Рёв подземелья достиг высшей точки. К потолку стали подниматься клубы пара, среди которых Хромоногий выглядел невзрачной фигурой из видений Данте, неспокойным духом, бродящим в подземном мире грешников.
Белобрысик решил последовать за Хромоногим. Но едва он сделал несколько шагов, как всё подземелье задрожало под напором воды. Пар внезапно рассеялся и обрисовался глубокий пещерный котёл, в который спускались Хромоногий, а за ним Белобрысик. Размеры этого котла были фантастично велики. Если бы его наполнить водой, то он вместил бы объем целого озера глубиной метров в сто, а шириной вдвое больше. Свод был богато украшен причудливыми формами и был светлым, в то время как дно терялось во мраке. Белобрысик попытался найти этому объяснение, но в тот же миг дикий крик Хромоногого заставил его взглянуть в его сторону, прижавшись к стене. Хромоногий стоял неподвижно и кричал:
- Вот он! Вот он! Ха-ха-ха-ха-а-а!
Белобрысик поддался любопытству, отбросил предосторожности и побежал вниз по лестнице. В глубине гигантского котла неспокойно плескалась вода подземного озера. Посредине его покачивался большой прямоугольный сосуд из листовой меди. Благодаря своим большим размерам он был очень устойчив на воде и плавно по ней скользил.
Картина была настолько фантастичной, что могла основательно вызвать у каждого крик изумления.
Однако Хромоногий был привлечён совсем другим. Он стоял на дорожке перед другим подобным сосудом, гораздо меньших размеров, крепко прикованным к скале толстой железной цепью.
- Ха-ха-ха-ха-а-а! - хохотал он как сумасшедший, перекрывая грохот подземелья.
Белобрысик решил спуститься ближе к нему, прижался к стенке и стал внимательно следить за каждым движением Хромоногого.
У ног Тусуна лежал разбитый медный сосуд, из которого высыпались золотые монеты.
- Клад!
Белобрысик подпрыгнул от волнения.
После того, что он услышал, для него не было сомнений, что это - продолжение повествования дочери Иваца. В гигантском плавающем медном сосуде вероятно спрятано что-нибудь гораздо более ценное, чем в маленьком, прикованном к скале, попавшем в хищные руки хромого кладоискателя. В маленьком сосуде "золото Момчила", а в большом, вероятно, то, что она назвала в конце своего повествования "живое сердце босых святителей" - решил про себя Белобрысик, вспоминая слова пергамента. Он радовался, что большой сосуд плавал далеко от алчных рук Тусуна.
"Там хранятся книги, и они расскажут о том, чего, может быть, никто на свете не знает" - подумал он и это настолько обрадовало его, что ему нисколько не было досадно на Хромоногого, который насыпал полную пазуху золотых монет. Более того, он побежал вверх по лестнице к своим, чтобы связаться с ними и посмотреть, нельзя ли им чем-нибудь помочь или, если им не нужна помощь, решить, что делать дальше.
В подземелье раздавался такой бешеный грохот, что все мускулы и каждый нерв вибрировали.
Приблизившись к входу, Белобрысик с ужасом увидел, что щель стала наполовину уже и что каждую минуту каменные двери могут сомкнуться и запереть его тут.
Напрягая все силы, он кинулся к ним, пролез через щель и, отирая со лба выступивший холодный пот, обернулся посмотреть, что с Хромоногим. Он увидел, как тот медленно поднимается по лестнице, придерживая руками одежду с наполненной золотом пазухой. В этот момент произошло нечто страшное. Откуда-то сбоку, точно из прорвавшейся запруды, хлынула прямо на ступеньки лестницы гигантская масса воды. Хромоногий прижался к стенке, и в первый момент ему удалось удержаться против страшного потока. Он поднимался медленно, неуклюже, перегруженный набитым в одежду золотом.
- Беги! Беги! - закричал Белобрысик, испуганный смертельной опасностью, угрожавшей кладоискателю, и мигал ему фонариком.
