Сокровище магов - Иван Евлогиев 3 стр.

Луна с любопытством выглянула из-за туч и оста­новила свой взгляд на листке. Кривыми буквами на нём было написано: "Напали на важные следы. Мы их не упустим и добьёмся крупных результатов. Если завтра не вернёмся, ищите нас в направлении к Орлиному Гнезду. Иначе мы поступить не могли.

Павлик и Сашок"

4
Неожиданный союзник

Небо только ещё начало розоветь, когда Бело­брысик напал на совсем свежие следы в росистой траве.

Ночь пропала даром. Они долго шли следом за Хромоногим и Медведем, но всё же потеряли их из ви­ду. Они заметили, как те направились к грудам скал; пришлось отстать, дать им отойти подальше, однако, из-за скал те не вышли. Как сквозь землю провалились…

Новые следы привели к низким зарослям можжевельника. Справа и слева от них трава была беспорядочно вырвана. Кто-то выдёргивал её в большой спешке.

- Может быть, это какой-то тайный знак? - шё­потом заметил Сашок, ступая по мокрой от росы тра­ве. - Может быть, они нас заметили?

Вдруг, неожиданно, кто-то впереди залился диким смехом. В кустах зашепелявил старческий женский го­лос. Ветки кустов зашевелились, оттуда появилась по­крытая шалью сгорбленная фигура. За собою она во­лочила мешок.

Мальчики замерли в недоумении. Неизвестная ста­руха присела на корточки, провела рукой по цветам и снова засмеялась безумным смехом. Затем она протя­нула руки вперёд и, оставаясь в том же положении, за­шептала монотонным гортанным голосом:

Выехал Янко по травы целебные…
С ним повстречалась родимая мать:
Янко, вернись-ка домой, моё дитятко!
Здесь побывали вчера красны девицы,
Здесь побывали, все травки собрали…

Последние слова захлебнулись в диком заразитель­ном смехе. Затем она резко повернулась, увидела обо­их мальчиков, вскочила на ноги и испуганно смолкла. Губы её что-то быстро, быстро шептали. Она снова опустилась на землю и стала плевать, бормотать про­клятья, размахивать руками. На фоне алеющего пред­рассветного неба эта старая взлохмаченная женщина с соломинками и стебельками травы в волосах каза­лась привидением. Мальчики попятились от неё, и это по-видимому придало ей смелости. Она обошла кусты и с широко раскрытыми глазами остановилась перед ними. Её душил смех. Она подняла костлявую руку и, указывая на них пальцем, сделала ещё один шаг. Они не тронулись с места. Тогда каркающим, как у во­роны, голосом она закричала им в лицо:

- Петухи давно уже пропели. Злые духи уже не бродят в лесу. Одни только сборщицы трав топчут рос­ную землю. Вот! - Она неожиданно ткнула им в лицо пучок полевых цветов, - Что, пахнут, а? Хе-хе-хе-хе! Здесь всякие травы: против хвори, против смерти, при­воротные… Тот, кто разбирается в травах, во многом разбирается…

Все так же стоя перед ними, она топнула ногой, тряхнула головой и, поджав губы, прошипела:

- Он не умрёт! Они молчали.

- Вы откуда? - внезапно изменившимся, совсем обыкновенным голосом спросила она.

Павлик и Сашок переглянулись.

- Мы туристы, - ответил Павлик.

Старуха как-то виновато сжалась, опустила глаза, переложила мешок из одной руки в другую.

- Как знать? Как знать? - пробормотала она. - Я ничего не знаю. Только он один, мой дедушка Радан, всё знает.

- Кто это Радан? - спросил Павлик. Старуха не ответила. Она нагнулась к цветам и как в полузабытье зашептала:

- Нет, звёзды так не светят. Это души людей… Это люди… люди …

Затем она быстро выпрямилась, осмотрелась и ус­тавилась в небо.

Восток пламенел и казалось, что за тёмными очер­таниями горных вершин зияют ворота преисподней, в которой клокочет расплавленное золото. Каждое мгно­вение рождало новую сказку; каждый оттенок, каждый луч света создавали новую феерию, новое волшебство.

Сумасшедшая старуха впала в экстаз. В её глазах отражалось сияние неба.

- Молчите… тсс, тише! - прошептала она, об­ращаясь к мальчикам. - Зарождается новый день!..

В этот момент на поляне, со стороны скал, среди которых исчезли Хромоногий и Медведь, послышалось громкое кваканье лягушки. От этого звука знахарка, которая была явно не в своём уме, и у которой лишь иногда наступали проблески сознания, вздрогнула как ужаленная. Она испуганно обернулась, забилась в ку­сты и движением руки предложила мальчикам присесть рядом. Думая, что это новая прихоть её больного во­ображения, Павлик и Сашок не послушались её. Тогда она подползла к ним по траве и боязливо зашептала:

- Разве вы не слышали? Это идёт он. Провалить­ся мне на месте, если это не его голос. Берегитесь, он злой, это сам дьявол.

