Нас все время беспокоила возможная утечка информации о деятельности нелегальной разведки. Я очень признателен руководству разведки за то, что оно оберегало нас: у нас были результаты, а нас продолжали ругать на совещаниях (мы сами просили об этом); наша информация была упреждающей и достоверной, а нас упрекали в медлительности действий и легковесности сведений. Это помогало нам защищать себя внутри, в ПГУ и КГБ, и водило за нос таких, как Гордиевский и Кузичкин. Но это было нелегко, случались и промахи, в том числе и в самом коллективе.
В нелегальной разведке многое обнажено, почти все воспринимается обостренно, болезненно, если ты сам не подчинил себя суровым законам этой службы. Самый главный из них - полная откровенность и отчетность обо всех твоих шагах и действиях как за рубежом, так и внутри страны. Почему внутри? Потому что разведки противника действуют и внутри твоей Родины, и ты сам, если забыл об этом, можешь стать виновником "неприятных моментов". А как же личная свобода? Живи, пользуйся, люби, но помни о долге, о взятых на себя обязательствах. Тебя в разведку на суровую службу насильно не тянули. Ты пришел в нее добровольно, осознанно, тебе с самого начала сказали, что тебе будут помогать работать, учить, оберегать, проверять… У меня лично и у других разведчиков-нелегалов эти требования никогда не вызывали чувства горечи и обиды якобы за недоверие.
А как быть с теми, кто из других ведомств и не связан этими обязательствами, кто волен вести себя более свободно? Внешне будь как он. А если он болтлив, назойлив, любознателен, просто безответственен в своем поведении? Будь осмотрителен и нейтрален в отношениях с ним. А если он вышестоящий руководитель да еще и с этими слабостями? Будь внимателен, не оставляй без учета особенностей его характера и поведения, по возможности упреждай его действия. Все это не просто, трудно… Все это необходимо учитывать и не забывать, особенно легальным разведчикам, обеспечивающим деятельность нелегальной разведки.
…Сотрудник нью-йоркской резидентуры В.В.А. участвовал в операциях по связи с нелегалами. О его принадлежности к разведке было известно Шевченко, которого как дипломата в ранге посла об этом проинформировали в Центре. ФБР, получив информацию от Шевченко, установило за В.В.А. плотное круглосуточное наблюдение, сделав его работу как разведчика почти невозможной…
Сотрудник нью-йоркской резидентуры В.Н. на приеме в советском представительстве при ООН оживленно беседовал с американским дипломатом, установленным разведчиком. К ним приблизился член делегации СССР на сессию Генеральной Ассамблеи ООН, заведующий международным отделом МИД Исраэльян, у которого более двух лет работал В.Н. Наш сотрудник тактично отошел в сторону. Американец спросил Исраэльяна, знает ли он В.Н. Тот ответил отрицательно. Объяснить потом свой поступок, приведший к расшифровке разведчика, впрочем как и многие другие оплошности в своем поведении, он не пожелал. А что же американцы? Они получили подтверждение своих подозрений и серьезно осложнили работу В.Н.
… В середине 80-х годов в одну из резидентур было направлено сообщение о том, что в их страну будет переброшен агент-нелегал Н. По оплошности Центра в информации были указаны не только условия связи, но и специальность и языки, которыми владел Н.
В резидентуре оказался предатель, который сумел из-за спины другого сотрудника прочитать это сообщение и передать его содержание местной контрразведке. Ей потребовалось всего лишь 5 месяцев, чтобы по наименованию специальности и двум иностранным языкам, найти и арестовать нелегала и вместе с другой иностранной контрразведкой навязать нам сложную оперативную игру. Мы сразу же поняли, что произошел провал, и много усилий потратили на поиски предателя, нашли его и обезвредили…
В работе были и другие "неприятные моменты". Этот термин весьма деликатно вошел в словарь разведчиков, когда им приходилось докладывать высшему руководству о срывах вербовок, провалах агентуры, арестах нелегалов. Разведчикиагентуристы прекрасно понимали насколько опасна и рискованна их работа, как болезненно любая неудача воспринимается руководством, как сказывается она на взаимоотношениях между лидерами разных стран, если между ними установились дружеские отношения, на общей политической обстановке, к каким последствиям может привести.