Хромоногий увидел его, вероятно сообразил, что ему угрожает и, протянув руки, точно моля о помощи, заторопился. Но шаги его были так медленны, а вода так быстро прибывала…
Щель становилась всё уже. Даже если бы Хромоногий добрался сюда, он бы не смог пролезть в остававшееся ещё отверстие. В этот момент случилось непоправимое - Хромоногий был опрокинут массой воды и повалился на лестницу. Блеснули рассыпающиеся золотые монеты, но в тот же миг всё исчезло, увлекаемое со страшной силой в бездну.
Белобрысик зажмурился от ужаса, а когда снова открыл глаза, перед ним была плотная масса скал. В ней не было заметно никакого отверстия, никакой щели и шум стихии слышался гораздо слабее. Как будто всё происшедшее было кошмарным сном.
Впервые перед Белобрысиком встал страшный призрак смерти и насмешливо и снисходительно глядел ему в глаза. Он ужаснулся, обернулся к стене, упёрся лбом в холодный камень и забарабанил кулаками в бесстрастную скалу, испуганно крича: "Па-а-авлик!"
Он так растерялся, что выронил фонарик, который упал на пол, разбился и погас…
Наступила тишина. Можно было только предполагать, что несчастный испуганный мальчик ощупывает дрожащими пальцами грязную землю, ища свой сломанный фонарик; можно было представить себе трагическое выражение его лица в эти минуты отчаяния.
29
Ultima multis
Профессор Мартинов прохаживался, взволнованный, потрясённый случившимся, по тесной богомильской келье. "Каменная тула" с рукописью в ней подпрыгивала на месте от ударов, потрясавших всё подземелье. Теперь никто уже на неё не смотрел. Кипящий в подземелье ад завладел умами и чувствами всех.
Павлик и Элка молчали, прижавшись друг к дружке в одном углу, а Медведь в другом, против них. Он время от времени крестился и отплёвывался, отгоняя таким образом, согласно старинному поверью, злые силы.
Вдруг Павлик стал пристально вглядываться в одну точку на стене и пошёл к ней, словно подкрадываясь, чтобы что-то схватить. Все следили за его движениями. Профессор Мартинов, испугавшись за него, приблизился, погладил его по голове и положил ему на плечо руку.
- Держись смелей, мой мальчик! - сказал он громко, чтобы его ободрить. Павлик продолжал идти к стене крадущимися шагами, точно не слышал его, подошёл к ней вплотную и почти уткнулся в неё носом. Только теперь все увидели в стене узкую трещину. Затем Павлик снова отошёл на средину комнаты и пристально всматриваясь в стену, казалось, старался уловить что-то едва заметное в тонкой линии трещины.
Когда он отвёл взгляд от стены и обратился к присутствующим, его лицо сияло.
Все приблизились к нему.
- За этой стеной - свет. Свет фонарика. Кроме Хромоногого там есть ещё кто-то! - радостно говорил Павлик в ухо профессору. - Скала не сплошная. Посмотрите сами! Всмотритесь хорошенько! Часть её должна быть подвижна.
Чабан, услышав это, подошёл сам, чтобы проверить, так ли это и обернулся бледный, как полотно.
- Это знаменье! - прогудел он, перекрестился и громко плюнул.
Между тем грохот стал затихать.
Профессор Мартинов в свою очередь приблизился к трещине, обнаруженной Павликом. Рассмотрев её, он подозвал чабана и велел ему попробовать сдвинуть глыбу камня.
Павка оказался сообразительнее. Достал из рюкзака профессора несколько клиньев и геологический молоток и попробовал расширить трещину. Понадобилось много усилий. Свет за стеной исчез. В конце концов трещина расширилась настолько, что клинья со звоном упали на пол. Чабан засунул пальцы в щель и напрягся, сколько было силы. Скала медленно отодвинулась, и за ней оказалась перед изумлёнными глазами всех фигура, которая покачнулась и упала ничком в келью…
Все в испуге отшатнулись; только Павлик через мгновенье бросился вперёд с криком:
- Саша!