Она говорила убеждённо, полным тревоги голосом, а кваканье раздавалось всё ближе и ближе; мальчики подчинились и опустились на землю рядом со стару­хой.

К своему величайшему изумлению, сквозь ветви можжевельника они увидели приближавшегося к ним Хромоногого. Он остановился, сложил ладони рупором и нетерпеливо заквакал по-лягушечьи. Затем прислу­шался, подождал и пошёл дальше.

- Нет медвежатника, - тихо заметила сумасшед­шая. - А я его видала, - и её снова стал душить смех. Однако скоро она опомнилась и хотела припод­няться посмотреть, куда пошёл Хромоногий, но на этот раз мальчики сделали ей знак, чтобы она не шевели­лась и не показывалась.

- Откуда ты его знаешь и кто это такой? - спро­сил её Павлик, как только прошёл Хромоногий.

- Да его все знают. Это сын самого дьявола, - старуха перекрестилась и плюнула. - Он даёт мужчи­нам такое зелье, что они начинают скакать, как коз­лы… Дедушка в дом его к себе не пускает… Но те­перь он лежит больной. Хотите, я вас к нему проведу? Он мне сказал, что если встречу добрых людей, чтобы я привела их к нему.

- А где он живёт? Где вы живёте? - спросил Сашок.

- А вы не знаете? На Чёрной скале! - с детским простодушием ответила она, но тотчас же начала за­ламывать руки и произнесла беспомощно и робко:

- Он его убьёт… Бо-о-же, какая же я… Он его убьёт.

Она потерла себе лоб.

- Кто убьёт? Кого убьёт?

- Хромоногий убьёт деда… Прости меня… Прости меня… - вдруг заплакала она. - Прости ме­ня… - и бросилась со всех ног за Хромоногим.

Павлик и Сашок переглянулись.

- Стой, не торопись! - повелительно крикнул ей Павлик, и она послушно остановилась. - Скажи, каким путем нам скорее пройти к твоему деду, и мы ему поможем. Ведь он, не правда ли, живет на Чёрной скале?

- Да ведь это тот, тот самый, не так ли? - торопливо зашептал ему на ухо Белобрысик. - Знакомый дедушки Чуда?

- Он самый! - утвердительно кивнул головой Павлик. - Скажи, - обратился он снова к старухе, - как нам туда пройти, не теряя времени?

Её костлявая рука указала на козью тропу, уходящую вправо и затем круто поднимающуюся в гору.

Позабыв об усталости, Павлик и Белобрысик наперегонки бросились по тропинке.

Сумасшедшая осталась на месте, провожая их взглядом до самых скал, где они начали взбираться по крутизне.

Безумный ли или здравый разум теперь руководил ею, сказать было невозможно, но вся дрожа, как высохшая ветка, колеблемая утренним ветром, она в волнении повторяла всё одно и то же:

- Нелегко тебе придется, Тусун, ох, нелегко!

5
Ни с места, убийца!

Развернувшаяся перед мальчиками панорама воз­наградила их за тяжёлый подъём. Вдали, в сиянии солнечного утра, тянулась гряда Рильских гор. От сверкающих белоснежных её вершин спускались к до­лине ущелья, возвышенности, обрывы, глубокие овраги. К северу, над Юндолой, горделиво блестел Алабак. К западу, над вскормившими поэтический дух Вапцарова Банскими горами, наподобие памятника подни­мался Вихрен. Ближе, в Бачковской долине, теряясь в зелени богатой растительности, вилась серебристая лента Чепеларской реки, а за их спиной оставалась до­лина реки Арды.

В рамках этого величественного пейзажа, вправо от той вершины, на которой они сейчас находились, Орлиное Гнездо представлялось огромной пирамидой нагромождённых друг на друга каменных глыб.

- Неужели ты хочешь, чтобы мы взобрались ту­да? - спросил Сашок, показывая на Орлиное Гнездо.

- Да, мы туда поднимемся! - твёрдо ответил Павлик.

- Но туда только одни орлы залетают!

- Орлы? Ну, что же, будем и мы орлами, ворона ты этакая!

Отсюда им было видно, как вдоль течения горной речки белеет дорога, по которой пошёл Хромоногий.

Они стали быстро спускаться, чтобы раньше его выйти на ту же дорогу, но за поворотом неожиданно показалась его фигура и, чтобы остаться незамечен­ными, им пришлось остановиться и пропустить его вперёд.