Если в легальной разведке "неприятный момент" завершался высылкой легального разведчика из страны и кратковременной шумихой в прессе в связи с арестом очередного советского шпиона, то в нелегальной разведке все было во много крат сложнее. Надо было быть твердо уверенным, что "неприятный момент" касается именно нелегала (ведь он и так ежеминутно внутри общества чужой страны, в ее объекте, путь к которому измерялся иногда не одним десятком лет). Необходимо было вычислить, кто или что является причиной опасности. Следовало оценить обстановку и сделать вывод: нелегал может выбраться из сложной ситуации сам; нелегала надо срочно выводить из-под ареста; надо спасать его агентурную сеть, - и решить целый ряд других вопросов, в том числе и как повернуть весь "неприятный момент" в свою пользу и выйти из сложной ситуации без потерь.
Перед глазами проходит ряд эпизодов, связанных с "неприятными моментами", и я вновь и вновь переживаю их. Сколько раз приходилось слышать от нелегалов, что у них все в порядке, тогда как достоверные агентурные данные предупреждали о вероятности его ареста в ближайшем будущем. Нелегала приходилось срочно отзывать, и если это удавалось, ощущение "неприятного момента" уступало место чувству удовлетворения: перехитрили контрразведку противника.
…"Шиверт" уже давно в этой стране. Освоился, появились хорошие друзья. Среди них- одини из его европейской страны. Помогает устроиться, ненавязчив, подозрений не вызывает. Обещал помочь найти после учебы хорошую работу. И вдруг - эти два полицейских, предъявивших обвинение в незаконном въезде и шпионаже. Устроили в квартире засаду, а сегодя как раз должна приехать жена. Как она поведет себя: ехала к мужу, а попала в лапы полиции. Нет, "Люси" находчива, она все поймет. (Такой вариант мы проигрывали, когда готовили "Шиверта" и "Люси" к предстоящей работе).
"Люси" легко вбежала на третий этаж дома, где ее ожидал "Шиверт", нашла кнопку звонка и оказалась лицом к лицу с полицейским, вежливо пригласившим ее в квартиру. Что это? Арест, проверка документов, провокация? Как быть? Она все прочитала в глазах мужа. Вот тут и пригодился ей весь запас ее знаний и бабушкин характер. "Люси" атакует "Шиверта" на глазах у полицейских, обвиняет его в том, что он хотел втянуть ее в свои махинации, да еще призвал на помощь этих полицейских, рвется к телефону, чтобы вызвать консула своей страны. Ее поведение настолько естественно, что полицейские, повертев в руках ее документы, возвращают их и отпускают ее. "Люси" "мчится в свое посольство", выезжает немедленно из страны и информирует о провале Центр.
По местному законодательству "Шиверт" должен быть выслан в страну своего паспорта и передан властям для расследования причин использования чужих документов. Через некоторое время "Шиверт" сообщает, что осужден на незначительный срок, просит шагов по его освобождению не предпринимать. В результате анализа случившегося нам стало ясно, какие в этой сверхдемократической стране введены дополнительные меры контроля за "свободным" выездом иностранцев. Работу пришлось начинать заново…
Начальник ПГУ КГБ СССР генерал-лейтенант Шебаршин Л.В. вспоминает в своей книге "Из жизни начальника разведки" еще один "неприятный момент", связанный с нелегалом "Рагимом". Он в основном правильно отражает обстановку, но в Афганистан "Рагим" был направлен нами сознательно. Среди знакомств "Рагима" были иранцы и афганцы, тесно связанные с партией ИПА Г.Хакматияра, банды которой проникали в Кабул через Герат. Нас интересовала эта партия, ее деятельность в Афганистане и Пакистане. Л.В.Шебаршин, будучи резидентом в Тегеране, об этом замысле в 1982 г. не знал и не мог знать, так как соответствующая информация к нему не поступала и не могла поступить по соображениям конспирации. Задание знал только сам "Рагим".