Белобрысик поднялся, услыхав своё имя, и стал всматриваться расширенными от ужаса глазами, ничего не понимая.
- Уберите свет - крикнул профессор.
Белобрысик быстро вскочил на ноги, словно увидев что-то страшное, и, опершись спиной в стену, прошептал дрожащими губами:
- Берегитесь, он за вами!
Так как у всех было основание отнестись к такому предупреждению с должным вниманием, все тотчас обернулись. Белобрысик крикнул:
- Вот он! За вами! Медведь, Павлик!
Теперь его поняли. Павлик подошёл к своему другу, обнял его за плечи и сказал громко, чтобы его услышал чабан:
- Медведь - наш друг. А вот Хромоногий убежал и его нам надо остерегаться.
Белобрысик некоторое время смотрел на всех по очереди, не понимая, а потом стал хохотать, ко всеобщему ужасу, смешанному с сожалением.
- Саша! Хватит! - крикнул испуганный Павлик и прижал своего друга к груди. - Что с тобой делается? - спросил он более мягким тоном, когда тот перестал смеяться.
- Я видел, как погиб Хромоногий, вот и всё, - ответил Белобрысик отодвигаясь от Павлика. - Вы что, думаете, я сошёл с ума? Я разбил свой фонарик и оттого впал в отчаяние. Но сейчас я вас нашёл и поэтому могу смеяться и радоваться. Хромоногий умер. Он больше никому не причинит вреда. Подземелье наказало его за алчность.
Белобрысик подробно рассказал, как разыгрались драматические события с того момента, как он расстался с Павликом.
- Теперь я действительно открыл тайну нашего времени и ты, Павлик, должен быть доволен этим, потому что сам сказал, когда спас меня в вертолёте, что другого ничего от меня не хочешь.
Павлик был глубоко растроган. Друзья обнялись и растрепали друг другу волосы в порыве нежных чувств…
- Теперь я вам покажу выход! - сказал Белобрысик, выслушав, в свою очередь, рассказ об их приключениях и узнав, как они сюда попали.
- Дайте мне фонарь, и я вас выведу отсюда!..
Но он напрасно так разогнался. Ход, через который он проник в то помещение, где разбил свой фонарик, не существовал. Невозможно было попасть в галерею, выводившую на поверхность земли. Белобрысик увидел на земле свой разбитый фонарик и нагнулся за ним. Внимание его привлекло ржавое железное кольцо в каменном полу. Всмотревшись, он заметил, что кольцо находится в середине каменной плиты, похожей на крышку какого-то люка. Медведь без особого усилия поднял плиту. Рядом с ней оказалась вторая. Под ними открылось подобие странного ящика, облицованного изнутри медными листами. Павлик внимательно осмотрел его.
- Да ведь это лодка! - воскликнул он. - Чудесная шлюпка! И снизу тянет холодком, как от воды! И слышен шум воды!
Не долго думая, Белобрысик проскользнул мимо Медведя и спустился в лодку.
- Товарищ профессор, здесь есть надпись. Спуститесь сюда! - крикнул он снизу.
Профессор Мартинов спустился в необыкновенную лодку, а за ним последовали заинтересованные Павлик и Элка. Все наклонились, пытаясь прочитать надпись, когда вдруг лодка стала медленно опускаться. Зазвенели тяжёлые цепи, что-то заскрипело. До того, как они успели что-либо сообразить, к ним спрыгнул чабан. Стена, которую он раздвинул, теперь вдруг сомкнулась и, если бы он не посторонился, она бы его расплющила.
- Нагрузка лодки вызвала движение глыбы, которая нас сюда пропустила! Теперь мы оказались в новой ловушке, быть может, в могиле! - пробормотал профессор.
Над их головой раздался глухой стук. Взглянув вверх, они увидели, что поднятые Медведем плиты легли обратно на свои места.