Хромоногий петлял по дороге как пьяный. Он, ви­димо, устал от ночных скитаний и, уверенный, что ни­кто за ним не наблюдает, шёл спокойно, не стараясь скрыть своей хромоты. Его тёмнокрасная феска, обви­тая ржаво-коричневой шёлковой чалмой, была сдвину­та на бычачью шею. Под расстёгнутой, расшитой чёр­ными шнурами турецкой безрукавкой виднелась воло­сатая грудь. За чёрный кушак, стягивающий его тол­стый живот, был засунут большой нож. От неровного быстрого хода его синие шальвары мотались из сто­роны в сторону.

Павлик и Белобрысик бесшумно спустились на до­рогу и пошли за ним. Через некоторое время Хромо­ногий остановился перед высокими железными ворота­ми, к которым привела его дорога. Прежде, чем войти, Хромоногий внимательно осмотрелся кругом, поправил на голове феску с чалмой, утёр рукой потное лицо и только тогда взялся за тяжёлую ручку. Железные во­рота с визгом отворились. Не закрывая их за собой, Хромоногий вошёл внутрь. Мальчики сразу встали по обе стороны ворот и заглянули во двор. Он весь зарос бурьяном, посреди него зеленел заброшенный водоём с отбитыми каменными краями. Из отверстия на дне водоёма била струя прозрачной ключевой воды.

От железных узорчатых ворот шла покрытая ка­менными плитами, заросшая пыреем дорожка. Она ве­ла к основанию огромной тёмной скалы, которая, как срезанная, поднималась, образуя широкую и высокую отвесную стену, площадью в несколько сот квадратных метров. Скала эта была цвета старой меди, покрытой зелёными пятнами окиси, и резко отличалась от окру­жавших её светло-жёлтых скал.

На самом верху этой странной Чёрной скалы бе­лела большая массивная постройка. Она немного об­лезла от постоянного действия ветров, но всё ещё была стройной, внушительной и строгой, как крепость. Фун­дамент её был сложен из больших красных камней. На нём возвышался первый этаж с украшенными искусной резьбой тёмными балюстрадами и окнами из просмо­лённого дерева, в том старо-болгарском стиле, который как своим, так и чужеземцам говорит о богатой, та­лантливой душе болгарского народа. Как во многих горных селениях, дом был крыт широкими шиферными плитами, между которыми местами зеленела трава…

Хромоногий перешёл крадучись через двор и, дой­дя до подошвы Чёрной скалы, остановился в нереши­тельности. Он что-то обдумывал, но, по-видимому, вы­бора у него не было. Раскачиваясь из-за больной ноги, он стал подниматься по ступенькам.

Тут Павлик и Сашок заметили одно обстоятель­ство, которое сначала их очень озадачило. Поднимаясь по лестнице Хромоногий вдруг исчез, будто растворил­ся. Эта загадка скоро объяснилась. Тропа была так глубоко высечена в скале, что оставалась незаметной для взора человека, следящего на расстоянии. Видимо, в далёком прошлом, возвышавшееся на скале массив­ное здание было построено в виде крепости, потому для него было выбрано такое местоположение, и к не­му вёл особым образом проделанный в скале ход. Не могло быть никакого сомнения, этот дом принадлежал к тому роду строений, которые с незапамятных времён воздвигались в окрестностях древней болгарской сто­лицы Великого Тырново и сохранились там на высотах Арбанаси. Нахождение такого здания в данном месте было необъяснимо и вызывало законное любопытство.

Как только Хромоногий вошёл в дом на скале и захлопнул за собой дверь, Павлик и Белобрысик пере­бежали через двор и остановились у подножия скалы. Всё было тихо. Подождав немного, Павлик скинул с плеч ранец, взял в руки карабин и сказал:

- Не отходи отсюда! Ты прибежишь только по знаку тревоги.

Белобрысик хотел что-то возразить, но Павлик уже поднимался по каменным ступенькам.

Вблизи дом производил ещё более грозное впечат­ление. Тяжёлые каменные глыбы его фундамента по­росли мхом и вьющимися растениями. Как большин­ство родопских жилых домов, он был двухэтажным.

В глубину входа, сквозь узкие бойницы в камен­ной кладке, еле пробивался дневной свет. В этом по­лумраке Павлик прошёл в обширное подземное поме­щение, протиснулся под сырой каменной лестницей и очутился в погребе. Здесь ему преградила дорогу тя­жёлая железная дверь.

- Дьявольский вход! - испуганно пробормотал Павлик и быстро повернул обратно. Только вернув­шись к входной двери и внимательно осмотревшись по сторонам, он в тёмном углу заметил другую, полуот­крытую дверь, за которой находилась лестница, веду­щая на верхний этаж.

"Старая хитрость. Хорошо, что никто за мной не следил" - подумал Павлик и стал осторожно подни­маться.