"Рагим" ушел из Тегерана вместе с группой боевиков ИПА в Афганистан. На маршруте группа была рассеяна, и он вернулся один в Тегеран и укрылся в Посольстве. Получив новые документы, он опять ушел в Афганистан, добрался до Кабула, где попал в облаву и был арестован, затем направлен в афганскую армию. Нам удалось освободить его от службы в армии, и он, опираясь на связи среди нелегальных членов ИПА, открыл свое дело. Его мастерская пользовалась авторитетом в Кабуле. Постепенно укрепились связи, и "Рагим" стал уже направлять своих людей в Пакистан в штаб-квартиру ИПА в Пешаваре и получать от них серьезную разведывательную информацию по политическим и военным вопросам. Мастерская и нелегальная резидентура "Рагима" активно выполняли свои задачи.
На груди у "Рагима" два боевых ордена. Вручая их ему, я испытывал большое чувство гордости за этого простого парня-азербайджанца, скромного, смелого, готового на самопожертвование.
Все эти годы много времени уходило на работу непосредственно с нелегалами и ветеранами. Ведь каждый отдельный разведчик-нелегал - это целый оригинальный, по-своему неповторимый мир. Они и сейчас проходят перед моими глазами живые и безвременно ушедшие. Я не назову их имен, но я помню, как зарождались и решались наши долговременные разведывательные операции, большие и маленькие.
Легко ли было? Нет. Ненормированный рабочий день. Разнообразие задач и вопросов. Постоянный стресс: все ли правильно, все ли целы, нет ли шаблона, работает ли связь, удалось ли выполнить задачу, как ведет себя чужая спецслужба и многое другое. Да ко всему прочему - все 12 лет без телефона на даче, только в служебной машине (в городе он у меня трезвонил постоянно, особенно в случаях "нештатной" ситуации). Попробуйте.
Глава 8. Нужная работа
"На войне большинство людей рискует жизнью не больше, нежели это необходимо, чтобы не запятнать своей чести; но лишь немногие готовы всегда рисковать так, как этого требует честь, ради которой они идут на риск".
Франсуа де Ларошфуко.
Так кто же такой нелегал? Что у него за работа? Нелегал - это особый разведчик, отличающийся от обычного тем, что обладает более высокими личными качествами, специальной подготовкой, которые дают ему возможность выступать и действовать, не отличаясь от местных жителей той страны, где он находится.
Разведчиком-нелегалом может стать далеко не каждый. Профессия требует высокого уровня развития интеллекта (мышления, памяти, интуиции), эмоциональной устойчивости, позволяющей сохранять интеллектуальный потенциал в стрессовых ситуациях и переносить без ущерба для здоровья постоянное психическое напряжение, развитая воля, способности к овладению иностранными языками.
Это самые общие требования, но понятно, что найти людей с таким сочетанием качеств нелегко и что нелегальная разведка - удел специально подобранных (отобранных) людей.
Подготовка разведчика-нелегала очень трудоемка и занимает несколько лет. Она нацелена на то, чтобы на базе имеющихся личных качеств сотрудника сформировать профессиональные навыки и умения. Безусловно, она включает в себя овладение иностранными языками, подготовку разведчика в психологическом плане (которая, в частности, позволяет ему выступать в амплуа представителя той или иной национальности, носителя тех или иных национально-культурных особенностей), разумеется, - оперативную подготовку, в том числе освоение приемов получения и анализа разведывательной информации, поддержания связи с Центром, и другие аспекты.
Чего нет в этой подготовке, так это курса террора, диверсий и убийств, хотя именно это подразумевают, когда нас называют "рыцарями плаща и кинжала". Все это - далекое прошлое.
