ), когда вам кажется, будто часть вас умерла, - выражение "deja vu" относится к чему-то не очень приятному, и бодлеровским сиротам было действительно не очень-то приятно оказаться на краю ямы со львами и испытать тошнотворное чувство уже виденного. Пребывая в кошмарной клинике, дети очутились в операционном зале, окруженные толпой, которая жаждала увидеть что-нибудь агрессивное, например производимую кому-то операцию. Когда дети жили в Городе Почитателей Ворон, они однажды очутились на площади, окруженные большой толпой, жаждущей увидеть что-нибудь агрессивное, например сжигание кого-то на костре. И сейчас, когда Мадам Лулу отпустила их руки, дети снова очутились перед громадной и чем-то знакомой толпой, жаждущей чего-то агрессивного. И снова Бодлеры опасались за свою жизнь. И снова причиной всего этого ужаса был Граф Олаф. Дети поглядели вдаль, мимо ликующей толпы и увидели тележки, подготовленные руками Вайолет для побега. Для то-го чтобы тележки сдвинулись с места, требовался только приводной ремень, и дети продолжили бы поиски своих родителей. Но глядя на ту сторону ямы на две тележки, связанные между собой стеблями плюща и приспособленные Вайолет для поездки по Пустошам, Бодлеры испытали тошнотворное чувство deja vu и заподозрили, что их ожидает несчастливый финал очередного приключения.
- Добро пожаловать, леди и джентльмены, это будет самый волнующий день в вашей жизни! - провозгласил Граф Олаф и хлестнул львов, теснящихся в яме. Длинный хлыст достал до взбудораженных животных, голодные львы послушно зарычали и залязгали зубами. - Эти кровожадные звери уже готовы съесть любого урода. Кого же мы выберем?