Наверху он оказался в широкой светлой комнате, одна сторона которой была застеклена, а вдоль других стояли изъеденные червоточиной низкие деревянные лавки. Пол был выложен гладкими плитками. Прямо пе­ред ним стояла открытой тёмная дверь, украшенная орнаментами из старого кованого железа.

Павлик вошёл в эту дверь и попал в тёмный, узкий, длинный коридор, с множеством дверей по обе сторо­ны. По этому коридору он прошёл в просторную жилую комнату. Назначение её определялось прежде всего тем, что в одном углу находился старый, почерневший от копоти и времени очаг с аккуратно разложенными возле него щипцами и круглыми, железными жаровнями. С одной стороны очага стоял ларь для хлеба, а с другой вдоль стены тянулись длинные полки, уставлен­ные медной и глиняной посудой.

Павлик с интересом смотрел на эту старинную утварь, но в этот момент он услышал голос Хромоно­гого.

- Мне теперь это нужно. За этим я и пришёл!

Сжимая в руках ружьё, Павлик отошёл к коридо­ру. Он услышал, как на грубый окрик Хромоногого крот­кий и тихий старческий голос ответил.

- Не прельщайся этим, Тусун. Ты напрасно ста­раешься. Тебе не управиться со всем этим богатством, оно накапливалось веками.

- Я не пришёл сюда выслушивать твои бредни! Я пришёл за этим сокровищем, и оно будет моим… От отца своего я знаю, что тебе открыты все тайны… Го­вори, где оно?

- Отец твой, царствие ему небесное, - мягко оста­новил его старческий голос, - был почтенным челове­ком. Был он турком или болгарином - это уж его дело. Но он был прежде всего человеком! А жизнь наша на земле напрасна, если её не прожить, как по­добает настоящему человеку…

- Мне некогда, Радан! - закричал Хромоногий. - Ты из ума выжил, тебе больше ста лет, чего тебе ещё нужно? Всё только себе оставить хочешь? Этому не бы­вать. Я не уступлю. Укажи мне приметы.

- Да ты с ума сошёл, Тусун. О каких приметах…

- Замолчи! - заревел Хромоногий. Его тяжёлые, неровные шаги эхом отдавались по всему дому. - Вот увидишь, я и без тебя обойдусь. А ну-ка, подвинься, по­вернись на бок… Падаль ты этакая…

- Смилуйся, человече! - взмолился старец. - Ведь я умираю!

- Говори!

- Тусун, сынок, утихомирься, подожди!

- И я человек! - с еле сдерживаемой злобой ре­шительно произнес Хромоногий. - Но деньги делают человека. Я тоже умею ценить услугу. Скажи, где они, и будешь жить…

-Ты, Тусун, не только хром на ногу, но и душа у тебя хромая. Не понимаешь, в чем смысл жизни. Деньги, значит, ищешь. Боже мой, деньги, значит! - Глу­хой стон вместе с горьким смехом вырвался из груди старца.

- Я тебя убью!

- От этого ты ничего не выгадаешь! - собрав по­следние силы, сухо отрезал старик.

- А ну-ка, вставай, вставай! - вне себя от ярости крикнул Хромоногий. - Дрянь ты паршивая!

- Нет, не-ет, не-ет! - надрывался старик.

В два прыжка Павлик очутился в дверях комнаты. Он весь дрожал от возмущения и гнева. Он увидел Хро­моногого, наклонившегося над старой деревянной кро­ватью, в которой, путаясь в простынях, шевелилось че­ловеческое тело.

- Ни с места, убийца! - не своим голосом крик­нул Павлик.

Хромоногий не растерялся. Он быстро оглянулся и вдруг, с кошачьей ловкостью, бросился под ноги Па­влика так стремительно, что если бы тот не успел от­скочить, был бы повален на пол. Затем он перекувыр­нулся, выскочил в коридор и с невероятным для его толстого тела проворством пустился наутёк. Павлик по­бежал вслед за ним. Хромоногий проскочил в одну из дверей слева. Павлик, опасаясь выстрела, встал за дверью и, просунув дуло своего карабина в замочную скважину, нажал на спуск. Замок вылетел вместе с куском двери. Внутри послышался топот ног, зазвенело стекло и наступила тишина. Павлик ударом ноги рас­пахнул дверь и вошёл в комнату. Окно было разбито, на его раме алело несколько капель крови. Павлик вы­сунулся наружу, но увидел только густую зелень де­ревьев. Внизу шумела река.

- Я и на краю света тебя разыщу! - крикнул Павлик громко, чтобы Хромоногий мог его услышать. Ведь, если он остался жив, то вероятно забился в ку­старник где-то неподалёку.

- Ты что, убил его? - Услышал Павлик знакомый голос. На пороге, с ножом в руке, стоял Белобрысик.