Разведчик-нелегал - это человек, способный добывать разведывательную информацию, в том числе и аналитическим путем. Просто невозможно представить себе разведчика, который бы пошел на убийство даже в условиях грозящей ему опасности.
Я люблю этих людей, отважившихся избрать эту долю. Смелых, умных, находчивых, с орденами и звездами Героев и без них, не имеющих права сказать открыто о себе, живущих трудной, полной ограничений жизнью. Летом 1990 г. мы вывезли двух разведчиков-нелегалов отдыхать на Енисей. Глава местной администрации, которого познакомили с ними, растроганно воскликнул: "Ребята, дайте я вас обоих пощупаю, дорогие мои…" Нелегалы обладают цепким критическим взглядом на окружающую действительность за рубежом и у себя на Родине. Руководство хорошо знало это и с большим вниманием относилось к результатам их труда, понимая, что эти люди ничего приукрашивать или затушевывать не будут.
Заканчивался 1983 год. Как всегда в конце года, я работал над годовым отчетом. В сухих официальных строчках оперативного отчета, за цифрами, псевдонимами и фразами упрятывал живую активность разведчиков-нелегалов за рубежом. В который раз приходилось ловить себя на мысли о том, что мы чрезмерно скупы на похвалу или положительную оценку результатов их труда.
Мы обсудили в руководстве нелегальной разведки этот вопрос и пришли к выводу, что руководство страны должно знать, каким трудом обеспечивается решение внешнеполитических проблем. Среди нелегалов и сотрудников управления были представители более 30 национальностей СССР и других стран мира, были награжденные орденами и после 1945 г. - ни одного Героя Советского Союза. Нам это показалось несправедливым.
Мы внимательно оценили операции последних почти 40 лет, их конкретных участников и единодушно пришли к выводу, что можем представить к высшей государственной награде нескольких лучших разведчиков-нелегалов. В руководстве разведки и Комитета госбезопасности нас поддержали.
Когда в ЦК КПСС и Совете Министров предварительно ознакомились с материалами представлений к награждению, то были поражены тем, чего может достигнуть и что может сотворить сконцентрированная и целеустремленная воля разведчика-нелегала.
Руководство страны положительно рассмотрело материалы нелегальной разведки о присвоении звания Героя Советского Союза нелегалу "Анри" и награждении Орденом Красного Знамени его жены "Аниты", отдавших более 40 лет жизни обеспечению безопасности нашей Родины.
У меня на столе лежал Указ Президиума ВС СССР, а где-то через пару часов "Анри" или "Анита" должны были выйти на связь, получить и расшифровать телеграмму. Какой написать текст? Решили - сухо и просто: "Указом Президиума ВС СССР за выполнение специальных заданий Родины Вам присвоено звание Героя Советского Союза. "Анита" награждена Орденом Красного Знамени. Поздравляем. Желаем успехов в работе. Центр." Рабочих вопросов в шифровке на этот раз не было.
Свою последнюю вербовку агента-иностранца "Анри" провел уже после получения высокой награды.
"Анита" потом рассказывала мне, что "Анри" принял по радио шифровку, обработал ее, прочитал, побледнел и, молча, протянул ей.
Эпоха гласности позволила и нелегальной разведке приоткрыть свои архивы. В 1990–1993 гг. в нашей периодической печати было опубликовано несколько статей о работе нелегалов за границей, которые вызвали живой отклик российской и зарубежной общественности. Особенно настойчиво добивались уточнений наши американские и французские партнеры, чье любопытство мы, к их сожалению, по соображениям безопасности удовлетворить не смогли.
Об "Анри" и "Аните" написал в "Красной Звезде" Равиль Мустафин, 11 сентября 1993 года. Они сделали много больше Возможно, нашим потомкам об этом когданибудь станет известно. Прочтите ее еще раз.