Тем временем лодка продолжала медленно опускаться. Спуск сопровождался звоном разматывающихся цепей, скрипом и стуком.
- Если этот лифт провалится - нам конец! - проговорила Элка.
Никто ей не ответил… Все молчали, бледные и встревоженные.
Наконец лодка ударилась дном во что-то твёрдое, послышался плеск воды и все с облегчением увидели, что находятся на берегу подземного озера.
- А вот лестница! Вот там и клад! Вот медные сосуды! Там погиб Хромоногий! - кричал Белобрысик, подпрыгивая в лодке.
Лодка покачивалась на воде, устойчивая и надёжная. Первой заботой профессора Мартинова было проверить её годность и исправность. Правда, здесь не было берега, на который можно было бы высадиться, если не считать неприступную стену, в которой были высечены ступеньки, начинавшиеся у воды и уходившие ввысь. Но раз им приходилось искать спасения, кроме этого пути ничего другого у них не было. В лодке вёсел не было видно, но ощупывая лодку снаружи вдоль бортов, профессор нащупал короткое плоское металлическое весло.
- Товарищ профессор! - промямлил Медведь. - Я того, знаете… давайте выберемся куда-нибудь на сушу!..
- И я не очень люблю воду, дорогой мой, но только сейчас дело не в том, кто что любит и кто чего не любит, - возразил профессор. - Детки мои, - продолжал он, - отцепите с другого борта второе весло и попробуем двигаться. Что бы ни случилось, каждому заботиться о себе. Кто из вас умеет плавать?
- Я!
- Я!
- Я! - отозвались одновременно Павлик, Элка и Саша.
Профессор улыбнулся.
- Ну, Благой, мы с тобой, брат, должны быть готовы тонуть! Пусть молодые спасаются. Спасение есть. Все эти приспособления предназначены именно для того, чтобы спаслись те, кто находится в верхних помещениях. Лодка сохранилась благодаря тому, что обшита весьма искусно снаружи и изнутри тонкими медными листами. А дерево, из которого она сделана, очень смолистое и пропитано дёгтем, может быть каким-нибудь особым способом. Итак, по моему, все шансы на спасение налицо. Теперь садитесь и давайте попытаемся отчалить…
Тихий плеск воды в озере не соответствовал бурным переживаниям в груди людей.
Сколько тайн знали эти подземелья, сколько судеб прошло под их молчаливыми сводами!
Лодка отчалила. Что-то затрещало в ней, испугав всех, но она заскользила по воде, и сжавшиеся в ожидании сердца стали биться спокойнее.
Сначала они плыли без цели, просто плыли, чтобы убедиться, что плывут, что лодка держится на воде озера, и они все в ней в сравнительной безопасности. Но вот гребцы - Павлик и Белобрысик - под руководством профессора взялись за вёсла и направили лодку к суживающемуся концу озера. Там на стене выделялся знак богомилов - два пересекающихся овала. Глаза всех, однако, были прикованы к прямоугольному, величиной с их лодку, сосуду, державшемуся почти без движения на воде. Один конец его был несколько опущен. Это подсказывало, что его что-то оттягивает вниз, может быть груз, играющий роль якоря.
- Это чудесный остров для тех, кто не умеет плавать! - воскликнул Белобрысик.
- Нет нам спасения! - простонал Медведь, неуклюже пошевелившись, от чего лодка под ним затрещала. - Тут всё колдовство, чертовщина всё.
- Если помнишь, - возразил ему профессор, - в рукописи сказано, что "для терпеливых и добрых намерений солнце всегда будет снова светить над головой". После всего, что произошло, я верю, что это правда. Лишь бы только лодка выдержала нашу тяжесть, и мы снова увидим солнце.
- О, это будет прекрасно, прекрасно! - всплеснула руками Элка.
- Что там написано? - спросил Павлик, показывая на большой медный сосуд, с которым они тем временем поравнялись.
- Plerunt Rhodopeiae arcas! - прочёл профессор.
- А что это значит? - спросила Элка.