"Равный Зорге, Абелю, Филби…А, возможно, и первый" Зорге, Абель, Филби… Эти имена давно уже стали символом успехов советской разведки и ее неудач. Им удавалось проникать глубоко в чужие секреты, черпая информацию на самых высоких этажах власти, забираясь в самое сердце вражеских спецслужб. Но ведь, скажем так, и широкая известность пришла к ним в результате провалов - то ли в силу рокового стечения обстоятельств, то ли из-за предательства или риска, на который они пошли вполне сознательно, понимая, как важны были для Центра поступавшие от них сведения.
Таковы уж парадоксы профессии разведчика, тем более разведчика-нелегала, чтобы стать знаменитым, прогреметь на весь мир, "надо" засветиться. О других, тех, кому с профессиональной точки зрения повезло больше - они остались нераскрытыми, - как правило, мало кто знает у нас и, к счастью, у "них". А о некоторых вряд ли узнают вообще когда-либо, однако, по своему таланту и мужеству, профессиональному мастерству и ценности, а вернее, бесценности информации от них, короче, по всему тому, что можно, наверное, назвать "высшим пилотажем" в разведке, многие из них не только не уступают тем выдающимся разведчикам, чьи имена у всех на слуху, но, как сказали мне в Службе внешней разведки России, нередко и превосходят их. Об одном из таких людей, составляющих поистине золотой фонд нашей разведки, и пойдет ниже речь.
Как Вас теперь называть?
- Вы можете называть меня Георгий Андреевич, - произнес сидевший напротив пожилой человек.
- Простите, это Ваше настоящее имя или условное? - Вот взгляните, улыбнулся мой собеседник, протягивая небольшую красную книжечку.
"За мужество и героизм, проявленные при выполнении специального задания, Президиум Верховного Совета СССР… присвоил звание Героя Советского Союза…" читаю в удостоверении. Но вот что странно: Героя Георгию Андреевичу присвоили в 1984 году, но документ подписал Громыко. А ведь он, дай Бог памяти, поднялся в кресло Председателя Президиума Верховного Совета СССР уже с приходом к власти Горбачева, то есть позже.
- Вообще-то это уже второе удостоверение, - словно уловив мое замешательство, сказал мой собеседник. - Первое выписали в 1984 году, когда я еще работал "там". Поэтому, чтобы исключить возможную утечку информации, мне тогда "присвоили" чужие паспортные данные. После возвращения документ переписали, но уже на имя, более или менее приближенное к настоящему.
- Если не секрет, что это было за специальное задание? - Если Вы имеете в виду мое последнее задание, то это секрет. Но я думаю, что Героя мне дали не только за одно это задание. К тому времени я более сорока лет проработал в разведке.
- А когда и как Вы пришли в разведку? - Я как сейчас помню этот день. 4 февраля 1940 года, когда по своей инициативе установил контакт с резидентурой советской разведки в Тегеране во главе с известным нашим разведчиком Иваном Ивановичем Агаянцем, человеком очень добрым, умным, настоящим профессионалом в нашем деле.
Медленно проведя рукой по своему лицу, словно снимая какую-то завесу, Георгий Андреевич начал вспоминать то далекое прошлое. К 40-му году их семья оказалась в Иране. Там у отца было свое дело - он был предприниматель. И несмотря на то, что они были вынуждены покинуть Советский Союз в конце 30-х годов не по своей воле, отец воспитывал детей в духе любви в Родине. Это, очевидно, и сыграло главную роль в том, что Георгий еще в юном возрасте принял решение работать на советскую разведку. Хотя не следует исключать и романтику.
Ведь в группе, которую ему поручили создать, что и явилось его первым заданием, должны были быть такие же мальчишки по 16–18 лет.
Никаких денег за свою деятельность они не получали. А когда началась Великая Отечественная война, еще сами находили средства, чтобы сдать их в фонд обороны. Брали и у своих родителей, так как и другие ребята из группы тоже были не из бедствовавших семей.