- Если не ошибаюсь, - ответил Мартинов, - римский поэт Вергилий в своей поэме "Георгики" описывает смерть Орфея и говорит эти слова о погибшем певце. Они значат, что "вершины Родоп зарыдали от скорби".
Профессор многозначительно замолчал.
- Откроем этот плавающий медный ящик, - предложил Белобрысик. - Может быть, он нам откроет тайну клада.
Профессор Мартинов вглядывался в воду, затем отвернулся и твёрдо сказал:
- Гребите дальше. Отложим исследования на более подходящее время. Теперь же направимся туда, куда указывает нам знак.
Павка, налегая на весло, бросил на профессора выразительный взгляд, и тот, поняв, что и он тоже видел, молча велел ему глазами молчать.
Лодка медленно удалилась от того места, где подземелье исполнило свою угрозу, написанную неровными буквами на плавающем кладе. Потому что на дне озера, под ним, покоился труп Хромоногого…
ГЛАВА ШЕСТАЯ
30
На подземном озере
Узкий туннель, над которым был знак богомилов и в который они проникли, вдруг изменил свой облик. Чёрно-серые гранитные скалы теперь приобрели яркие цвета - лимонно-жёлтый, оранжевый, коричневый.
Профессор Мартинов вдруг приподнялся в лодке.
- Стоп! - крикнул он. - Подгребите к стене. Лодка подошла к стене. Профессор сменил очки.
- Посветите-ка сюда!
Ему посветили. Он сдвинул шляпу на затылок и свистнул по-мальчишески.
- Так, так! Да-с! Ясно! Движение просачивающихся сверху вод и восходящих. Метосоматизм. Древние тектонические расселины. Ясно, ясно!
Он обернулся, увидел уставившиеся на него глаза и улыбнулся.
- От такой породы можно всего ожидать. Это известняки.
- Но тут, тут! - воскликнул Павлик, указывая на стенку. - Разве это не… - он запнулся, боясь ошибиться, определив прежде профессора состав породы.
- Разве это не… - передразнил его профессор. - Ну, чего же ты испугался? Договаривай, скажи, что это такое!
- Галенит! - уверенно сказал Павлик.
- Правильно. Галенит. Видели? Рудная жила галенита, которую мы тщетно искали, оказывается здесь, глубоко под водами озера. Вот мы её и открыли. Для меня нет сомнений. Это та же самая жила.
Профессор как будто собирался с кем-то спорить. Появление галенитовой жилы возвратило его к его исследованиям и к прерванным наблюдениям. - Это - разыскиваемое нами галенитовое метасоматическое месторождение. Главная масса богатой руды сконцентрирована, значит, в карбонатных породах. Оруднение в рудоносных разломах неравномерно.
- Песчаный берег! Бepeг! - закричал Благой, которого очень мало интересовали научные объяснения профессора. Узкая полоска песчаного берега возвышалась примерно на метр над уровнем кристальных вод озера. На берегу тёмными пятнами выделялись скалы, вокруг которых только опытный глаз наблюдательного профессора приметил растительность, живо заинтересовавшую его. Растительность в пещерном мире чрезвычайно редкое, но зато очень любопытное явление, в особенности для учёного. Устоявшие против тяжёлых условий вечного мрака растения представляют большой интерес для науки. На свете очень мало пещер, где можно найти так ясно оформленные экземпляры растений с таким развитым стеблем, как те, что были на песчаном берегу этой пещеры.
Заметив интерес в глазах профессора, Павлик любезно спросил:
- Не будет ли уместно здесь остановиться, товарищ профессор?
Профессор Мартинов положил руку ему на плечо.
- Для нашей экспедиции я не считаю это настолько необходимым, мой мальчик. Но позже можно…
- Какая вода! Что твоё зеркало! - воскликнул чабан, который быстро осваивался со своими новыми друзьями. Затем он загрёб горсть воды, поднёс её профессору и сказал - Троньте её пальцем! Горяченькая, Как в бане!